Грустный праздник

      – Да ну где же оно?..       Парень прорычал последнее слово от досады. Он уже чёртовых пятнадцать минут ищет это! На часах было уже семь часов вечера. Он УЖЕ не успевает сделать всё вовремя!       Со злости вытащил всё содержимое шкафчика на пол.       – Вот ты где! – просиял Псих и поднял с пола свечу в форме цифры два. На самом деле, их было ещё шесть штук, но где остальные - тайна покрытая мраком и копиями отчётов за последние три года.       Победоносно держа в руке свечку, Псих прошёл на кухню, где одним махом воткнул восковую цифру в плоть большого заварного пирожного. Он нажал так сильно, что выдавил немного крема, который попал аккурат на пальцы. Псих засунул их в рот и облизал, чтобы не липло.       – Так, осталось теперь их зажечь.       Псих, слава небесам, предусмотрительно держал зажигалку в нагрудном кармане своей бессменно белой рубашки. Носил он её лишь потому, что она была казённая. На другие, более роскошные вещи у него хватало денег. Впрочем, он не хотел сейчас думать о чём-то грустном, но дурные мысли сами лезли в голову.       Вот уже десятый год подряд он один.       Даже неплохо, если посудить, но... по телу пошла дрожь, на глазах непроизвольно выступили капельки слёз.       – Это незазорно, быть одному, не так ли? – с его уст сорвался нервный смешок.       Кто-то из соседей сверху смыл свой вчерашний переваренный ужин, или обед. Теперь по трубам вода смывала человеческие отбросы. Очень повышает аппетит, знаете ли. Где-то внизу зашёлся в рыдании малолетний дитёнок.       – Как же меня это бе... – осёкся.       Встал из-за стола и плотно зашторил окно. В это время на улице уже было темно, но свет фонаря, стоящего прямо напротив окна квартиры Психа, находившегося на третьем этаже, неимоверно раздражал и так уставшие глаза.       На часах было уже девятнадцать часов четырнадцать минут. Время, как о нём можно забыть. Время точит зуб на него, безусловно. Оно гонится за ним, пытаясь наверстать упущенное. Но только раз в году стрелки часов нагоняют Психа и зажимают с свои объятия, полные печали и скорби.       Так легко было от всего этого отказаться. От фальшивых улыбок, от неискренних фраз, от дешёвых предметов, купленных впопыхах в соседней лавке около метро. Но не легко было отказаться от...       Кашлянул в кулак. Утёр выступившие слёзы. Глупо натянул уголки рта.       – Как же я тупо сейчас выгляжу, – констатировал он.       Часы продолжали мерно тикать, смотря на Психа своим дурацким логотипом в виде раскрытой книги, на хромированных страницах читалась ухмылка.       Только сейчас понял, что так и не вынул зажигалку. Со скоростью метеора он достал её. Чиркнул. Искры кремня полетели во все стороны. Нетерпеливо поднёс огонь к фитилям. Они вспыхнули едким синим пламенем на секунду, после чего в потолок уставились жёлтые пики огня.       – Замечательно! – обнажил белые зубы Псих.              ...              Потушенные свечи лежали на краю стола, вилка с застрявшим и уже засохшим кремом лежала рядом.       Псих взял платок и стёр с губ остатки белого вещества.       – Неужели нельзя хотя бы раз в год продать мне нормальный продукт? – бубнил про себя парень.       Нет, праздник не был испорчен. Как можно испортить то, чего нет? На часах было уже полчаса восьмого. Теперь Псих был готов перейти к другой части ежегодного ритуала.       Он снял опротивевшую ему рубашку и надел обычную футболку с каким-то мультяшным мышонком.       Музыка. Он любил музыку. Даже жаль, что он может уделить ей сегодня всего несколько минут. Музыка была его щитом. В музыке он находил утешение, в ней же он выплёскивал свои эмоции. Только музыка принимала его таким, какой он есть. И Псих отвечал музыке взаимностью.       Часть ритуала. А что в его жизни не было ритуалом?       Подсоединил к телефону дешёвую аудиосистему.       Этот трек был занесён в специальный плейлист множество лет назад.       Нажал кнопку воспроизведения и сел на раскладывающийся диван. Несколько секунд тишины, а потом...       Он упал на диван в позе звезды и закрыл глаза. Его уже не было здесь. Он был в совершенно другом месте, не похожем на реальность, не похожим вообще ни на что другое.       Он звал это место “забвением”. Раз в год, на несколько минут Псих исчезал из всей известной науки миров, из всех измерений и бесконечностей. Это было его время. Полностью принадлежащее его разуму.       Одна минута, две.       Комната стала ретранслятором его тишины.       Ведь даже в душной бетонной коробке можно быть счастливым. Даже, наверное, нужно.       Псих хотел бы, чтобы эти мгновения были вечностью, растянутой в его нервных узлах.       Но вот барабаны ушли в тишину, а на последних секундах микрофон записал, как вокалист что-то сказал звукорежиссёру по поводу последних строк.       Открыл глаза.       Только сейчас он понял, что раздаётся дверной звоночек. Мелодия звонка слилась с его любимой песней.       Но Псих был разозлён.       Лишь раз в год он позволяет себе быть самим собой и всё равно найдётся какой-то мудак, который всё портит. Нет, ВСЕГДА найдётся мудак, который испортит ему всё.       Псих подошёл к двери, едва сдерживая крик за зубами.       Открыл дверь на цепочке.       Он уже был готов выплюнуть всю скопившуюся желчь прямо в лицо незваного гостя, но в последний момент остановился. Он совсем не ожидал увидеть за своей дверью...       – Юлия Савельевна? – от злобы в голосе избавится не удалось.       – Да-да, я знаю, впусти меня, – её лицо выглядело обеспокоенно.       – Вы в рабочей одежде? – поднял бровь Псих. Он и подумать не мог, что красная рубашки и зауженные шорты и в самом деле приросли к её осиновой талии.       – Я смотрю ты тоже здесь сверхурочно пашешь, – покосилась она на принт на футболке.       Псих и забыл, что стоит перед ней в одних шортах и засаленной футболке. Закрыв руками мышонка с неслышным визгом, парень пробежал в комнату.       – Эй, я знала, что ты очень обрадуешься моему приезду, но давай ты будешь свои грязные делишки не во время моего визита! – выпалила она, явно желая раззадорить парня.       Он вернулся к ней меньше, чем через минуту в брюках и уже помятой белой накрахмаленной рубашке.       – Хорошие тапочки, – хихикнула Юля.       – Бесишь, – незлобно сказал Псих в себя. – Чем нужен в этот день ненастный? – парень заговорил из ниоткуда взявшейся мелодичностью, достойной верлибра.       – Ты ещё долго будешь даму в дверях держать? – насупила губы девушка.       – Эээм...       В голове у него было две мысли. Первая, послать её подальше в свой законный выходной, ему нравилась больше, чем вторая, которая требовала от него быть гостеприимным НЕпридурком. Но, в какой-то момент, ему показалось, что Юлия Савельевна не стала бы вламываться к нему просто так. Наверняка он опять где-то напортачил, и она пришла, чтобы исправить ошибки задним числом, потому что она тоже вроде как подчинённая Юрия и за ошибки Психа по голове получает точно так же. Хотя в эту версию он верил с трудом, но иного объяснения такому позднему визиту он найти не смог.       Но, раскрыв перед старшим менеджером дверь, Псих был буквально-таки шокирован тем, что было у девушки в руках.       Теперь понятно, почему она скрывала их.       Психа передёрнуло от мыслей, нахлынувших в его голову.       – Так ты дашь мне пройти? Или мне чего тебе другого дать? – показала свои ровные сверкающие зубки Юля и прошла вперёд, бесцеремонно толкнув Психа. Конечно же она специально его толкнула! За эти две секунды он стократ успел пожалеть о том, что вообще подошёл к двери.       Девушка ринулась напролом на кухню, благо, до неё было всего пару шагов.       – И... зачем всё это? – Псих пытался успокоиться.       – Что значит “зачем”? Правильный вопрос, уместится ли это всё в тебя. – хохотнула Юлия.       – Нет, верный вопрос “зачем”! – поставил руки на пояс Псих и по-детски надул губы. Что-то в поведении Юлии было странным. Язва всё так же лилась из неё рекой, но как-то по-другому, что ли...       Юля пожала плечами и полезла в шкафчики.       – Эй! Частная территория! – Псих было подбежал к ней, чтобы дать ей по рукам... дать ей по рукам... прикоснуться к ней...       Оступился. Л-ладно, пускай делает что хочет. В конце концов, не нападёт же она на него с ножом...       В руке Юлии показался огромный тесак, которым он обычно рубил кроличье мясо.       Та-а-а-к, Псих вспомнил, куда он засунул перцовый баллончик. В груди закололо, по телу пошла дрожь. В свете тусклой энергосберегающей лампы лицо Юлии было слишком тёмным!       А теперь она достала штопор...       – Фух, – утёр холодный пот со лба парень. Она просто хочет порезать торт и открыть бутылку шампанского. Всего-то.       Он на автомате поглядел на часы. Они показывали уже без пятнадцати семь.       – Из тебя вышел бы образцовый джентльпельмень, ты знаешь? – с упрёком в голосе, но без явной угрозы сказала Юлия и, закончив с нарезкой торта, облизала нож, на котором остались частички торта.       Вряд ли это было нарочно, тем более она... потом осеклась и просто положила нож рядом с...       – Ой, так тебе двадцать пять? – хохотнула старший менеджер. – А я-то думала, что я самая старшая в нашем отделе!       – Так подожди. Откуда ты узнала, что у меня сегодня день рождения? – не сказать, что Психу это НЕ нравилось, но всё происходит явно против его воли.       – Анкета, дурачок, – усмехнулась она. – Ты так и будешь стоять там тетеревом? Иди фужеры намути! – скомандовала Хованская.       Как ни странно, но именно что фужеры под шампанское нашлись сравнительно быстро.       Как только в руках Психа зазвенело стекло, Юлия потрясла бутылку в руках, держа большой палец на пробке. После чего направило горлышко на Психа.       Парень, в мгновенье поняв, что Юлия снайпер от бога и что пробка попадёт точно ему в глаз, быстро схватил её за руки и отвёл “дуло” бутылки в прихожую.       Прозвучал хлопок, и пена шампанского потекла по их рукам.       Немая сцена держалась несколько секунд.       – Это твой фетиш, что ли? – сказала покрасневшая Хованская. Псих продолжал держать её запястья, хоть и не так сильно. Руки у неё были холодные. Неудивительно, на улице едва десять градусов, а она в одной рубашке...       Псих только сейчас понял, что Юлия-то, на самом деле, ниже его на треть головы. Она всегда была от него где-то там, далеко. Или он был за рабочим местом. В общем, всегда ниже её.       – Да ну отпусти ты, дурак, – Юлия вырвалась из, кажется, мёртвой хватки парня. – И, это самое, “с днюхой, вуху”, все дела.       – А, ну, да, спасибо... – Псих рассматривал засыхающую пену на манжетах.       Юлия разлила шампанское по бокалам и жестом пригласила сесть за стол Психа.       – Почему вы всегда берёте одно и тоже шампанское? Оно же самое дешёвое! – Псих с опаской глядел на игристые пузырьки в своём фужере.       – А это чтобы никто не догадался. На самом деле Юрий собственноручно заливает свою алкогольную казну в дешёвые бутылки. Прикинь, вот берёт и переливает.       Псих чувствовал себя неловко и смущённо.       – За именинника! – она подняла свой бокал и всего за мгновенье осушила. – Эх, хороша.       Парень решил, что всё, хватит с него. И тоже выпил. Правда, залпом у него не получилось, дыхания не хватило, но бокал от губ он не отнял и таки допил до дна.       – Молодец, – в своей привычной манере сказала Юлия и уже разливала вторую “волну” шампанского по фужерам. – Ой. Я же самое главное забыла. Поздравить тебя, – мило улыбнулась.       Псих раскраснелся и даже на секунду отвернулся, чтобы вдохнуть больше воздуха. Это было так неожиданно и так непривычно, что слова застряли в его глотке. А может это уже шампанское брало его. Шампанское ли?.. Шампанское бывает красным?.. Между тем Юля поднялась во весь рост и занесла бокал перед собой, как в каком-то фильме. “Великий и ужасный Гэтсби”?       – Поздравляю тебя с днём рождения, верный слуга Хованских. – хохотнула Юлия, но тут же извинилась и продолжила: – простой обычный парень, коих в наш век поискать ещё надо. Ты хороший и ценный сотрудник. Косячный, борзый и порою ты БЕ-Е-ЕСИШЬ, но... Именно это мне и нравится в тебе. За тебя!       Не успел Псих что-либо сделать, как Юля снова опустошила бокал. Парень последовал её примеру.       Внутри разливалось вино (теперь-то Псих был в этом уверен), а на душе текло и переливалось... тепло? Парень стал чувствовать себя очень легко. Конечно, это всё вино! Но всё же, Психу вдруг... понравилось быть в её компании. Когда она не пытается постоянно выставить его дураком или сконфузить. Когда не пытается сделать из него чучело. Когда она становится обычной девушкой. Другом?..       Они разговорились. Сначала о работе.       Юлия поведала ему о том, что порой от работы старшим менеджером её тупо тошнит, прямо на клиентов. Брат, конечно, на неё злится, но... ей никто не может отказать. Псих, почувствовав себя в своей тарелке, тоже начал вставлять свои реплики в этот длинный монолог. Про постоянно барахлящий кулер, к примеру. А уж как он с него бесится! “Да с него все бесятся!” – поддакивает Юлия. “Да прямо какой-то адский котёл, а не работа!” – развивает мысль Псих.       Смеются.       Псих уже и забыл, каково это - просто общаться. Конечно, свою роль тут сыграл алкоголь, который что-то там в нейронных связях тормозит, как гаишник на трассе, но главное было в том, что Псих говорил открыто и искренне. Разве этого мало?       Да и сама Юлия... будто показала себя, с другой стороны. Раньше он воспринимал её как эталонную стерву, которая только и умеет дразнить, будучи сидящей на блате своего брата, который урвал высокую должность просто потому, что ему повезло! А сейчас... она друг?       Друг.       Это слово парень выудил из своей памяти. Далёкой, запылившейся памяти, которая, возможно, лишь чудом уцелела, когда Псих разрубил все концы своей прошлой жизни. Тогда, десять лет назад.       Часы натикали десять часов вечера.       Вот ведь ирония.       Потом разговор плавно перешёл в бытовую тему. Юлия сетовала на то, что с такой работой не может себе даже дома прибраться. Псих же ответил кивком на остатки заварного пирожного, который служил его тортом на все праздники вот уже четыре года. Юлия сказала, что теперь будет специально откармливать Психа. А то одна рубашка да кости. Псих непроизвольно пошутил про то, без кожи с него упадут шары.       Те, что использовались в дробилке под названием “мозг”, конечно же!       Они снова засмеялись. Кто-то из соседей застучал по батарее.       “Бесишь!” – выкрикнули они в унисон, из-за чего засмеялись ещё сильнее.       Господи. Он только сейчас это понял.       В данный момент он по-настоящему счастлив быть в этой душной бетонной коробке. Он действительно счастлив разговору с Хованской, которую ещё вчера, в будний день, он ненавидел всеми жабрами своей души.       Просто... счастлив.       Где-то там, в отдалённом уголке сознания, голос разума кричал о том, чтобы выгнать её. Ведь она нарушила его ритуал! Ворвалась в его размеренную жизнь и погубила всё на корню. Чем это может кончиться? Может, она просто хочет подойти к нему ближе, чтобы проткнуть сердце?!       Псих прогнал надоедливого чертёнка с правого плеча. Ангел не объявлялся, а значит, за дальнейшее развитие событий отвечать некому. Парень уже давно не пил чего-то алкогольного, его натурально развезло, хотя тело вроде слушалось, просто на сигналы реагировало по-другому.       – Эу, знаешь-ка, что, попридержим коней, – Юля, заметив состояние Психа, поставила наполовину пустой фужер и отставила бутылку. – У тебя что, печень вообще спирт не расщепляет?       Псих всё отчётливо видел и слышал, но дать чёткий ответ не мог. Это была чрезвычайная ситуация! И чертёнок снова на плече появился.       “Видишь! Она тебя опоила! Что-нибудь подмешала, я тебе отвечаю!” – кричал он.       – Юля, Юля, дорогая, иди сюда, – он протянул руки вперёд. Хованская осталась на месте.       – Поня-я-ятно всё с тобой, – протянула она. – Не зря же я выходной на два дня взяла.       – Чего-чего? – всё плыло перед глазами Психа.       Юля, не раздумывая и минуты, схватила парня и закинула его себе на плечи, словно он маленькая подушка, а не взрослый пацан.       – Эй, алкашка, у тебя диван раскладывается? – Юлия осматривала комнату, продолжая держать на плечах парня.       – Да! – выпалил Псих, поднимая палец вверх.       Вот ведь угораздило, а? А ведь всё так хорошо начиналось. Будто совсем в кино. А он!.. Хотя бы тортиком закусил! Не зря же Юлия Савельевна выбирала его в местном магазинчике!       Юлия поставила Психа на пол, стараясь придать ему вертикальное положение.       – Ничего страшного, поспишь пару часиков, будет всё хорошо.       Хованская одним ловким движением раздвинула диван, и тот превратился в добротную двухместную кровать. Юлия утёрла пот со лба. Её лицо было красным. Или это ему из-за рубашки так в глаза отдаёт?       – Что-то меня тоже нехило сейчас шарахнуло, – Юлия широко распахнула глаза и несколько раз моргнула. – Ладно, алконавт, иди сюда, – она подхватила начавшего падать парня и аккуратно положила его на левый край дивана. В физической силе ей не отказать.       Глаза предательски слипались, ведь именно в этот момент Юля решила перелезть через него на другой край кровати. Судя по её лицу (точнее, по тому, что увидел Псих), Юрий разлил в эту партию действительно “сногсшибательную” бадягу.       Красный чёрт в рубашке.       Хованская что-то сказала, но Псих уже не слышал её.              ...              Раскрыл глаза.       Нет, это определённо был всего лишь сон.       Почему так голова раскалывается?.. Он попытался протереть глаза. На удивление у него это получилось. Тело не болело, более того, у него было ощущение, будто он побывал в гостях у хорошего хирурга-массажиста. Обычно он просыпался утром будто после изнуряющего боя и единственное, что ему хотелось – побыстрее застрелиться. Только сейчас ему хотелось встать и сделать зарядку, если б в затылке не отдавало горечью и болью.       – Смотрите, кто проснулся, – в комнату зашла девушка в белой рубашке, которая была ей до колен. Она держала в руках деревянную лопаточку. На кухне что-то шипело.       Стоп. Это его же рубашка! А это...       – Знаешь, – она положила лопатку на журнальный столик. Псих всё ещё не верил, что это происходит наяву. Хованская подошла к нему ближе и склонилась над ним. – Вчера кое-что пошло не по плану. Эта настойка вырубила тебя, вместо того чтобы повеселить. И меня заодно. Спасибо, братик. "Ошибочка, упс", – театрально она закатила глаза и пожала плечами. – Но сегодня я довершу начатое.       – Юль... – начал парень. Он не был уверен, что скажет эту фразу правильно. – Мы могли бы просто поговорить и без всего этого, – вчерашний разговор встал у него комом в горле. Друзья?..       – Всегда могли, – вздохнула она. – Я такая дура, знаешь. Типа, даже вчера я пришла сюда наверное просто из принципа “я что, слабачка”? Даже не знаю, почему мне это пришло в голову сейчас...       Её длинные и не расчёсанные волосы смотрелись иначе. Они даже ей шли. Но рубашка на ней смотрелась мешковатой. Ему почему-то захотелось прикоснуться к ней. Но больная голова позволила сделать только по сути мелочь - дотронуться до её запястья.       Глаза Хованской загорелись огнём.       – Знаешь... – она склонилась над ним ещё ниже. – Вчера я хотела кое-что сделать... и сейчас я точно начну, то, что нужно было сделать ещё очень давно.       Они слились в поцелуе.       – То, что надо было сделать ещё очень давно.                     Теперь Псих не жалел, что день рождения всего лишь раз в году.