Хранительница Мерделэйна

Стоячая вода Топей была подернута зеленью, и была темна, как самая глубокая пещера. Склизкое дно под спиной, тяжесть воды – над головой, меркнущий, тусклый свет, что постепенно угасал, сменяясь липкой темнотой и могильным холодом. Элани видела над водой лицо Носительницы Осколка. Какое-то смазанное, нечеткое из-за ряби от ее дыхания. Вода заливалась в уши, в нос и горло, а торчащая из груди стрела причиняла невыносимую боль. Если бы они просто выстрелили и ушли, Элани смогла бы выбраться и попробовать залечить рану. Быть может, у нее даже получилось бы извлечь стрелу. Но они никуда не ушли. Руки Носительницы Осколка давили Элани на плечи, вминая в илистое дно, а темные глаза внимательно смотрели в ее собственные. Эта жестокая женщина с осколком возле черного сердца упивалась зрелищем такой близкой смерти. Кажется, она даже улыбалась. Легкие горели огнем и раздувались, точно кузнечные меха. Руки и ноги онемели, каждый удар сердца, каждая попытка вырваться становилась все слабее, а холод в груди – сильнее. Лицо Носительницы Осколка стало размытым, темным пятном, а после и вовсе исчезло, оставив после себя только непроницаемый мрак. Холодно, больно, страшно. Темно. Липкий мрак на коже, он окутывает, точно погребальный саван, проникает под кожу (то, что должно быть кожей), оскверняет ее, пачкает, остается внутри, такой порочный, такой древний, полный боли и злобы. Элани чувствует его, эту тень, что сочится из земли, отравляет воду, впитывается в древесные корни и в нее саму. Она не понимала, почему все еще здесь. Смерть всегда казалась Элани совсем другой. Она ждала, что Сильванус придет за ней, точно любящий отец. И боль покинет ее. Не пришел. А темнота стала только гуще, осязаемая, колючая и холодная. Она клубилась вокруг Элани, перетекала по тому, что должно было быть венами, окрашивала плоть в угольно-черный. Женщина чувствовала ее в себе, вокруг, в каждом бесполезном дуновении душного воздуха, в мертвых телах на дне болота. Тьма была везде. Тьма была внутри нее. Воды больше не было. Элани лежала на влажной земле, цепляясь черными пальцами за вывернутые корни и пыталась избавиться от странного чувства чужеродной пустоты. Сделав пару ненужных вдохов, не принесших облегчения, она поднялась, бросив взгляд в глубь водоема, в котором, кажется, вечность назад тонула. Из глубины на нее смотрело ее собственное бледное лицо, искаженное предсмертной гримасой. Закатившиеся глаза, раны на лице, стрела в груди, что буквально на пару дюймов прошла мимо сердца. Намеренно. Выстрел был точным и направленным на то, чтобы Элани умирала медленно. Эльфийка медленно провела руками по телу. Не нашла раны, не нашла одежды, не нашла кожи. Еще раз взглянула на труп под водой. Сейчас это бесполезное мертвое тело казалось несуразным, несовершенным. Чужим. Оно было уязвимым, а потому – уже неживым. Элани отвернулась от болота и огляделась, вдруг осознав, что она не одна. Тени, что залегли под раскидистыми, уродливыми деревьями, принимали форму, ширились вокруг, шептались о чем-то, что Элани почти понимала, но никак не могла ухватить суть. Эти тени шныряли возле уже начавших гнить тел остальных друидов. Кровь впиталась в землю. В ранах начали копошиться трупные черви – толстые, белесые, они кишели во взрезанном животе Вашне, заползали в распахнутые, пустые глаза, проникали в уши, оставляя на бледной коже розоватые склизкие следы. Несколько из них уже копошились во рту Нэвана, прогрызая кожу и маленькими белыми змейками проникая внутрь, к сладкой плоти. Она ничего не чувствовала. Запах смерти, витавший в Топях Мертвецов, ей нравился, а вид мертвых братьев и сестер по Кругу почему-то внушал… покой? Чувство правильности. Мертвое к мертвому. Топи должны получать свою кровавую дань. Шепот на краю сознания стал проступать четче, тени стали гуще. Нам нужно еще. Опасные тропинки, что Элани знала, как свое собственное тело, воспринимала, как логическое продолжение своего естества, остались верны ей. Они чуть плыли перед ее ставшими алыми глазами, источая невидимую человеческому живому глазу скверну и темноту. Мертвые, что таились в стоячих водах по обе руки от Элани, провожали ее взглядом выпуклых белесых глаз. Они нарушают наши границы. Посягают на природную чистоту. Найди их, найди, накажи их. Они недостойны ступать по тропинкам Мерделэйн, сестра, нет, недостойны. Элани плыла по своей земле, почти не касаясь черными ступнями скользкой грязи и увядающей травы. Она скалилась в улыбке, снова ощущая, как Мердэлейн отвечает на каждое ее прикосновение. Болота снова говорили с ней. Она была счастлива. Ей указывали путь, сопровождая нескончаемым сонмом голосов давно погибших здесь, тех, кого, как и Элани, коснулась темная длань прозрения. Нарушители близко… Элани их чувствовала. Живую плоть. Кровь, что течет по венам. Ее соленый, горячий вкус почти ощущался во рту. Запах необходимой жертвы, которую нужно принести Топям, чтобы ступить на их земли. Они должны заплатить за то, что пришли сюда, сестра, пусть заплатят кровью! Эльфийка увидела их. Небольшой отряд из трех разведчиков, облаченных в серые плащи. Когда-то она уже видела такие. Кажется, они что-то значили. Принадлежность к государству, может быть. Все это не имело значения. Для Топей все равны. Кровь в их жилах сгодится так или иначе. Она прошуршала листьями под большим деревом, заставив одного из разведчиков обернуться. Длинной тенью скользнула дальше, в полумрак, издала едва слышный для остальных стон. Человек поднялся со стылой земли и медленно прошел следом. Глубже в Топи, глубже к стоячей воде, что так изголодалась по свежей плоти. Элани снова застонала, на этот раз громче. Мужчина бросился вперед. Горячее сердце. Добрая душа. Прекрасный дар Мерделэйну. Нога разведчика соскользнула на обманчиво твердой тропе, и он рухнул на землю, на переплетение древних корней. Элани подошла ближе, коснулась горячего тела рукой, поймала страх в поднятых на нее глазах. В тех местах, где эльфийка коснулась его, кожа слезла, обнажая розовую, точно вареную, плоть. Он не смог закричать. Широко раскрыв рот, Элани накрыла его губы своими, чувствуя, как рвется его язык под ее клыками, как кровь стекает по горлу, свежая и соленая. Оторвавшись на мгновение, Элани прожевала откусанный язык разведчика, наслаждаясь его упругостью. Мягкое, теплое, вкусное мясо. Такое же вкусное, как и его мясо на нежной шее и твердых плечах, с которых так легко было снять молочно-белую кожу, просто подцепив ее черными когтями. Алая кровь впитывалась в землю. В глубине болот два оставшихся разведчика громко кричали в тщетной надежде услышать ответ уже мертвого товарища. Элани поднялась с колен и улыбнулась. Топи Мертвецов были благодарны. И снова голодны.