Friendship, Sex and Fall-in-love

Ed Sheeran — Thinking Out Loud

      Лео окидывает взглядом бар, полируя после закрытия местами затертую локтями посетителей стойку — снова пришлось подменять одного из барменов, — и проходится им по всем столикам, задерживаясь чуть дольше на том, за которым вечно сидит неутомимый ловелас-неудачник, а потом переводит его на стул, когда-то занятый ею. Черт возьми! Это заведение приносит ему одни разочарования!       Блондин помнит все: от их первого разговора, пропитанного горечью рома, и моментального удара под дых ввиду наличия у — на тот момент — незнакомки сердечного друга до ее ослепительной, сияющей счастьем, улыбки после свадебных обетов, которые он даже не слушал, сосредоточившись на предназначавшемся ему «спасибо», произнесенном одними губами.       Удивительно, но ему каким-то уму непостижимым образом удалось попробовать их на вкус…       Он зажмуривается, снова окунаясь в тот миг, будто падая в него, как с доски — в океанские волны: шумный и безудержный девичник в «Бальзаме», где же еще, который впору назвать лучшей вечеринкой года, настолько все было организовано по высшему разряду, и детка, посреди веселья, походящая на маленького испуганного крольчонка, в панике забившегося в угол. Наверняка опять накрутила себя — у этой девушки определенно талант, пусть она и пытается работать над собой. Но в тот вечер казалось, что у нее одно желание — зажать голову между коленями или дышать в бумажный пакет… никакого намека на радость и намерение повеселиться.       И Лео не придумал ничего лучше, как похитить невесту. Совсем рехнулся, наверное. Это решение выверенным не назвать, но он просто взял ее за руку, сжав крепко пальцами ее ледяную ладошку, и потащил к служебному входу, чтобы вывести на улицу, подальше от шумной музыки и алкогольного гама.       Она даже не сопротивлялась. Наоборот, была ему благодарна. Это читалось во взгляде, когда она, оставшись с ним наедине, принялась лепетать, оправдываясь, что это вовсе не то, что он подумал, что она не взялась за старое, что дело совсем в другом, а потом созналась — в последние дни она самой себе напоминала сердитую карликовую собачонку, ворчащую и рычащую на всех. А все из-за предсвадебной суеты и того, что ей пришлось окунуться в нее в одиночку — Вуд вечно пропадал на съемках, его оттуда выманить крайне сложно.       Блондин, естественно, посоветовал поговорить с женихом — никому не под силу самостоятельно пройти девятиярусный ад всех оттенков белого, ведущий к заветному «мистер и миссис навсегда». Ему сложно было тогда не вернуться к мысли, что с Джессикой он собирался разделить абсолютно все хлопоты, начиная с похода к флористу и заканчивая платьем.       Детке он, кстати, помогал его выбирать.       Но девушка изливала душу и дальше — все еще желая стать женой Криса, она постоянно думала, с чем придется попрощаться в замужестве, чему больше никогда не случиться, и что нужно сосредоточиться на семье.       Эту фразу она буквально всхлипнула, и Лео вновь пришлось взять ситуацию в свои руки, тоже буквально, привлекая ее к себе. Странно, но пахла она совсем не ромом — скорее, абсентом, толкающим за тонкую грань между явью и проказами бурной фантазии, ведь ему тогда почудилось, что, уткнувшись носом в его шею, она стала дышать ровнее и дрожь в ее теле ушла. Наоборот, она боялась шелохнуться, прижимаясь к нему. — А еще я поняла, что больше не побываю на свидании. И с другим мужчиной…       Ему хотелось взвыть, что это сейчас лишнее. Потом отвесить очередное — спасительное — поучительное ироничное замечание и покончить с этим раз и навсегда. Она не его. Никогда ею не станет, пусть в парочке свадебных салонов, куда они наведывались вместе, считали иначе. Называя себя ее алкогольным гуру, Лео сам нуждался в нем, не имея никакой возможности вбить себе в голову — и в сердце — истину, совсем не являющуюся для него тайной.       Но после Джессики он не привык отказывать себе, следуя по шаткой и крайне ненадежной канатной дороге соблазна к безумию или неприятностям. В общем, как можно дальше от здравого смысла. Ну полная противоположность парню, притворяющемуся время от времени кому-то наставником-психотерапевтом, не имея ни степени, ни диплома. О, для этой девушки он готов быть не только им. — Что мне сделать, детка?       Вопрос с подвохом. И перестраховкой. Вдруг блондин ее неправильно понял. Второй раз получить от нее по лицу не хочется — удар букетом еще не скоро удастся позабыть. — Я не знаю. — Ладно, воспользуемся проверенным способом.       И пойдем на поводу у инстинктов. До добра они, конечно, не доведут, но может и сегодня удастся остановиться вовремя…       Лео, обещая себе, что не станет ее целовать ни за что, ведь в глазах ее потом не хочется читать отвращение и презрение — эти глаза светятся любовью лишь при взгляде на Вуда, — подтолкнул ее к стене. Мягко и настойчиво. Уперся ладонями в шершавую поверхность по обе стороны от головы девушки и склонился ниже. Опасная близость. Вот-вот разыграется адреналин, с ним придет и возмущение, и проблема получит привычное разрешение.       Детка снова в ступоре, и ошеломлена, а еще странно молчалива — ее не узнать сегодня вообще. Она, кажется, даже моргать боялась, только бы не закрывать глаза ни на миг — после той-то истории, где он чудился ей персональным маньяком…       Но блондин не замечал этого, сосредоточившись на ее губах. А ведь клялся же. Обманщик!       Рот ее сейчас с этим оттенком блеска напоминал глянцевую коктейльную вишенку, проспиртованную ликером — наверное, пьянит он так же. — Ты ведь осознаешь, что я собираюсь тебя поцеловать?       В ответ лишь робкий кивок. На пользу делу он совсем не пойдет.       Лео приблизился еще, то ли играя с огнем, то ли намереваясь ее напугать, чтобы услышать отказ. И его губы предательски вспыхнули пламенем предвкушения. — Ты можешь отказаться, еще не поздно. Оттолкнуть меня, пока мы не зашли слишком далеко.       Черт возьми, да он предпринимал последнюю попытку остановить необратимое, а она лишь заворожено взирала на него!       Что ему еще оставалось делать? Он поддался…       А теперь вот вновь собирает свое сердце из осколков, подумывая сходить в подсобку за клейкой лентой. Нет, блондин сразу знал, что с этой девушкой у него ничего не выйдет — после Джессики он старательно учился распознавать, имеется ли у него какой-никакой шанс или даже пытаться не стоит.       Жаль, что с ней не получилось так.       Если детка хотя бы предупредила его о наличии другого, что, впрочем, его не спасло, но последствия смягчило подобно подушке безопасности, то с Джессикой же все напоминало лобовое столкновение, из которого живой удалось выбраться исключительно ей.       Начинали вместе работать в чужом баре, пока не накопили денег на свой. Ютились на съемной квартирке, что в воспоминания засела запахом кухни китайского ресторанчика на первом этаже, въевшимся не только в кожу обитателей этой дыры, но и в ее стены. Там и сблизились — они пришли друг к другу не сразу, подступали осторожно, по шажку. Словно понимали, что это может быть навечно, что если уж сойдутся, то до конца жизни с юбилеем свадьбы в полвека, на котором обновят клятвы все с той же теплотой во взглядах. Или так чувствовал только он?       До сих пор Лео не находит ответа на этот вопрос. Ему всегда казалось, что Джессика все-таки любила его, пусть не так сильно или не так долго. Несмотря на всю свою алкогольную мудрость, для него нет страшнее мысли об ее безразличии с самого начала и о том, что сошлись они просто потому, что он был удобным вариантом для нее — всегда под рукой, в зоне досягаемости, и готовый бросить мир к ее ногам.       Бар они открывали вместе. Блондин тогда не удержался и пару раз отпустил шутку, что это первый их совместный ребенок, а сколько их еще будет — уже с того дня он втайне потихоньку копил деньги на кольцо — считал, что Джессика достойна кристально чистого бриллианта, а не всего лишь стекляшки, смахивающей на осколок звезды.       Зато теперь-то понятно, почему она была категорически против того, чтобы он назвал бар ее именем. Отнекивалась, даже ругалась — заранее, видимо, планировала свой уход, но выбирала время или подходящие слова. И засиделась до предложения.       Лео сделал его прямо здесь, посреди этого чертового бара, встав на одно колено на свежевымытый пол, чувствуя, как умудрился прилипнуть к нему штаниной.       Она даже не дала ему договорить — покачала головой, сухо бросив отказ без пояснений, забрала куртку и, выйдя за дверь, растворилась в ночной тиши Атланты, словно ее поглотил чернильный мрак, не оставив ни единого намека на ее существование — ни звонка, ни сообщения, ни письма, ни открытки на праздник. Вещи она — или не только она, ведь соседи сказали, что с ней видели какого-то парня несколько раз — забрала, пока блондин бездумно опустошал запасы алкоголя в баре.       До рома, кстати, он так и не дошел — видимо, предчувствовал, что вкус его будет принадлежать в будущем другой девушке.       И вот он снова один. Сейчас хотя бы не настолько больно.       Да и детка не пропала бесследно — пишет ему время от времени из Ванкувера, не забывает, шутит и вновь накручивает себя, как было и раньше, а Лео, отвечая ей, неустанно под нос себе повторяет фразу из «Касабланки», и почти не грустит. Самую малость скучает только, но это допустимо даже для друзей.       Она все требует от блондина звонка ее подруге — их знакомство состоялось на свадьбе. Дьявольски красивая, крошечная и хрупкая, как статуэтка балерины в музыкальной шкатулке или Дюймовочка, и с искрящимся озорством взглядом. По крайней мере, с баром она никак не связана, значит, у них вполне может быть шанс…       Что же до этого храма разбитых сердец, одно из которых — его, то завтра же Лео свяжется с агентом. Пора завязывать с ним — основная прибыль все равно идет от клуба, да и мысль с написанием книги так и не оставляет его…       Закончив с уборкой, насвистывая какую-то песенку, услышанную вечером и плотно засевшую в его голове своим размеренным мотивом, он еще раз оглядывается по сторонам, будто убеждаясь в своем решении и уточняя, станет ли он следовать ему неотступно, а потом, прихватив кожанку и погасив свет, выходя на улицу, вновь бормочет: — И как из всех баров мира ее угораздило зайти именно в мой…       Пусть с деткой ничего и не вышло, но эта девушка, стремясь к своему будущему, помогла и ему распрощаться наконец с прошлым и расставить необходимые точки, в которых блондин так нуждался. И за это он будет ей всегда безмерно благодарен — может она и разбила своим появлением ему сердце, но сумела исцелить его старые незаживающие раны. И теперь Лео тоже может двигаться вперед, что он и сделает непременно, иначе она ведь от него не отстанет.