Все имеет конец

Это был обычный придорожный бар с неоновой вывеской, работающей с перебоями, сломанным музыкальным автоматом на четыре с половиной песни, уставшей шлюхой и парой реднеков играющих на бильярде. Заправляла всем этим хозяйством барменша-блондинка Уэсли, лет сорока, которой бар достался от умершего мужа. Она давно бы закрыла его, уехала в город, но все еще здесь, потому что до сих пор любит своего непутевого мечтателя. Она протирает стойку и стаканы, изредка глубоко вздыхает. Уже завтра в этот бар набьется толпа из городка неподалеку, ожидающая эйфорию пьяного угара и приключений. Неожиданно внимание немногочисленных завсегдатаев бара привлекает стройная брюнетка с короткой стрижкой, которая просто появилась за дверями бара, а они вроде как забыли отреагировать или не успели. Хотя обычно колокольчик исправно оповещал о прибытии нового забулдыги из города или усталого дальнобойщика. Радушно улыбнувшись, женщина подняла стакан, словно приглашая незнакомку присесть за стойку. Чутье женщину почти никогда не подводило, и она точно знала, что грядет нечто. Завсегдаи, проводив брюнетку взглядом, отпустили парочку сальных шуток. А потом вновь уставились на дверь, на пороге которой замер еще один человек, явно зашедший сюда впервые. На этот раз колокольчик работал исправно. Теперь, словно ведомые рукой неведомого дирижера, взгляды почти всех клиентов бара синхронно сошлись в одной точке. Это было то место, где у обычных людей ждешь встретить глаза, повязку или очки, но что-то, какая-то тень или неожиданное коллективное расстройство фокуса, мешало всем (кроме одной персоны, но о ней чуть позже) сосредоточить там свои затуманенные алкоголем взгляды. Новичок встал, словно выжидая театральную паузу, в то время пока умолкающий колокольчик замолкал в полной тишине, так как его появление совпало с моментом окончания священного круга из четырех с половиной песен в старом музыкальном автомате., а может он просто раздумывал, стоит ли ему продолжать движение дальше. Туда, к стойке. Где прямо перед ним, повернувшись спиной ко входу, сидела она. Брюнетка знала, кто стоит на пороге. Она побарабанила пальцами по стойке, а потом резко встала, заставляя всех очнуться. Дружно решив, что лучше не замечать странное, чем пытаться в нем разобраться. Но подойти к музыкальному автомату не решался никто — уж слишком близко он находился к этому незнакомцу. Девушка рискнула. Древняя привычка — мелочь убирать в карманы, а доставать ее очень неудобно, особенно если джинсы очень узкие. Старательно избегая взглядом незнакомца, она включила музыку. Он всегда ее найдет, даже если они родятся (если к нему подходит это понятие) на разных концах планеты. Она вынуждена умирать от его руки в любых перерождениях, начиная с каменного века и заканчивая Диким Западом, но при этом их неудержимо тянуло друг к другу. Старый музыкальный автомат принял монетку из пальцев девушки, но не спешил запускать кантри-шлягер. В баре снова повисла тишина. На этот раз в ней было гнетущие присутствие неизбежной катастрофы. Незнакомец начал двигаться. Звук шагов. Девушка продолжала стоять неподвижно вперив взгляд на панель музыкального автомата. Вопреки ее ожиданиям он направился не к ней, хотя момент для того, чтобы закончить все одним рывком был самый подходящий, посетители бара его не смущали. Он направился к стойке, за которой недавно сидела она. Постепенно черты его лица как бы обретали свое законное место, повинуясь коротким вспышкам света умирающих ламп. Его лицо окончательно проявилось, когда он встал слева от стула, на котором сидела брюнетка. Он сделал выдох, так обычно поступают курильщики, освобождая свои легкие от дыма, и поднял взгляд на Уэсли, продолжавшей протирать чистый стакан. Шлепнув рукой по автомату, брюнетка по-птичьи склонила голову: — Ну? — Было непонятно к кому она обращалась — к автомату или к парню. — Я устала. Девушка обернулась и уставилась на незнакомца с невероятной ненавистью в глазах. Ей хотелось подбежать к нему, сломать ему нос, выбить все зубы, выцарапать глаза. Но предназначение такого не допустит, даже если бы она была боксером в тяжелом весе, а он слабым, болеющим, человеком. Неожиданно автомат заработал, отчего девушка вздрогнула и на прямых ногах подошла к мужчине, положив ладонь ему на плечо. Он повернулся к девушке ней и накрыл ее ладонь своей, как будто принимая приглашение на танец, хотя ни музыка, ни обстановка не предвещали ничего романтического. — Ты устала?! … Они смотрели друг на друга в упор, как люди давно и искренне ненавидящие друг друга, но вынужденные встречаться по воле сердобольных родственников за общим столом, и каждая такая встреча неизбежно приводила к скандалам с битьем посуды и взаимными оскорблениями. Только в случае с этими двумя разбитыми тарелками и парой оплеух рандеву не заканчивалось. Тут коллективное предчувствие посетителей бара сошлось в одном: кто-то действительно не переживет эту ночь. — Это ты убираешь все эти трупы, когда все заканчивается? — Бедняжка… Мне так тебя жаль, — она потянулась свободной рукой к его щеке. — Давай без сарказма? Мы уже это обсуждали. — Уводя голову от ее руки, резко сказал он. — Обсуждали? — Свободная рука, не встретившись с одернутой щекой, изящно легла на второе плечо. Она едва повела бедрами. — Прости, когда это было? — 1653. Корабль с грузом шелка и пряностей. — Кажется припоминаю, просто у меня тогда шея была перетянута петлей. Вот почему у меня такие провалы. — Она одарила его шикарной улыбкой с примесью ненависти — Да, а у меня в груди торчала твоя шпага, и камзол на мне горел… — Пффффф, ты всегда был обеспокоен своей внешностью, словно… Она не успела договорить, он сжал ее правую ладонь своей левой. Послушался легкий хруст хрящей. — Прошу не начинай! — зло предложил он — А что ты сделаешь? Убьешь меня? — с вызовом спросила она. — Думаю, что я это переживу, — она хмыкнула, сама мысленно посмеявшись над получившейся тавтологией. — К тому же, свидетели не для тебя. Она махнула головой в сторону людей, усиленно делающих вид, что разговоры этой парочки их совсем не интересуют. Лучше всего получалась у Уэсли — годы барменства накладывали свой отпечаток. — Ты все еще любишь пить виски? — Невозмутимо повел плечами мужчина. — А ты все еще хмелеешь от одного бокала шампанского? — Брюнетка уселась на стул, — Угости меня. Да не жалей денег. Надо выпить за встречу самого лучшего. Последний день ведь живу. У незнакомца была слабость к холодному оружию, поэтому чаще всего он убивал ее именно так. Самым необычным случаем был, пожалуй, в Средневековье, когда он донес, что она ведьма. Ему поверили, ее пытали и сожгли. Так мужчина даже не испачкал руки. Девушка улыбалась, вела пальцем по ободку тумблера с «самым хорошим виски в этом городе», как уверяла Уэсли. Забавно, что ее собственные смерти вызывали у брюнетки такие эмоции. — А ты не боишься, что мне придется тащить тебя, пьяного, до… - А, собственно, до куда? От бара по обе стороны ничего, километры до городов. Девушка замялась, —, а ты на машине? Ну, просто я пешком пришла, а для Палача это не слишком, знаешь ли, эпично. Щеки девушки чуть порозовели, и она залпом допила остатки виски. — Помнишь, когда мы в последний раз танцевали? Это была Россия, бал у императрицы. Мужчина нахмурился, когда начал понимать, к чему ведет девушка. — Нет. Насколько я помню, я тогда пообещал никогда не танцевать. — А, по-моему, ты отлично двигался. Давай вставай. — Брюнетка оттряхнула джинсы и взъерошила волосы. Ее настроение только улучшалось. Девушка крепко схватила мужчину за руки и потянула на себя, заставляя того встать. Улыбнувшись, она подняла руки над головой и покачала бедрами, совершая, скорее, движения для танцев в клубе, чем под веселое кантри. — Присоединяйся, — она кивнула незнакомцу и хихикнула. А потом так же качая бедрами, повернулась и прижалась к нему спиной, начала опускаться все ниже, прикусив нижнюю губу. — Это выглядит, гм, немного глупо, — мужчина чуть напрягся, пытаясь отступить назад, но упираясь в высокий стул поясницей — Ладно, тогда можно иначе. — Брюнетка положила руку на плечо незнакомцу, вторую, сжав чужую ладонь, выставила вбок. Скомандовала. — Руку на спину. Я задаю ритм, но хотя бы попытайся вести меня и не наступать на ноги. Раз, два, три. Раз, два, три. Мужчина буквально кожей чувствовал изумленные взгляды и смущался. На очередном круге брюнетка прижалась к нему щека к щеке и прошептала на ухо: — Я ведь помнила, что ты отлично двигаешься. Оставив легкий поцелуй на мочке уха, она отстранилась. Спустя несколько минут бесконечных вращений она наконец отпустила его и уселась на стул, обмахиваясь ладонью и глубоко дыша. Из-за этого грудь, в сползающей майке, которую девушка и не думала поправлять, привлекала все больше внимания. — Согласись, мы проводили неплохие ночи вместе. Если не считать того, что я обычно не просыпалась утром. Она оперлась руками на стул меж широко расставленных ног и уставилась на мужчину, в таком освещение казалось, что радужка ее глаз была абсолютно черной. Облизнувшись и сглотнув, она кивнула на стойку: — Закажешь еще? — Будьте добры, повторите. — незнакомец выложил на стойку горсть мятых бумажек. Он рассчитывал, что алкоголь возымеет свое действие на нее, и на этот раз все пройдет гладко. Простой расчет, но иногда он срабатывал даже с ней. Барменша жадно сгребла выброшенные на стойку деньги. И разлила по стаканам янтарно-желтый эликсир. Мужчина взял по стакану в каждую руку, один поставил рядом с ней, второй держал в руке. Взгляд его протянулся по ее стройным ногам. «Черт, как же ей идут эти джинсы». Немного задержался на бедрах. Он вспомнил один случай на базаре в Хиве. До чего же долгая тогда была погоня за ней… Окрестности Хорезмского оазиса, 2 месяца на ногах, умирали лошади, верблюды, проводники, но только не она и он… Талия, грудь, шея. Все это скрывал легкий темный плащ. Ее ладони. Глаза. Какого же они тогда были цвета? Волосы. А они поменялись Нет. Стоп. Лучше не думать. Утомившись от калейдоскопа сменяющих друг друга любимых обличий, он отвернулся и уставился на стойку с выпивкой. — За что пьем? — его голос немного дрогнул. Он понял, что сказал это вслух. Брюнетка подняла на него удивленный взгляд, обозначив свое удивление одной еще и приподнятой бровью. Он просто таял от этого жеста. Собраться. — Как обычно — не чокаясь. — ответила девушка Они сделали по глотку. — Я присяду? — опять эти вопросы не впопад, проклятье! Он опять ведет себя как девственник в борделе. Она, пожав плечами, ответила, — Мне все равно, здесь не занято, — легкая ухмылка. Он сел. — Ты знаешь, я не могу уйти, — отчаяние в его словах было слишком неприкрытым. — Давай без этих сцен, мы это кажется уже проходили, — холодно отразила она Он уже начал подносить стакан с выпивкой к своему рту. И тут это началось. Идиотское замедленное кино с твоим участием, которое ты можешь только смотреть. С каждым разом ее действия становились все резче и жестче, но теперь это была квинтэссенция жестокости и эффективности. Преодолев половину пути от стойки, стакан с выпивкой вдруг влетел в его рот с невероятной скоростью, дробя зубы. Верхняя часть стакана раздробила основание носа. Глотка мгновенно наполнилась кровью и виски. Крепкий алкоголь, заполняя раны, добавлял боли. Осколки стекла и части сломанных зубов впивались в десны, вызывая обильные кровотечения. Она схватила его за волосы на затылке и начала резко опускать ее на стойку. Раз! Кровь, осколки, брызги. Два! Он заметно обмяк. Три! Ее волосы спутались, она запыхалась и отпустила его. Мужчина явно потерял сознание от нанесенных ему ударов и сполз на пол, уже в отключке. У нее теперь было некоторое время в запасе. Девушка не теряла его. С единственной форой она так легко не расстанется. Он потихоньку приходил в себя. Она ловко нашарила в его карманах деньги, бросила несколько смятых купюр на стойку. — Это за ущерб! — довольно избитая фраза. Избитая как теперь этот, подумалось ей. Она снова улыбнулась своему чувству юмора. Девушка нагнулась к искалеченному Палачу. Мужчина приходил в себя. Переносица уже почти срослась. Изо рта вместе с кровью и слюной выходили осколки стекла и костей. Он регенерировал довольно быстро, но у нее еще было время. Он кашлял. Отыгранное время быстро подходило к концу. И вот она нашла то что искала и извлекла это из его пальто. Черный мешочек со шнурком, такие использовались как кошельки. Где же? … Да где только их не носили. Давно. Очень давно. Девушка присвоила находку себе, отпрыгнула от тела и понеслась к выходу. На этот раз колокольчик сработал как надо. Он встал на четвереньки как раз в тот момент, когда ее силуэт обрисовался в проходе дверей и тут же исчез. Он протянул в ее сторону руку, но она этого уже не видела. Нос цел, он выплюнул последние острые крошки, наполнявшие его рот. И начал смеяться. Жутковатая улыбка переросла в полностью открытый рот. Зубы были целыми, но в крови. Он подумал «хорошо, значит у нее есть время. Умница, девочка. Все. За ней! Двигай!!!» Ей нравилось это тело. Тело прирожденного легкоатлета — великолепная дыхалка, упругие ноги, быстрые движения, несмотря на неудобную одежду. Брюнетка замерла лишь на секунду, когда задумалась, в какую сторону бежать, и решила, что в городе затеряться и уехать будет легче. Но бежать по шоссе показалось ей плохой идеей, поэтому она ушла, влево, за бар. А там побежала параллельно дороге. В мешочке было то, что помогало ему искать ее. Довольно жмурившись, девушка уже видела, как сжигает мешок, ей будет больно, очень больно, но она потерпит. Терпела тысячелетия самую разнообразную боль, а тут всего лишь огонь. Теперь мужчину не вела, как она это называла, «линия запаха». Только слабое чувство, скорее ощущение, что она где-то там. В городе его совсем собьет. Девушка бежала и скрещивала пальцы, моля всех богов, которых знала, о дожде. Какое бы великолепное тело ни было у нее, но и оно уставало. Легкие горели, мышцы дергались, а в горле горело, но она не могла заставить себя остановиться. Только не сейчас. Девушка делала широкие и быстрые шаги и развязывала шнурок. Её первые волосы. Она восхитилась. Они были такими, как будто прядь срезали пару дней назад. Сморщив нос, она осмотрела свои срезанные ногти. Несколько капель крови в стеклянной колбе. И простое серебряное кольцо. За все время — это была единственная по-настоящему важная вещь для нее. Кольцо ей подарил сам Палач. Еще до проклятия. До Предназначения. И, кажется, в совсем другом мире. Кольцо тут же оказалось на ее пальце. Идеально, как влитое. В прошлый раз он смог снять его, только отрубив палец. И в этот раз тоже так будет. Если она не выиграет. Она серьезно намерена победить богов и судьбу, но пока ее план заканчивался разбитым лицом мужчины. Она прибыла в город ночью. Напившись из птичьего фонтанчика, завалилась на лавочку, надеясь, что в этом городке нет ночных патрульных. Очень глупо было бы очутиться сейчас в полицейском участке. — Вам вызвать скорую? .. — Полиция вот-вот должна приехать… — Если надо я подтвержу, что она сама на вас накинулась. Я все видела… — Боже, сколько крови! .. Улыбка полностью сошла с его лица. Инстинкты обострились. Он знал, что она забрала, но по привычке все-таки проверил. Да, она забрала Свои вещи. Теперь придется полагаться только на Чутье. Она попытается сбить его со следа уйдя в город, там, где есть большие скопления людей. Он вышел из бара как раз в тот момент, когда туда подъехала полиция и скорая. Поднял воротник пальто, еще раз провел рукой по зажившему лицу и направился в сторону ближайшего городка. Теперь только его выучка, обостренные чувства и немного везения. Так даже интереснее. Ночь всегда была их союзницей, одинаково помогая им обоим. Плывя по волнам многочисленных воспоминаний, он вдруг осознал, что Казнил ее только ночью, как преданный любовник. Кроме того случая, когда удалось навести на нее Инквизицию. Она страдала несколько дней, а в полдень была сожжена на центральной площади под крики одичавшей толпы. Это продолжалось уже так долго, что они забыли, что может быть иначе. Иногда получалось ненадолго забыться, но это было мощнее любого наркотика, сильней любой привязанности. Он, она и их бесконечная охота. Палач и Ведьма. Одно тянуло за собой другое. Первого было немыслимо без второго и наоборот. Он вспомнил ее запах, тепло ее тела. Как же он окостенел, а ведь раньше это доставляло радость обоим. Они наслаждались обществом друг друга. Он сдался первым. Он не мог так, не мог больше притворяться, что все хорошо именно в таком состоянии. Он начал думать, начал искать выход и эти поиски увели его слишком далеко, все это стало рутиной, а он превратился в бездушный автомат, отвечающий за несколько функций: найти, догнать, уничтожить, повторить. Если это его цена, то он готов был ее заплатить. Теперь ему оставалось одно — найти. Она проснулась еще до рассвета, дрожа от холода. Мышцы болели, и, умывшись из того же фонтанчика («О, птицы, тут все для вас!»), она легкой трусцой побежала по улицам, бесконечно виляя, поворачивая и даже возвращаясь назад по своим же следам. Город медленно просыпался. Неожиданно он оказался большим. Даже слишком большим для тех городов, недалеко от которых, на шоссе, находится бар. Строгое решение экономить деньги было забыто на первой же пекарне. После девушка продолжила путь, вгрызаясь в хрустящую булку. За городом стояло несколько трейлеров, и брюнетка смело подошла к одному из них. — О, пожалуйста, вы не могли бы мне помочь? — Что случилось? — Хозяйка трейлера широко улыбнулась. — Мой парень, он… Мы поругались, и он высадил меня на дороге. Я… У меня совсем нет денег. — Мы направляемся в Спрингфилд. Тебе туда? — Какое счастливое совпадение. — девушка заломила руки и прошептала, —, а мы не можем отправиться поскорее? Он пригрозил, что убьет моего кота. Когда они уже были за несколько километров от города, брюнетка, вздрогнув, обернулась и посмотрела назад. Он был уже в городе, и ей казалось, что он смотрит прямо в спину. Она еще не избавилась от Своих вещей. Он чувствовал это. Они слишком долго были с ним, он словно сроднился с ними. Они пока еще вели его по следу. Он подошел его к уютному городскому скверику, в центре которого стоял небольшой фонтанчик, с несколькими лавочками вокруг него. Охотник присел на одну из них, наблюдая, как беззаботные птахи оккупировали чашу фонтанчика и купаются в струйках воды. Девушка прошла здесь. Даже провела тут некоторое время. Отдыхала, возможно спала. На этой самой лавочке. Видимо она безуспешно пыталась путать следы, но пока вещи не уничтожены он не собьется со следа. Палач продолжал сидеть и смотреть на утренние забавы птиц. Неожиданно их стало заметно больше. Мужчина перевел внимание и понял, что причиной стало появление старой леди с упоением раскидывающей хлебные крошки вокруг себя. — Доброе утро, мэм. Простите, не подскажете как мне пройти до ближайшей автостанции? — Поинтересовался он у старушки. — 3 квартала на север, молодой человек. — Благодарю, вас. Хорошего дня. Он направился в направлении, указанном старушкой и вскоре увидел местную автостанцию. Ему нужно было юго-восточное направление. Он не мог ошибаться, даже если бы захотел не смог. В местном киоске он купил свежую газету, авторучку и атлас автодорог штата. Прикинул направление и место куда она могла направиться. Он не видел логики в ее действиях. Однако, девчонка не паниковала. Почему она не избавилась от них? Пытается заманить его, зачем? Хочет добраться до одного из мест силы и уничтожить их там? Ждет благоприятной фазы Луны? Черт! У нее просто нет на это времени. Он сверил по атласу направление и расписание соответствующих автобусов. До следующего автобуса на Спрингфилд было около двух часов. Ее попутчицы были прекрасными людьми. Они всю дорогу пытались ее поддержать, поэтому печальная история обросла еще большими подробностями — от вредных привычек бойфренда до плюща на белой стене дома. Брюнетка жаловалась на насилие и на свою любовь, сама не замечая, что говорит о Палаче. Они ехали весь день, остановившись всего на десять минут, чтобы провести «священный обряд расставания». Девушка наотрез отказалась показывать своим новым подругам, что именно в мешочке. Для них это было как-то связано с ее бывшим, который доставил ей столько боли в прошлом, которое девчонки решили не ворошить. Именно поэтому легко откликнулись на просьбу о небольшом количестве бензина. Как только спичка чиркнула и опустилась на мешочек, девушка почувствовала жжение. Оно начиналось из груди и быстро распространялось по всему телу. Из глаз брызнули слезы. Ее спутницы, невольно ахнув, бросились ее обнимать, делая только хуже. Брюнетке казалось, что кто-то сдернул с нее кожу, а потом начал водить огоньком газовой горелки по обнаженным мышцам. Ее внутренности осыпались пеплом, казалось, что глаза лопались и вытекали вместе с гноем и слезами. Хотя слезы из глаз действительно текли по щекам неестественно горячими ручейками. Она чувствовала себя в Аду. Держаться на ногах ей помогали только девушки, которые, когда от Вещей остался только пепел, присыпали место костра песком. Тогда и была открыта бутылка с вином. Она тоже внесла свою лепту в засыпании песком места ритуала, словно кидая поминальную горсть земли в могилу близкого человека. Руки брюнетки дрожали, но горка получалась. Смеяться обугленными остатками губ было нестерпимо, но этот смех над Охотником был лучше шоколадки Допив по пути с одной девушкой на двоих бутылку вина, она окончательно пришла в себя и весело подпевала радио. — Эй, Лили, — брюнетке показалось забавным назваться в честь первой жены Адама, Лилит. Правда, никто этой шутки не понял. — Через пару километров начнет Спрингфилд. Довести тебя до дома? — Да нет, не стоит. Просто высадите где-нибудь. Я сама дойду, вдруг он дома. То, что он задумала, — сделать было невозможно. И одно из этих дел — позвонить матери. Матери этого тела. Отношения были на грани натянутых и теплых, потому что для девушки не существовало авторитетов. По психологическому состоянию она старше всех людей на планете. Пока шли гудки, она вспоминала, что ее жизни могут поделиться на два этапа — до начала игры, Предназначения, и после. Она рождалась обычным ребенком, жила как все, а потом приходили воспоминания. Девушка впадала в летаргический сон на пару дней, а после пробуждения начиналась игра, выходил Охотник. — Это ты? Ее отвлек голос. Брюнетка пристыженно вздохнула, когда поняла, что ее ждали. — Если тебе срочно нужны деньги, то так и скажи. Девушка сглотнула и нахмурилась. — Я сейчас приду к тебе, мам. Девушка разлеглась в мягком кресле, вытянув длинные ноги под стеклянный стол. В этом кресле она засыпала еще совсем маленькой. На кухне возилась матушка, заливая в тонкие фарфоровые чашки какую-то вонючую жидкость. — Вот чай, милая. Великолепное умение — пить абсолютно все с счастливым выражением лица, потому что матушка внимательно наблюдала. — А твоему отцу не понравилось — Он просто не распробовал, — хмыкает девушка. — Мы соскучились, знаешь ли. Почему тебя так долго не было? Несколько лет даже не звонила. — Да у меня дела есть. Небольшие проблемы. Кстати, мам, я тебя люблю. Брюнетке показалось, что огонь слишком уж полюбил ее. Левую ладонь жгло уже несколько минут, поэтому девушка постаралась сбежать в туалет. Усевшись на унитаз, она зажмурилась, выставив руку вперед. Через кожу красным цветом проступал древний знак, означающий букву «П». — Ма-ам, мне пора бежать, спасибо за чай, за деньги. Если что — звони. Она выскочила из дома, прежде чем ее успели остановить. Девушка стояла возле стола в своей квартире. На столе — жгут, полотенца с бинтами, лобзик и тиски. За окном час до заката. Брюнетка сняла всю одежду, хлещет виски из бутылки и перевязывает левую руку выше локтя. А потом сует ее в тиски, поворачивает ручку, сдавливая запястье. Хруст режет слух. Из глаз стекают слезы, из прокушенной губы — кровь. Все смешивается и капает на грудь, в ложбинку, где уже блестит виски, и опускается вниз. Кость запястья уже раздроблена в достаточно мелкие запчасти. Теперь за дело берется лобзик. Пилка режет кожу с мышцами, кость больше не мешает. Брюнетка старается дышать через раз, потому что бургер грозит выбраться на волю. Зубы скрипят, желваки выпирают. Не выдержав, девушка громко хохочет, наблюдая за своей левой ладонью, которая теперь существует отдельно. Плескает на запястье виски. Вот сколько живет, а не знает, действует ли эта регенерация на восстановления конечностей. Девушка залезает в душ, смывает с себя кровь, слезы и алкоголь. Вылезает. Зубами и второй дрожащей рукой она перевязывает культю, накидывает широкую рубашку, намеренно забывая про белье. Закрывая глаза, брюнетка падает на кровать. Телефон вибрирует где-то под поясницей, девушка роется и отвечает: — Что, мам? В автобусе было достаточно свободно. Молодая парочка сразу направилась на задние сиденья в конце салона. Несколько стариков, видимо пользовавшиеся этим маршрутом целую вечность или чуть меньше уселись в центре. Пара типичных путешественников с рюкзаками и фотоаппаратами и старый индеец, направлявшийся видимо в резервацию или на место своей «последней стоянки». — Подождите! Стойте, прошу вас! — Голос молодой женщины успел проскочить в еще открытые двери. Водитель услышал и вернул рычаг дверного механизма на место. В открытые двери заскочила запыхавшаяся молодая женщина с маленьким мальчиком в ковбойской шляпе и игрушечным револьвером. Они заняли места сразу за Палачом. Мальчик с любознательностью присущей детям его возраста осмотрелся и увидел индейца. — Пыш! Пыш! — пацан сделал два воображаемых выстрела, целя в голову старого индейца. Старик даже не повел взглядом, продолжая смотреть перед собой. — Рэй, прекрати! Нельзя стрелять в людей без их разрешения! Такой урок хороший манер разбудил улыбку на лице мужчины. Он закрыл глаза. Его захватили воспоминания. Древняя Греция. Недалеко от известного в те времена полиса старой бочке, а может в собачьей конуре жил отшельник. Он направлялся к нему. Задать вопросы, получить ответы — все как обычно. Благо она недавно проходила здесь, а он опять шел по ее следу. Мудрец сам встретил незнакомца на опушке леса. Мужчина даже немного пожалел, что не застал отшельника в его естественной среде. Он хотел застать мудреца спящим в собачьей будке, считая, что это его изрядно позабавит. — Ты что-то ищешь, путник, — голос старика был на удивление мягок и приятен. Видимо, в свое время он был неплохим оратором. — Да, мне нужны ответы, — попытка быть немного растерянным. — Странно, не думал, что сути нужны ответы, — старик смотрел прямо в глаза мужчине. А ведь он привык, что люди обычно отводили от него взгляд. — Я не понял тебя, почтенный. — Ты суть, принцип, ты гонишься за сущностью, повинуясь Закону. — А я думал, что это сущность гонится за сутью, пытаясь ее постичь. Ведь это вы — эллины пришли к таким умозаключениям. Познание и познающий, логика. Ведь изречения Со… — Нам больше не о чем с тобой говорить, странник, ты должен идти, таков Закон. Мы оба это знаем. Он понял, о чем говорил старик много позже. В какой-то очередной религиозной книге он прочитал, что бог создал Принципы, люди назвали их Ангелами, лучами бога. Ангелов люди потом зачем-то наградили именами, холодным оружием и крыльями, но это было не важно. Палач был таким принципом. Неубиваемой сутью Охоты, а девчонка была ее сущностью. Он проявлялся в тот момент, когда воплощалась Она. В перерывах между ее воплощениями его не существовало. В нем просто не было никакого смысла. Таков был Закон. И после всех этих бесчисленных погонь, откровений, объятий и убийств, однажды, он решил изменить его. Вернее, изменить себя. Перестать быть вечной сутью и стать сущностью, чтобы она смогла прекратить это. Его выдернул из размышлений мальчик, пересевший со своего сидения на свободное место рядом с ним. Мальчуган навел на него свой игрушечный револьвер и за мгновенье, перед тем как детский пальчик вдавил спусковой крючок в рукоять пистолета, мужчина открыл глаза и сказал: — Вы уверены, шериф, что хотите сделать это? — Конечно, ведь за тебя назначена награда, Грязный Гарри! — Фантазия и нервы у парнишки были что надо. Он не отвел ствол и продолжал смотреть на незнакомца. — Ну, поскольку за живого меня дадут награду гораздо больше, я требую, чтобы меня арестовали, предоставили адвоката и уютную камеру. — Спокойно сказал Палач. — Рэй, сорванец, не приставай к людям! Простите его Бога ради! Он обернулся на молодую женщину, сидящую прямо за ним. — Все в порядке мэм, он не мешает. Забавный паренек. — Ох и намучилась я с этим пареньком, — с улыбкой ответила она. — Меня зовут Вероника, а это Рэй — мой сорванец. Женщина начала протягивать руку для приветствия между сиденьями, и тут брови на лице незнакомца начали сводиться переносице, а черты лица приобретали звериный оскал. Лицо, только что излучавшее приветливость и обещавшее скрасить время в пути молодой женщине и ее сыну, резко повернулось в сторону водителя. — Останови автобус!!! — Заревел он. — Если это из-за Рэя… — Донесся до него дрожащий голос. Он встал и подошел к водителю. — Сэр, прошу вас, сядьте. — Растерянно проговорил водитель. В салоне образовалась паника. Все смотрели на мужчину и водителя. — Если ты сейчас же не остановишь, все кто едет в этом автобусе умрут! Мужчина посмотрел в зеркало заднего вида, словно оценивая количество жертв автомобильной аварии, о которой сегодня сообщат в новостях. Его взгляд встретился со взглядом старого индейца. Они смотрели друг на друга через зеркало несколько секунд. Палач первым отвел взгляд. У него не было времени на эти игры в гляделки со смертным представителем местного населения. Водитель трясущимися руками направил автобус к обочине дороги, гася скорость нажимая на педаль тормоза. Дверь открылась, незнакомец вышел и спокойно направился вдоль обочины к месту, куда вело его чутье. После того как он начал делать первые шаги, двери автобуса резко захлопнулись и перепуганные люди облегченно перевили дыхание. Все, кроме одного. Старый индеец знал, что умрет сегодня, но почему-то предчувствие его подвело. Через 10 минут Палач дошел до места обряда и встал перед кучкой камней. Достал авторучку и, словно детектив, работающий на месте преступления, начал разгребать ее. Он наткнулся на почерневшую колбу, поддел ее авторучкой и поднес ее к своему лицу. — Что ты задумала? .. Охотник медленно пошел в направлении города вдоль обочины. Она сбила его со следа, но не исчезла, не растворилась. Просто пропала. Как-будто вошла в туман. Уничтожив невидимые цепи, которые приковывали его к ней она отыграла солидный кусок времени. Окончание погони для них обоих всегда было лишь вопросом, но теперь она превзошла саму себя. Неожиданно у него возникло ощущение, как будто что-то в этом мире назойливо требует его внимания. Незнакомец начал скользить взглядом по горизонту и увидел луч, светло-зеленого света. Он был неуместен, нереален, слишком яркий, несмотря на освещаемое дневным солнцем пространство вокруг. Он шумно выдохнул и перешел на бег. Старый-добрый опьяняющий бег зверя, почуявшего добычу. Спустя несколько часов он достиг города. Приближались вечерние сумерки — его любимое время. Оно таило в себе обещание скорой тьмы и наступления ночи. Он зашел в ближайший маркет, купил дурацкие солнечные очки и фотоаппарат, атлас автомобильных дорог и карта штата дополнили образ типичного туриста. Он дошел до места назначения, старый неприметный дом, затерявшийся среди своих братьев-близнецов, с той лишь разницей, что луч исходил от сюда совсем недавно. Охотник легко постучал в дверь. Он уже понял, кто здесь живет. Дверь открыла стареющая уставшая женщина. — Buonasera, signora! (Добрый вечер, мадам!) Скузи… Простить… добрые вечер. — Отличное произношение, неловкий акцент, эта игра его всегда забавляла. Люди почему-то всегда готовы помогать ему, и он этим без зазрения пользуется. — Добрый вечер, молодой человек, — женщина улыбается. Она во власти его обаяния. — il mio… меня зовут Дантэ. Я отдыхать с вашей дочь Рим, Италья. Она дать мне свой адрес, и я приехать здесь. Скузи… — Ой, Мартин, у нас гость из Италии, он знает нашу дочь! — бросила женщина куда-то в глубину старого дома, — проходите молодой человек, прошу вас. — Grazie, signora! — Он галантно кланяется и заходит в помещенье. — Проходите… Сейчас, вот сюда. Хотите чаю? — Си, прэго… да с удовольствие! — Так. А пока, — она вытирает руки о полотенце висящее на сгибе ее руки. — Вот телефон, можете ей позвонить. Он прислушивается к гудкам. — Что, мам? — Ciao, bella! Ricordati di me? (Привет, любимая! Помнишь меня?) Девушка моргнула и отключилась. Через секунду уже звонила сама: — Выметайся оттуда, — это был самый злобный шепот, на которой она сейчас была способна. — Это не вежливо по отношению к дому твоих родителей. Это не вежливо по отношению к старому другу… О! Grazie, мммм… прекрасный чай, сеньйора… как ты пьешь эту гадость? — У мамы очаровательный чай, — запротестовала девушка. — Если ты их тронешь, я приду и… И оторву тебе голову! — Мне нравится, когда ты злишься… Оставь, они мне неинтересны! Меня в этом мире интересуешь только ты. Кстати, что ты сделала, что теперь светишь ярче Александрийского маяка? Это что-то новенькое такого раньше не было. Кинув невольный взгляд на стол, она рассмеялась: — Ну, теперь я точно не буду твоей путевой звездой. — Прекрати этот фарс! То, что происходит между нами, не подвластно ни тебе, ни даже мне. Ты думаешь, я не пытался остановить это? — Нотки мольбы в собственном голосе. — Послушай, если у тебя есть какой-то план, мы можем все… — Да ты всего лишь их собачка, — брюнетка фыркает, а потом приходит в миролюбивое настроение, вновь переходит на шепот и говорит свистяще, —, а ты не хотел бы все повторить? Начать с начала. — Ты, что пьяна?! Пойми здесь нет начала, не мы это начали. — Охотник отводит телефон от лица и просто смотрит на семейное фото. Отец, мать и девочка. Сколько таких девочек он убил?! Он давно сбился со счета. — Ты знаешь, я все равно найду тебя, сучка! — Ух, Палач разозлился. Злобный маленький котик. Почеши его за ушком, а он влезет в твой рот и выберется через живот. — Девушка захихикала, а потом жестко продолжила, - ищи. Я буду ждать. — Все как обычно… — сказал он коротким гудкам. — Она в порядке? — поинтересовалась мать. — Sì signora, bene… Всье хорошо, она приглашать меня к себе. Прощайте. Благодарю за чай. — Вы знаете адрес? — Он мне не нужен. — последнюю фразу поглотил шум улицы. Ширинку одной рукой застегивать неудобно, и поэтому она тыкается левой рукой в бедро и шипит от боли. Скинув в рюкзак, окровавленные полотенца и саму ладонь, она выходит на улицу и вздрагивает от холода. Она направляется к автостанции, намеренно оставив в комнате информацию о своем конечном пункте назначения. Все свои жизни она пыталась разыскать информацию о Предназначение. Это выходило. Век за веком, крупинка за крупинкой. У нее есть возможность рискнуть в этой жизни, доверившись старинным легендам. Если не выйдет — у девушки впереди целая вечность. Мужчина появился в квартире через час, как покинул дом ее родителей. Охотник не спешил, думая, что его жертва еще тут. Свет, указывающий ему дорогу к девушке, замер на этом месте, но как-то потускнел. Или это ему казалось. В любом случае он решил не возиться, а просто выбил врезной замок ударом кулака. Мужчина резко проходит в ванную. Тут повсюду ее запах, ее кровь, эманации, перенесенной ей боли, медленно сползают по кафельным стенкам подобно вязкой слизи. Ее самой нет. Охотник отчетливо видит отрезанную левую кисть девушки в куче кровавых тряпок. Она снова пытается ускользнуть. Он прошел в комнату. На диване и полу раскиданы распечатки, листы древних книг, заметки на языках которые имели хождение только на исчезнувших давно континентах, здесь же упавший на пол лэп-топ. Охотник понимает, что девушка скрупулёзно, на протяжении нескольких воплощений собирала информацию об одном месте. Даже он — вечный принцип — слышал о нем лишь отголоски легенд. «Колыбель Ангелов». Древняя как сама Земля и таинственная как Космос. Место силы, Храм или просто пещера. Девчонка нашла ее. Она сейчас была там. Палач отметил в голове место расположения. Это было недалеко, на расстоянии меньше пятидесяти миль от сюда. Немного странно… На вопросы не было времени. Теперь он должен догнать. Автобус девушку высадил в небольшом лесу. Она невольно восхитилась — еще несколько миль назад была полупустыня, а сейчас уже пошли голые скалы и леса. Как девушка и предполагала, конечность не восстановилась, но запястье уже затянулось и покрылось молодой, красноватой кожей. Брюнетке даже нравилась эта асимметрия. Правда, с удобством были проблемы. Она шагала все дальше в лес, уверенно следуя своему пути. Когда-то девушка здесь была, поэтому в ее воспоминаниях то и дело вспыхивали — тот огромный валун причудливой формы, широкое поваленное дерево, заросшее мхом слоем в кулак. Брюнетка подошла к почти вертикальным скалам в упор, осмотрелась и попыталась прокусить губу. Поняв, что на самом деле прокусить ее тяжело, девушка плюнула и просто нарисовала землей на скале стрелку влево. Ей нужно было задержать Палача, но не настолько, чтобы она состарилась. Она чертила стрелки через каждые несколько метров. Были бы возможности — девушка писала бы ему смешные послания. Метров через двести она уже срывала со скал странное растение, которое так хорошо прикрыло вход в пещеру, что, не зная про него, было бы невозможно его найти. Перед поездкой девушка вновь прошлась по магазинам и экипировала рюкзак так, будто собралась жить в каком-то убежище несколько лет. Несколько наручных фонариков и один шахтерский, аккумулятор, заряжающийся от движения ручки, питательные батончики и несколько бутербродов, две бутылки воды, плед, свечи, спички, веревки… Нацепив фонарь на голову, брюнетка шагнула в пещеру и вновь задрожала от холода с сыростью. Хмыкнув и начав напевать, для смелости, какое-то диско, девушка сделала шаг вниз по аккуратному коридору. Часть ступенек обвалились, но брюнетка спускалась уверенно. За тысячелетия она и забыла, насколько здесь красиво и просторно. Храм в земле. Выдолбленный в камне, отражающийся в подземном озере. Здесь из неоткуда разливался мягкий свет, заставляя блистать грубые узоры на стенах. В высоту двухэтажного дома, храм был обителью древних Богов — древних настолько, что они сами забыли про самих себя, — инородных, чужих этому миру, заснувших на долгие тысячелетия. Их храмы не посмело тронуть даже Время, боясь их возмездия. Девушка пришла к титанам, чтобы разбудить их. Она пришла указать им на ошибки. Пришла, чтобы повторить то, за что ее с возлюбленным заперли во времени, превратив его в Палача, а ее в Жертву. Она, вечная и старейшая, приравняла себя к Богам. Ее пьянил этот храм — близость к невероятному. Осталось только дождаться его. Он знал, что никогда не был здесь, но его не отпускала назойливое чувство дежавю. Однако, близость жертвы напрочь заглушало все остальное. Он увидел ее следы в виде стрелок. Ей хотелось поиграть напоследок?! Что ж, пусть развлечется, Охотник не возражал. Постепенно, руководствуясь ее метками, он дошел до Храма. Несмотря на жажду погони и ощущение скорого ее завершения, он остановился перед открытым входом в пещеру. Сила этого места сковывала, давила на него со всех сторон. Такого ощущения он не испытывал никогда. Вечное существо, незнающее усталости, робости, волнения и замешательства, в миг ощутила невероятную смесь этих чувств. На какое-то время он напрочь забыл и цели своего визита и ему просто захотел сесть вернее упасть и лежать, не вставая, а лучше уйти отсюда насовсем… Покинуть это место. Девчонка рано или поздно выйдет. Нет! Невозможно! Палач никогда прежде не думал так! Она здесь и этого должно быть достаточно. Он нерешительно окунулся в темноту этого места. Охотник легко видел при любом освещении, мог различить бесконечное количество оттенков запахов и ароматов, но в этом месте его чувства путались и отказывались подчиняться. Казалось, он слышит песнопения жрецов Иштар, мольбы обращенных к божествам, сами имена которых уже приравнивались к богохульству, экстатические крики умирающих тольтеков, плач старух, оплакивающих умерших вождей и вопли младенцев, приносимых в жертву каменным истуканам. Он чувствовал запахи благовоний и ладана, смрад разлагающихся человеческих тел, пьянящий аромат сомы и гашиша, вонь сточных канав Гаморы. Все это перетекало, смешивалось, входило и исторгалось из него безумным хороводом. Но хуже этого были вспышки света, пронзающие глаза, отдающие тупой болью в его затылке. Палач был в замешательстве. Хотя бы тело его не подводило, и он продолжал идти на ощупь рыча от злости и боли. — Что, больно? — Голос девушки раздавался совсем рядом, почти над самым ухом. Он не громыхал, отражаясь от стен. В этой пещере звуки будто замирали. — Иди на мой голос, котик. Я тебя не обижу. Мужчина шагнул на голос и оказался в воде по колено. Она, холодная, пропитанная древней кровью, жгла и кусалась, словно стая обезумевших пчел. Штаны совершенно не спасали. — Еще чуть-чуть. — Девушка провела пальцами по лицу Палача и отступила на шаг, где было еще глубже. Он пошел за ней, не в силах отказаться от столь близкой добычи. - Эй, Имярек, я буду скучать. Маленькая ладонь с силой пихнуло его в спину, заставляя его упасть в воду, поскользнувшись на камнях. Брюнетка немедленно села на его плечи, вцепилась в волосы правой рукой и прижала Охотника. Вода, почувствовал обнаженную кожу, рванула ее кромсать. Затекала в нос и рот, обжигала внутренности. Девушка мурлыкала себе под нос колыбельную по маленькую звездочку, поглаживая большим пальцем затылок. Палач почти не сопротивлялся. Девушка встала, когда исчезли последние пузырьки, и не смогла вынести навалившуюся усталость. Она выползла на берег, завалилась на спину и громко засмеялась. Растущее чувство легкости в груди — это свобода. Она свободна! Больше никогда она не умрет жестокой смертью. Она заведет себе пса, научится играть на флейте, пойдет, наконец, на свидание. Девушка встала, завязала мокрую рубашку под грудью и направилась к рюкзаку. Будет время — она завалит вход в пещеру камнями. А сейчас ее ждет матушка. — Это было больно. Жутко больно. Ты всегда такое чувствовала? Девушка обернулась. И невольно ахнула, сдав назад и едва не оступившись. Эхо его голоса резонируя от стен пещеры прошло вдоль ее позвоночника и разбудило дрожь во всем теле. Он стоял перед ней по колено в воде. Воды древние как сама Земля стекали с его волос, носа, рукавов плаща. Охотник поднял голову и посмотрел на девушку. «Ничего не вышло! Глупая дура, доверилась старым книгам и легендам! Это нельзя остановить, прекратить, изменить! Он сказал, что это Закон». Ей хотелось рыдать, рвать пальцами свое лицо, биться головой о стены храма, хохотать. Но все на что ее хватало это продолжать стоять и дрожать перед воплощением ее судьбы. Повисла неловкая пауза, время будто застыло. Теперь эти двое смотрели друг на друга сквозь мириады воплощений и эпох, литры пролитой крови и минуты взаимной радости. Палач начал выходить из воды. Брюнетка стояла неподвижно и тряслась от смеси страха и холода. Ее губы дрожали. Уже собранный рюкзак упал к ее ногам. Мужчина подошел в плотную. Она слышала его дыхание. Он опустил голову и посмотрел на упавший рюкзак из которого выпал моток веревки и бутылка воды — Полотенца ты, конечно, не захватила? — он снова посмотрел ей глаза. И на мгновенье хитро прищурился. — Ладно, до ближайшего мотеля, думаю, дойдем. Но если я подцеплю пневмонию и умру — виновата будешь ты! Он собрал выпавшие из рюкзака вещи, перекинул его через плечо и сделав пару шагов остановился. — Ты идешь, или у тебя здесь еще какие-то дела? — он протянул ей свою руку. Девушка уже протягивала свою левую руку, но потом, смутившись и дернувшись, попыталась спрятать ее под мокрым рукавом. Крепко сжав его ладонь, она кивнула и диагностировала: — Ты жив. — Помолчав секунду, она добавила, — теперь ты будешь всегда пить мамин чай. И брюнетка потянула мужчину к выходу.