Пусть будет так

Тебя надломит, и согнёт, и поглумится над тобой злой враг… Не трусь, и мудрость помни: "Надо жить! Пусть будет так!" Нельзя быть уверенным, что знаешь чувство, которое никогда не испытывал. Нельзя любить его. Нельзя и презирать его. Всё это касалось Кэмпбелла, пока тот не загремел в психушку. Лишь тогда он осознал, - что такое безответность, презрение и бессильность. Безответность в чувствах. Презрение окружающих. Бессильность что-либо изменить. Девятнадцатилетний Кэмпбелл испытал всё это на собственной шкуре. Было сложно осознавать, что он ничем не отличается от окружающих его в подобном заведении людей. Диагноз – маниакально-депрессивное расстройство. Конечно, это куда лучше, чем разговаривать с синими человечками, обжигать тело тлеющими сигаретами, пережить смерть ребёнка и помешаться на уборке. Тем более если он находится там не принудительно. Отчасти ему повезло больше остальных. В миг, когда устану от смятений, Мама скажет, вдруг: "Чудак, Разве это грусть? Пусть будет так". Псих – это клеймо. Только вот насколько это значимо? И почему оно обязательно должно нести в себе горечь и страдания от пережитого? Псих – это не приговор. Псих – это стиль жизни. Вот что с тех пор стало девизом юноши. Он пытался доказать, что настоящие психи — не всегда те, кого держат за стенами больницы. "Мы психи, и мы гордимся этим!" Он доказал, что все они ничем не отличаются от людей по ту сторону «Святого Джуда». Они имеют идентичные права и желания. Нельзя проводить жирную линию между «нормой» и «не нормой». Грань между ними всегда будет легкой и расплывчатой. Оказывается, переступить через неё очень легко. А для кого-то и вовсе незаметно. — "Она же не разговаривает с маленькими синими человечками, хотя некоторые мои друзья это делают. Она такая же нормальная, как и я. — Я бы не стал использовать такое сравнение в суде, Кэмпбелл". Дни тянулись с мучительным скрипом, недели не хотели ускорять своего темпа, месяца не шли, а буквально плелись. Ожидание режет вены, путает все мысли в голове, не даёт здраво рассуждать. Оно ужасно и томительно. Заставляет скрипеть зубами, драть волосы на голове, орать, что есть мощи от бессилия. Пусть ночь бледна сегодня. Облака. Туман. Дороги нет. Верь, что Завтра будет! Будет день! И будет свет! Но вот наступил этот день. День свободы. День освобождения. День, который буде ярче, чем все вместе взятые в году праздники. Кэмпбелла должны отпустить. Больше никаких смирительных рубашек, никаких успокоительных уколов, никаких строгих расписаний, никаких ограничений! Иди куда хочешь, делай, что только вздумается, ты можешь это, ты заслужил это, ты достоин этого, Кэмпбелл! Попрощавшись с друзьями, он выбегает из здания, отдаёт читающим нотации родителям сумку с вещами и всё так же, с радостным хохотом, бежит вперёд. Не замечает (или просто не хочет замечать?) громкие возгласы отца: «Кэмпбелл! Куда ты несёшься?! Разве ты не собираешься домой?!». Да, он не пойдёт домой. По крайней мере, сегодня. Будет носиться по всему городу, заражая жителей хорошим настроением, будет жизнерадостно смеяться, так, как может только он, будет напевать что-то из репертуара Битлз, группы, чьи песни так любила слушать вся психушка. И если шанс: один из ста! Ты видишь – выход есть! И надо жить! Не дай душе смириться! Так и быть! Тому так быть! Свобода. Что он до этого знал о ней? Ровным счётом ничего. Он спускается с пригорка, на котором находится больница Святого Джуда, выбегает прямо на проезжую часть, не боясь, что его может задавить машина. В Глазго вечно пробки, наверное поэтому он всё ещё не попал в реанимацию, и даже не получил ни царапинки. Он лавирует сквозь поток машин, не останавливаясь ни на секунду. Владельцы автомобилей возмущённо сигналят, но юноше наплевать на них. У него слишком мало времени. Сколько ещё нужно сделать! Жизнь слишком коротка для того чтобы заморачиваться на комплексы и правила. Долой скуку! Вперёд свободу! Забавно, но раньше он боялся её. Не знал, кем он будет в реальном мире, думал, что ему не найдётся места среди обычных людей. Но в один момент всё поменялось: Фергус покончил жизнь самоубийством, Розали выписали, Нану, и ту просто вышвырнули на улицу, Франсин нашла утешение в Эдди, а больничное радио переделали в процедурный кабинет. А что Кэмпбелл? А Кэмпбелл нашёл работу всей своей мечты. Он стал ди-джеем. И тогда его глаза открылись, он словно прозрел. Понял, что свободу нельзя боятся, её нужно любить и использовать по максимуму, на все сто процентов! Будет так! И надо жить! Надо верить и любить! Не врать, не сомневаться! Значит, так тому и быть!