Safe and Sound

«Человек под воздействием ЛСД чувствует свою волю как что-то несвободное. Принявшие препарат вскоре начинают страдать от искусственно вызванного психоза, в котором…» Остановившись читать, поднимаю глаза с книги по психологии и встаю со стула. Джеджун проснулся. Даже с кухни я услышал его беспомощное мычание и вздохи. Ему очень плохо. Заставляет меня беспокоиться о нем. Медленно захожу к нему в комнату с заранее приготовленной литровой бутылкой минералки. Рассматриваю потерянного парня и его растрепанный вид. — Не вставай, сиди, — с улыбкой говорю и отдаю воду ему в руки. Сажусь рядом с ним на кровать и наблюдаю как жадно он пьет, за раз опустошив полбутылки. За второй заход он выпил ее всю. Джеджун выглядит совсем нехорошо, измотанно даже, хоть и проспал полдня. — Спасибо, — тихо прошептал он, задумчиво уставившись на меня и пытаясь сообразить что происходит вокруг. — Какой сегодня день недели? — Понедельник. — Ты не на учебе. Из-за меня? — Да, я остался дома. Это не смертельно. Поджав губы, парень замолкает на минуту, но вдруг говорит мне: — Ты хороший. На внезапный комплимент лишь улыбаюсь, не зная что ответить. Не хотелось зазнаваться, и благодарности я не ждал от него. Просто хотел помочь, на этом все. Вижу, как Джеджун ложится обратно в кровать, не укрываясь и не прося меня уйти. Сам не решаюсь оставить его. Ни слова не говорю, лишь наблюдаю за ним. Очень долго парень молча смотрит в потолок, о чем-то думая, потом ухмыляется и вновь зависает, но уже с этой странной улыбкой на губах. Так необычно это, просто находится с кем-то в одной комнате и молчать вместе. В такие моменты я обычно волнуюсь и думаю как попытаться поддержать разговор, что еще сказать такого. Извожу себя этим. Но сейчас мне нечего сказать и более чем комфортно даже. Не затрагивать же тему сегодняшней ночи и не шутить как я тащил его тело с ванны до кровати. Я не хочу говорить об этом с парнем. Иногда перевожу взгляд с лица Дже на тело, осматриваю плоский живот, аккуратную татуировку и его грудь. Но ненадолго, лишь на пару секунд, вновь отвлекаясь на его задумчивый вид. — Не рассматривай меня. Я могу и сам все показать. Резко сев, Джеджун приглаживает свои блондинистые взъерошенные волосы и приближается ко мне, даже слишком. Между нами не больше десяти сантиметров и скомканное одеяло. Прикусив нижнюю губу, парень смотрит в мои глаза и пытается быть ко мне еще ближе. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашиваю я, отдаляясь от его лица с мягкой улыбкой, боясь вздохнуть. Я не хочу показывать парню, что паникую из-за такой бессмысленной близости, и что мне было неприятно. Что он вообще задумал? — Да, все хорошо. Я просто, — не закончил Дже, я перебил его: — Пойду, сделаю обед. Потом позову тебя. Отдыхай, — как можно нежнее говорю парню и встаю с кровати, уходя, не оборачиваясь. Не хотелось видеть каким взглядом он провожал меня до двери. И что на него нашло? Решил отблагодарить меня таким образом, став милее, строя из себя соблазнителя? Как-то неубедительно у него это получилось и совершенно не в тему, не с тем человеком. Я ничуть не против жить с кем-то не своей ориентации. Не вижу ничего в этом плохого и не считаю гомосексуализм — болезнью, как считают многие. У меня даже есть своя теория возникновения у человека сексуального желания к такого же пола человеку, к такому как он сам. Но сейчас не это было важно. Единственное, что я хочу — лишь чтобы Джеджун смотрел на меня не как на мужчину, а как на соседа и друга. Мне не нужна его любовь или пусть даже симпатия, это будет только лишь огромной проблемой. Любовь — это вообще по своей сути проблема. Лишние обязательства и переживания, груз на твоих плечах, болезненная страсть, приступы ревности и помутнение рассудка. Вот так я думал, хоть никогда и не любил по-настоящему. Но я много об этом читал. Выброс эндорфина в мозг, привязанность к человеку и эгоистичное желание обладать им всецело и полностью. Как-то дико все это. Но, признаю, что хотелось бы однажды испытать все это на себе. Не зря же ведь написано так много книг и песен о любви. Значит, не так уж и плохо жить с этим чувством и любить кого-то больше себя самого. Люди — мазохисты, они нуждаются в любви и душевных переживаниях. То ли дело сексуальное удовольствие! Но и без любви оно ничто, лишь пустое удовлетворение потребностей как таковых. Если Дже из-за своих пристрастий к людям своего же пола станет испытывать ко мне что-то особенное, то придется тогда мне съехать. Не смогу жить с тем, кто испытывает одностороннюю любовь ко мне. Мне будет стыдно и жалко его. Я сам буду корить себя за то, что такому хорошему парню не способен физически и морально ответить взаимностью. Не знаю даже, смог ли бы я когда-нибудь попробовать с мужчиной иметь не дружеские отношения? Как бы это было? Определенно и точно знаю, что был бы активом в сексе, и только им. Да, я достаточно начитан и про этот аспект жизни людей с нетрадиционной ориентацией. И давно знаю как они способны удовлетворять друг друга, и с какой сложностью им это дается. С этим же чуть труднее живется, но ничего. Живут и бывают вполне счастливые пары. На секунду представляю себя с Джеджуном, словно мы вместе, как он грубо целует меня и тесно прижимается ко мне. Да уж, все это вызывает у меня лишь только смешки. Я бы не смог полюбить мужчину, однозначно. Раз уж даже к женщине мне трудно испытывать любовь. Спустя час Джеджун сам выходит из комнаты на запах еды. Зашел в кухню он в парадном. Нашел свои самые чистые джинсы и даже белоснежную рубашку. Я удивлен. Мало того, не понимаю зачем он так издевается над собой. Он же ненавидит носить что-либо на пуговицах, не признает костюмов и что-либо совместимое с ними! В выходные до супермаркета мне одному идти не хотелось, поэтому из еды оставался только рамён в пачках. Но Дже обрадовался и этой еде, видимо, привыкнув к такому питанию. — Не мое дело, но куда ты собрался в таком виде? — решаюсь спросить я. — Погуляю. Врет. Это было заметно, хоть парень и улыбается, весь сияет и уже не выглядит замученным беспомощным котенком, как час назад. — Останься лучше дома, со мной. Или давай пройдемся вместе. — Нет. И не надо со мной. Извини. Правда, я должен буду уйти. Вечером вернусь, если ты переживаешь об этом. После этого обедаем мы в нервной тишине, если есть такое понятие. Впервые за все дни совместного проживания. Я убираю со стола грязную посуду и скидываю все в раковину. Перед тем как уйти к себе, серьезным голосом говорю Джеджуну: — Сегодня твоя очередь мыть. Спустя минуту слышу его голос в коридоре. — Да, Зико, сейчас приеду. Он согласился дать мне это? И громкий стук закрывающейся двери. А после — тишина. Я подозревал, что он ушел к тем, кто его прошлой ночью приносил. Туда, куда и в прошлый раз, к этому клоуну со странным именем и к странным извращенцам. Забавно. После всего, что они с ним сделали? Как это было возможно? У Дже нет гордости, принципов и самоуважения? Или он ловит кайф быть подстилкой? Я не должен был так выражаться в его сторону. Не мне судить и я ничего толком не знал. Не хотелось строить своих догадок, которые держались только на странной одной ночи, когда Дже стонал и был испачкан в семенной жидкости. Но о чем я мог подозревать еще? О том, что он просто удачно зашел в паб и случайно сел на грязный стул, после чего накурился и попросил друзей наставить себе засосов? Все было явно не так. И я не ошибся. Только, я даже не подозревал в какое на самом деле дерьмо влез Джеджун. И что с каждым днем будет все хуже и хуже. День второй. Проснувшись от шума в коридоре, как и прошлой ночью, без желания встаю с кровати и натягиваю на себя первую попавшуюся футболку. Открываю сонные глаза и замечаю, что надел ее задом наперед. Не стал переодевать. Включаю свет и ничего странного не замечаю, только лишь открытую дверь в комнату Джеджуна. Медленно, устало поднимая ноги, плетусь к нему. Бесцеремонно включаю свет и вижу как и в прошлый раз обездвиженное тело на кровати. Я не  напуган, даже не удивлен. Я просто разочарован и зол. Подхожу к парню, что лежит на спине, и ближе его осматриваю. Дышит. Реснички дергаются. На покусанных губах запекшаяся кровь, на шее красные пятна, рубашка помята, а ширинка на джинсах вовсе расстегнута. Отлично отдохнул парень, порадуюсь за него. Видимо, ночь была бурная. Жив и славно. Но в следующую секунду не сдерживаюсь и тяну его за руки на себя, ставя на ноги и обнимая его худое тело. Он отвратительно пахнет другими, странными запахами и различными духами, спиртным и куревом. Но я просто не могу оставить его лежать в таком виде. Так хочу помочь ему, хоть что-то сделать для него. Кто, если не я? В няньки не записывался, но уход — это то малое, что я могу предложить бедному пареньку. Тащу Дже к душу, усаживаю на край белоснежной ванны и тяжело каждый раз вздыхаю при этом от безысходности. Мне очень жаль, что я за обедом не уговорил его остаться, что я как глупый обиделся на него и даже не позвонил, чтобы позвать его обратно домой. Что теперь? Вот результат. Пожалуйста. Следующую минуту пытаюсь привести парня в чувства шлепками по щекам, до тех пор, пока он не открывает глаза и не узнает меня. Улыбается. Слава богу. Кажется, он все осознает и даже пытается мне что-то сказать. Без каких-либо эмоций начинаю расстегивать каждую пуговицу его рубашки, стаскивая с бледных широких плеч приятную ткань и кидая ее на пол. Мыть парня не буду, просто засуну его под холодную воду, чтобы точно пришел в себя. Пока открываю кран и регулирую нужную температуру, я не замечаю, что Джеджун зачем-то положил свои ладони мне на бедра. Он стал надавливать пальцами на кожу и без смущения не сводит глаз с моих трусов. Да, я сплю обычно в нижнем белье, а когда проснулся — вспомнил только про футболку. — Джеджун? Смотрю на него сверху вниз с легким непониманием, не двигаясь и не паникуя. Может быть, у него голова кружится и он боится упасть, поэтому держится за меня; единственная мысль, что крутится в голове. Скольжу взглядом по чужим рукам и замечаю, что на сгибе у вены исколота кожа. Какого, мать вашу, х… Не успеваю я даже возмутиться вслух, как вдруг парень широко расставляет свои ноги и резко притягивает меня ближе к себе. Мой пах оказался непозволительно и слишком рядом с его лицом. Теперь мне тяжелее дышать. Но вдруг Дже вовсе обнаглел. Пытается стянуть с меня белье, подняв голову и заметив в моих глазах лишь недоумение. — Я хочу… Не даю ему договорить и ударом убираю его руки от себя, рассерженно сказав: — Быстро залезай в ванную. — В джинсах? — В джинсах. Толкаю его под струи воды и тут же выхожу из ванной комнаты за чистым полотенцем. А на душе так противно. Отвратительно и тяжело. Дже раньше никогда не вел себя вот так. Так, как дешевая шлюха, готовая отсосать каждому, кто попадется под руку. Да и вовсе он ей не был! Просто он под кайфом. Чем-то отравлен, какой-то ублюдок насильно с ним сделал это. И я прекрасно понимаю всю ситуацию, хоть и сейчас ужасно зол на самого Джеджуна. Ну какого черта надо было ему вот так себе жизнь портить? Сам же этого хочет, на те же грабли наступает в который раз. Если так продолжит — то станет рабом своей зависимости, рабом препаратов и рабом того урода, кто ему все это поставляет. Настоящие проблемы появляются именно тогда, когда человек не осознает что правильно, а что нет. Это его убьет. Я не хочу оставаться в стороне. Я не могу наблюдать за тем, как он продолжает губить свое здоровье, будущее и жизнь. Дже достоин большего. Хочу, чтобы он был счастлив. Но чтобы «счастье» он получал не таким способом, каким получает сейчас.