Point de suture

      Бэкхён сидел на тумбе и весело дрыгал ногами в воздухе, наблюдая, как Чанёль быстро нарезал овощи для какого-то своего фирменного блюда. Бён и сам умел готовить, но у парня это получалось гораздо быстрее и вкуснее. Пак всегда был сосредоточен и выглядел безумно смешным, словно истинный шеф-повар, прикидывая, сколько ему положить соли или перца. Он слишком пафосно держал щепотку и хмурился, поэтому мальчик еле сдерживал вырывающиеся наружу смешки.       А вообще, ему безумно хотелось поцеловать своего парня, который именно в этот момент казался безумно родным и любимым. Ему до сих пор не верилось, что он рядом с ним, смотрит на него такими же влюбленными глазами, что и у него, и они счастливы. Поначалу Бёна сильно беспокоило то, что о них могли подумать другие, но сейчас это отошло в такой конец, что мысль об этом не закрадывается в голове у мальчика. Сейчас ему было искренне плевать на окружающих — впервые за долгое время он чувствовал себя живым. У него будто появился смысл в жизни, который у него забрала смерть родных.       Мальчик дотронулся до руки Пака и смущенно хихикнул, сразу же косясь в сторону двух парней, которые тоже были в кухне. Те что-то с горем пополам варили в кастрюле, поэтому громко матерились и не обращали на парочку никакого внимания. — Слезай со стола, — усмехнулся Чанёль и достал большое блюдо из шкафа. — Скоро все будет готово. — Вот когда будет готово, тогда и слезу, — деловито буркнул Бэкхён и положил в рот украденное колечко помидора. — Твою ж мать, Квансу! Оно забрызгало всю плиту. Какого хера ты не смотришь? — раздался голос одного из парней, который заставил всех присутствующих вздрогнуть. — Вообще-то это ты проиграл в споре, так что не сваливай на меня! Сам вообще должен был готовить! — Да я… — Заткнулись оба! — рявкнул Чанёль. Он обернулся и недовольным взглядом обвел парней, которые тут же притихли и теперь виновато смотрели на Пака. — Я вам сейчас эту жижу на голову вылью! А ну пошли вон отсюда!       Те скривились и обиженно посмотрели друг на друга. Они быстро закивали и, выключив газ, поспешно удалились. — Олухи, — в сердцах сказал Чанёль и повернулся к Бёну. Его взгляд тут же смягчился, а губы украсила заигрывающая улыбка. Парень подошел к мальчику и, подхватив его под ноги, прижал к себе. — Почему меня не слушаешься?       Бэкхён ничего не стал отвечать и просто потянулся к полураскрытым губам Пака, которого это явно устраивало. Мальчик оставил на них нежный и кроткий поцелуй, после которого последовал еще один, но уже тот, который захотел Чанёль. Ему нравились поцелуи Бёна, но сам он любил делать по-другому. Его губы всегда властно захватывали бэкхёновские и принимались ласкать немного грубо, но вместе с тем увлеченно и крайне возбуждающе. Он не давал мальчику перенимать инициативу, но, по правде говоря, тот не особо стремился к этому. Бэкхён слишком таял от каждого прикосновения своего возлюбленного, поэтому любил быть ведомым и тем, кому доставляют наслаждение.       Прошло не так много времени с тех пор, как у них завязались отношения, поэтому каждый день Чанёль открывался Бэкхёну с другой стороны. Он никогда не мог подумать, что Пак может так заботиться. Это было выражено в мелочах, даже самых крохотных, но Бён чувствовал это. Парень сам завязывал ему шарф, потому что у мальчика это плохо получалось. Утром его ждала чашка чая, учтиво принесенная в постель. Бэкхён хотел сказать парню о том, что он не завтракает, но это настолько трогало его, что он не решался. Однажды Пак сам раскладывал его вещи после стирки, и вот тогда Бён чуть позорно не расплакался. Он всегда считал себя самостоятельным, поэтому до этого не замечал, насколько он нехозяйственный. В обычные домашние хлопоты Пак вкладывал всю душу, в то время как Бён делал это только потому, что надо.       С отношениями было также. Чанёль не был самовлюбленным и жестким, как казалось Бэкхёну. Просто он любил во всем порядок и ясность. Его не мучили сомнения, как Бёна — он был уверен в своем выборе и в каждом шаге, который за ним следует. Бэкхён же шел вслепую, постоянно натыкаясь на какие-то «а вдруг» и «если». Он смотрел на Чанёля и искренне восхищался им. Он был именно тем, кого Бэкхён ждал, даже не осознавая этого. — Бэкхён! — раздался оглушительный крик, который заставил целующуюся парочку тут же отпрянуть друг от друга. Пак слишком резко отпустил Бёна, поэтому тот неудачно слетел с тумбы, ударившись спиной. Обиженно посмотрев на парня, который бил себя по щекам, чтобы отойти от чересчур возбуждающего поцелуя, Бэкхён, кряхтя, поднялся. — Бэкхён! — Да здесь я! — ответил мальчик и потер ушибленное место. Послышались быстрые шаги, и на кухню влетел Кёнсу. Его глаза были широко распахнуты и горели каким-то невесть откуда взявшимся огнем. Лицо было озарено полуулыбкой, которая хорошо отражала воодушевление мальчика. Он тяжело дышал, поэтому не мог сразу же сказать, что его так взбудоражило. Бэкхён, признаться, немного испугался этого. — Что случилось, Кёнсу? — удивленно спросил мальчик. — Ты не поверишь… Я… Кай… — никак не мог он выговорить. — Что он опять натворил?! — Нет же! — замахал руками Кёнсу. — Он… он больше не будет меня доставать. — Как это? — нахмурился Бэкхён и посмотрел на Чанёля. Тот также ничего не понимал и в нетерпении ждал внятного рассказа. — Я высказал ему все, что хотел. Представляешь, Бэкхён? Я не знаю сам, как так получилось… Просто мне, правда, все это надоело. Я… я не думал, что он послушает. Он так спокойно меня выслушал, а потом… Я к Сехуну, а он говорит, что отпустил меня, представляешь? — Господи, — простонал Бэкхён. — Ничего не понимаю. Расскажи нормально. — Да какая разница? — топнул ногой Кёнсу и радостно улыбнулся. — Главное, что его теперь нет в моей жизни, понимаешь? Нет! Меня больше никто не обидит, не оскорбит, не изобьет! Он даже мимо прошел, сделал вид, что не заметил меня! Все кончено! Кон-че-но!       Бён засмеялся, но все равно продолжал мотать головой в недоумении. Ему с трудом верилось в то, что Кай мог так легко отступиться. Он видел его глаза, горящие маниакальным пламенем. Да он бы под страхом смерти не отказался от Кёнсу! — Ты уверен? — спросил мальчик. — Может, он… — Нет, — вновь улыбнулся Кёнсу.       Бэкхён смотрел на мальчика, который разве что не светился от внезапно обрушившейся на него радости. Он вскрикнул и обнял друга, и они вместе, крича и смеясь, прыгали от счастья. Кёнсу крепко прижимался к Бёну, который чувствовал его дрожь каждой клеточкой своего организма. Они так долго шли к этому, прошли через множество страданий ради этого момента.       Внезапно Кёнсу отстранился и закрыл рот рукой, потому что его начало сотрясать от рыданий. Он громко заплакал, да так заливисто, что напугал Бэкхёна и Чанёля до смерти. Даже Пак, стоявший все это время поодаль, подошел к мальчику и положил свою руку ему на плечо. — Ну, ты чего, Кёнсу? — жалобно сказал Бэкхён. — Не плачь, пожалуйста. — Я… — захлебывался Кёнсу в собственных слезах, — никогда не думал, что такое возможно. Мне казалось, что он, скорее, убьет меня, чем наступит день, когда он не унизит меня. Он… монстр. Зверь. Бэкхён, он…       Кёнсу не смог выговорить это. Его опять затрясло, и следующие несколько минут он громко плакал в объятьях друзей. Они обнимали его с двух сторон и говорили что-то успокаивающее, но До не слушал. Он ждал этого почти всю свою сознательную жизнь. Наконец, ненавистный ему человек перестанет издеваться над ним, размазывать его собственное «я» по стенке, насиловать, забирая все самое сокровенное. Он и так отобрал у него невинность. Дело не в физиологии. Кёнсу всегда с трепетом относился к подобного рода отношениям, хоть и не думал о них так часто, как его сверстники. Он просто ждал свою любовь, которая раскрасит его жизнь красками и откроет для него новый мир. Кай разрушил это. Как и все в его жизни. — Господи, спасибо, — прошептал Кёнсу с закрытыми глазами. — Спасибо.       Слёзы, которые он лил, уносили боль, которая накапливалась годами. Им так сильно овладела истерика, что он не заметил, как Чанёль усадил его на диван, а Бэкхён принялся делать чай. — Может, ему успокоительного? — обеспокоенно спросил Пак. — Надо сходить в медпункт, — сказал Бен. Парень кивнул и направился к выходу, перед этим коснувшись рукой лица мальчика, как бы приободряя его. Тот лишь растерянно улыбнулся и подошел к Кёнсу, который смотрел в одну точку и продолжал всхлипывать. — Кёнсу, — тихо и мягко произнес мальчик. Он взял руку друга в свою и уверенно сжал ее. — Ну, же, посмотри на меня.       До перевел на него свои заплаканные глаза. Он смотрел так жалостливо и потерянно, что у Бэкхёна сжалось сердце. Он вытер слезы, которые катились по его щекам, и добродушно улыбнулся. — Ты же, правда, рад, что все закончилось? — неуверенно спросил Бэкхён. Кёнсу непонимающе уставился на него и поспешно закивал. Тогда Бён поджал нижнюю губу и вновь улыбнулся. — Почему ты спрашиваешь? — нахмурился Кёнсу. — Это же… — Кай. Я знаю. Просто… забей. И вообще, перестань плакать! Такое надо отмечать! И не слезами, это уж точно. Сейчас придет Чанёль, ты выпьешь лекарство, поешь, а потом…       Кёнсу смотрел на вдруг начавшего суетиться Бёна, который начал болтать на отвлеченные темы. Он выглядел смутившимся, поэтому старался скрыть свою неловкость. Но с чего вдруг? И к чему был этот вопрос? Кёнсу не мог понять. Он почувствовал, как ему становится легче: слезы переставали литься, и он постепенно приходил в себя. Решив ни о чем не думать, он отхлебнул чаю, который поставил перед ним Бэкхён, и закрыл глаза.       «Все будет хорошо», — мысленно сказал он сам себе и горько выдохнул.