- Он открывает рот и не может выговорить ничего, кроме полузадушенного «Арт» (с) Эллия., "Не виноват"
Имя Арта преследовало его повсюду, в самых обыденных и неприметных мелочах. Проехал грузовик, на фургоне - реклама выставки современного искусства. Искусства. Ясно. Весь мир решил свести его с ума. Грузовик приехал и уехал, больше Найс его не увидит, но широкое, размашистое, с красивой извилистой буквой "А" будет преследовать его в ближайших ночных кошмарах. Само ожидание приближающейся ночи было невыносимо. Боишься идти спать, когда знаешь, что тебя ждёт в подлом лабиринте сновидений. То, что преследовало его повсюду, это имя Арта, конечно же. И мелочи оказались не такие уж неприметные. Вот, к примеру, чай. Самый обыкновенный чай, вкусный, листовой, заваренный и настоявшийся - правда, чуть передержанный, крепковатый. В круглой чашке с нервно обкусанным краем, ручка которой была немного сколота снизу; на стенках какие-то иероглифы, типа "дружба" или "любовь", обычно такое пишут на самых дешёвых чашках на распродаже. Дружба, любовь. Ясно. Весь мир решил достать его этой символикой. Найс подносит кружку к себе и смотрит в чайную гладь, но видит не своё отражение. Повсюду было имя Арта - кажется, оно его преследовало. Найс просыпался ночью и не мог выговорить ничего, кроме полузадушенного "Арт". Просыпался не в холодном поту, не дёргался, как припадочный, не подскакивал в постели и даже не вздрагивал. Просто в какой-то момент открывал глаза, лёжа на боку, бессвязно додумывал последний эпизод из сновидения, блёкло, непонимающе улыбался - это была явь или всё-таки нет? Во сне всё было так хорошо. Они с Артом куда-то шли. Кажется, снилось лето - жарко и душно на улице, оба одеты во что-то лёгкое; неожиданный выходной день - и такой спокойный, даже телефон с работы ни разу не затрещал. Лёгкой была не только одежда, но и голова. Никаких проблем. Никаких ссор. Никаких вещей, которые так_трудно_назвать_одним_словом. А потом Найс просыпался окончательно, беззвучно кричал в исступлении, закусывая зубами кулак, с трудом переворачивал деревянное тело лицом в подушку и шумно, горько, обессиленно, отчаянно, обречённо, больно, в последний раз выдыхал.Не было такого никогда. И уже никогда не будет.