Just Married / Просто женаты

– Это просто потрясающе, выпьем же за нашего великолепного Ким Хичоля, новую знаменитость международного масштаба! – Уже плохо стоящий на ногах Гонхи поднял, кажется, сотый за вечер тост, но они имели право на это, ведь клип их друга, запущенный в сеть вчера в полночь, имел просто оглушительный успех, как и альбом, умудрившийся сорвать всего за десять часов все рекорды продаж, и это было только начало. – За Ким Хичоля! – воскликнул нестройный хор пьяных голосов друзей, которые заняли целый зал в одном из лучших клубов Нью-Йорка, не принадлежащих холдингу DnE, чтобы отметить это событие. – За тебя, хомяк, и за твои потрясающие песни, – прошептал уже порядком осоловевшему Хёкджэ на ухо Хичоль, чокаясь с ним стаканом, полным то ли текилы, то ли водки – Хёкджэ уже перестал разбирать, что они пьют, и просто опрокидывал в себя стакан за стаканом, периодически обмениваясь заговорщически-счастливыми взглядами с Чжоу Ми и мысленно ликуя: их план удался, да еще как. Неожиданно музыка заиграла еще громче, убивая на корню любую возможность начать разговор, но это и не было нужно ребятам сейчас: Хичоль, схватив Хангёна за галстук, потянул своего парня танцевать; Чжоу Ми, задумывавшийся о чем-то, гладил по голове тоскующего от такой долгой разлуки с книгами и количества выпитого алкоголя Кюхёна; Чонун с Энди вели напряженный пьяный спор, склонившись над планшетом и периодически тыкая в его экран; Гонхи строил глазки симпатичной официантке, обслуживающей их столик; а Хёкджэ просто позволил себе расслабиться, откинувшись на спинку дивана, прихлебывая омерзительно-сладкий коктейль из высокого стакана и радуясь тому, что сегодня в его голове нет мыслей о Донхэ. Хотя… вообще никаких мыслей, кроме приятного алкогольного тумана, дарящего восхитительную легкость и забирающего все чертовы проблемы. Хёкджэ было настолько хорошо и комфортно, что он даже не заметил, как чья-то ловкая рука умыкнула вывалившийся на диванчик из кармана его джинсов мобильный и подлила в его стакан очередную порцию неразбавленного абсента, выполняя известный одному только хозяину этой руки план.

***

– Да, – удивленно ответил Донхэ, засидевшийся на работе допоздна, на звонок мужа, который раньше никогда не звонил ему сам. – Алло, Донхэ? – на том конце провода раздался знакомый наглый голос, который принадлежал явно не Хёкджэ. – Да, а это кто? – на всякий случай уточнил Донхэ, хотя уже догадывался о том, кому хватит наглости позвонить ему в такое время, еще и с телефона Хёкджэ. – Как будто ты не догадался. Неужели за прошедшие дни ты уже успел забыть мой сладкий голос, который теперь зарабатывает для твоей компании миллионы долларов? – с небольшими странными запинками пропели на том конце провода, начиная раздражать Донхэ, который уже собирался повесить трубку, но его остановил резкий окрик: – Эй, хомяк, не смей лезть на барную стойку! Если ты расшибешься, то, между прочим, это с меня твой муж снимет скальп!.. Похоже, этот окрик был адресован вовсе не Донхэ, а кое-кому другому, кого Хичоль нежно именовал хомяком, а Донхэ знал только одного человека с такой кличкой в окружении этого «любимого крестника мамы Хёкджэ». И Донхэ явно не понравилось то, что этот самый хомяк вдруг собрался лезть на какую-то там барную стойку и расшибаться. – Что там происходит? – Брови Донхэ изумленно поползли вверх, а внутри появилось странное, не очень хорошее предчувствие. – Эм, тут такое дело... – Хичоль снова вернулся к телефонному разговору. – Дело в том, что мы тут собрались… отметить мой дебют и все такое, ну, ты сам понимаешь, – начал снова тараторить в трубку парень, стараясь перекричать шум на заднем плане. – И хом… то есть Хёкджэ, в общем, он немного перебрал. Мы все тут перебрали, – пьяненько хихикнул в трубку Хичоль. – И я, кхм, то есть мы… да, мы, мы немного переживаем, как он доберется до дома. У него такое странное настроение, он все порывается сесть за руль сам, а Шивона нет в городе, вот я и решил, что, если тебе не трудно… – все продолжал и продолжал бормотать в трубку Хичоль, раздражая уже и так порядком злого Донхэ все сильнее и сильнее, а уж когда этот рыжий стервец упомянул имя «Шивон», то у Донхэ возникло отчетливое желание заехать кому-нибудь по морде. Прямо сейчас. По наглой холеной морде кого-нибудь с именем Шивон, хотя намного сильнее Донхэ обеспокоило то, что Хёкджэ собрался в пьяном состоянии сесть на свой проклятый мотоцикл. И это же насколько он пьян, что даже обычно не заморачивающиеся на такие мелочи его друзья обеспокоены этим? – Адрес, – совсем невежливо перебил Донхэ Хичоля и, стоило только парню услышать название знакомого клуба, в котором он был не раз и не два, как он тут же сорвался с места, в приказном тоне попросив Хичоля задержать Хёкджэ до своего приезда. Донхэ едва не забыл бумажник и пальто, за которыми ему пришлось возвращаться. Парень мысленно обрадовался, что в это время в компании уже почти никого нет и никто из сотрудников не видит, как их президент буквально бегом мчится к лифтам, натягивая на ходу пальто и проверяя карманы. Водителя Донхэ уже отпустил домой, поэтому ему пришлось самому садиться за руль и, чертыхаясь, по загруженным даже в пятницу ночью нью-йоркским дорогам добираться до клуба, который находился пусть и недалеко от центрального офиса DnE, но путь до него все равно отнял почти час, а потом парню пришлось еще двадцать минут потратить на поиски места на парковке, прежде чем он наконец-то смог войти в клуб через вход для VIP-персон, с легкостью минуя огромную очередь жаждущего развлечений народа и фейс-контроль. Поймав за шкирку первого пробегающего мимо официанта и сунув ему в услужливо протянутую руку 10-долларовую купюру, Донхэ попросил проводить его в зал, где веселая гоп-компания сомнительных друзей его мужа отмечала успешный (в чем уже даже сам Донхэ не сомневался) дебют Хичоля. Об этом праздновании, кстати, Хёкджэ даже не удосужился предупредить своего мужа, за что еще отдельно получит. Когда протрезвеет, конечно. Первое, что увидел Донхэ, оказавшись в насквозь прокуренном маленьком помещении VIP-зала, – памятного розового гуся, которого, кажется, звали Сонмин или просто Сонми, торжественно восседающего на барной стойке, на которой лихо отплясывали полуобнаженные… Хёкджэ и фанат кексов с гашишем? Изумленный до предела Донхэ как завороженный наблюдал за тем, как его местами робкий и скромный супруг, держа в руках пустую бутылку из-под виски, одетый в одни только джинсы, съехавшие так низко, что все желающие могли любоваться не только красной резинкой его трусов, но и татуировкой внизу живота во всей красе, настолько сексуально изгибался в такт музыке, что Донхэ как-то слишком резко стало жарко и душно в этом тесном помещении. Но уйти отсюда сейчас на свежий воздух, оторвав взгляд от Хёкджэ, который настолько окунулся в музыку, что не замечал ничего вокруг, было выше его сил, и он все смотрел и смотрел на своего супруга, чувствуя, как внутри все сильнее и сильнее разгорается желание обладать этим совершенством. Во всех смыслах этого слова. Донхэ настолько увлекся созерцанием своего мужа, что не замечал ничего вокруг: ни танцующего рядом с Хёкджэ такого же полуголого парня – фаната выпечки и плюшевых игрушек; ни уснувших в обнимку на диване алкоголика-домработника и его симпатичной опекунши; ни мрачно наблюдающего за отплясывающими на стойке Кюхёном и Хёкджэ Чжоу Ми, который был готов в любой момент броситься ловить того, кто из них первым потеряет равновесие и рухнет вниз; ни торжествующе улыбающегося Хичоля, ну очень довольного тем, как Донхэ отреагировал на Хёкджэ, которого Хичоль весь вечер не только самостоятельно спаивал, но и самолично раздевал еще немного упирающегося друга и буквально силком запихивал на барную стойку десяток минут назад, чтобы приехавший Донхэ увидел то, что хотел показать ему Хичоль, и почувствовал то… что должен был почувствовать. Иначе эти двое так никогда и не сдвинутся с мертвой точки, а его лучший друг состарится и умрет девственником. Замужним девственником. Вот тебе и суровый жизненный юмор. Хичоль с удовольствием наблюдал за тем, как то сжимаются, то разжимаются пальцы как струна напряженного Донхэ, наблюдающего за своим мужем, как начинают пылать его щеки и темнеть глаза, как он судорожно облизывает губы и сглатывает, не в силах хотя бы на секунду оторвать взгляд от Хёкджэ, но, кажется, пора было вмешаться, иначе дело опять закончится только взглядами. А взгляд – это явно не то, что способно наладить отношения между этими двумя. – Привет, – пропел Хичоль, стремительно подходя ко все еще пребывающему в прострации Донхэ и стараясь сделать скорбный вид, но он был слишком доволен происходящим и слишком пьян, чтобы у него это вышло хорошо. – Можешь забирать, а то он сейчас свалится, – хихикнул рыжеволосый, кивая на расплясавшегося в опасной близости к краю стойки Хёкджэ и привлекая к этому внимание Донхэ. Донхэ лишь поджал губы и, пробурчав что-то невнятное, ринулся к барной стойке как раз в тот самый момент, когда Хёкджэ, покачнувшись, начал неловко заваливаться на пол, но был проворно пойман своим мужем под одобрительный свист Хичоля и Чжоу Ми, которые даже не думали вмешиваться в происходящее, с насмешкой наблюдая за тем, как Донхэ пытается успокоить разбушевавшегося, явно недовольного присутствием мужа Хёкджэ и усадить его на барный стул, чтобы попытаться найти его одежду и вещи, прежде чем забрать домой. Не хватало им очередного воспаления легких или чего-нибудь еще в таком роде. Но Хёкджэ никак не желал сидеть на месте, ему хотелось еще немного выпить и потанцевать, ведь у них есть такой замечательный повод для этого, и он никак не мог понять, почему должен спокойно сидеть на месте и чего-то там ждать. Чего-то, чего ему, судя по всему, совершенно не хотелось. – Может, помочь ему? – шепотом спросил у Хичоля незаметно подошедший к нему и обнявший со спины Хангён, глядя на попытки Хёкджэ снова заползти на барную стойку, пока Донхэ судорожно собирал разбросанные по всему VIP-залу вещи своего мужа и просто вещи, которые можно было надеть на Хёкджэ, чтобы он не замерз и не простудился, ведь его телефон и бумажник с документами Донхэ нашел, а все остальное не суть важно. – Не-а, пусть сами разбираются, – ехидно хихикнул Хичоль, резко разворачиваясь в объятиях своего парня и впиваясь ему в губы поцелуем. – У нас есть занятия намного поинтереснее, – многозначительно ухмыльнулся он, хватая своего парня за галстук и утягивая его за собой в сторону приватных комнат. – Только подожди секундочку… – Хичоль развернулся к Донхэ, пытающемуся тем временем натянуть носки на уворачивающегося и недовольно бухтящего что-то Хёкджэ, и проорал, с легкостью перекрикивая музыку и заставляя встрепенуться спящих Чонуна и Энди и пригорюнившегося на барной стойке в одиночестве Кюхёна, который тоскливо смотрел то на гуся, то на насмешливо наблюдающего за происходящим Чжоу Ми и пытался решить, кого ему сейчас хочется обнять больше, и пока плюшевый гусь снова побеждал в этой борьбе, потому что был ближе, но с Мими было намного теплее, поэтому… Кюхён горестно вздохнул, отпивая виски прямо из горла и снова погружаясь в свои тяжелые думы... – Эй, Ли Донхэ, его девственность в твоих руках! – завопил Хичоль, после чего подарил невинную улыбку ошеломленно смотрящему на него Донхэ, послал ему воздушный поцелуй и, вновь вцепившись в галстук Хангёна, с чувством выполненного долга поволок своего парня в сторону чилл-аутов. Кажется, сегодня он заработал свой приз. Хичоль искреннее надеялся, что и Донхэ с Хёкджэ тоже.