| POV Юнхо |
Сижу на кровати и как можно тише дышу. Не хочу, чтобы он проснулся. Смотрю на лицо Дже, но мыслями я далеко отсюда. Каждую секунду я могу думать только о нем и о том, чего не предотвратил этой ночью. О том, как близки мы оказались. Все это мне не приснилось. Все происходило на самом деле. Я знаю сам, что повел себя очень глупо. Слишком глупо! Я был в бессознательном состоянии, не мог адекватно мыслить, ведь вокруг был только секс, секс, секс, секс. Попав в странное заведение, где было одно только распутство, мог ли я держать себя в руках? Конечно же нет! Я здоровый мужчина, со здоровыми потребностями. Не удержался, не все до конца мог контролировать. Да. Это особо весомое оправдание, ведь нужда в сексе у мужчин всегда есть. Мы всегда его хотим. Не важно с кем? Мне было важно, поэтому и строю из всего трагедию. Дело в том, что получил удовлетворение я не с тем человеком. Что я имею в виду, говоря «не с тем»? Даже уже не важно, что Дже одинакового со мной пола. Просто, он был не с тем статусом в моей жизни. Мы же друзья, были просто друзьями. Были ведь? Хотя, я Дже не так долго знаю, мы даже просто соседи. Вот именно поэтому я не имел права иметь с ним какие-либо интимные связи. Это неправильно. Думаю так я все из-за того, что ненавижу секс не по любви. Такое воспитание, такие у меня ценности и предпочтения. Я не допускаю связей на одну ночь. Не вижу в них здравого смысла. Черт, надо на неделе, на всякий случай, сходить к врачу. Раннее утро, а я зачем-то пришел к Джеджуну и сижу на кровати, на которой он спит. Смотрю на парня, слушаю как он дышит. Иногда под одеялом он двигает рукой или ногой, приоткрывает пухлые губы и что-то бормочет. Ему снятся хорошие сны? Правильно ли я сейчас поступаю, сидя вот так рядом с ним, как маньяк, наблюдая? После всего, что я узнал и видел до этого. Нужно ли мне быть рядом с ним? Я уже достаточное время замечаю за собой нечто, чего не хотел признавать даже самому себе. Сочту все это за некую самозащиту. Не хотелось так резко переворачивать свою жизнь с ног на голову и разрушать мнений, которых я придерживался. Я еще не был готов делать признаний, но после этой ночи я просто больше не мог это игнорировать. Мне пора было прекратить останавливать себя каждый раз и пытаться думать о другом. И наконец-то понять, что мне очень нравится Джеджун. Поэтому я не могу его оставить одного. Мне нравится быть рядом с ним. Потому что с ним мне хорошо и спокойно. Не смотря ни на что. Когда он влипает в неприятности, я умираю от желания вмешаться, взять все в свои руки и помочь ему. Я очень хочу помогать ему. Делать все, в чем он нуждается и что он попросит у меня. Хотя, я из ленивых людей, кому трудно что-то сделать для другого физически. Я с удовольствием могу поговорить с человеком о том, что терзает его душу, о его проблемах. Этим, обычно, моя помощь другим всегда ограничивалась. Я не любил вмешиваться в проблемы, я любил просто их обдумывать и искать решение. Но, к примеру, чтобы тащить кого-то пьяного на себе, ехать к кому-то через весь город, чтобы забрать его, да еще и тратить бешеные бабки на такси и на клуб… Это не я, я так никогда не поступал, и сейчас не узнаю себя. Я поменял себя и все вокруг себя из-за Джеджуна, или ради него. Это же что-то значит. Он на меня как-то влияет. Я хочу делать все для него почему-то. Он мне нравится, он мне интересен. Я хочу, чтобы он был всегда рядом со мной. Да, именно всегда. И не важно как трудно мне с ним будет в дальнейшем. Я не позволю себе его отпустить. Мне не важно как сильно он будет меня раздражать, и какой он ориентации. Я не сбегу от него, как хотел раньше. Не важно, что уже произошло между нами, важно только то, что будет потом. Боже, между нами же ЭТО уже произошло. Мне не забыть. Мне не перестать мучиться из-за этого. Хорошо лишь то, что помнить странный, приятный, ненужный нам секс буду только я. Да, это случилось, и никуда уже от этого теперь не деться. Я понимаю, что произошло нечто серьезное, и я ничего не сделал, чтобы это предотвратить. Я знаю, что у меня нет другого выхода, кроме как забыть о случившемся. Не страдать же мне. Не бросить же Дже, чтобы страдал он. Но мне не забыть. Я попробую принять это как должное. Я просто хочу быть рядом с этим парнем. Прямо сейчас, осматривая его спящего, понимаю какой он необычайно красивый. Я этого раньше не замечал и не хотел замечать. Джеджун мне нравится. Так странно теперь об этом думать, не прогоняя эти мысли. Погодите-ка. Не могу понять, можно ли назвать это любовью? Прикладываю руку к своей груди, к области сердца, и пытаюсь понять свои чувства. Оно не стучит бешено. Да и можно ли считать биение сердца показателем влюбленности? Я не чувствую смущения или сумасшедшего счастья. Так называемых «бабочек в животе» тоже нет. Мне хорошо. На этом всё. Но я ревную Дже к другим людям, признаю. Не хочу, чтобы он общался сейчас вообще с кем-либо другим, кроме меня. Постоянно переживаю о нем и радуюсь, когда с парнем все хорошо, когда он сыт и весел. Можно ли считать это любовью? Если да, то я не так ее себе представлял. Любовь бывает сумасшедшая, сводящая тебя с ума, делающая тебя озабоченным страдальцем, летящем на крыльях в неизвестность. Именно этой любви я и боялся. Чем больше я думаю об этом, тем больше любовь меня пугает. Но я уверен, что она существует умиротворенная и нежная. Не делающая из тебя психа и лузера. Поджимаю губы и отвожу взгляд от Дже, собираясь уходить. Я запутался в себе. Может быть, я подхожу к проблеме не с того конца. Я не знаю что дальше делать. Если уж я и люблю, что вряд ли, то никогда не буду готов признаться ему в своих чувствах. Чтобы не было еще больше проблем, чем есть у нас сейчас.| конец POV Юнхо | | POV Джеджуна |
Просыпаюсь очень резко. Не от шума, а просто от того, что выспался. Сразу чувствую лишь боль. Яркий солнечный свет режет мои глаза. Пришлось спрятать их ладонями. Трудно их поднять, чувствую слабость во всем теле. Привстаю и сажусь на постель, пугаясь от того, что Юнхо сидит рядом и таращится на меня. Пытаюсь понять где я, куда меня занесло, могу ли я попросить попить, зашторить окна или проветрить комнату, потому что запах сладкой клубники уже начинает раздражать. Ослабевшие руки кладу на одеяло и так же пристально осматриваю Юнхо. Что произошло и почему он все еще так странно смотрит на меня? Так много вопросов крутится в голове с утра пораньше, но начинаю я с самого важного: — Где я? Юнхо мне улыбается. Почему он улыбается? Я так хреново себя чувствую, но пока терплю. Мне немного больно сидеть. — Доброе утро. Мы в квартире моих родителей. В моей бывшей комнате. Здесь будет лучше и безопасней пожить несколько дней. — Значит, я сейчас в твоей кровати спал? Он кивает. Его улыбка становится еще шире. Боже, прекрати так улыбаться мне, ты так хорош собой. Поправляю свои растрепанные, но необычно мягкие волосы. Отросшая челка противно лезет в глаза. Что это еще за запах? — Мои волосы пахнут женским шампунем. Почему женским? Ты опять мыл меня? — Мужской закончился. И мы вместе это делали. — поняв, как странно это прозвучало, Юнхо решил уточнить: — Ты мне помогал тебя мыть. Не чувствую неловкости, лишь огромную благодарность. Так спокойно на душе. Это невероятно, это за гранью возможного. Юнхо рядом, он мне вновь помог. До меня еще не все доходит, но кое к чему мысленно я пришел. Тут же хватаюсь за край одеяла и приподнимаю, заглядывая. — Я еще и в твоих трусах, — обреченно, но с улыбкой говорю я ему. Хотелось рассмеяться, но я сдерживаюсь, рассматривая рисунок на семейниках. — Это клубника? Больше похоже на маленькие морковки. — Я днем съезжу в нашу квартиру и привезу твои вещи. Кстати, — более тихо начал он, пристально смотря в мои глаза. — Что ты помнишь со вчерашнего дня? Замечаю в его взгляде что-то необычное, не пойму что. Голова, как и зад, тоже немного болит. — Не многое. Я помню, что, — не договорил я, задумавшись и хмыкнув. Как я оказался в этой квартире мне теперь ясно. Юнхо притащил. Объяснил, что здесь «лучше и безопасней». Он боится за меня. Что я уйду вновь, или за мной придут. А ведь ему и правда следовало этого бояться. И мне тоже, в особенности. Я не знаю на что Чансон был способен, захочет ли он меня вернуть и что сделает, если не найдет меня. У него характер еще тот. Не хочу с ним иметь никаких больше дел и связей. Все было моей лишь ошибкой, я во всем был виноват. Сглупил, не тем поверил, не на то соглашался. Я не многое помню из того, что мы делали в клубе все несколько этих дней. Но то, что осталось в памяти, было просто отвратительным. Я точно не помню какой сегодня день недели, число. Помню, что весна. А со вчера я помню, как проснулся. Я ел, курил, потом внезапно пришел ко мне Чансон. Прмню, как он уговорил меня пойти с ним вновь. Как просил прощения, предлагал мне попробовать что-то новое, как обещал показать мне новый мир и забыть старый. Помню, как все это началось. Как мы познакомились, и он подогнал мне действительно хорошую дурь. Как мне все тогда еще нравилось, как сильно понравился ему я. Особенно если я хорошо одевался, в рубашки, опрятно. С ним мне было так беззаботно, классно, обкуренно, бодро. Я не думал ни о чем лишнем, что каждый день до этого терзало меня и мою душу. Мне казалось, что я становился более чем свободен от жизненных забот и кучи болезненных ненужных воспоминаний. Это было самое лучшее с тех дней. Помню, как пил много спиртного, странных друзей Чансона, солидных и высоких. Кремового цвета колеса, много дыма, чей-то язык, ласкающий мою шею. Я знал что делают со мной, но было в том состоянии плевать. Хотелось лишь смеяться. А сейчас хочется блевать от этих воспоминаний. Провал в памяти, потом дом. Уже понедельник. Заботливый Юнхо, дурной обед, звонок Зико, желание скорее вновь вернуться к нему в офис Чансона. Ноги сами меня несли, и дикое желание попробовать новую траву привело тогда меня обратно в клуб. Все по новому кругу. Дым, дурман, таблетки, угар, люди, много людей. Не жаловался. Мне это нравилось. Вдруг потерял из виду Чансона и Зико, он меня кому-то отдал. Шприц, что-то странное внутри, вытягивают мою руку и вкалывают в вену, сдерживая мое негодование. Чансон смотрел на меня и на того, кто надо мной. Помню его ухмылку, он был доволен мной. Я больше не сопротивлялся, не было сил. Сплошной туман. Утро, дом, пустота, боль, душ, понимание всего того, что произошло. Предательство, я не хотел всего, что делали со мной. Помню, как четко решил для себя, что больше не свяжусь ни с Зико, ни с Чансоном. Верну себе старую жизнь или начну с чистого листа. Но вдруг он появился на моем пороге. Сукин сын. Помню, как он меня заставил ему поверить снова, как бы сильно я не хотел с ним ехать. Мне пришлось. Помню, как неожиданно вернулся Юнхо. Я хотел и дальше держать его в неведении и подальше от своих проблем, но от растерянности мне пришлось попросить его о помощи. Я боялся. Хотелось убежать, все бросить, но я не мог. Помню, как ехал в кожаном салоне авто, прикосновения, как я отбивался, уговоры. Опять этот чертов клуб, куда я не хотел возвращаться больше никогда. Не хотел видеть всех этих грязных людей, этих уродов, что были с мужчиной. Мне было дико противно в этом месте, но Чансон меня тащил. Обещал уединиться. Он многое мне обещал. К примеру, больше не давать мне серьезных наркотиков. Но потом предал и шантажировал, вымогал за все расплачиваться своим телом. Говорил, что я неблагодарный. И какой я красивый. Помню, как он пытался меня раскрепостить, раздевал. Потом сделал мне больно, кинув на кровать. Голова гудела, я сильно ударился. Опять неожиданный укол в вену. Сдерживал мой недовольный крик своей рукой, сдерживал мои сопротивления. Запертая дверь. Вновь кровать, приятный шелк. Помню, как расслаблялось все мое тело, как тормозил мозг. Я видел похотливое выражение лица Чансона над собой, слышал его тяжелое дыхание. И я понимал с каким усилием он пытается кончить. Но я уже не чувствовал боли от того, как грубо он имел меня. Ублюдок. Позже потерял себя и забылся. Боюсь представить что этот урод делал со мной после. Почему он меня просто не убил? Я хотел все забыть и жить проще, а в итоге получил лишь больше боли и противных воспоминаний. Всему виной проклятый Зико. Если бы не он, я бы много чего не натворил. Сейчас я в безопасности. Юнхо рядом. Юнхо помог мне, забрал меня. Я должен радоваться, но меня воротит от мысли, что ему пришлось из-за меня побывать в клубе для конченых извращенцев. Он нашел это место. Он видел всех этих трахающихся людей, он вновь видел в каком состоянии и виде я был, чем я там занимался. Как он смог вытащить меня? Как ему не противно рядом со мной сидеть теперь? Я жалок. Почему он сделал это для меня? Почему он мне помогает? Другой бы на его месте оскорбил бы только и ушел. Мне немного стыдно смотреть в глаза Юнхо, сейчас я сам себе противен. — Эй, Джеджун. Ты меня слышишь? — возвращает голос парня меня из бесконечных мыслей. Перевожу взгляд на его обеспокоенное лицо. Он все еще рядом. Вдруг он прикасается ладонью к моему лбу, словно температуру проверяет. Не люблю, когда трогают. Хмурюсь и отстраняюсь, прошипев: — Не надо. Я в порядке. Теперь смотрю на свою руку, трогая пальцами места уколов. Тупой наркоман. Очень сильно надеюсь, что зависимости от вколотого мне препарата не будет. А если и возникнет желание вернуться и вновь пройти через все это дурманящее сумасшествие, то я справлюсь. Но теперь мне нужно справляться одному. Благодарности, которой я чувствовал к Юнхо, нет предела. Мужчина сделал для меня больше, чем кто-либо. Не считая Тэо. Взамен него, кто мне послал этого великодушного любителя клубничной жвачки? Чем я заслуживаю его? Так хотелось сказать, чтобы он прекратил быть таким добрым ко мне. Я не привык к этому. Я не вправе просить у него больше, чем он уже дал мне. Он слишком печется обо мне, хотя я ему никто. А для меня сейчас он все. Стал всем. Солнцем, землей, водой и воздухом, без которых, как кажется, не прожить. Передо мной стоит выбор. Либо я гублю его и его жизнь своими проблемами и внезапно вспыхнувшей любовью, чтобы умирали мы медленно, но вместе. Либо я гублю себя, освобождая Юнхо. Больше никаких противоречий, выбираю второй вариант. Я должен буду попросить мужчину съехать из нашей квартиры, чтобы больше не обременять его. Просто отдалюсь, и это будет лучшее, что я смогу ему дать взамен. Я его освобожу. Я твердо решил. Неожиданно перед глазами возникает поднос с едой и ложится прямо на мои колени. Завтрак в постель. Для меня еще никто и никогда такого не делал. Перевожу изумленный взгляд на мужчину рядом. Опять улыбается, засунул мне в руки бутылку с водой и палочки для еды. — Покушай, ты давно ничего не ел. — Зачем ты это делаешь? Юнхо. Почему? — спокойно спрашиваю я, не шевелясь. Мужчина напротив меня замешкался и не понял, почему я так отреагировал. Хотя, я говорил своим самым спокойным голосом, не устраивая истерику, а просто интересуясь. — А что я делаю? — Почему ты так добр ко мне? Почему помогаешь? Из жалости? — Вовсе не из жалости. Я хочу хоть чем-то тебе помогать. Но не знаю чем, ведь ты мне не рассказываешь что именно с тобой происходит. Мне приходится строить кучу догадок и переживать. Давай так — ты поешь, расслабишься, и мы поговорим об этом. — Я не буду тебе ничего рассказывать. — Почему ты боишься делиться этим со мной? — Не боюсь, я не хочу обременять тебя своими проблемами. Я их решу сам. Но ты и так все знаешь. Юнхо. Ты же видел меня в клубе этой ночью. Я был с Чансоном? Что я делал? Я не многое помню. Мужчина будто бы на целую вечность замолчал, продолжая смотреть в мои глаза и покусывать нижнюю губу. У меня даже пошли мурашки по коже. Какой же ты красивый, Юнхо. Злишься на меня, наверное. Пожалуйста, улыбнись еще раз. — Ты был в зале клуба. С женщиной какой-то целовался. Всего лишь? Какая радость, что он не видел ничего более ужасного, или меня с мужчинами в обнимку. И что Чансон не отдал меня вновь своим зажравшимся дружкам с белыми от кокса носами. Эти твари поимели меня во всех смыслах этого слова. Я никогда ранее не спал с мужчинами, не приходилось. И теперь даже как-то рад, что благодаря выпитому и вколотому не помню рожу своего первого. И второго. И третьего. И седьмого. Хрен знает сколько их было, уже не важно. Думаю, что из-за них у меня отвращение к сексу будет еще минимум на год. — Я думаю, что тебе лучше съехать от меня. Вернуться сюда и жить с родителями. Я очень тебе благодарен за все, но не знаю как способен отблагодарить тебя. Вернись к своей прежней жизни. — Мне не нужна твоя благодарность и моя прежняя жизнь. Мне нужен ты. На секунду я замешкался и словно потерял уже все свои аргументы. Хотелось бы, чтобы за последней сказанной фразой был какой-то подтекст и важное, большое значение, но не думаю, что это так на самом деле. — Если ты не съедешь, меня будет съедать совесть. Ты мне даешь все, а я не способен дать тебе ничего взамен. Что ты хочешь от меня? — Я хочу, чтобы ты сейчас поел и прекратил говорить глупости. Считай, что я помогаю тебе даром, бесплатно. И никуда я не съеду. Я готов уже рассердиться на него. — Хорошо. Оставайся. Тогда больше не надо обо мне заботиться. Не готовь мне завтраки. Не мой за меня посуду, когда моя очередь. Никакого душа «вместе» если я приду домой пьяный, и никаких женских шампуней. Больше никогда не пропускай учебу из-за меня. И всегда напоминай, что я еще и денег тебе должен. И мы не обязаны разговаривать каждый день. Не заходи в мою комнату больше никогда. Юнхо выглядит растерянным. Опустил голову и тихо сказал: — Хорошо. Так хочу прижаться к нему и сказать, что я наговорил сейчас глупостей, но это случилось бы не по плану. Пора признать, что это тупик, конец. Что нам следует распрощаться. К слову, я очень сильно хочу познакомиться с родителями Юнхо. Хочу хоть раз увидеть тех, кто вырастил Юнхо таким, какой он есть. И поблагодарить их за такое чудо. Хоть раз в жизни поужинать в семейном кругу, не мучаясь от воспоминаний об отце. Перестать считать, что он покончил с собой из-за меня, а не из-за проблем на работе. Хоть раз не уходить бы в омут глупых мыслей, когда с тобой разговаривают. Стереть бы все прошлое из памяти. Помнить бы только Юнхо. Странно признавать, но кроме него мне больше никто не нужен. «Останься рядом. Навсегда.» Произнести бы это ему вслух. Хоть раз.| конец POV Джеджуна |