Анимагия

Снова темнота. Кругом ничего. Совсем ничего нет. И она понимает, что это сон. Только вот проснуться как? Не может. Ноги дрожат. Дыхание сбитое. Она хочет сделать шаг. Но не чувствует, совсем ничего не чувствует. Пространство вокруг, как будто насмехаясь, сгущается. Липкое, черное, абсолютное ничто. Клубится рядом, везде. Она оборачивается и не видит ничего. А ощущение, что за спиной что-то есть. Снова поворот. И опять нет. Ноги не слушаются. Ступни приклеены к… к чему? Она не видит дальше своего носа, вообще ничего не видит. Но страх, такой явный, такой четкий, единственное, что сейчас существует. Она молится, что бы это поскорее закончилось. Потому что еще немного и не выдержит. Еще немного и… Глаза распахнулись. Ужасный сон. Этот сон, словно проклятье какое то снится ей каждый месяц. Не всегда в один и тот же день, но с завидной регулярностью. Самое ужасное, что даже дикий ужас не дает ей проснуться, если не разбудит звон будильника или Блейк. Гермиона перевернулась на другой бок, провела ладонями по лицу и приподнялась с кровати. Будильник пищал на полной громкости. Выключив его, она снова упала на подушки. За последний год она приучилась ставить его на максимум. Потому что каждый раз ложилась спать и просила у Мерлина, чтобы в этот раз она спала без кошмаров. Потому что каждый раз боялась не проснуться. За окном шел снег. В этом году его выпало столько, что дороги едва ли успевали расчищать. Двадцатое декабря, Рождество через пять дней. Сегодня пятница, впереди выходные, затем работа и последние отчеты за этот год, а потом праздники, праздники и еще раз праздники. Целую неделю, до 4 числа. До первого января Гарри и Джинни зовут всех друзей на горнолыжный курорт в Уэльс. Точнее зовет Джинни, так как ее команда Холихедские Гарпии останавливаются с семьями в горах. Конечно, когда Гермиона узнала об этом, то сразу же сказала, что это дикость. А после того, как Джинни рассказала, что едут они туда, чтобы тренироваться в суровых условиях с сильным ветром и неожиданными препятствиями, только подтвердила предыдущее высказывание. Но им разрешено брать с собой несколько человек. Было бы слишком жестоко, заставлять игроков проводить праздники вдали от дома. Поэтому им предложили взять «дом» с собой. Добираться будут порт-ключом, все таки неизвестная местность, трансгрессировать не получится. Где они будут жить, Гермиона понятия не имела. Если она могла вполне устроиться в отеле, то волшебники опять используют заклинание незримого расширения? По крайней мере, она на такое точно бы не согласилась. Но до этого еще жить и жить, а сейчас промучиться один день и… Да, опять в парк. Озеро покрылось тонким слоем льда, деревья полностью голые, покрытые пушистым инеем, сливались в одну непроницаемую мерцающую стену. Сегодня холод особенно сильно мешал идти. Время от времени тело сотрясал мелкий озноб. Хотелось поскорее дойти и прижаться к теплому белому боку. Она никогда не сомневалась, что он ждет ее. И он действительно всегда ждал. Каждую пятницу, субботу и воскресенье они проводили вместе. А может он и в другие дни сюда приходит? И как давно он этим занимается? И зачем? По той же причине, что и она? Или нет? Вокруг него всегда вертится куча вопросов. А она не может задать хотя бы один. Не может или не хочет. Сама еще не решила. Но они по-прежнему остаются без ответов. Он стоит у камня и не смотрит в ее сторону. Как всегда. Но стоит ей подойти, серебристо-серые глаза пронизывают до самого нутра. И как он это делает?! Впрочем, это было не важно. Особенно, когда лежишь под раскидистыми ветками, прислонившись к теплой шерсти, наблюдаешь, как неспешно падают пушистые снежинки, и не думаешь ни о чем. Каждая веточка на этом дереве покрылась белой наледью, и когда солнце выскальзывало из-за туч, с места, на котором они лежали, можно было увидеть необыкновенную игру света. Лучи пронизывали хрустальные капельки, сверкали разноцветными искрами льдинки и сосульки. Поляна светилась. Слепила глаза и заставляла прикрывать веки. Волк и лиса лежали бок о бок и смешно щурились. Любой бы кто увидел эту картину, лопнул бы от умиления. Они не знали друг о друге ничего. И в то же время им не нужно было этого знать. Им нужна была тишина, как сейчас. Тихое дыхание, как сейчас. Близость. Даже не столько физическая, сколько моральная. Им было так приятно молчать. И в молчании этом было больше смысла, чем в большинстве слов. Холодная капля упала на нос задремавшей лисе. Она вздрогнула всем телом и встряхнула головой. Нос щипал и чесался, лапами было неудобно до него дотягиваться и ей пришлось повозиться, чтобы опять нормально задышать. Она услышала глухое подобие смеха. Волк даже приподнялся, чтобы лучше рассмотреть ее старания. Нет, она тут, значит, мучается, вертится, а он смеется над ней?! Ну, ничего, он об этом пожалеет! Зло сверкнув глазами, лисичка махнула лапой и горсть снега попала прямо в морду развеселившемуся волку. Впрочем, в следующий момент он уже не казался таким веселым. Гермиона поспешила отбежать подальше, пока он медленно встал, отряхнулся и пулей рванул за ней. Обычно неторопливый во всех своих действиях, он действительно ее удивил. Она даже не успела выбрать направление, просто бежала, куда глаза глядят. Главное не врезаться в неожиданно выскакивающее дерево. Скользкая земля, усыпанная ворохом снега, отнюдь не помогала ей передвигаться быстрее. Арктическому волку в этом плане повезло больше, широкие лапы давали ему преимущество, его скорость значительно превышала ее. Если бы не попадающиеся тут и там ветки и стволы, которые она ловко обходила, юркая между ними в самый последний момент, он бы поймал ее на первых же трех шагах. Она почти успела добежать до конца леса, когда услышала клацанье зубов за самой спиной. «Плохо! – крутилась мысль в голове, - плохо, плохо, плохо!» Не понимая, как ей удалось извернуться и не попасть под удар огромной лапы, она рванула, что есть сил и выбежала на открытую местность. Не удержавшись на скользкой земле, она упала, растянувшись, и проехала на животе еще какое-то расстояние. «Ну, и ладно. – Подумала она, тяжело дыша, - поваляет в снегу и успокоится. Этот бой ты выиграл, но мы еще посмотрим». Однако, она лежала и лежала, но ничего не происходило. Подняв голову и найдя глазами волка, она не поняла, почему он стоил в метрах двадцати от нее и даже не пытается подойти, хотя еще мгновение назад чуть не укусил, когда ловил. Собрав в кучу разъезжающиеся лапы, она попробовала сделать пару шагов ему навстречу, но опять поскользнулась. И приложилась бы очень больно, если бы не удержала равновесие. Земля так сильно промерзла, что ей стоило больших усилий поддерживать вертикальное положение. И тут, она услышала хруст. Это был не хруст сломанной ветки. Это был треск льда. Мерлин! Она забежала на озеро! Черт! Черт, черт!!! Вот почему он всеми силами пытался остановить ее еще полсотни мертов назад! А сказать, блин, не судьба?! Она чуть инфаркт не схватила, когда подумала, что он действительно собирается ее покусать! Хотя, сама виновата. Дура, неслась не видя ничего перед собой, ну, не идиотка ли? Ладно, на самобичевание нет времени. Как было сказано в технике безопасности, которую она читала, кажется, сто лет назад еще в Хогвартсе? Лечь по-пластунски и ползти. Медленно, аккуратно. Не делать резких движений. Лед в декабре, в Лондоне! Он, наверное, толщиной с бумажный листок! Как она вообще умудрилась пробежать на нем такое расстояние? Она удачно проползла два метра, когда послышался еще один треск. Резкий звук заставил замереть. Сердце ушло в пятки, будь она хоть трижды великой волшебницей, купаться в озере зимой подо льдом ей совершенно не хотелось. Волк все так же стоял на берегу. Теперь она могла заметить, что глаза его чуть расширены. А сам он неосознанно переступает с лапы на лапу и непроизвольно замирает, когда слышит очередной треск. Когда до берега осталось метров десять, напряжение можно было размешивать ложкой и зачерпывать ладонями. Страх сковывал движения, и в очередной раз слишком сильно надавив на лед или слишком резко дернув головой, она выжидала, пока дрожь покинет тело и только тогда продолжала путь. И вот, впереди только восемь метра пути, но именно в этот момент она, почему то, не удержала лапу, и та соскользнула, царапнув гладкую поверхность. От этой царапины стремительно разрослась на глазах трещина. Расширяясь, и разделяясь на кучу таких же мелких трещин, как в замедленной съемке. Гермиона видела это и понимала. Не успеет. Тело рвануло было к берегу, но в тот момент, когда вес переместился на задние лапы, лед не выдержал толчка, и она ушла под воду.