Узник разума / Prisoner of the Mind

Следующим вечером, когда Лукас вошёл в их номер-люкс, то не позвал Ками. После их откровенного разговора накануне она прилагала усилия, чтобы не прятаться от него и продолжать их шаткую дружбу, так что когда Лукас вошёл в гостиную, Ками сидела на диване. Он удивился, что она не в своей комнате, и улыбнулся, а затем закусил нижнюю губу. - Надеюсь, я не перешёл границы дозволенного, но я торт купил. Я подумал, что может, вы захотите вспомнить Гидеона в его день рождения. Её сердце конвульсивно дёрнулось, а грудь сдавило, и стало совершенно невозможно дышать. Лукас ожидал ответа, наморщив лоб и держа в руках белую коробку, и смотрел на Ками. Она осторожно положила на диван свой Kindle*, боясь слишком быстро двигаться и разрушить ту непрочную силу, которая сдерживала её эмоции. - Очень заботливо с вашей стороны. Лукас поставил коробку на разделочный стол на кухне. - Я шоколадный купил. Не знал, какой торт он любил больше всего. - Шоколадный был его самым любимым. Лукас отрезал кусочки и протянул ей один, на тарелке и с вилкой. Сам сел на другом конце дивана, с кусочком торта. - С днём рождения, дорогой, - прошептала Ками, а затем вилкой срезала кусочек шоколада. Они ели молча, пока не доели. - Хотите поговорить о нём? Ками оторвала взгляд от тарелки и посмотрела на Лукаса. - Сомневаюсь, что вы хотите слушать мой рассказ о другом мужчине. Он улыбнулся и поднял обе руки ладонями вверх. - Вам нужен друг. А я - друг. Она слегка улыбнулась и выгнула бровь дугой. - Вы больше не мой “очень специфичный альфа”? Его щёки чуть порозовели и это стало более заметно, когда он улыбнулся. - Честно говоря, я не знаю, кто мы друг другу. Больше, чем просто психотерапевт и клиент после прошедшей недели, это уж точно, - на его лбу проявились морщины, когда он говорил. - Вы меня иногда раздражаете, а затем я вас. Вы думаете, что можете бросить мне вызов в борьбе, и я беспокоюсь за вас, за то, что вы можете сделать то же самое, если “Найтингейл” проникнет сюда, и я хочу защитить вас, и пытаюсь показать вам, что вы не ниндзя, а вы думаете, что да, и я почти кончил тем, что поцеловал вас. Вы мне говорите, что я веду себя как бета, но я не хочу быть бетой, так что я попытался показать вам, что могу быть альфой, но думаю, что проявил себя в большей степени как придурок, а не как альфа. Я заставил вас почувствовать неловкость и очень сожалею. Ками всё время, пока он говорил, влажным пальцем собирала крошки на тарелке, а теперь слизала их. - Ну, вы производите очень убедительное впечатление как доминантный самец. Она почувствовала жар, разливающийся по щекам, но подумала, что должна ему это сказать. Ему нужно было узнать, что он делает успехи. - Просто из-за всего того, что происходит, - Ками обвела рукой комнату, - сейчас действительно не подходящее время. Кроме того, ещё есть и психотерапевтическая этика. Я действительно имела в виду то, что сказала тогда. Вы всё ещё влюблены в Сару, а у меня никого не было после Гидеона и я не готова снова войти в эту реку, тем более за ради одного перепихона, хоть и превосходного, в чём я не сомневаюсь. Лукас хохотнул. - Ну, спасибо вам за это. Но я думаю, что могу быть другом, и немного понимаю, каково это – потерять супруга. Потерять жизнь, которую ты планировал провести с кем-то ещё. В его глазах расцветала грусть и Ками чувствовала себя так, словно смотрит в своё отражение. - Он и есть та причина, по которой я оказалась в САС. Он всегда хотел быть шпионом. Я выросла в семье, в которой сильны традиции службы в спецвойсках, но никогда не думала, что сама туда пойду служить. - Чем вы хотели заниматься? - Собиралась стать профессором лингвистики. Брови Лукаса полезли вверх. - Лингвистики? На скольких языках вы говорите? - Счёт потеряла. Его брови поднялись ещё выше. - Счёт потеряли? - Английский, французский, испанский, итальянский, немецкий, русский, арабский, арамейский, сирийский, иврит, турецкий, фарси, дари, пашто, узбекский, туркменский, курдский, магрибская группа диалектов арабского языка и парочка других диалектов. - Vy gavarite pa-rooski?** - Eto ne moi lyoobimyi yazyk, no ya na nem pratchitala "Annoo Kareninoo". Лукас кивнул, вид у него был потрясённый. - Ну, я не удивлён, что САС захотело наложить на вас свои руки. - Они обучили меня большинству из этих языков. Я собиралась специализироваться на европейских языках, но у САС была нужда в ближневосточных языках, и я блестяще сдала экзамен. По счастью, у большинства из них одна языковая база. Например, если вы знаете испанский, то потом итальянский и португальский очень легко выучить. - Гидеон тоже был специалистом по лингвистике? Ками засмеялась. - O, нет. Он был оперативником. Боже, он ненавидел сидеть в офисе, - она улыбнулась старым воспоминаниям. - Я единственная, из-за кого он любил бывать в Лондоне. Я была счастлива, что он мог немножечко рассказать мне о том, когда уедет и когда мне ждать его обратно. Правда, ждать и задаваться вопросами было тяжело. - А как вы познакомились? - На футбольном матче. Мы были в командах-соперницах, и он сделал язвительный комментарий перед самым началом матча о том, что наша команда, должно быть, в отчаянии, раз взяли девчонку. Лукас поёжился. - Так вы ему ногу сломали? Ками засмеялась. - Нет. Просто во время матча снова и снова выбивала у него мяч. Он меня потом на пиво пригласил, а остальное известно. - Сколько лет вам было? - Восемнадцать. Это были выходные перед началом моих занятий на первом курсе университета. Я поступила в тот, в котором учился мой брат, и он поручился за меня, чтобы меня взяли в их команду, так как не все в неё вернулись. Её улыбка растаяла и она закусила нижнюю губу. - Он был моей жизнью в течение десяти лет. Ками видела понимание в глазах Лукаса. - Елизавета была одним из тех обстоятельств, которые поддерживали меня в Лушанке. Я думал, что она ждала меня. Полагаю, что вы можете сказать, что Елизавета была моей жизнью в течение десяти лет, и причиной, по которой я всё ещё жив, несмотря ни на что. - Вы ходили, чтобы выяснить, как она? Видели, как она поживает? - Нет. Она устроила себе новую жизнь и заслужила это. Теперь у неё жизнь, которая приносит ей счастье. Ками наклонилась вперёд так, что смогла похлопать Лукаса по колену. - Знаете, и вы заслужили. Он посмотрел на её руку - изящные пальчики на тёмном дениме. - Вы действительно так думаете? Вы можете меня представить снова женатым и с ребёнком, домом и собакой? - M-м-м-м, может не с собакой, - он улыбнулся, и она засмеялась и отодвинулась назад, убрав руку с его колена. - Но всё остальное, да. - Я не предполагал, что влюблюсь в Сару. Предполагалось, что это будет просто мимолётное увлечение. - Что случилось? - Думаю, мы оба искали стабильность. Теперь, оглядываясь назад, я так думаю. Ками сидела молча, а Лукас продолжал говорить, то останавливаясь, то продолжая. Он явно это уже обдумывал. - Вся моя жизнь была хаосом, и Сара всё время жила под угрозой разоблачения. Думаю, мы оба хотели кого-то, кого не нужно было принуждать и прощупывать и втягивать в наши секреты. Мы оба хотели кого-то, кто принял бы нас и все ограничения, которые мы бы принесли с собой. Мы оба могли указать на нашу работу, чтобы спрятать за ней множество ошибок и упущений. Мы были половинками, а вместе могли справиться со всем. Проблема возникала, когда работа и... как вы их назвали - первоочередные обязательства? всплывали на поверхность. Благодаря Саре я снова ощутил себя настоящим человеком, но есть столько всего, относящегося к ней, о чём я не знал и что мне теперь внушает отвращение. А ещё..., - он покачал головой. - Вы долгое время её защищали и оправдывали. Вы не можете за одну ночь всё это прекратить. Он оглядел её. - Вы всё ещё влюблены в Гидеона? Ками одарила его нежной улыбкой. - Вы всё ещё влюблены в Елизавету? - Я всегда буду её любить. Но влюблён ли? Нет, - Лукас покачал головой. - Больше нет. - Я впустую расходовала половину кофейника каждое утро первые шесть месяцев после его смерти, потому что не могла заставить себя прекратить думать, что он вот-вот спустится вниз и поцелует меня в плечо, как он это делал каждое утро, когда был дома, - на её щёку упала слеза. - И я всё ещё смотрю “Топ Гир”***, потому что он никогда не пропускал ни одной передачи. Гидеон всегда будет частью моей жизни. Он был моим мужем, но рано или поздно понимаешь, что ты уже не засыпаешь в слезах каждую ночь и в конце концов сложила в коробки его одежду, а потом обнаруживаешь, что спишь посреди кровати, - слёзы потекли быстрее, медленная струйка превратилась в устойчивый поток. - Часть моей души всегда будет принадлежать ему. Но есть и оставшаяся часть, и я уже пришла к пониманию, что она одинока. Лукас схватил пригоршню салфеток со стола и протянул их ей, и Ками вытерла щёки, ибо слёзы уже падали с подбородка на рубашку. - Так что, я его люблю. Но надеюсь, что когда-нибудь найду кого-то и влюблюсь в него. Гидеон оставил мне письмо, в котором написал своё завещание, одно из писем типа “если ты читаешь это, то значит, я умер”, и он написал, что когда я буду готова, то он хочет, чтобы я нашла кого-то ещё, и это не будет означать, что я предаю его, но он хотел, чтобы я была счастлива, и я не буду счастлива, старея в одиночестве. - Кажется, он был хорошим человеком. - Был. Не знаю, как я когда-нибудь смогу найти ещё кого-то, кто будет ему соответствовать. Слёзы продолжали литься, и она безуспешно их вытирала. - Идите сюда. Лукас протянул руки. - Что? - Идите сюда. Вам нужно дружеское объятье. Ками скептически посмотрела на него, но быстро подошла к нему. Он сгрёб её в охапку, притянул к себе, усадив на колени, и прислонил её голову к своему плечу. Она напряглась из-за неожиданной близости, но так как он ничего не делал, то она расслабилась. Несколько минут спустя она сказала: - Спасибо вам за торт. Большинство людей боится упоминать Гидеона, потому что не хотят меня расстраивать, но он был огромной частью моей жизни так долго, что больно, когда его игнорируют. - Я понимаю. Тепло его тела просачивалось в неё, избавляя её от напряжения, которое она носила в себе с тех пор, как они въехали в отель. - И вообще-то я не плачу о нём. Просто несколько последних дней... - Его день рождения и годовщина его смерти всегда тяжелы. Вам позволительно грустить. Ками улыбнулась. - Теперь вы звучите как психотерапевт. - Это нормально – время от времени позволять, чтобы вас обнимали, Ками. Вы не должны всегда всё тащить сами. Она захлюпала носом. - Мне не хватает рядом человека, с которым я могла бы делить тяготы жизни, - Ками ещё некоторое время продолжала сидеть, прижавшись к груди Лукаса, а затем неохотно встала. - Нам, наверное, стоит что-нибудь поесть, кроме торта на ужин. - В пакете есть салаты и сэндвичи. Они переключали телевизионные каналы, пока не остановились на сериале “Дживс и Вустер”. Ками хихикала в свой греческий салат, пока они смотрели, а когда она покончила с едой, то прислонилась головой к плечу Лукаса. Он обнял её и они смотрели вместе, пока не начали зевать. Как только Лукас выключил телевизор, Ками встала и потянулась. - Я могу попросить вас об одолжении? Как друга? - Конечно. - Можете ли вы, - она смотрела в пол, нервно ёрзая ногой по ковру, - спать в моей комнате этой ночью? Не в смысле секса, - быстро добавила она, - но... - Иногда приятно не быть одному. Ками подняла глаза и посмотрела на него, на его лице была понимающая улыбка. - Ага. - Конечно. Позвольте мне пойти переодеться. К тому времени, когда он вошёл в её комнату, Ками была уже в постели, и он выключил свет на прикроватной тумбочке, а затем она почувствовала, как прогнулся матрас под его весом. Лукас не предпринял никаких движений, чтобы прикоснуться к ней, но его медленное и ровное дыхание успокаивало её в темноте, помогая избавиться от одиночества. Слёзы опять начали падать, и хотя Ками была тиха, насколько возможно было при данных обстоятельствах, Лукас, должно быть, слышал, что она плачет. Он повернулся на бок и положил свою руку ей на талию, не прижимая. А другую руку засунул под подушку. - Вы не одна, Ками. Этой ночью вы не одна.