***
Курт тем временем закрылся в себе еще пуще прежнего. Парень сидел в комнате, смотря в стену, а в мыслях крутились самые разные варианты развития событий. С каждой минутой таких вариантов становилось больше, а когда какой-то из них казался ему слишком реальным, Курта охватывала паника. Он привык к этому, привык думать и копаться в себе. Новизной отдавало только чувство беспокойства не за свое, а за их общее будущее. Просидев так до вечера, он упал на кровать. По венам текла усталость, парень был эмоционально вымотан. Он взял телефон, чтобы написать пару сообщений Девону о том, что Курт его любит, несмотря на то, что из этого получится. Он набирал текст и тут же стирал. Всё выглядело слишком приторно, слишком притворно, что было не в стиле Курта. «Лучше уже так, чем не написать ничего.» Глупость. Девон знает о его чувствах. Он не нуждается в постоянных напоминаниях, ведь его голова занята сейчас совсем не Куртом. Девон думает о своем прошлом. При этой мысли Курт сделал глубокий вдох. «А что, если Девон, вернувшись в прошлое, не захочет больше знать Курта?» Звучало правдоподобно. Ведь как у такого замечательно парня могла быть плохая жизнь? Как у него не могло быть хороших друзей или даже пары? Вероятно, они сейчас скучают по нему. Как и Курт. Но почему он тогда ничего о них не слышал?***
Приземлившись в родном городе, Блейн неуверенно сошел с самолета. Во время полета они с Себастьяном почти не разговаривали. И дело было не в том, что каждый витал в облаках собственных мыслей. Молчание было вызвано тем, что каждый в какой-то мере обвинял друг друга в том, что им сейчас приходится переживать. Себастьян таил в себе тихую обиду на то, что Блейн поцеловал его тогда в туалете бара. Блейн же немного винил друга в том, что он ни разу не хотел даже поговорить с Блейном о его прошлом, помочь найти его прошлую жизнь. Оба понимали, что эти чувства эгоистичны до невозможности, ведь Себастьян ответил на поцелуй, а Блейн и не просил помощи. Неправильно. Всё это было неправильно. Но что делает человек, когда его мир рушится? Обвиняет других, конечно же. — Я возьму себе отдельный номер в отеле, ты не против? — Себастьян сделал бы это даже если бы Блейн сказал, что против. — Нет, нисколько. Мне и самому нужно пространство. Когда Блейн вошел в свой номер, его взгляд сразу упал на кровать. Она была аккуратно застелена белым выстиранным постельным бельем. Блейн нашел в этом что-то трепетное. Рядом с кроватью стояла тумбочка, которая была сделала из дерева такого же цвета. На полу лежал мягкий выцветший ковер — видно было, как много раз его тщательно вымывали и пылесосили. Стены были мягкого голубоватого цвета, из-за чего комната казалась светлее. Хоть номер был обставлен довольно неплохо, Блейн обратил внимание только на эти вещи. Он присел на кровать. Что он собирается делать? Как собирается искать знакомых? Как собирается узнать о себе? Об этом он подумает утром, а сейчас в душ и спать.***
Курт проснулся посреди ночи от чувства беспокойства. Что-то не так. Что-то не в порядке. Но он не мог понять, что именно. Он по привычке закинул руку на другую часть кровати. Пусто. Холодно. Курт вздрогнул и присел на кровати. Надо собрать мысли в одно целое и понять, что с ним происходит сейчас. Но в голове был туман от того, что Хаммел спал всего пару часов в сутки. Он решил заварить себе чай. Войдя в кухню, он почувствовал себя одиноким. Еще пару дней назад они с Девоном готовили тут выпечку, танцуя и подпевая глупым песням. А сейчас Курт тут один. Возможно, ночь так повлияла на его чувства, но он был уверен, что дело не только в этом. Девон не покидал его мысли. Поставив чайник, он присел на кресло, и воспоминания становились все ярче и реальнее. «Курт! Не сыпь столько сахара, любовь моя! Эти кексы уже почти такие же сладкие, как ты.» В квартире стало слишком холодно. Может, где-то открыто окно? Не может быть, Курт ведь проверил всё перед сном. Но накинуть на себя плед не помешает. «Нет-нет-нет! Хаммел! Не лезь обниматься, я же буду весь в муке, которую ты, кстати, и рассыпал.» Вода закипела. Курт снял чайник с огня и налил кипятка в свою любимую чашку. Бросив туда пакетик чая, он тяжело выдохнул и оперся руками о кухонную тумбочку. «Розовая чашка с сердечками? Ты серьезно? Я обожаю тебя, Девон! Теперь буду пить из нее чай и думать о тебе.» Руки задрожали, а к глазам подступали слезы. Забыв про чай, Курт вернулся в комнату, принял снотворное и молился, чтобы оно подействовало как можно быстрее. Он хотел заснуть и проспать долго. Какая-то его часть уговаривала выпить больше таблеток, чем требовалось. Всего лишь встряхнуть баночку с таблетками чуть сильнее, что такого? В темноте оно и не заметно. Но та небольшая надежда, которая все еще жила в Курте, выиграла. Курт запил две таблетки стаканом воды и лег обратно в кровать. Он не хотел помнить того, что произошло.***
— Вы — мой отец? Как Вы можете утверждать такое? Откуда Вы знаете, в каком я номере? Это какая-то шутка? — Блейна, еще не успевшего полностью проснуться, трясло от волнения и страха. — Может, пригласишь войти? В отеле полно людей, не беспокойся. Я всё тебе объясню, — сказав эти слова, мужчина запустил руку в карман и достал кошелек. Дрожащими руками он достал оттуда листок бумаги. Это было похоже на фотографию. Затертую, помятую, но фотографию. — Это… Это я? Да, точно я. Только моложе… — Парень взглянул в лицо незнакомца, у которого на глазах были слезы, которые мужчина пытался сдержать. — Да, это ты. Пригласишь меня войти? — Господи, да, конечно. Проходите. Хотите кофе? Я поставлю чайник, а Вы пока располагайтесь, — легкое недоверие все еще не покидало Блейна, но кто это мог быть, кроме его отца? Кто еще мог искать и найти его? После долгих объяснений того, как всё случилось, как отец Блейна нашел его, почему не искал раньше, Андерсону нужно было время для того, чтобы осознать произошедшее. Были крики, были слезы, были объятья. — Меня зовут Блейн? Блейн Андерсон? — У парня пересохло во рту. — Да, сынок. Мы можем сходить к тебе домой. Возможно, это поможет тебе вспомнить, — мужчина встал и подошел к двери, зная, что Блейн не откажется. — Да… Да, конечно. Ты не видел мой телефон? По дороге в «его дом», Блейн пытался набираться смелости написать Курту. Написать, что его зовут Блейн Андерсон, что все сходится, что у них все будет в порядке. Но рассказывать любимому человеку об аварии, о том, что у него отшибло память и о том, что его имя — вымышленное по телефону не очень-то хотелось. «Курт, всё в порядке. Скоро всё наладится. Я люблю тебя.» Блейн, как всегда, будто чувствовал состояние Курта и написал то, что ему надо было услышать. Придя в квартиру, где раньше жил Блейн, у парня закружилась голова. Тут пахло сыростью. Начатая пачка сигарет лежала на кухонном столе. На плите стоял чайник с водой. Кровать не была застелена. Вещи были небрежно брошены на диване. Вся эта картина тронула Андерсона, потому что тут была жизнь. Его жизнь. Никто ничего не трогал после его ухода. А ведь столько времени прошло. Как человек может узнать, что, однажды выйдя из дома, не вернется сюда? Не по своей воле. Его больше не будет тут долгое время или никогда. — Значит, мы с тобой поссорились перед тем, как я пропал? Поэтому ты не искал меня? — Блейн уже слышал объяснения от отца, но ему хотелось заполнить тяжелую тишину, нависшую в холодной квартире. — Да, Блейн. Это было в твоем стиле — пропадать на некоторое время. Закрыться в себе, не звонить мне. Я спохватился слишком поздно, тебя в городе уже не было, — чувствуя свою вину, мужчина опустил голову. — Ты не виноват. Я был в порядке. У меня были друзья, — Блейн запнулся на этой фразе. «Были». Кто у него есть сейчас? Себастьян не хочет его видеть, а поехал просто потому что не хотел оставаться с Хантером. Сантана? Она нашла Бритт, времени больше нет. Курт… Курт не захочет его видеть после того, как узнает обо всей этой лжи. — Если ты хочешь, можем сходить на место аварии. — Да, я не против. Пройдя минут десять, отец Блейна остановился около дороги. На вопрос в глазах сына он ответил кивком в сторону перехода. Блейн посмотрел на это место. Вдруг он почувствовал сильную боль. В ушах звенело, а в глазах будто потемнело. Вдруг он услышал глухой женский крик, а в голове пронеслись слова, сказанные его голосом. «Твою мать». — Думаю, нам лучше уйти. Что-то мне нехорошо. — Можем вернуться в отель, если пожелаешь. Я могу остаться с тобой или уйти, я могу представить, как ты себя чувствуешь, — мужчина ласково посмотрел на сына. — Да, пойдем в отель. Останься. Я только зайду к другу. Вернувшись в свой номер, Блейн заварил отцу кофе, а сам пошел к Себастьяну, сказав, что скоро вернется. Он постучал в дверь номера, но ему не ответили. Он позвал друга, на что тоже ответом была тишина. Он спустился к рецепции и спросил, ушел ли куда-нибудь посетитель из триста четвертого номера или просто спит. Девушка за стойкой ответила, что клиент из этого номера выехал сегодня утром. — Как выехал? Он не мог… — Блейн говорит это больше себе, чем девушке. — Вы из двести двадцать пятого? — Да, — Блейн увидел, как рука девушки потянулись к чему-то снизу. Она достала из ящика конверт и вручила ему, — Спасибо. «Девон, мне нужно лететь домой. Прости, что бросаю тебя. Надеюсь, ты решишь свою проблему.» И всё? Две строчки? И уехал? Когда у Блейна случилось то, о чем он хотел бы поговорить? Чёртов Смайт. — Так быстро вернулся? — Отец Блейна сидел в кресле и осматривал комнату. — Мой друг уже уехал. Ты не налил себе кофе? — Я и забыл совсем. А у тебя тут мило. — Да, мило, — Блейн налил горячий напиток в чашку, насыпая ложку сахара и не добавляя молока, — Знаешь, пап, со мной что-то случилось на месте аварии сегодня. Я будто голоса какие-то слышал, даже свой. — Подожди, что ты только что сделал? — Мужчина наблюдал за каждым движением сына. — Кофе. Не вставай, я принесу. — Нет-нет, я не об этом. Откуда ты знаешь, какой кофе я пью? — Не знаю, как-то машинально, — Блейн подал чашку отцу и присел на кровать. — А что там про голоса? — Я слышал, как кричит женщина, и свой собственный голос, но он был будто рядом, а не в моей голове. Еще мне стало как-то больно, в ушах звенело. Мужчина поставил чашку с кофе на журнальный столик и всматривался в глаза сына. В них была какая-то неуверенность и недоумение. И вдруг они стали ясными и яркими. Он понял. Наконец-то понял, что вспоминает. Да, всего лишь чашка кофе и непонятные чувства на месте аварии. Но это уже шаг. Это начало, он начал вспоминать. — Пап, эту рубашку я подарил тебе на прошлое Рождество, правда? — У парня горело все тело. — Да сынок, я очень люблю эту рубашку, — мужчина был не в состоянии сдержать улыбку. — Я помню только детали. Я помню мелкие вещи, но пока еще не помню всего, — Блейн будто начал задыхаться. — Вспомнишь, сынок. Все детали сложатся в картину. Ты выглядишь усталым, ложись спать. Я сниму номер и приду к тебе утром, договорились? — Договорились. Обняв отца на ночь и закрыв за ним дверь, Блейн вернулся в комнату. Он принял душ и лег в кровать. Он вспоминает. Он вспомнит. Он расскажет Курту. Всё будет хорошо. Они начнут свою жизнь. Его зовут Блейн Андерсон. У Курта на ключице написано «Б.А.», что не может быть совпадением. «Я люблю тебя, Курт Хаммел.» Отправив сообщение, Блейн погрузился в сон.***
Проснувшись утром, Курт сразу пошел в душ. Его телефон разрядился, и он даже не думал его заряжать. А зачем? Он не хочет никому звонить, ему никто не звонит. Смыв с себя неприятную ночь, Хаммел пошел на кухню. Он насыпал хлопья в тарелку, залил молоком и пошел обратно в кровать. В тепло. Курт включил телевизор. Снова новости. Кому они сейчас нужны? Там говорят только плохое. Курт был убежден в этом с детства. Впрочем, думать об этом ему совсем не хотелось. Закончив завтрак, ему снова захотелось спать и, решив не сопротивляться, он заснул. До чего было удобно.***
— Пап, мне снились странные сны. Мне снилась мама, она умерла, верно? В автокатастрофе. Она улыбалась и подправляла мои кудряшки. Там еще были люди, были события. Это просто сны или воспоминания? Знаешь, я бы и рад все вспомнить, но я видел себя. Я себе не понравился. Я никому не нравился, правда? — Блейн сидел напротив отца за столиком в кафе и держа в руках кружку чая. — Для меня ты всегда был хорошим человеком, Блейн. Я консультировался с врачом в больнице, где ты был. Мне сказали, что с твоей болезнью вспомнить прошлое возможно. Любыми способами, будь то сон или что-нибудь другое, — мужчина не мог сдержать улыбки от мысли, что его мальчик приходит в себя. Беседа длилась до вечера. Они обсуждали всё. От раннего детства до теперешнего времени. Блейн вспомнил практически всё. От его первой собаки, которую ему разрешили завести, до дня аварии. Если честно, он был разочарован в себе. У него не было друзей. Не было тех, кто бы помог. С отцом он обращался просто по-свински, за что принес миллиард извинений, но мужчина успокаивал Блейна тем, что это все в прошлом. Действительно. Сейчас у него есть Курт. Курт должен понять, он обязательно поймет. Они будут счастливы вместе, им ничего не помешает. — У меня самолет через два часа, проводишь меня до аэропорта? — Блейн очень хотел бы, чтобы отец поехал с ним. Познакомить их с Куртом, показать их жизнь. — Конечно, у тебя все собрано? Я вызову такси. — Да, я собран. «Курт, я сажусь в самолет. Скоро увидимся. Целую тебя.» — Навестишь нас, пап? Я бы очень этого хотел, — Блейн не врал. — Как только смогу. Сам понимаешь, работа в правительстве - это нелегко, — мужчина крепко обнял сына, после чего нехотя отпустил и посмотрел прямо во влажные глаза, — Скоро увидимся. — Пока, пап, я напишу, — Блейн попрощался с отцом и прошел на паспортный контроль. Напоследок взглянув на родного человека, он ушел. Найдя свое месть в самолете, он уселся и улыбнулся. Его ждет Курт. Теперь точно его Курт. Да, надо будет все объяснить, все рассказать, но после этого их ждет счастливая жизнь. Счастливая совместная жизнь. От этой мысли невозможно было отделаться. Скоро он обнимет Курта, вдохнет его запах, запустит пальцы в его волосы. В раздумьях Блейн и не заметил, как самолет взлетел, а от полета ему захотелось спать.***
— Себастьян? Разве ты не должен был прилететь с Девоном? — Курт был удивлен появлением знакомого в дверях своей квартиры. — Да, но мне нужно было поговорить с Хантером раньше. Пригласишь? — Смайт выглядел разбитым, хотя пытался это скрыть. — Да, конечно, проходи, — Курт отошел, впуская парня в квартиру, — Хочешь чаю? Кофе? Поесть? — Есть что-нибудь покрепче? Я бы хотел выпить, — Себастьян прошел в кухню. — Да, возьми виски на верхней полке. Расскажешь, что случилось? — Пока Себастьян наливал им обоим алкоголь, Курт сел на диван, взглядом приглашая Смайта. — Мы расстались. Несмотря на то, что мы родственные души, мы не можем быть вместе. Для этого было много причин, которые я не хочу обсуждать. Суть в том, что мы не вместе, Курт. Он не может меня простить, как и я сам, — Себастьян не смотрел Курту в глаза. — Мне невероятно жаль, — Курт отставил свой стакан и обнял Себастьяна, но эти объятья длились немного дольше, чем положено, — Можешь переночевать у меня. — Спасибо огромное, Курт. Мне не к кому было пойти. От всех тошнит. Я могу включить телевизор? Мне нужно отвлечься. — Да, без проблем. «Снова новости», — подумал Курт. — Давай переключим? Это только испортит настроение. — Нет, стой. Посмотри. Разбился самолет, — у обоих перехватило дыхание, — Рейс совпадает с тем, каким должен был лететь Девон. Курт? Курт, иди сюда, сядь со мной. Сейчас мы все проверим, не паникуй раньше времени. Курт бросился за зарядкой для телефона, руки дрожали, в горле пересохло, в ушах стоял звон. Двенадцать пропущенных звонков, восемь сообщений. Одно голосовое. Курт бросился набирать номер Блейна, но ответа не последовало. «Курт? Курт, ты в порядке?» Слезы мешали видеть. Дрожащие руки подводили. Он упал на колени. «Курт, поднимайся.» Он почувствовал, как чужие руки поднимают его. Курт пытается вырваться. Эти же руки забирают у него телефон, который он выхватывает обратно. Это единственное, что ему сейчас нужно. «Курт, тебе надо прилечь. Успокойся. Выпей воды.» Какая вода? Кому сейчас нужна вода? Он набирал номер снова и снова. Но ничего, кроме железного женского голоса, повторяющего «Абонент недоступен», он не слышал. «Курт, отдай телефон.» — Любимый? Извини, я не слышал, как звонил телефон. Всё в порядке? — Курт наконец-то услышал родной голос. — Девон, ты жив? Я видел по новостям, как твой самолет разбился, — Курт задыхался и говорил быстро, прижимая телефон к уху, чтобы не упустить ни вздоха. — У меня еще были дела, поэтому я поменял рейс. Я же писал тебе, глупыш, — Курт чувствовал, как Девон улыбается в трубку. Всё хорошо. — Я жду тебя, любовь моя, — Курт расплакался. Всё в порядке. Никакого падения не было. — Курт? Курт, очнись. Ты в норме? Выпей воды, — голос Себастьяна был где-то совсем рядом. Курт присел на кровати. — Самолет. Что с самолетом? Я говорил с Девоном, он поменял рейс. — Нет, Курт, ты упал в обморок. Ты не говорил с Девоном. Девон погиб в авиакатастрофе вчера ночью, — Себастьян присел рядом с Куртом и положил руку ему на плечо. — Не может быть, я слышал его голос! Я слышал. Он говорил, что поменял рейс. Я слышал, как он смеется, — Курт резко встал, скидывая руку Себастьяна. Он отошел от дивана, будто тот его обжигал. — Это были галлюцинации, Курт. Мне очень жаль, — Себастьян остался на диване и смотрел в сторону Курта, который не шевелился. — Мне надо побыть одному. Курт зашел в свою спальню. Он открыл шкаф и достал свитер, который принадлежал Девону. Свитер еще хранил его запах. Курт разблокировал телефон. Читая сообщения, он плакал. Хаммел представлял лицо Девона, когда он писал эти сообщения. Он определенно был счастлив. Одно голосовое. «Привет, любовь моя. Кажется, мы падаем.» Его голос. Вдох. Выдох. Слезы ручьем. «Мне есть, что сказать тебе. Я не тот, кем ты меня знаешь. Не злись, любимый. Несколько лет назад меня сбила машина, после чего я потерял память. Себастьян был моим врачом, он забрал меня к себе домой. Я жил под именем, которое он мне дал, а потом мы отправились в Нью-Йорк. И там я нашел тебя, любовь моя. Я встретился со своим отцом пару дней назад, я восстановил память. Меня зовут Блейн Андерсон. Тебе бы определенно не понравилась моя прежняя жизнь.» Курт услышал легкий смех. Его любимый смех. Блейн Андерсон. Всё линии сложились в одну. «Я люблю тебя, Курт Хаммел. Я засыпаю и просыпаюсь с твоим именем в голове. Я умираю с твоим именем в голове. С твоим образом. С воспоминанием о твоих глазах, о твоем запахе, о твоем голосе. В ушах у меня звук твоего смеха. Я люблю тебя, и спасибо тебе за ту жизнь, которую ты мне дал. Ты — моя родственная душа, Курт. Прощай, любовь моя.» Гудки. Внутри Курта не то что бы пусто. Там абсолютное ничего. Курт не чувствует тела, не чувствует себя. Боль настолько сильная, что мозг просто не в состоянии её принять, заменяя на дыру. Курт поднимается на уже не свои ноги и входит в гостиную, где на диване сидит Себастьян, очевидно обеспокоенный. Себастьян смотрит на Курта и понимает без слов, что происходит внутри Хаммела. И это «что-то» — ничего. Глаза Курта пустые, лицо бледное, да и вид в целом абсолютно разбитый. Курт стоит в дверях спальни и не знает, что делать. Себастьян может понять. Себастьян может помочь. —Иди ко мне.