Friendship, Sex and Fall-in-love

Эта глава-моя дань вчерашнему вечеру встреч выпускников, на который я, как и всегда, не соизволила явиться:)

Katy Perry — Teenage Dream

— А вот и наша сладкая парочка, — улыбается мама Кристофера, когда мы спускаемся к ужину. — Каждый год одно и то же, — смеюсь ей в ответ, хотя мне невероятно неловко, ведь в этот раз все иначе эмоционально, но об этом не знает никто кроме нас с Вудстером. — Мам, пора уже придумать что-нибудь новенькое, — отшучивается Крис, все так же невозмутимо шагая со мной под руку к накрытому столу. — Пора уже порадовать меня свадьбой и внуками, — заявляет ему женщина, с хитрым шутливым прищуром глядя на сына. — Либби уже занимается этим, — обворожительно улыбается Кристофер одной из тех своих улыбок, что растапливают любые сердца, не говоря уже о материнском. Но на помощь умилившейся миссис Вуд приходит ее дочь — Либби бросает в брата полотенце, от которого тот благополучно уворачивается, отвечая ей беззаботным смехом. — Чуть что — сразу Либби, кажется, со школьных лет так ничего и не изменилось, — притворно сетует она на родственника. — Ошибаешься, — фыркаю я, — эту участь я разделяю с тобой уже несколько лет, — игриво толкаю друга в бок, и тот возмущенно развернувшись, отправляется в кухню, параллельно ворча себе под нос жалобы на нашу женскую команду, слаженно работающую против него уже который год. Дальше обычно следует негодование с одним и тем же вопросом — на кой-черт он, привел меня домой, познакомив со своей семьей? Да уж, ничто не меняется — как наши ужины в доме Вудов после Нового года, так и основное поведение на них. Со стороны может показаться, что я, его мать и сестра и правда ополчились против несчастного Криса, но это не так. Это лишь общие шутливые сценки, ставшие традиционными за все время нашего знакомства. Потому что никто так горячо не любит Кристофера, как наша троица, и никого он не любит так тепло и нежно, как нас. И да, несмотря на то, что я его подруга, а теперь еще и с привилегиями — на эту любовь не распространяется ничего. Это нерушимо и проверенно миллиардом самых разнообразных ситуаций, большинство из которых сложно рассказать кому-то еще, кроме того самого Криса или его крошки-картошки. Правда от последнего прозвища я вряд ли когда-нибудь избавлюсь, и только за него мне хочется прибить Вуда от пяти до двадцати раз в день, в зависимости от произношения им этого словосочетания.       Кстати, в этом году я считаю себя вражеским лазутчиком в нашей женской команде, ведь с недавних пор нисколько не хочу женитьбы Вудстера. И если его мать и сестра постоянно намекают на наш вполне очевидный спустя столько лет дружбы союз, то я же отчетливо понимаю, что этому не бывать никогда. Ведь мы всего лишь друзья, пусть и лучшие. Лучшие друзья с привилегиями, которыми готовы пожертвовать ради нашей крепкой, многолетней дружбы. Во всяком случае, мне так кажется. На самом деле, так увлекшись этим бонусом в виде привилегий, мы с Кристофером ни единого разу не поднимали тему о том, что же будет дальше. И я боюсь начинать говорить об этом первой. — Нет, Крис, я серьезно — ты и глазом моргнуть не успеешь, как ее уже уведут от тебя под венец, — Либби снова возвращается к извечной теме перед десертом. И, увы, она в корне не права — вряд ли меня можно разлучить с ее братом. Я не завидую тому человеку, кто рискнет сделать это.       Но я снова говорю о дружбе. Исключительно о ней. Наверное…       Сейчас, в который раз приехав погостить к его семье, я отчетливо понимаю, что мне будет невероятно сложно отказаться от этой ежегодной традиции. И мне безумно страшно, что она может исчезнуть с появлением новых отношений. Как у него, так и у меня. Правда, я сейчас говорю не только о теплых душевных посиделках — все несколько серьезней. На протяжении всей нашей дружбы и Крису, и мне встречались люди, которым было чрезвычайно сложно смириться с присутствием нас в жизни друг друга. Из-за этого рушились не одни отношения и не раз разбивались сердца. Но мы оставались вместе. Вудстер и его крошка-картошка. А после того, как я попробовала его губы на вкус — мне вдвойне страшнее ставить под угрозу все это новыми отношениями.       И вот я плавно пришла к выводу, что в своем новогоднем желании соврала и Кристоферу, и себе. Я не хочу, чтоб он влюбился, потому что боюсь, что в этот раз могу его потерять. Не знаю, почему я решила, что все может быть иначе с новыми отношениями, но этот страх гложет меня сильнее, чем угрызения совести по поводу нашего первого секса. Да, по поводу последующих связей таких проблем нет. Просто первый раз стал сумасшедшим индикатором моего отчаянного желания в связи с долгожданной встречей и иным взглядом на друга. А остальные — это обоюдная слабость на фоне занятости, одиночества и…привязанности друг к другу? Ведь, не будь мы друзьями, вряд ли так легко и быстро сошлись бы в постели. — О, что-то я уже заждалась этого момента, — опомнившись от размышлений, смеясь, отвечаю Либби, скрестив под столом пальцы. — Куда она денется от меня, — теперь очаровательная улыбка Вуда адресована мне. Как и шаловливый взгляд серых глаз, от которого по телу моментально расходится тепло благодаря всплывшим в голове воспоминаниям ближайшей совместной жаркой ночи. — Правда, baby? — переспрашивает меня друг, и его взгляд становится более личным. Более откровенным. Таким, что мне приходится смущенно улыбнуться и лихорадочно придумывать саркастичный ответ, дабы не попасть под подозрение его семьи. Ведь женщины Вуд чрезвычайно внимательны во всем, что касается их сероглазого улыбчивого мальчика. — Звучит обреченно. Или как приговор, — задумчиво отвечаю ему, — и вообще, пей свой чай, Крис, — шутливо отмахиваюсь от него под всеобщий смех. — Только посмотри на него, — хохочет миссис Вуд, обращаясь к Либби, — вспомни, как он робел от одного ее взгляда, а сейчас командует ей, как хочет, — шуточное возмущение слышно в ее голосе. Крис смущенно улыбается маме, легонько качая головой. Но поздно, Вудстер, я уже зацепилась за ее фразу. — Робел от одного моего взгляда? — переспрашиваю, изумленно глядя на Кристофера. — Пей свой чай, крошка-картошка, — передразнивает меня друг. — Нет, я серьезно, — перевожу вопросительный взгляд с его матери на сестру. — А я надеялся, что она не расслышала это так же, как не слышит по ночам громкость сериалов в своей комнате, — смеется Вуд, но я достаточно хорошо знакома с ним, чтоб разглядеть скрытые за этим смехом стеснение и неловкость. — Разве ты не знала, что он был влюблен в тебя? — удивленно спрашивает Либби, решив пролить свет на эту тайну с робеющим Кристофером при взгляде на меня. Миссис Вуд недоуменно переглядывается с дочерью, похоже, не особо веря в это. — Нет, — качаю головой, — когда такое было? — В Элоне, — нервно вздыхает Крис, — это было в Элоне. — Но об этом же знали все, — Либби этим заявлением усугубляет и без того неудобную ситуацию для брата. — Все, кроме нее, — сознается друг, и я чувствую, как ему тяжело говорить об этом. Признание в былых чувствах на фоне нашего регулярного секса — довольно щепетильная тема. И мне безумно жаль, что мы затронули ее именно сейчас, когда мы оказались не одни, говоря об этом. Нет, конечно, он приглашал меня на свидание на первом курсе, но я тогда совершенно не думала, что это было от наличия каких-либо чувств. Студенческие годы, вроде, подразумевают более бурные мысли, чем нечто подобное. Поэтому, откровенно говоря, я подозревала его в простом желании затащить меня в койку, вот и отказала тогда, закатив при этом бурный скандал. Хм, теперь понятно, почему спустя столько лет, когда предложение дружеского перепихона поступило уже от меня, Кристофер не особо акцентировал свое внимание на том моем отказе, вскользь упомянув его лишь единожды. Ну-ну, Вуд, чего еще мне стоит ждать от тебя? Какие еще скелеты приготовил мне твой семейный шкаф? Приезжая сюда который год, все равно с каждым визитом узнаю о своем друге, и по совместительству любовнике что-то новенькое. Кстати, с анализом студенческих лет я погорячилась, ведь все эти принципы развязной бессонной жизни, конечно, являются стандартом, но я говорю о Вуде, и с ним большая их часть совершенно не работает, настолько уникален мой друг. — Хей, может, если бы ты признался мне в этом сразу — у нас бы уже подрастал третий ребенок, — шутливо ворчу, стукнув Кристофера по плечу. Его мама с надеждой наблюдает за нами, очевидно, рассчитывая, что сейчас на ее глазах таки произойдет долгожданное воссоединение «сладкой парочки» с последующей свадьбой и озвученными ранее тремя детьми. Простите, миссис Вуд, но этому не бывать. Ее тысячная попытка свести нас с Вудстером вместе в который раз потерпела полное поражение. Потому что в некотором роде нас уже свела я. Ну, если дружеский секс считается за нечто подобное. Заговорщицки подмигнув Крису, я продолжаю: — Впрочем, встречайся я с тобой — вряд ли выдержала бы настолько долго, так что дружба в этом плане надежнее, — его мама разочарованно переглядывается с Либби, качая головой, вероятнее всего, предвидя такую мою реакцию. Увы, ничего не могу поделать — зря вы ожидали от нас чего-то другого. — Значит, в Элоне ты думал только, как затащить меня в постель?! — гневно спрашиваю Криса, язвительно передразнивая признание, услышанное от него в нашу первую совместную ночь. Мы вышли прогуляться перед сном, и теперь, идя по заснеженной тихой улочке можно, наконец, поговорить с другом об услышанном, фактически, оставшись наедине. Редкие случайные прохожие не в счет, ведь они не в курсе происходящего, так что никто не спасет Вуда от выяснения отношений и разбора полетов. — А я думал, ты уже взрослая девочка, baby, — серьезно отвечает парень, повернувшись ко мне. Кажется, Криса зацепил рассказ его родственников, и сейчас он, то ли расстроен, то ли разочарован и зажат, во всяком случае, его длительное молчание перед ответом производит именно такое впечатление. — И мне не стоит объяснять тебе, что подобные мысли постоянно сопровождают влюбленных людей, — теперь в его тоне слышится очередная язвительная шуточка. Что ж, Кристофера не так уж и зацепило заявление его сестры. — Но, исключительно из-за моего особенного отношения к тебе — я согласен на эксклюзивный индивидуальный курс молодого бойца для тебя. Причем, с практическими занятиями, — насмешливо и слегка нагловато улыбается Вуд, облизывая губы. Стоит ли говорить ему, чем это чревато на морозе? Нет, он уже взрослый мальчик, поэтому ему не стоит объяснять подобные вещи. Вот такая вот легкая мысленная месть для лучшего друга. Можно так же, не привлекая лишнего внимания своим поведением, мысленно поаплодировать себе за это, тихо тешась быстрому решению хоть одной проблемы. — Ты серьезно был влюблен в меня? — глядя в серо-голубые глаза парня, задаю вопрос, не дающий мне покоя с момента, как я услышала об этом. — А ты серьезно не замечала этого? — передразнивает он мой тон. — Ну, ты вел себя так нерешительно, — сочувственно ухмыляясь, качаю головой, давая ему понять, что у него практически не было шансов с таким поведением. Но, естественно, это не более чем шутка. — Эй, я пригласил тебя на свидание, а ты ответила отказом! — остановившись посреди улицы, возмущенно фыркает Кристофер. — Ты мог проявить настойчивость, чтоб я окончательно была уверена в твоих чувствах, — игриво хихикаю я, предчувствуя очередной раунд нашей извечной словесной перепалки. — То есть, приглашение провести вместе вечер никак не намекнуло тебе о моей возможной симпатии к твоей очень зацикленной на себе особе? — укоризненно взирает на меня Вудстер. — Все было не так безнадежно! — всем своим видом пытаюсь продемонстрировать возмущение его словами, — я догадывалась, что ты неравнодушен ко мне, но хотела удостовериться в этом чем-то большим, чем обычное свидание. — Ладно, к этому мы вернемся позже, — взмахивает рукой Крис, — а теперь давай разберем поподробнее твои подозрения по поводу моих чувств. И по каким же признакам, кроме злосчастного приглашения, ты определила, что я увлечен тобой? — в его серо-голубых глазах горит огонек шаловливого вызова, и я уже жалею, что вернулась к этой теме. Дьявол! Так и знала, что мой лучший друг — безжалостный монстр! Ведь благодаря его ловко переведенным стрелкам, изнурительная пытка вопросами ждет меня, а не виновника сего разговора! Вот была уверена, что он этого так не оставит! Да уж, Кристофер в своем репертуаре — он в одно мгновение способен перевернуть все с ног на голову, выворачивая ситуацию в свою пользу, еще и приправляя все действо такой невозмутимой милейшей улыбкой, что этого сероглазого небритого ангела невозможно заподозрить ни в чем большем, чем лишнее съеденное печенье перед сном. — Ну, мне намекали об этом наши общие друзья, — решаю начать издалека, пробуя более вероятные варианты потому, что, черт возьми, мне ни единого разу никто не заявлял, что все было настолько серьезно тогда! — Не буду третировать тебя и спрашивать их имена, так что допускаем такую возможность, — снисходительно кивает Вуд, — что дальше? — Это что, допрос?! — вскрикиваю я, заставляя проходящего неподалеку мужчину обеспокоенно взглянуть на нас. — Да, крошка-картошка, — Кристофер притягивает меня к себе, утыкаясь холодным носом мне в шею, — причем с пристрастием, — шепчет он, создавая на моей коже сладкий контраст своим теплым дыханием. — Окей, — несмотря на окружающий нас снежно-морозный холод, мне моментально становится невыносимо жарко в его объятиях. Чертовски напоминает студенческие годы, когда сносило крышу от одного взгляда, прикосновения или фразы. Мне же кажется, сейчас достаточно одного осознания, что Крис на расстоянии вытянутой руки, чтоб потерять голову. Странное ощущение. Такое знакомо-неведомое. Непрочувствованное ранее, но теперь настолько родное, что, ни за что не хочется терять его или упускать этот бесценный момент. — Ну же, baby, продолжай. Я жду, — задорно настаивает Кристофер. — Ты в курсе, что нас могут увидеть? — смущенно пряча лицо в воротник его куртки, шепчу ему в шею. — Ты просто пытаешься уйти от ответа, — шутливо журит меня парень, — ты стесняешься кого-то? — Если нас увидят в таких не совсем дружеских объятиях, то утром я проснусь в свадебном платье, а тебя под дверью будет ждать полный комплект шаферов, — изрекаю я мрачным тоном последствия подобной публичной вольности. — Насчет этого не волнуйся, я успею похитить тебя раньше, чем на твоей головке окажется фата, — хохочет Крис, — и так, вернемся к волнующему нас вопросу — как еще я выдавал свои чувства? — Ты издеваешься, да? — бурчу, недовольно глядя на него. Вообще-то такие объятия стоит заканчивать сладким умопомрачительным поцелуем, в которых Вуд мастер, а не подобными дурацкими вопросами. — Всего лишь хочу прояснить все, — невозмутимо качает головой он. — Ну, у тебя в комнате наверняка был алтарь с моими фотографиями, — решаю отыграться я, — и вещами. О, Боже, ты же не похищал мое белье?! — с притворным ужасом взираю на Вудстера. — Конечно, крошка-картошка, у меня была целая пальма из твоих трусов, — ворчит Крис, — ты хоть не переигрывай, ладно? — усмехается он. — Вообще-то ты мог просто признаться в этом, чтоб избежать подобного разговора и избавить меня от этого допроса! — лучшая защита — нападение, особенно когда пальму из трусов крыть нечем, — и это тебе за то, что ты молчал столько лет! — толкаю Кристофера в ближайший сугроб. Тот падает, но благодаря прекрасной физической форме и любви ко всяким эффектным трюкам, моментально вскакивает на ноги, и лежащей в сугробе уже оказываюсь я. Далее следует его неудачная попытка окунуть меня лицом в снег. Но получив за пазуху пригоршню этого самого снега, Крис оставляет бессмысленные попытки сделать это, просто легонько перекатывая меня в соседний, более глубокий сугроб. — Как маленькие дети, — ворчит миссис Вуд, принеся в комнату сына, где мы расположились с ним вдвоем, имбирный чай и пастилки от боли в горле, — ладно, он, — женщина сердито смотрит на Криса, после переводя взгляд на меня, — но, милая, ты же серьезней его. Хоть бы оба подумали о последствиях. Не представляю, как вы вдвоем живете в Атланте, — проворчав это себе под нос, она, вручив сыну лекарства, выходит из комнаты, оставив нас наедине. — Теперь ты понимаешь, почему мы предохраняемся? И это всего лишь последствия профилактических валяний в снегу, а ты представь, что она нам устроит, если я забеременею от тебя после наших привилегий, — хрипло вздыхаю, принимая из рук Вуда чашку. На самом деле простудилась только я, а он, как настоящий друг, вызвался побыть со мной эту ночь, чтоб проследить за моим состоянием до утра. — Думаю, на это у нее была бы несколько иная реакция, — Крис начинает насвистывать себе под нос свадебную мелодию, — ты лучше скажи, как мы уживаемся в Атланте? — мягко улыбается он. — Рецепт этого ей явно не стоит знать, — качаю головой, запивая смущение чаем. Мы занимаемся сексом — вот как мы уживаемся в Атланте. Но это конфиденциальная информация, которая сейчас будет кстати.       Выждав, пока мама Кристофера ляжет спать, я игриво смотрю на друга, сосредоточившего все свое внимание на происходящем по одному из телеканалов. — Что? — недоуменно интересуется он, заметив мой пристальный горячий взгляд. Его озарение наступает моментально: — Нет, нет и еще раз нет, — грозит мне пальцем Вудстер, и я обиженно чихаю: — Почему? — Ты больна, а значит, слаба, поэтому мы не станем этого делать, — настойчиво отказывает он. — Я где-то читала, что секс помогает быстрее побороть простуду, — хоть я и пытаюсь говорить с томным придыханием, от боли в горле это едва выходит, больше напоминая мольбу о помощи, нежели речь призванную разжечь в Кристофере огонь желания. — Хрипящие микробы с красным носом совсем не соблазнительны, baby, — повернувшись на бок, Вуд умилительно наблюдает за моими явно потешными попытками доказать ему обратное — я, встав с кровати, медленно развязываю пояс халата, после отбрасывая его в сторону Криса. Когда он достигает своей цели, я восторженным чихом приветствую это, и терпению Вуда наступает конец — он, вскочив с постели, подходит ко мне, и, приобняв меня, настойчиво подталкивает назад к кровати. Когда же я снова принимаю горизонтальное положение, парень нависает надо мной, решительно глядя мне в глаза: — Если я сегодня еще раз увижу нечто подобное или ты попытаешься несанкционированно покинуть эту постель, то клянусь, baby, мне придется тебя отшлепать, — тоном, не терпящим возражений, приказывает он. — Так может, ты сделаешь это прямо сейчас, — шепчу я, многозначительно глядя на Вудстера. Тот зажмуривается на мгновение, очевидно, прогоняя из своего воображения отнюдь не заботливую картинку наблюдений за заболевшей подругой, а после склоняется к моей шее, проводя по ней губами, поднимаясь к уху. — Я запомню твое согласие, — тихо шепчет он, моментально сводя меня с ума, — и обязательно сделаю это позже, когда ты выздоровеешь, тем более что причин для подобного у меня достаточно. А сейчас мне нужно собрать всю свою выдержку в кулак, получив силы отстраниться от тебя, дабы не потерпеть сокрушительно поражение в борьбе своих принципов с желаниями, — подарив мне извиняющийся мучительный поцелуй в щеку, Крис ложится рядом, обнимая меня, и заставляя прильнуть к нему сильнее. — Тебе придется вернуться в Атланту одной — промо-тур по «Изоляции» начинается на несколько дней раньше, поэтому отсюда я отправлюсь сразу ко всей команде, — с явным сожалением сообщает он. — Ладно, — понимающе киваю я, начиная проваливаться в спокойный целительный сон. — А если бы я пригласил тебя на свидание снова, ты бы согласилась? — своим вопросом Кристофер вырывает меня из объятий Морфея, возвращая в реальность, где я все еще нахожусь в объятиях Вуда. — Ты говоришь о теперешнем времени? — неуверенно интересуюсь я. — Возможно, — игриво отвечает он, и я слышу по его голосу, что Крис улыбается. — Ну, ты сначала решись на это, мистер, — улыбаюсь ему в ответ, снова закрывая глаза, собираясь вернуться в сон. Кристофер же тихим убаюкивающим голосом ласково бормочет мне в волосы: — В Элоне ты была такой невероятной и недостижимой, что мне казалось, от одного моего взгляда ты можешь исчезнуть. Ты, будто нежная иллюзорная куколка из хрупкого фарфора, каждый день являлась мне, и я не знал, останешься ли ты со мной после прикосновения или поцелуя, поэтому и тянул до последнего, набираясь храбрости. А когда, собравшись с духом, пригласил тебя на свидание… — Я, развеяв грезы, послала тебя далеко и надолго, и ты разочаровался, увидев, что из куколки я превратилась в обычную приземленную девушку, — заканчиваю я за него досадным тоном. — Нет, я понял, что можно быть смелее, но пока решился еще на что-то — ты уже встречалась с другим, потом мы подружились и мои чувства отошли на второй план, а через некоторое время и вовсе исчезли, — возражает Вуд. — Почему же ты молчал столько времени? — отчаянно пытаюсь не провалиться в сон посреди такого важного разговора, поэтому после очередного приступа зевоты сжимаю ладонь в кулак, вонзая ногти в кожу, чтоб хоть как-то взбодриться, но это помогает ненадолго. — Не хотел отягощать тебя этим, — честно признается друг, — а теперь, когда мы выяснили все, ну или почти все, можешь засыпать. Я же вижу, как ты отчаянно борешься со сном, и естественно проигрываешь ему.       Прежде чем уснуть, я решаюсь на ответное признание: — А я ждала от тебя повторного приглашения и ужасно жалела, что отказала тебе сразу. Но ты не настаивал и не подходил ко мне снова, вот я и начала встречаться с тем парнем, — сообщив ему это, я засыпаю, отчаянно надеясь, что все услышанное сейчас — не температурный бред, иначе утром будет ужасно неловко. Кстати, неловкость вдвойне я испытаю, если из-за насморка начну дышать ртом, и всхрапну ненароком от этого, поэтому у меня в данный момент две основные надежды, сопровождающие меня в сон.       Проснувшись под утро, я, раскрывшись, стягиваю с себя халат, чувствуя, что могу зажариться в нем под пуховым одеялом. Кристофер спит рядом, и взглянуть на него без умиления невозможно. Такой взъерошено-очаровательный и сладко сопящий. Возможность увидеть подобную картину бесценна.       Поддавшись мимолетному порыву, прижав указательный палец к своим губам, после прикасаюсь им к губам Криса. Ну, кого я обманываю? Я уже влюбилась в него и не в силах противостоять этому, даже под страхом потерять лучшего друга. Вот уж не знаю, когда именно это произошло, но во время его отъезда у меня будет возможность разобраться в себе и провести с собой нравственную воспитательную беседу. Только вот рассказ о его университетской любви усугубил мое состояние настолько, что я скорее больна не от простуды, а от вируса под названием «Крис Вуд», проникшего в каждую клеточку моего сознания. И вряд ли от него существует какое-нибудь лекарство.