Еще раз спасти

      Я никогда не была святой. Вся моя жизнь пропитана сочащейся кровью, и этого не изменить. Я – шпионка, хитрая и обольстительная. Я – убийца, хладнокровная и беспощадная. Я Черная Вдова, и эту маску я никогда не снимаю. Но осталось ли вообще что-нибудь под этой маской? Я все чаще стала оглядываться на свое прошлое. Все те кровавые призраки давно ушедших лет все еще давят на плечи огромным грузом, оставляя за собой такой же кровавый след. Есть ли у меня будущее с таким-то прошлым? Ответ очевиден. Я сама вырыла себе яму, и закапалась так глубоко, что самой уже не выбраться. И некому помочь, а молить о помощи я не намерена. Нельзя. Никому нельзя доверять, иначе они, узнав твои слабые места, сожрут тебя с потрохами и не подавятся. Но однажды я нарушила это правило. Я очень часто вспоминаю тот день. Ты тогда спас меня, а ведь мог этого не делать. И я сама не понимаю, почему помню каждую деталь того разговора в доме Сэма… Хотя, нет. Зачем врать самой себе? Я все прекрасно понимаю, просто не хочу признавать этого. В любовь играют дети… Или же нет? Ты сидел передо мной, стальные мышцы перекатывались по спине, грязные, но могучие плечи были устало опущены, руки, крепко сложенные в замок, покоились на коленях, а глубокие голубые глаза смотрели в упор на меня… Меня часто брали в заложники, такова моя работа, но никакая пытка не заставила меня заговорить. А ты… Ты просто смотрел на меня, твои глаза были так чисты и полны понимания… Ты смотрел на меня с каким-то грустным сочувствием, и вдруг поняла, что не одинока в своих страданиях. Что-то связывало нас, две заблудшие во мраке души без семьи, друзей, поддержки и понимания. Ты тогда сказал, что доверяешь мне. Я даже не знаю, какой ответ я ждала услышать, задавая тот вопрос, но твой меня поразил… Я не ожидала, что в мире есть человек, которому могу довериться я, и который может довериться мне. Для меня это было новым чувством, как и вообще все, что связано с тобой. Но, при этом всем, мы – абсолютные противоположности, Роджерс. Я не достойна такого, как ты, ты слишком чист, и я не прощу себе, если запачкаю тебя. Я не смогу подарить тебе ни счастья, ни спокойной семейной жизни, о которой ты так мечтаешь. Да, поэтому и ищу тебе подходящую пару, тем более, если мужчина занят, его легче отпустить. Я знаю, какая тебе нужна. Заботливая, открытая, светлая, немножко наивная… Она будет встречать тебя с работы с теплым ужином и двумя прелестными светловолосыми детишками. Мальчик будет твоей абсолютной копией, будет так же, как ты, взъерошивать свои пшеничные волосы и, мечтая стать солдатом, как его отец, бегать по квартире и убивать нацистов воображаемым автоматом. А девочка будет воплощением всех твоих душевных качеств. Она будет добрая, отзывчивая, полная сочувствия к другим, но при этом отважная, упертая и сильная, готовая постоять за правое дело… Черт подери тебя, Роджерс! Что ты делаешь со мной, проклятый сукин сын!? Ты заставляешь меня плакать! А у вас говорят, что русские не плачут… Ох, Роджерс, я же знаю, что ты не слышишь меня, не видишь моих слез, так почему же я говорю с тобой? Я думала, я сильная… О, как же я ошибалась! Даже мысль о тебе заставила меня пустить слезы! Я не знаю, что со мной происходит… Я просто сижу здесь одна, и мне дурно от того, что я ничем не могу тебе помочь. А ты лежишь там без сознания, в ужасающем состоянии. В первый день я пришла к тебе вместе с Сэмом, и доктор протараторил нам кучу диагнозов, я не помню всех, но звучало это даже хреновее, чем выглядело. Я смотрела на тебя, и мне хотелось просто лечь с тобой рядом, прижаться к широкой груди и уснуть… Но меня вдруг что-то испугало. Я очень быстро убежала, оставив Сэма в недоумении. И сейчас я не имею ни малейшего понятия, как ты себя чувствуешь, потому что боюсь. Боюсь, что ты оставишь меня, и я больше никогда не посмотрю в твои голубые глаза, не увижу твоей улыбки, не посмеюсь над твоей прической, не назову тебя «капитаном-сосулькой», не поцелую… И боюсь, что даже если ты очнешься, для меня уже ничего не будет, как прежде… Я буду видеть твои глаза, но они будут смотреть не на меня. Я буду видеть, как ты улыбаешься, но эта улыбка не будет предназначена мне. Я посмеюсь над тобой, назову «сосулькой», но ты только посмотришь на меня и холодно попросишь не отвлекаться от миссии. А поцеловать уж точно никогда больше не смогу… И я привыкла, что жизнь настолько не справедлива ко мне, но, сидя в своей «яме», я все чаще осознаю, что нуждаюсь в тебе. И, может быть, мне нужен именно ты, чтобы спасти меня?