Звучи, дорогая, звучи

      Вечер. Дома никого нет, и это не может не радовать, ведь в квартире теперь только двое - ты и я. Я включаю свет и тихо подхожу к тебе, провожу рукой по бархатному одеянию, уже предвкушая наше будущее наслаждение. Шепчу: "не бойся" и начинаю расстегивать пуговицы, нетерпеливо закусывая губу. Едва увидев твое стройное, прекрасное тело, я больше не могу себя сдерживать и рывком отбрасываю бесполезную тряпку в сторону, прижимаясь к тебе малыми частями своего тела. Я еще только настраиваю тебя, а уже ощущаю это. Твои струны уже натянулись и готовы к нашей игре... И вот, я провожу рукой по твоей деке, зажимаю твои колки, опускаю свою ладонь на твои возбужденные, чуть вздрагивающие от желания струны и начинаю нашу пьесу с легкого пиано, заставляя тебя разгораться желанием еще больше. Затем чуть нажимаю на поднявшуюся педаль, струны натягиваются ещё сильнее, колки едва выдерживают трение.. Наконец я подцепляю одну из струн, что уже взмокла от ожидания, и аккуратно отпускаю. Ты издаешь первый стон, но ведь этого слишком мало, моя дорогая арфа... Я медленно проворачиваю колки, струны натягиваются до предела, но я не обращаю на это внимания и нажимаю педаль. О, эта нота в ля мажоре, словно услада для моих ушей. Да, звучи, моя дорогая, пока я со всей возможной аккуратностью меняю твои твердые педали, не забывая легко касаться струн, заставляя тебя издавать все более и более неприличные стоны, что перешли уже в ре минор. Я провожу мокрую дорожку поцелуев по твоей деке, и делаю небольшую ферматту, перед тем как начать репризу. Сейчас ты познаешь блаженство, милая... Случайно упавший взгляд на твою лакированную колонну меняет все, я уже играю не по правилам, то и дело ускоряя нашу с тобой репризу, иногда растягивая наслаждение и прибавляя все новые и новые оттенки, утопая в твоих стонах. Но вот я вхожу в новую часть пьесы, еще не изведанную мной... Вхожу и замираю, понравится ли тебе? Ты сладко стонешь, призывая продолжить, поэтому я начинаю страстное ачеллирандо, вместе с ним делая сильное крещендо, струны начинают скрипеть, я уже играю на фортиссимо, и беру звучное арпеджатто в твоей четвёртой октаве. Ты содрогаешься всем телом, одаривая меня прекрасным мелодичным раскатом звуков на высоких нотах, от которого у меня мутнеет в голове, твои стоны поистине сводят с ума. Продолжая собственную, игру я понимаю, ты уже на пределе... Я сжимаю твою деку вспотевшей рукой, ведь не одна ты получаешь удовольствие, дорогая, и делаю небольшое ритенуто, перед тем, как переместиться к басам, беру взрывную глиссандру, попутно делая большое крещендо. По колонне проходит эхо, а твои струны бьются в оргазме. Я улыбаюсь: люблю, когда ты наслаждаешься, дорогая... Но вот я снова прикасаюсь к тебе и беру последний аккорд. Казалось, он должен был успокоить тебя, но не в этот раз, ведь сейчас ты слишком напряжена, твои струны сводит от наслаждения, а я не рассчитываю свои силы и беру слишком сильно. Происходит то, чего я не ожидала: одна из твоих струн лопается, издает весьма приятный звук и покорно повисает, поникнув. Она больше не дышит. Я разделяю это горе и аккуратно вынимаю ту деревянную хуевину для держания струн, напоследок шепча: "Ты поступила плохо. Наказание будет неизбежным". Твои педали расслаблено поднялись вверх до упора, колки перестали тереть струны, а те в свою очередь чуть потеряли напряжение. Я поднимаю с пола алый чехол, что был сброшен в порыве страсти, и аккуратно набрасываю его на тебя, застегиваю пуговицы и говорю: "До завтра, дорогая."