***
Я дура, дура. И еще раз дура! Как я могла повестись на это, что он расскажет все Никки. Что…что порвет с ней! Это же было на поверхности. Очевидно, что ничего этого не произойдет. Об этом снимают фильмы. О таких наивных дурочках залетевших от женатых мужчин. Зачастую, правда, они не знают что они женаты. Это добавляет драматизма, чувства жалости к ним. А я…я все знала и…Боже! Какая же я не проходимая дура! Дура! Дура! – Остервенело, сжимая ручку в своей руке выводила я еще и еще тоже самое слово. Выплескивая на страницы своего дневника весь гнев, который, кажется копился во мне все это время. После той нашей первой ночи. Единственной ночи. То, что мы перепихнулись в моей гримерке, иначе это не назвать, не в счет. Тем более все, что он мог, он уже сделал – ребенка, и мне стало смешно почему-то. Хотя надо было бы плакать, но я хотела смеяться. И плакать. И я не стала себя сдерживать, я рассмеялась и заплакала одновременно, бросив ручку, откинулась на подушки, сбрасывая свой дневник на пол у кровати. Позволила своему телу сотрясаться, словно в конвульсиях. Позволила взять истерике над собой вверх, пока вдруг не услышала длинный дверной звонок, заставивший меня замереть, потом раздался еще один такой же длинный звонок и я подскочила на ноги не раздумывая, побежав в прихожую, и только там я остановилась, увидев себя в зеркале висящем напротив. Взлохмаченная, в какой-то непонятной теплой клетчатой рубашке на голое тело, доходившей мне до середины бедер. Босая. - Плевать, - сказала я, своему отражению непроизвольно вздрагивая от очередного звонка. Улыбнувшись, я уже в следующее мгновение открывала входную дверь, уже запоздало, подумав, что нужно было хотя бы посмотреть в глазок, а то мало ли что. - Йен…- сорвалось с моих губ, когда на своем пороге я увидела его, слегка покачивающегося на ногах вперед-назад, с низко опущенной головой. И оставшихся признаков истерики как не бывало. Если они еще оставались. - Мне так плохо, - забормотал он, поднимая голову смотря на меня своими невероятно насыщенного цвета синими глазами. И, кажется, мои ноги начинают дрожать. - Не прогоняй меня, Николина, - зашептал мужчина, поддавшись вперед, вынуждая меня попятится. И пятится до тех пор, пока я не уперлась спиной в стену. - Ты нужна мне, - тихо проговорил он, мне на ухо. Обжигая кожу своим жарким дыханием. - Ты нужна мне, мне нужен наш малыш, мне… - Ты что пьян? – Пискнула я, чувствуя как теплые руки мужчины проскользнули мне под рубашку, поглаживая бедра, заставляя мелко задрожать всем телом, от этой неожиданной ласки. - Если и пьян, то только тобой. От тебя, - ответил Йен, посмотрев мне в глаза. - О, Боже! – Хрипло сорвалось с моих губ, когда мужчина в следующее мгновение уткнулся носом мне в плече,прерывисто и жарко задышав, обхватывая меня своими большими руками за талию. - Ты такая теплая, мягкая. – Глухо зашептал он. – Позволь мне тебя любить, позволь касаться тебя…мне это так нужно. Ты нужна…***
- Йен, - засмеялась девушка, замолотив своими маленькими кулачками по моей груди, пытаясь вывернуться из моих объятий. - Что ты делаешь? - Целуя тебя, - прошептал я, прямо в шейку Николины и в следующую секунду вновь прикусил нежную тонкую кожу с запахом ванили легонько зубами. Посасывая ту, пока мои руки по-хозяйски скользят по такому мягкому, отзывчивому телу Николины. Которая буквально от каждого моего прикосновения вздрагивает. “А что будет, когда она совсем останется без рубашки?” – Мелькнуло у меня где-то уже на краю затуманенного сознания, единственная цельная мысль за последние минуты. Так как мое тело уже горело огнем, стало настолько жарко, что я сбросил с себя не только верхнюю одежду, но и свитер, майку. Оставаясь теперь только в брюках, которые мне были уже невероятно тесны. Но я, не хотел спешить как тогда в гримерной, я хотел впитать в себя всю ее. Всю Николину. Ее запах. Запомнить ее вкус. Насладится каждым мгновением. Но это напряжение в паху, это…черт это было сложно. Не сорваться и не набросится на нее как голодный зверь. - Кусаешь, - едва слышно проговорила девушка, вырывая меня из моих обрывочных, лихорадочных мыслей. - Я же вампир, - смешливо проговорил я, нависая над Николиной. – Мне положено кусать. Ты что забыла? – Пробормотал я, уже вновь склонившись к шее девушке и захватывая нежную кожу в плен своих губ. Оставляя очередной засос. - Прекрати! – Завизжала Николина, замолотив по моей спине своими кулачками, в следующую секунду уже задрожав всем телом тихо застонав, когда мои руки накрыли ее упругую грудь, сминая ту через ткань рубашки. Я ощущаю ее затвердевшие соски, чувствую, как она вся напрягается, как напрягаюсь вместе с ней и я, как в паху болезненно заныло еще сильнее, чем раньше от желания немедленно овладеть девушкой. И я едва ли успеваю, отстранится от нее, чтобы не укусить по-настоящему, больно. - Мне кажется, что она стала чуть больше. Грудь, - хрипло выдыхаю я, посмотрев Николине в широко распахнутые глаза. - Правда, - добавил я, когда она сузила глаза, кажется уже начиная приходить в себя. - Мне нравится, - быстро добавил я, улыбнувшись краешком губ и не давая ни, себе ни ей придти окончательно в себя от этого безумия захватившего нас еще в прихожей ее квартиры опускаю голову вниз. Нежно прикасаюсь кончиком языка ложбинки между грудей девушки, которую видно через расстегнутые верхние пуговицы на рубашке Николины. Слышу, как с ее губ сорвался очередной стон эхом отразившейся в моем собственном теле. Вынуждая то завибрировать. Но я не стал останавливаться ни на секунду. Иначе я не выдержу и… Мои губы медленно опускаются вниз по телу Николины, не пропуская ни единого участка прикрытого плотной тканью теплой рубашки, которая кажется уже взмокла, и прилипла к ней. Но я уверен, что она все чувствует также как и я ярко, остро каждое прикосновение, не смотря на одежду. - Йен, - зашептала она в какой-то момент. – Пожалуйста, - я ощущаю, как ее дрожащие пальчики зарываются в мои волосы, нежно перебирая те. Прижимая мою голову к своему плоскому животику. “Пока еще плоскому” – подумал я, и засмеялся. И почувствовал, как Николина вздрогнула и, кажется даже перестала дышать. По крайней мере, я больше не слышал ее тяжелого прерывистого дыхания. - Расслабься, - сказал я, чуть приподнимая голову вверх, глядя в раскрасневшееся лицо Николины. - Просто я вдруг снова понял, что в твоем животике находится наш малыш, - продолжил говорить я, в это время мои ладони проскальзывают под рубашку девушки, накрывают обнаженную невероятно горячую кожу ее живота. – И я люблю его, малыша. – Шепчу я, ощущая как она вся, так и задрожала от моего прикосновения. Снова часто и прерывисто задышав. – Люблю вас. Тебя…- выдыхаю я, поглаживая животик Николины круговыми движениями. Глядя ей прямо в глаза – вдруг осознавая, что это самое-самое прекрасное мгновение в моей жизни.***
На несколько долгих секунд мои губы просто замерли у резинки трусиков девушки, и только когда Николина заерзала на простынях я словно очнулся и, не медля больше и мгновения ухватился зубами за трусики девушки, потянув те вниз. Стаскивая их по дрожащим, стройным ножкам Николины. И в следующий раз замер уже, когда мое лицо оказалось напротив пульсирующего, жаркого, влажного лона Николины. Просто вдыхая в себя ее аромат. Чувствуя как начинаю по-настоящему хмелеть. Пьянеть. Голова идет кругом и мне впервые в жизни захотелось прикоснуться к этому весьма чувствительному женскому месту языком. И я, прикрыв глаза, поддаюсь этому спонтанному желанию, высунув язык осторожно касаясь розовой влажной плоти Нины, чувствую ее вкус – сладкий. Она кажется, мне такой сладкой и мне хочется еще больше этой сладости. И уже открыв глаза я снова касаюсь ее жаркой плоти, уверенней. Прижимаюсь теснее языком к лону Нины в медленной, неторопливой ласке поднимаюсь вверх по влажным складочкам, ощущая как девушка вся напряглась, словно еще миг и ее накроет и, похоже, меня вместе с ней. Я чувствую, как с каждым новым прикосновением к ее обжигающе сладкой плоти пульсация в моем паху становится сильнее, нервы натягиваются, словно струны и они звенят, каждое нервное окончание во мне звенит и пылает. Сердце стучит как сумасшедшее где-то в висках, по венам течет чистый жар, а не кровь. - Боже…- прохрипел я, чуть отстранившись от нее, но лишь на какое-то ничтожно короткое мгновение. Так как потребность в Нине, потребность чувствовать ее вкус оказалась очень велика. И я вновь прикоснулся к ней, легонько надавил на пульсирующий клитор языком, заставив ее дернуться и протяжно застонать от этого прикосновения. Миг и я снова прикасаюсь к ней, уже губами поймав, маленький, напряженный комочек, втягивая тот в себя, посасывая… - Йен, - вдруг доносится до меня приглушенный голос Николины, и я, от неожиданности вздрогнув резко отстраняюсь от ее горячей плоти. - Я что-то делаю не так? Тебе… - зашептал я, всматриваясь в ее глаза. - Нет…мне…нравится, - выдыхает она, кажется спустя вечность. И я чувствую, как мои до сели как оказалось, напряженные мышцы расслабляются. - Просто у меня этого никогда не было, так, - добавляет Николина, и как-то смущенно отводит от меня свой взгляд. - У меня тоже не было, - рассмеявшись, сказал я. – Но если тебе нравится, я… - я уже не договорил, так как мои губы вновь коснулись жаркой плоти Николины. И я растворяюсь в ее сладости, горю вместе с девушкой.***
Так близко, так жарко, жарче, чем когда-либо. Всего чуть поддаться и я окажусь внутри нее, сольюсь с Ниной воедино. Но, я медлю, растягиваю сладкое, волнующее предвкушение, смотря в огромные, широко распахнутые шоколадные глаза девушки, откровенно любуясь ею… - Я люблю тебя, - хрипло прошептал я какое-то время спустя и прежде чем она успела открыть рот, чтобы что-то ответить, я поддался вперед плавно и медленно входя в нее. Срывая с ее губ тихие стоны. Чувствуя как ее дрожащие пальчики, сильнее вцепились в мои плечи, заскользив вниз по моей уже взмокшей спине, когда я начал двигаться. Вперед-назад, медленно и не торопливо, с каждым новым толчком чуть быстрее и глубже… Еще и еще… ощущая как ее плоть начинает часто сокращаться вокруг моего пениса, все теснее и теснее сжимая его. В то время как ноготки Нины уже нещадно царапают мою спину, и кровать под нами трясется. Или это нас лихорадит? Или…не знаю. Никаких мыслей нет, совсем, лишь раскаленный жидкий метал пульсирующий по моим венам, жар ее тела. Наше тяжелое, прерывистое дыхание, мокрые тела, двигающиеся друг другу на встречу, и легкая боль в области спины от ноготков девушки впивающиеся в нее. И эта боль придает остроты ощущениям, еще больше удовольствия и…вот оно я чувствую, как меня начинает накрывать, как горячая волна проходит по всему моему телу, еще немного и… я изливаюсь в девушку, уже слыша где-то кажется, на краю сознания как Николина вскрикнула, чувствуя как она забилась словно в конвульсиях, после обмякая подо мной.***
“А ты уверен, что ребенок твой? Что он вообще есть?” – Вдруг Прозвучал у меня в голове голос Никки, и я вздрогнул, открывая глаза. Почувствовав как у меня под боком кто-то заворочался, что-то нечленораздельно бормоча. Поворачиваю голову и вижу Николину, как с ее груди съехало одеяло, предоставляя мне на обозрение полную обнаженную грудь с нежными розовыми сосками к которым, так и захотелось прикоснуться в ту же секунду, и когда я уже потянулся к правому, чуть разбухшему соску Нины, меня буквально пронзила мысль: “Розовые.” При беременности же они должны быть темнее или... как уже в следующую секунду я дернулся от неожиданно раздавшегося дверного звонка. А еще спустя мгновение мои глаза встретились с полусонным взглядом Нины. - Лежи, я открою, - быстро проговорил я, вставая и одеваясь. Мне нужно было отвлечься от сосков и…не хочу думать, что то о чем говорила Никки это правда. Она просто обижена на меня. Я понимаю это и,…Но когда я открыл входную дверь, поправляя свитер свободной рукой, в моей голове снова зазвучали слова Николь. На пороге стоял Остин. И судя по его взгляду на меня он был удивлен не меньше меня. - Эээ…привет, - растерянно произнес он, несколько секунд молчаливого, созерцания нами друг друга. - Я уже ухожу, - как-то сдавленно произнес я, проигнорировав приветствие мужчины, отступаю от двери, разворачиваюсь и подбираю свое пальто так и оставшемся валяться на пуфике в прихожей, куда я его вчера и бросил, взглядом находя один ботинок, второй. Подбираю те и быстро насколько возможно обуваюсь. И даже не успев набросить на себя пальто вылетаю с ним в руках из квартиры Нины. Едва не сбив все еще стоящего на пороге Остина, так, как слышу уже легкие шаги у себя за спиной. Николина. Нет, нет, я не могу сейчас смотреть ей в глаза. Смотреть на нее. Черт, почему я не ушел? Почему не ушел сразу как тогда в первую нашу ночь. Остался. Лучше бы,…Неужели Никки права? И ребенок…так больно. Мне снова трудно дышать. Мне…я задыхаюсь.