Агент или человек

      Диана разочарованно вздохнула, даже не пытаясь прикрыть динамик. Сколько времени и денег потрачено, и все впустую. Хотя это не могло не радовать. Ведь ни одна из девушек не прошла испытательный срок на должность, которую Герти внезапно покинула. И Диана была бы рада принять ее обратно, если бы та предоставила ей соответствующий рапорт.       До тех пор Диана скрипя зубами терпела беспорядок в документах, плохо составленное расписание и неправильно приготовленный кофе. И потихоньку пыталась подтолкнуть Розенберг все же предоставить соответствующий рапорт.       Диана могла закрыть глаза на грубые ошибки в командах и информировании, которые допускала Герти, на отсутствие смекалки и реакции у агента, и понадеяться, что задание каким-то образом будет выполнено, но не видела в этом смысла. В конце концов, она добивалась именно того, чтобы о высокой оценке в досье Герти и речи не шло, а теперь хотела завершить все это как можно проще и быстрее.       -Герти, отключайся. Ли, переведите агенту за усилия,- Диана стояла за спиной девушки, наблюдая за экранами перед ними, сдерживаясь, чтобы не сказать, что Герти была куда лучше в виде помощника, чем как координатор. Она очень исполнительна, но совсем не умеет управлять самостоятельно. После злополучного пожара в Агентстве, Бернвуд ожидала увидеть у себя на столе заявление об увольнении, но уж никак не заявку на должность координатора.       - Ли, билет на агента Сорок семь из Будапешта до Дублина. Будь готов связать меня с ним.       Ли – подающий надежды и расторопный молодой парень, ради которого Диана поставила на уши весь отдел кадров (не Герти, но уже что-то) усердно застукал по планшету, выказывая всю свою исполнительность перед недовольной начальницей, предчувствуя, что может попасть под горячую руку из-за зарвавшейся девчонки, Герти Розенберг.       Герти с кислым лицом нажала кнопку выхода из своего пробного аккаунта и в освободившемся поле по привычке набрала для Дианы ее данные. Когда британка заняла ее место в операторском кресле, ей осталось лишь ввести пароль.       - Агент, это Диана Бернвуд. Отрапортуйте обстановку.       Из динамика послышалось шуршание, что-то упало, Диана немного убавила звук, агент раздраженно фыркнул.       - Цель скрылась из виду, возобновить слежку не нахожу возможным. Флэш-карта также вне досягаемости, очевидно. Оригиналы предположительно...эм… Информация отсутствует. Считаю необходимым повторно обследовать сарай. Встреча назначена на четыре в парке Мэдуэй. Прошу прощения.       - Вас поняла, благодарю. Оставьте извинения для отчета, - Диана показала жестом Ли, чтобы ее связали с Сорок седьмым сразу же по окончании разговора, - Вы снимаетесь с задания. Средства уже переведены на ваш счет.       - Понял, снимаюсь.       Ее смех словно все еще звенел в комнате с белоснежно отштукатуренными стенами и темными деревянными полами, но улыбка застыла за полминуты до того, как зазвонил телефон. И в полуденной тишине остался практичный немецкий стиль, довольно экзотичный в этой местности, и почти пустая квартира, и осенние лучи солнца за окном. Катя отстранилась и поднялась, бросив ему с прикроватной тумбочки телефон, и продолжила одеваться к работе, заново застегивая блузку и вытаскивая шпильки из растрепанного пучка. Зная, что он согласится на очередное задание, она взяла расческу и заколки, и закрылась в ванной, чтобы не слышать разговор еще раз, уже наяву.       - Сорок семь, это Диана. Думаю, тебя это заинтересует, задание срочное, - Диана выразительно бросила взгляд на Герти, и девушка перестала нервно кусать ногти. За одну ошибку из Агенства не выгоняли, просто уровень бэта на данный момент - предел ее способностей, как бы она не хотела иметь более высокий доступ.       - Слушаю.       - Времени мало. Тебе придется исправить пару ошибок. Мы проводили аттестацию на уровень и, к моему сожалению, ничего не вышло.       - Мисс Розенберг?       - Да, - неохотно ответила Бернвуд. Сорок семь догадывался, что она специально дала своей экс-помощнице слишком сложное задание, чтобы убедить ее, что эта работа не подходит ей и таким образом ненавязчиво вернуть ее на пост ассистента. – Я продолжу, если ты не против.       - Клиент собирается приобрести крупную контрабанду алмазов, использовав для прикрытия свои связи в администрации ежегодного аукциона «Scéal» в Ирландии. Подставной лот будет выставлен на продажу среди прочих, тем самым клиент надеется отвести все подозрения насчет легальности своей покупки. Твоя первая цель – Берим Вайзек. Бывший дворецкий нашего клиента. Разведка донесла, что он намеревается продать данные о контрабанде неизвестной группе лиц, собирающейся перехватить ее содержимое. Бумажные оригиналы он хранит где-то доме, остальное – на флэш-карте. Но твоя основная цель – выявить и устранить участников этой группировки и не дать им совершить кражу. Времени совсем мало. Если выезжать сейчас, у тебя будет семь минут на адаптацию. Возможно, даже десять.       - Даже больше, чем нужно.       - Заказчик хорошо платит. Так ты берешься?       - Выезжаю.       Сорок семь подошел к закрытой двери ванной.       - Просто иди, я тоже опаздываю, - в ее голосе звучала серьезность, с которой она относилась к работе, хотя на этот раз Катя использовала ее, чтобы прикрыть свои чувства. Несмотря на спокойствие и кажущуюся незаинтересованность, все, о чем она по-настоящему думала, транслировалось на ее лице, как на рекламном баннере возле магистрального шоссе. Поэтому разговаривать через закрытую дверь, как бы это ни было странно, было потрясающей идеей. – В пятницу у меня дежурство.       Она смотрела зеркало, вся уйдя в слух, напряженная, как струна.       - Во сколько?...       - В восемь, я думаю. Не вижу точно.       Замок двери тихо щелкнул, и Катя расслабленно опустила голову и включила воду, чтобы в очередной раз умыться. Несмотря на чувство обиды, она все же гордилась собой за сдержанность.       Перелет занял несколько часов. Еще 43 минуты на дорогу от аэропорта до центрального парка. Наконец, послышался голос Дианы.       - Берим Вайзек. Клиент уволил его месяц назад за кражу. Уходя, он успел прихватить с собой данные, касающиеся контрабанды. Тебе нужно не дать ему передать их, либо устранить посредника, который придет на встречу до того, как они смогут воспользоваться полученным.       Несмотря на то, что за время полета он полностью изучил досье, которое она ему выслала, его координатор считала необходимым освежить ключевые моменты.       - Я не настаиваю, но было бы неплохо найти оригиналы документов в доме Вайзека.       Опять же, после устранения цели Диана могла бы попросту послать в дом специалистов с оборудованием, но если ей придется отвечать за то, почему она затратила столько средств на данный заказ, подключив к выполнению Сорок седьмого, его роль в выполнении задания должна выглядеть, как решающая и неоценимая. Чем больше работы он сделает, тем крепче будет ее сон.       Оказавшись в парке, Сорок семь последовал заранее выбранной тропе, позволяя своей памяти соотносить бумажные чертежи с объемной реальностью: с шелестящей зеленью, с шуршащим под ботинками серым гравием, пролетающими мимо велосипедистами, отдаленным детским смехом. Все это было отвлекающими моментами, возможными свидетелями и бесконечными возможностями выполнить заказ.       Вайзек выбрал место у реки, которое не просматривалось редкими парковыми камерами. В этом месте балюстрада, шедшая по кромке у воды, делала резкий поворот в сторону и продолжалась в другом направлении, открывая вид на изгиб реки, за которым находились доки и тут же располагался рыбный рынок с характерным запахом. Этот угол был самым крайним в парке, и мало кто из обывателей сюда добирался. К нему вели две небольшие тропы, теряющиеся в водопаде ивовых веток; некоторые деревья были настолько большими, что, казалось, ветви тянутся с самого неба. В стороне была волейбольная площадка с потрескавшимся покрытием, огороженная ячеистым забором метровой высоты. Еще дальше вправо виднелся старый мост, от которого осталась только одна половина и несколько исписанных граффити широких опор. Болото, через которое он вел, давно осушили, и сейчас это было довольно удобное место для игры в сквош.       На площадке дети лет семи-восьми подбрасывали друг другу футбольный мяч, который часто перелетал через низкий забор, тогда игра приостанавливалась, и по считалке кто-нибудь из них выходил и приносил мяч.       Берим Вайзек был пожилым, но вживую, с неспокойным взглядом и в строгом костюме, он выглядел моложе, чем на фотографиях, но лет на десять старше своих шестидесяти. С явными проблемами с суставами, о чем не было указано ни в данных разведки, ни в отчете агента, пытавшегося ранее выполнить это задание.       Пальцы правой руки едва его слушались, когда он достал очки, неловко зажав футляр локтем другой руки, но потом, не справляясь, положил его на балюстраду, осторожно уравновесив на широкой периле. Черно-синяя флэш-карта была хорошо видна в раскрытой пасти футляра.       Сорок семь снял пиджак и взял его в руку – черное пятно на фоне увядающей зелени могло привлечь ненужное внимание.       Мужчина надел очки, закрыв футляр и держа его крепко в бледной руке. Огляделся, жмурясь от солнца. Потом снова положил футляр на перилу, несколько раз подвинув его все ближе и ближе к себе, будто опасаясь, что у него вырастут ноги и он сам прыгнет в воду. Достал из кармашка пиджака платок, и, щурясь, снова нетерпеливо оглядывался, пока протирал очки.       Сорок семь мог незаметно подойти к нему, следовало отвлечь его чем-нибудь. Полиция бы нашла следы укола, когда его тело выловили бы из воды. Можно было усыпить его чем-нибудь, что не оставляло следов ни на коже, ни в крови, но такие средства не действовали мгновенно. Просто сделать так, чтобы он при падении ударился головой. Все, в чем нужно было побеспокоиться –это чтобы он находился под водой достаточное время, чтобы захлебнуться в бессознательном состоянии. Но все это было слишком грязно и точно не для городского парка в воскресенье утром. Слишком высока была вероятность быть замеченным. К тому же, еще оставался вопрос с заказчиками Вайзека. Он не думал, что стоило убивать заказчика на месте. Он мог оказаться не один, и живой он мог привести Агентство к своим сообщникам, и тем самым угроза для контрабанды полностью бы исчезла.       Через ограду снова перелетел мяч. Сорок семь едва заметно обернулся, но извилистые аллеи были пусты, как и противоположный берег, за исключением проезжающих машин, а теннисисты искали кустах мяч. Вайзек стоял лицом к реке, держа у уха сотовый, пальцы другой руки нервно постукивали по периле. Сорок семь прикинул траекторию и пнул мяч. Мяч выбил лежащий футляр в речку, а сам, немного зацепившись за край периллы, прокатился по ней и упал на газон. Сорок семь отвернулся, скрывшись за одним из крупных деревьев, росших у самой дорожки.       Вайзек в ужасе вскрикнул, вскинул руки, уронив очки на траву. Дети испуганно посмотрели на агента, потом на кричащего вдалеке Вайзека, разрывающегося между утопающим футляром, желанием оторвать уши маленьких поганцев и попытками впопыхах найти или позвать на помощь. Не долго размышляя над мотивами такой подставы от нехорошего незнакомца, мальчишки дружной кучей вылетели с площадки и дали деру через ближайшие кусты.       Сорок семь достал сотовый и повернулся спиной к дорожке, делая вид, что разговаривает по телефону, когда мимо проходила компания подростков.       - Боюсь, это единственное, что я мог сделать, - сказал он приглушенно, чуть наклонив голову к динамику под воротником рубашки.       - Все отлично, Ли уже заказывает форму городской службы. Ребята прочистят дно реки.       - Кто-нибудь уже объявился?       - Трое под подозрением. Секунду. Видишь музыканта, на другой стороне берега?       Мужчина средних лет. Когда Вайзер закричал, он перестал играть и обернулся, но сейчас уже снова продолжил: играл он скверно, людей на рынке было мало, и без того никто не останавливался, чтобы послушать его.       - И пара у стен.       Двое парней, игравших в сквош у стен каменного моста, прекратили играть, и направились к Вайзеку, оказать ему помощь.       - Нет. Охранник. У фонтанов.       Мужчина, о котором говорил Сорок семь, был одет в форму охранника, но без каких-либо опознавательных знаков, козырек кепки надежно прикрывал часть лица. Выйдя на дорожку, ведущую к реке, он, увидев Вайзека, остановился. Но вместо того, чтобы узнать что случилось, как того требовала от него его форма, он развернулся и направился к выходу, стараясь держаться в тени деревьев.       - Пусть его засветят.       - Я попробую установить, кто это. А ты должен следовать за господином Вайзеком, узнать, где он хранит копии и все уничтожить. Времени мало, Сорок семь.       Еще пол часа Вайзек потратил в бесполезных попытках достучаться до администрации парка для того, чтобы достать флэшку. Должно быть, он все еще был в шоке и не до конца понимал бессмысленность этого. После кто-то позвонил ему, и еще больше ударившись в эмоции, мужчина направился на остановку общественного транспорта возле парка. Доехав до центральной площади, он пересел на другой автобус. Сорок седьмому пришлось нарушить пару правил дорожного движения, чтобы выбраться из пробки и не упустить его. Наконец, доехав до конечной остановки за городом, Вайзек пересел на собственный старенький автомобиль, стоящий на парковке закусочной.       - Он направляется в сторону своего дома, - единственная реплика Дианы за все это время.       Дом Вайзека был небольшим и стоял на отшибе коттеджного поселка. Отгороженный насаждениями яблочных деревьев, он контрастировал с другими домами, намного крупнее и окруженные дорогим ландшафтный дизайном. В таком районе машина Агентства ничем не выделялась и была как раз кстати. Сорок семь задумался, жил ли где-то из этих домов бывший хозяин Вайзека, или крошечный дом в элитном поселке был исполнившейся мечтой Берима, на которую ему удалось накопить за годы службы.       Сорок семь не мог просто пройти внутрь. Все дома были сверх меры напичканы новомодной аппаратурой слежения, и он не мог просто уничтожить каждую из них.       Обойдя дом со стороны леса, Сорок семь попал внутрь через окна на нижнем этаже, отключив простенькую систему взлома.       Возможно, сказывалась профессия Вайзека: внутри царила идеальная чистота. Комнаты были маленькими, но громоздкая мебель из темного дерева буквально сверкала, и ощущение удушающей тесноты не было таким сильным. Сорок семь осторожно пробирался по дому, подмечая мелкие детали. Рыбные снасти. Старые часы. Подписки на газеты. Потрепанные тапки. Зеркально начищенные сапоги. Помпезно блестящие сервизные наборы в громоздких сервантах. Шторы из плотной ткани, тщетно лишь частично блокирующие яркий свет из окон на солнечной стороне дома. Полевые цветы в вазе на обеденном столе. И почему-то небрежно покинутый открытый портсигар на столике и переполненная пепельница.       Самый ценный кусочек информации во всем этом – камин. Весь очаг был сделан из дерева, как для электрического камина, в тон остальной мебели в доме, расстояние на полу камина было слишком маленьким, топливника как такого не было, потому, что его перегораживала стенка. Эта задняя стенка при ближайшем рассмотрении оказалась не каменной и не металлической, а всего лишь разрисованной под кирпичную кладку фанерой. При простукивании получался характерный звук, изобличающий пустоту внутри. На всем камине не было ни грамма сажи, как если бы его никогда не использовали.       - У него установлен датчик пожарной сигнализации в кладовке, - предложила Диана. Это был бы неплохой способ спровоцировать цель раскрыть местонахождение бумажных оригиналов. Нужно было бы просто включить сирену, при этом отключив посыл сигнала в пожарное депо. Но вряд ли это бы заставило Вайзека, пусть и под влиянием стресса, который он переживал, запаниковать и слепо броситься спасать документы даже в том случае, если бы Сорок семь смог создать убедительную дымовую завесу из имеющихся книг и газет. Он был слишком осторожен и подозрителен. Чтобы его напугать, требовалось что-то более убедительное.       - Нет, я уверен, - послышался голос хозяина, - Я совершенно точно уверен, что никто не следил за мной. Я умею быть незаметным, - уверял Вайзек. - Я прекрасно слышу вас, не нужно кричать. То, что посылать документы по электронной почте это опасно – ваши же собственные слова, а сейчас вы говорите мне, что… Недоразумение в парке – всего лишь случайность. В этом нет чьей-либо вины, еще раз настоятельно прошу вас – нет нужды повышать голос. Если вы хотите получить документы, то вам придется снова со мной встретиться. Только так. - Агент прижался к углу, тщетно пытаясь расслышать собеседника на другой стороне линии, но подобраться ближе было не возможно. Мужчина расхаживал кругами вокруг обеденного стола на кухне. –Да? Прикусите язык, не в вашем положении мне угрожать. Я перезвоню вам. Да, всего доброго.       Мужчина завозился с телефоном, пытаясь нажать небольшую кнопку отключения непослушными пальцами – тем самым давая агенту необходимые секунды, чтобы поменять местоположение – и направился по лестнице на второй этаж. Когда он скрылся за углом, Сорок семь направился обратно к окнам, через которые попал внутрь, обошел дом, стараясь держаться ближе к стенам.       - Диана, камеры, - пробормотал он, расстегивая пиджак, чтобы можно было заметить рукоять пистолета, и нажимая кнопку звонка.       - Уже.       Через минуту за дверью послышалось осторожное шуршание, едва различимое побрякивание задвижки глазка, несколько секунд тишины. Затем скрип поворачивающегося замка.       - Чем могу служить вам? – вежливый тон через цепочку на двери.       - Лично мне, ничем. Но мои друзья очень заинтересованы в информации, которой вы владеете.       Выражение лица Вайзека из услужливого постепенно менялось по мере того, как он осознавал последствия такого визита, учитывая, что ему только что угрожали и было видно, как его ужасают различные варианты развития событий, которые проносились в его голове.       - Вы следили за мной!... – без каких-либо дальнейших комментариев выдавил он со странной обидой в голосе, уставившись на видневшуюся кобуру, настолько ошарашен и удивлен он был тем, что его «партнеры», оказывается, вели не честную игру.       - Могу я войти? – вежливо, но почти не вопрос.       - Пожалуй, вам лучше подождать меня здесь, - скривившись, ответил Берим. - Посмотрите, какая чудесная погода, такая редкая для наших мест.       - Я настаиваю.       - Надо же, - раздосадовано всплеснул он руками, - Извините, но я все еще хозяин этого дома. Имейте терпение, я сейчас все принесу, сейчас.       Мужчина захлопнул дверь, стараясь как можно тише запереть ее на три замка, послышался звук засова и подтаскиваемого к ней стула. Диана бы усмехнулась, если бы могла это слышать.       - Думаешь, он раскусил тебя? – спросила британка, - Даже если нет, то вряд ли он станет доверять людям, которые ему угрожали и вламываются в дом.       - Это не важно.       Окно на первом этаже начинало надоедать, но дверь скрипела, и каким бы не был слух у Вайзека, скрип собственной двери он бы непременно услышал среди прочих. Сорок семь снова перелез через окно, и прошелся по первому этажу, прислушиваясь к звукам, идущим со второго этажа, но Берим не ушел дальше центра узкого коридора. Слышался жалобный скрип отдираемого дерева, застучали половицы. Это оказалось даже проще, чем можно было представить.       Когда Вайзек увидел агента в конце коридора второго этажа, он поспешно выдрал оставшиеся половицы и вынул из-под пола тонкую папку с бумагами. Кое-как поднявшись на ноги, цепляясь за стены, он побежал назад, в кабинет, прижимая к себе бумаги. Хлопнула дверь кабинета, и почти сразу открылась.       Пары секунд было достаточно, чтобы, почти падая на столешницу, добраться но ящика стола. В руке у Вайзера старый наградной пистолет его отца, Walter P5. Хотя Вайзер не знал своего отца и приобрел пистолет на ярмарке, придумав себе легенду и купив оружие, удобное для левшей. Сорок семь был готов мгновенно среагировать, уйти с траектории, скрыться от пуль за ближайшей преградой, но останавил себя. В этом не было нужды: рычажок предохранителя не был снят. За спиной Вайзека второй камин, идентичный тому, что был внизу, просто макет. Скорее всего, он скрывал ход, который тайно выводил из дома.       И сарайка позади дома, показавшаяся предыдущему агенту подозрительной, скрывала не тайник с документами, а выход из подземного хода.       - Я дам вам денег, если вы оставите меня       - Мне не нужны деньги, - ответил Сорок семь.       - Тогда вот, забирайте документы и уходите!       - Мне нужно не только это.       Лицо Вайзера еще больше побледнело, а глаза покраснели.       - Я не делал этого, - вдруг сказал он запальчиво, - Никогда в своей жизни, за все сорок лет работы, я не украл даже чайной ложки. Меня подставили, - Берим изо всех сил старался сохранить спокойствие, но его вытянутая рука тряслась под тяжестью пистолета.       - На вашем компьютере то, что не принадлежит вам, и вы собирались продать это, - спокойно ответил агент, приближаясь к нему.       - Стой, где стоишь, или я пристрелю тебя! – Вайзер пытался сделать голос угрожающим, но когда он прозвучал, он едва признал его за свой. Тем временем агент обошел стол, убрал со своего пути стул и медленно приближался. Чем меньше становилось расстояние, тем, словно бы, меньше кислорода становилось в комнате. Берим инстинктивно опустил бесполезный пистолет, делая мелкие шажки на путающихся ногах в сторону и назад, к «камину», плечи и руки напряжены, будто он надеялся, что ему удастся отбиться или не подпустить к себе.       - Отдайте пистолет. Вы не умеете им пользоваться.       - Меня вынудили! Меня выжили! – вдруг начал оправдываться мужчина, мгновенно потеряв спесь и высокомерие, превратившись в затравленного и плаксивого человека, осознавшего бессмысленность борьбы, но все еще надеющегося, что все обойдется. Он не переставал тараторить и причитать, несмотря на то, что попытки разжалобить смерть не получали никакого отклика. - Этот подонок, Левитас, грязный бандюган, после смерти моего хозяина прибрал к рукам наследство своего отца и сразу задумал уволить меня. Меня! Тридцать восемь лет работы. И вместо того, чтобы рассчитаться со мной за все годы преданной службы его семье…! Пусть у него и были плохие отношения с отцом, он мог по-честному выплатить мне выходное пособие, но он грязно подставил меня! Я служил его семье еще до того, как его отец женился на его матери, еще до того, как его глаза увидели этот свет, еще до того, понимаешь?- Берим задыхался, пот выступал на его лбу - Одна из его потаскух, его новых горничных она… она подбросила мне его часы в комнату, и он выпер меня на улицу, сказав… сказав, что я должен был быть благодарным, что он не вызвал полицию… А как безутешна была старая Маргарет, когда он также ее выгнал ее!...       - Ты понимаешь? – он прижал руку к груди, тщетно пытаясь отдышаться. Искривленный рот и распахнутые, сумасшедшие глаза, - Он должен был заплатить. Хоть чем-то. Он опозорил меня. Перед моей семьей. Перед всем миром. Он должен был. Я должен был. Должен был…       Его руки тряслись. Бледное лицо сводила судорога. Возмущение, удушение, праведный гнев, сожаление. Сожаление, такое, которое можно испытать только стоя перед смертью. Сожаление, которое делает все суетное бессмысленными, мелочное ничтожным, стирает преграды гордости, открывает все в другом свете. Высвечивает все правильные дороги, дает понятие того, какие из решений были правильными, какие нет, что нужно было сделать, а чего делать не стоило. Чувство, которое выбивает весь дух осознанием того, что ничего уже не изменить. Времени не было. Не было возможности. Не было вероятности. Он чувствовал, как его охватывает холод, хотя он все еще был жив, и все становилось ясным. Он не понимал, почему не видел этого раньше, почему раньше не понимал всего того, что понял сейчас, ведь все было просто, как.. Хотел бы он посмеяться своей глупости, но не мог остановить течение мыслей, ужас внезапной мудрости.       Незаметно появилась рука, протянутая ладонь в черной тонкой перчатке. Медленно передвигаясь, фигура в черном мелькнула где-то на периферии зрения, в то время как все внимание испуганно, доверчиво сосредоточилось на этой руке. Берим всхлипнул, чувствуя странное чувство предопределенности, непролитые слезы застилали его глаза, размывая линии, пистолет почти выпадывал из его дрожащих пальцев. Парализованный, он стоял и не мог пошевелиться, видя во вмятинах кожаной перчатки всю свою жизнь.       Рука в перчатке накрыла его ладонь, держащую пистолет. Внезапно он ощутил уверенность. Силу. Спокойствие. И не знал, кому это принадлежало, откуда это пришло. Он слышал, как фигура в черном сделала два шага ближе. Чувствовал свое сердцебиение в висках и даже смутно подумал, что надо бы поискать танометр. Чувствовал легкое давление ладони, которая сжимала его пальцы. Чем больше он сдавался, тем больше отбирала смерть, тем сильнее он чувствовал, как ловушка захлопывается. Будто сами по себе, без его участия, под действием сторонней силы его пальцы сжимали рукоять пистолета. Против воли, но и без борьбы. Это удивляло его. Он не мог изменить направление, не мог даже думать о борьбе за жизнь, чувствуя стену над своей ладонью, и эта стена медленно сжималась вокруг. И он мог только идти вперед, следуя мягкому наставлению, как рыба, уже пойманная в сеть, но еще не вытянутая на берег.       Время останавливалось, звуки пропадали. И все замерло, холодный металл пистолета у его виска, ощущение такое отчетливое, такое обжигающее, палец сдавивший его палец на спусковом крючке. Рука, готовая заломить его свободную руку, если ему вздумается попытаться сопротивляться. Зря вся эта предосторожность. Он бы не успел. В любом случае. В этом не было смысла, не было чести. Хотя все это было нечестно с самого начала. Решения должны были быть другими. Где та точка в его жизни, где событие, которое повернуло вектор судьбы в эту сторону? Что можно было изменить? Нужно ли было? Он должен был сделать что-то по-другому, изменить решение, изменить все. Должен был… Он должен был…       Вайзек вдруг резко сделал вздох, его тело отчаянно цеплялось за воздух, за жизнь, пыталось забрать ее с собой, будто краски стали ярче, звуки сильнее, все ускорилось. Усиление давления на его пальце, лежащем на курке. И все остановилось. Резкий хлопок. Будто бы всеми ветрами и сквозняками на свете захлопнулась дверь, в которой остались все звуки, все краски, все мысли.       И сомнений больше не осталось.