«Каждой личности приходится сражаться для того, чтобы её не погубило собственное племя."©
Алексей Пехов. «Пересмешник»
Весна постепенно сменила лето. И в середине июня в КрипиПасту пришла жара. Как правило, солнце крайне редко появлялось над мрачным Домом, стоящем посреди замороченного леса. Практически всегда небо было обложено тяжелыми свинцовыми тучами. Но уже несколько дней, солнце упорно оккупировало небосвод на весь световой день. Туч не было, и дневное светило щедро и беспощадно раздаривало свои лучи. Раскаленный добела шар сиял с желтоватого от жара неба, словно отчитывался за все дни своего отсутствия. Обитатели Дома страдали от жары. Вернее — сходили с ума еще больше, в сравнении с их обычным состоянием. Казалось, солнце решило выжечь этот рассадник чудовищ и медленно, но верно, поджаривало всех, кто жил в Доме. Сунуться в лес тоже было сложно — влажный воздух чащобы словно закипал, превращая её в настоящую адскую баню. Смельчаков минут сорок топать по тропинке до ближайшего города не находилось. Оказавшиеся практически в изоляции, крипи становились все более нервными и озлобленными. Парни вытряхнулись из своих курток и толстовок и теперь расхаживали голыми по пояс, но помогало это слабо. В Доме стояла духота, а за его пределами солнце принималось нещадно жечь обнаженную кожу плеч и спин. Клокворк обрезала свои джинсы до коротеньких шорт и ходила без своей излюбленной зеленой куртки. Как ни крути, а Натали была красивой, даже не смотря на то, что она сделала со своим лицом — худенькая, длинноногая, с хорошо читающейся под белой майкой грудью и округлыми бедрами. Плюс каштановая грива волос, сейчас собранная в лохматый пучок на затылке, открывая стройную шею. Сложись её жизнь по-другому, мужчины сворачивали бы шеи, глядя ей вслед. И били бы друг другу морды, за её внимание. Тоби, неотступно околачивающийся возле неё все больше мрачнел и злился, и его можно было понять. Он неоднократно ловил вполне недвусмысленные взгляды, которые другие крипи кидали на девушку. И то, что дальше похотливых взглядов не шло, объяснялась лишь тем, что никому не хотелось получить топором между глаз. А вот Роджерс, похоже, был очень не против раскроить кому-нибудь череп. Но повода ему пока не давали. Йана провела ревизию своего безотказного шкафа на предмет какой-нибудь летней одежды и выволокла оттуда нечто темно-синее. Нечто оказалось вполне себе симпатичным летним сарафаном. Прикинув его на себя, Йана посмотрела в зеркало. Сарафан открывал руки и плечи, имел неплохое декольте и был довольно коротким. Йана попыталась представить, как она будет расхаживать в этом среди молодых, и давно уже половозрелых психов, не отягощенных понятиями о моральных нормах, изнывающих от безделья и раздраженных постоянным обществом друг друга. Она не бог весть какая красотка, но это — самая настоящая провокация. И что, Дом считает, что ей это нужно?! — Проще сразу выйти голой, — пробормотала девушка, заталкивая сарафан поглубже в шкаф. В итоге она, по примеру Клокворк, обрезала джинсы выше колен и откромсала у одной рубашки рукава. Оценив плотность ткани, и то, что вещь висела на ней как на вешалке, Йана, чуть поколебавшись, отказалась от лифчика. Грудь у неё не настолько большая, чтобы требовать постоянной поддержки, а таскать эту сбрую в такую жару было настоящей пыткой. Тяжелее всего жару переносила Джейн Вечная. Она не отказалась от своего парика, маски, глухих платьев или блуз с длинными рукавами. Она не могла заставить себя оголить хоть пядь тела, поэтому большую часть времени проводила у себя в комнате. Даже кофе по утрам пить перестала. А вот кто совершенно не страдал от жары — так это монстры. Слендер, Смеющийся Джек и КагеКао плевать хотели на все температурные аномалии. Безликий как обычно источал холод и чувствовал себя вполне комфортно в своем неизменном костюме и затянутом под горло галстуке. Клоун тоже не замечал царящего вокруг ада, но зато искренне наслаждался страданиями других крипи и усиленно провоцировал разборки. Учитывая общую нервозность, это было несложно. Тенелицый же, вообще не понимал причину всеобщего уныния и лишь скорбно рассуждал о слабости человеческих тел, которая не компенсируется никаким тёмным пространством. Обладатели «слабых человеческих тел» все больше склонялись к мысли закопать говорливого демона под крыльцом. К сожалению, эти мечты оставались мечтами. Вода была холодной, даже чуть обжигающей. Для такой погоды, лучшего желать нельзя. Было приятно посреди жары ощутить всей кожей прохладу, а после постоянных разборок между крипи, слушать тишину леса. Задержав дыхание, Йана нырнула под воду. Лицо и голову защипал холод, но после наполненного жаром воздуха, это было то, что нужно. На эту неширокую, метров десять, реку, Йана наткнулась еще весной, когда вопреки настоятельным советам Джейн, сходила с тропинок и пробиралась сквозь бурелом и чащу. Ей нравилось идти сквозь лес. Йане казалось, что таким образом она словно впитывает в себя весь окружающий мир, одновременно становясь его неотъемлемой частью. Иногда, Йана предполагала, что именно эти прогулки помогли ей измениться так быстро. Все же лес был заморочен, он дышал тёмным пространством, клубился им. Джейн говорила, что сходить с тропинок опасно, и Йана понимала, что это так. Лес был мертвым. В нем не пели птицы и не жили животные. Зелень его листвы была темной, и даже свет солнца, пробивающийся сквозь кроны редкими лучами, был холодным и неживым. И все же, в этом лесу обитало что-то. Оно шумело и завывало вместе с ветром, пряталось в туманной дымке, которая стелилась по земле ночами, ползало в оврагах. Йана понятия не имела, что это было, но… ей нравилось общество этого невидимого нечто. Речка была быстрой, холодной, (по-видимому, в ней били ключи), но имелась и пара омутков, где вода была спокойной, и течение почти не ощущалось. Об одном из них, Йана и вспомнила, когда жара и общество других крипи стали невыносимыми. Конечно, чтобы дойти до него, нужно было пройти через душный влажный лес, вдыхая горячий воздух, перебраться через два оврага и надеяться, что не собьешься с пути и не сдохнешь от этой проклятой жары. Но прикинув все риски, Йана решила, что оно того стоит и пошла через ад. Примерно на середине пути, она об этом пожалела — от жары начинало мутить и все плыло перед глазами. Она готова была сдаться и повернуть назад, когда её ухо уловило отдаленное журчание воды. Мучения оказались оправданны — когда она едва живая выбралась-таки на берег реки, наградой ей была густая тень деревьев, и влажная прохлада, поднимающаяся от воды и разбавляющая собой жар воздуха. Уже четвертый день подряд Йана спасалась тем, что с утра сбегала из дома и до самого вечера плескалась в холодном омуте лесной реки. Её организм не требовал ни еды, ни крови, довольствуясь спасительной прохладой. Купальником ей служила очередная футболка. В первый раз Йана не озаботилась ни чем подобным, и полезла в воду голышом. Она никого не заметила, и все равно ей казалось, что на неё таращатся тысячи глаз. Это было неприятно. Поэтому никаких больше купаний «топлес». С довольной улыбкой, Йана покачивалась на течении, распластавшись на спине по поверхности воды. Солнце перевалило за свой трехчасовой порог и неторопливо ползло к закату. Прохладнее от этого почти не становилось, но идея провести ночь в замороченном лесу Йану не прельщала. Поэтому в сумерках ей предстоял очередной поход через лесную духовку. Перевернувшись со спины, она лениво погребла против течения… и вдруг остановилась. Зависнув в воде посреди омута, слегка подгребая руками и ногами, Йана беспокойно оглядывалась. Она чувствовала на себе взгляд. Это было не то ощущение, когда она купалась голой. Там было чистое самовнушение. А теперь на неё действительно кто-то смотрел. Девушка осматривала берег, стволы деревьев, кусты… Но ни единого намека на чье-либо присутствие. И все же — взгляд был. Йане стало не по себе — под ней было несколько метров воды, вокруг тихо шуршал лес, она не видела никого, но этот взгляд… он ощущался почти на физическом уровне. Йана решительно погребла к берегу. Кто бы не таращился на неё, если с ним предстоит встретиться, она предпочитала сделать это на твердой земле и с верным ножом в руке. До берега оставалось около четырех метров, когда что-то обвилось вокруг её щиколотки и резко утянуло под воду. Мгновенная паника нахлынула вместе с сомкнувшейся над головой водой. Каким чудом Йане удалось подавить порыв и не заорать, наглотавшись тем самым воды, осталось загадкой. Сжав челюсти, она изо всех сил заработала руками, одновременно пиная пяткой свободной ноги то непонятное нечто, что тянуло её ко дну. В какой-то миг, Йана почувствовала свободу — что бы это ни было, оно отпустило её — и рванулась к поверхности. Вынырнула, судорожно глотая воздух и что есть мочи припустила к берегу. Но через пару гребков, её ухватило за вторую ногу и снова потянуло на глубину. Йана в отчаянии смотрела на размытый свет, просачивающийся свозь толщу воды — в этот раз её затащило в воду на выдохе, и ей уже не хватало воздуха. Она задергалась, снова пытаясь ударить то, что её держало (это явно была не рука), но было бесполезно. Её больше не тянуло на глубину, но и не пускало к поверхности, удерживая где-то в метре от спасительного глотка воздуха. Йана почувствовала отчаяние, вместе с нестерпимой болью в легких — это же надо, столько всего пережить и утонуть из-за какой-то твари, живущей в реке замороченного леса! Перед глазами темнело. Это конец. Еще на что-то надеясь, девушка изо всех сил удерживала рефлекс, чтобы не вдохнуть и не заполнить легкие водой… И в это миг, что-то сдавило её талию и рвануло вверх. Спасительный кислород наполнил легкие, сердце колотилось как набат. Йана кашляла, отплевываясь от воды, которой успела-таки нахлебаться. Собственная кровь ураганом шумела в ушах, но сквозь этот вой Йана отчетливо слышала еще какой-то звук. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что это… смех. Откашлявшись, проморгавшись и уняв все не желающую проходить панику, Йана наконец смогла осознать происходящее. Почти у самого берега, по пояс в воде, удерживая девушку за талию на вытянутых руках, стоял и хохотал… Оффендер. Йана ошарашенно уставилась на него, силясь понять, где реальность, а где — панический бред, когда Безликий произнес сквозь смех: — Выражение твоего лица, девочка, сейчас просто бесподобно! — Оффендер! — наконец вернула себе дар речи Йана, тут же впадая в ярость. Два и два сложились очень быстро — разумеется, то, что тянуло её под воду, было не рукой, а щупальцем. Щупальцем этой зубастой твари, которая чуть не утопила её, а теперь стоит тут и ржет, как пьяная лошадь! — Ты конченный придурок! Полоумный! Какого хера ты творишь, псих ненормальный!!! — Она задергалась в его руках, лупя кулаками по предплечьям, (дальше просто не дотягивалась), и стараясь пнуть ногой в живот… ну или куда придется. — Отпусти меня сейчас же! Какого хрена ты меня топишь, ублюдок зубастый?! — Ну, тихо-тихо, девочка, — Безликий переслал смеяться, но продолжал лыбиться во все острые зубы. — Я увидел, как ты тут плещешься и не смог удержаться. Это была шутка… — Шутка?! — Еще больше взвилась Йана. — Шутка, мать твою, имбицил озабоченный! Юморист херов! — В его руках она чувствовала себя жуком, ухваченным пинцетом. — Бл*ть! Да отпусти меня! — Ладно, — монстр пожал плечами и послушно разжал руки. Йана тут же плюхнулась обратно в воду. Её возмущенный вопль сменился бульканьем. Снова вынырнув, девушка выплюнула воду и зло посмотрела на монстра. Тот стоял, сложив руки на груди и все так же довольно скалясь. Голый, по крайней мере той частью тела, что возвышалась над водой. Но Йана сильно сомневалась, что Оффендер озаботился какими-нибудь плавками. У неё на языке вертелось полтора десятка нелицеприятных эпитетов в адрес монстра, и ей было чертовски трудно выбрать наиболее точный. Поэтому, Йана ограничилась лишь выпущенным воздухом сквозь стиснутые зубы, обогнула Безликого по широкой дуге и подгребла к берегу. — Обиделась? — спросил монстр. Йана молчала. Спиной она чувствовала его взгляд, внимательный и тяжелый. И не испытывала никакого желания вступать в разговор. Берег возвышался над рекой примерно на метр и был почти отвесным. Но из-под чёрного земляного среза выступали толстые корни деревьев, и по ним Йана выбралась, как по лесенке. Её вещи лежали там, где она их оставила — на стволе толстого поваленного дерева. А рядом, на земле вольготно раскинулся черный кожаный плащ, поверх которого была небрежно брошена широкополая шляпа. Чуть поодаль гордо стояли черные тяжелые ботинки пятьдесят последнего размера, с высокими расшнурованными голенищами. «И когда он только успел подобраться?» — Девочка, — позади неё слегка плеснула вода. — Ты помнишь, я говорил, что не люблю, когда меня игнорируют? Йану передернуло — она помнила, когда он это сказал и при каких обстоятельствах. — А я не люблю, когда меня топят, — бросила, она не оборачиваясь. — Я же сказал, что это — шутка. Не утопил бы я тебя. — Мне не смешно, — Йана подхватила джинсы и рубашку. Больше всего ей хотелось просто уйти, как есть, босиком и в мокрой футболке, чтобы избежать общения с Оффендером, он она понимала, что это глупо. — Ну, извини, — неубедительно покаялся монстр, — я больше не буду. — Угу, — откликнулась Йана, только для того, чтобы этот извращенец не решил, что его игнорируют. Она не могла понять, что чувствует, снова увидев Оффендера. Какая-то частичка её упорно твердила, что ей надлежит испытывать к нему неприязнь, а лучше — ненависть. Но умом она понимала, что ненавидеть ей его не за что. Они заключили сделку. Оффендер выполнил свою часть. Да, он неслабо схитрил, обговаривая её сторону соглашения, но тут, говоря по совести, Йане надо было самой быть внимательнее — знала же, с кем связывается. То, что она чуть не отдала концы после этого… Слендер говорил, что в этом она целиком и полностью виновата сама. Но… все же Оффендер не вызывал у нее положительных эмоций и общаться с ним не хотелось. Йана отступила за ближайший куст, проигнорировав скептическое хмыканье Безликого на этот маневр. Не сказать, что бы она стеснялась его — после того, что между ними было, стеснятся — вершина глупости. Скорее, это был просто рефлекс. Она натянула сухое белье, джинсы, сняла через голову мокрую футболку и надела рубашку. Застегивая пуговицы, Йана слышала, как за её спиной тяжело шуршит и поскрипывает кожа плаща. Когда она закончила, и вышла из-за своей псевдо-ширмы, Оффендер, уже в плаще, (Йана содрогнулась — по такой жаре ходить в коже! Но Безликому, как и остальным монстрам, было, похоже, вполне комфортно), сидел на стволе поваленного дерева и заканчивал зашнуровывать правый ботинок. Йана разместилась на том же стволе, но как можно дальше от монстра, и принялась натягивать и шнуровать кроссовки. Монстр, закончив со своей обувкой, подошел к Йане и уселся рядом с ней. Девушка подавила желание отодвинуться. Оффендер вытащил что-то из кармана плаща, и протянул девушке: — Будешь? Йана глянула. Это оказалась пачка сигарет. Она была значительно крупнее стандартных, виденных Йаной пачек, темно серая, с какой-то непонятной черной клинописью по бокам. С открытого края торчало два ряда черных фильров. — Я не курю, — буркнула девушка, заканчивая с кроссовками и вставая со ствола. — Самое время начать, — тяжелая ладонь тут же легла ей на плечо, принуждая сесть обратно. — Эй, отвали, — рыпнулась Йана, но рука на плече сжалась сильнее. — Спокойно, девочка, я просто хочу поговорить. Она раздраженно посмотрела на монстра: — Нам не о чем говорить. — Я так не думаю, — хмыкнул Оффендер. Он вытянул из пачки две сигареты, взял обе в губы, чиркнул зажигалкой и прикурил от одного огонька. Выпустив облако сладковатого дыма, протянул одну сигарету Йане. — Давай, девочка, если уж ты вступила на путь порока — работай по всем фронтам. Йана хмуро глянула на него, но сигарету взяла — просто чтобы отвязался. Монстр одобрительно кивнул. Девушка осмотрела сигарету — длинная, в черной бумаге, с темно бордовой блестящей полоской у основания фильтра. В средней школе Йана пробовала курить, но не прониклась этим занятием — она не могла понять, какое удовольствие может доставлять горечь в глотке, распирающий душный дым в легких и постоянное желание выбросить эту дрянь и почистить зубы. Покосившись на Оффендера, девушка осторожно затянулась — ничего общего с теми давними ощущениями. Дым был сладковатым, с легкой приятной горчинкой, он легко стек по горлу, мягко наполнив легкие при вдохе и так же свободно вышел на выдохе, оставив после себя странный, но довольно приятный привкус. — Ну надо же, — неопределенно пробормотала Йана, затянулась еще раз, и молча уставилась перед собой. Она уже поняла, что уйти спокойно монстр ей не даст, но разговаривать с ним у неё тоже не было никакого желания. Оффендер, видя что общаться с ним не хотят, легонько толкнул девушку плечом. — Ну что ты злишься, девочка? Я же тебя честно предупреждал, как со мной будет. — Угу. — Хотя, признаюсь, я немного увлекся. — Угу, — все так же равнодушно ответила девушка. Безликий нахмурился, потом снова усмехнулся, протянул руку, собираясь коснуться её щеки. Йана вздохнула, уклоняясь от прикосновения. — Оффендер, — наконец, сказала она, — Наша сделка завершена. Ты получил, что хотел? Прекрасно. Я к тебе тоже претензий не имею. Чего еще тебе надо? — Мне понравилось наше короткое знакомство, — ухмыльнулся монстр. — Может, продолжим его? Из-за его спины появился вектор, мягко обвил девушку за плечи. Йана дернулась, сбрасывая нахальное щупальце. Вектор убрался с плеч, но лишь для того, чтобы переползти на пояс. — Иди к черту! — Раздраженно рявкнула девушка, вскакивая на ноги, и бросая недокуренную сигарету на землю. — Ладно, подожди, — голос Безликого вдруг стал серьезен. Вектор он убрал, но поймал Йану рукой за запястье. Она попыталась вырваться, но монстр чуть сильнее сжал пальцы, намекая, что дергаться не стоит. — Да сядь же ты! Силком усадив её обратно, Оффендер вздохнул: — Я понятия не имел, что сделка может хоть как-то угрожать твоей жизни. В этом случае, я бы на это не пошел. — Ага, конечно, — Йана наконец высвободила свою руку из его пальцев, но уйти больше не пыталась. — Моя жизнь для тебя бесценна. — Твоя, может и нет, — невозмутимо ответил монстр. — Но своей я дорожу, а у Слендера вполне достанет сил, что бы её испортить. И можешь мне поверить, он это уже продемонстрировал. Йана вопросительно посмотрела на него. Конечно, она сама не слабо огребла от Слендера, но как-то не думала, что и Безликий-насильник может попасть под раздачу. В подробности Оффендер явно вдаваться не собирался и лишь сказал: — Слендер очень не любит, когда его игрушки ломает кто-то, кроме него. Йана снова почувствовала глухое раздражение. — Да уж, надо быть осторожнее с чужими игрушками, — ядом её голоса можно было легко потравить половину замороченного леса. Она уже смирилась с тем, что не принадлежит себе, да и личностью является весьма условно, но напоминания об этом были неприятны. — Это тебе урок на будущее. Она снова поднялась, собираясь уйти, но снова была схвачена неугомонным монстром. Оффендер поймал её за плечи, в этот раз бесцеремонно усадив её к себе на колени. — Бл*ть, Оффендер! — Йана принялась отбиваться. — Отпусти меня сейчас же! — Полегче, девочка, — басовито проурчал Безликий, охватывая её рукой поперек груди, прижимая спиной к себе и лишая какого-либо шанса вырваться, — я возбуждаюсь, когда девушка у меня коленях так активно двигается. Йана перестала дергаться, прикрыв глаза, досчитала до десяти. Потом еще раз, в обратном порядке. — Оффендер, — наконец сказа она, когда была уверенна, что способна произносить не только мат, — чего тебе надо? — Чтобы ты спокойно выслушала меня, не заставляя тебя ловить через каждый десяток слов. — Спокойно ответил он. — Не так много прошу, верно? — Ладно, — после короткого раздумья кивнула Йана. — Отпусти меня, и я обещаю тебя выслушать. — Раз обещаешь, слушай так. — С ума сошел! — Возмутилась девушка. — От тебя жар, как от печки! Учти, от теплового удара тоже можно умереть. Тело монстра действительно было горячим — девушка ощущала это сквозь свою одежду и его плащ. Прижатая спиной к его груди, она чувствовала, что ей становится все жарче. Учитывая температурный режим последних дней, это было более чем неприятно. — Ладно, убедила, — вздохнул Оффендер и разжал руки, отпуская её. Йана отступила на несколько шагов, сложила руки на груди, выжидающе уставившись на него. — Ну? — Девочка, то, что случилось, не должно было случиться — по определению. Это считалось невозможным. Это не первая сделка, которую мне довелось заключать и поверь, никто из моих визави и близко не был к смерти. Если не вдаваться в словесную мишуру — ты перехватила мой контроль. Ты, кстати, колдовством никогда не баловалась? — Ты что, прикалываешься? — не удержалась Йана. — Вижу, что нет, — хмыкнул монстр и продолжил. — Девчонка, без подготовки, без понятия сути потоков и энергий, просто не могла сделать подобного. А потом еще и пережить извлечение чужой силы. — И что это значит? — почему-то ей стало не по себе. — Это значит, что ты уникум, девочка, или что-то типа того. Но суть не в этом. Суть в том, что моей вины в случившемся с тобой нет. Я не нарушал обговоренных условий и меня тебе винить не в чем. Йана посмотрела на него долгим взглядом. Монстр сидел на поваленном стволе, уперев локти в колени и смотрел на неё в ответ. Вопреки своему обыкновению, сейчас он не ухмылялся. — Да я, в общем то, тебя ни в чем и не обвиняю, — наконец признала Йана. — Слендер мне уже популярно объяснил, что я — сама дура. Так что, как я уже сказала — к тебе никаких претензий. — Она снова нахмурилась. — Ты мне другое объясни — чего ты передо мой оправдываешься? Не думаю, что у тебя есть совесть, которая тебя бы мучила. Какая тебе разница, что я думаю? — Про совесть — это верно, — снова заухмылялся Оффендер. — А что ты думаешь, мне очень важно. — В его голосе добавилось бархатисто-рычащих ноток, и Йана невольно напряглась. — Хочу узнать тебя поближе, а это будет сложно, если ты будешь думать, что я пытался тебя убить. — Да уж куда ближе? — Йана попятилась от него, едва не споткнулась о торчащий из земли корень. Монстр встал, улыбаясь, сделал небольшой шаг, намереваясь преодолеть разделяющее их расстояние. — Тогда может получше? — Предложил он, хищно облизнув губы черным острым языком. — Или подольше? Из-за его спины появилось сразу четыре вектора, один из которых держал небольшой бутон розы на коротком стебле, и медленно потянулись к Йане. Та отскочила на пару шагов, нож словно сам нырнул в руку. Оружие против Безликого, прямо сказать, сомнительное, но что есть. — Так, щупальца убрал и три шага назад, — потребовала она, прекрасно понимая, что со стороны выглядит, как пресловутая Моська, тявкающая на слона, — не смей ко мне приближаться! — Да брось, девочка, — промурлыкал монстр. Отходить на требуемые три шага он не стал, но остановился и отвел вектора за спину, тоже, впрочем, не убирая. Алый бутон упал ему в ладонь, и он осторожно погладил пальцами лепестки, — неужели тебе совсем не понравилось? Он еще раз облизнулся — медленно и очень выразительно. Воспоминание не замедлило яркой картинкой вспыхнуть в голове, и Йана почувствовала, как у неё запылали щеки. От монстра это тоже не укрылось, он тихо засмеялся, снисходительно заметив: — Ты очаровательно краснеешь. Йану передернуло, она покраснела еще сильнее, на этот раз от злости. Подобные снисходительные интонации были её слабым местом. Никакие оскорбления не могли вывести её из себя так, как тон «взрослого и умного», разговаривающего с ней — «маленькой, глупой и бесконечно наивной». И плевать, что она против Оффендера именно такой и является. Монстр прекрасно видя, как действуют его слова, добавил: — А еще, ты прелестна, когда злишься, малышка… Это стало последней каплей. Но дуракам, как известно, везет. А поскольку невысокую тощую девчонку, вооруженную одним лишь охотничьим ножом, бросившуюся на Безликого монстра, который только того и ждал, иначе как полной дурой не назвать, то повезло и Йане. Хороший толчок в спину заставил её потеряв равновесие уже на первом шаге, позорно растянутся на земле, растеряв весь боевой пыл. — Развлекаешься? — Низкий рокочущий голос звучал тихо, но при этом наполнял собой все окружающее пространство. Слендер, как всегда, появился бесшумно и неожиданно. — Слегка, — Оффендер небрежно перекатывал в пальцах стебелек розового бутона. — Тебе было мало? — Мне всегда мало, — насильник растянул губы в похабной ухмылке. — Я не о том, — Слендер остановился рядом с Йаной. Она сидела на земле и вставать не торопилась, интуитивно чувствуя момент, когда надо быть как можно меньше и незаметнее. — Я понял, — улыбка Оффендера чуть померкла. — Я не нарушаю твоих условий. Монстры замолчали. Тишина, воцарившаяся в лесном сумраке, стала какой-то противоестественной, даже звенящей. Йана ощутила, как кожа покрылась мурашками, мучительно захотелось подорваться, и сбежать. Она настороженно переводила взгляд с одного Безликого на второго, было в их молчании что-то угрожающее. Так два матерых хищника меряют друг друга взглядами, стараясь оценить силу противника, прежде чем сцепиться насмерть. А потом до Йаны вдруг дошло — монстры не молчат. У них происходит безмолвный разговор, на телепатическом уровне, и звенящая тишина — отзвук этого диалога. Находится рядом с Безликими было неприятно. Йана убрала нож в ножны на бедре и осторожно отползла от Слендера, намереваясь подняться на ноги и уйти по-английски. Но… — Куда собралась? — Нарушил эту звенящую тишину Слендер, не поворачивая головы в её сторону. — Не хочу вам мешать, — опасливо ответила Йана, делая попытку подняться. Но черное щупальце протянулось к ней, дернув за ногу и подтянув обратно к Безликому. — Сидеть на месте. Девушка насупилась, но ослушаться не посмела. Посмотрела на Оффендера. Тот уже не ухмылялся и как показалось Йане, даже хмурился. О чем бы не шел разговор, насильнику он явно не нравился. Но, похоже, достойных аргументов «против» у него не было. Звенящая тишина исчезла, воздух снова наполнился шуршанием ветвей и журчанием воды. Слендер, не проронив больше ни слова, развернулся и ушел прочь, растворившись среди древесных стволов. Йана, все еще сидя на земле, перевела взгляд на Оффендера. Тот некоторое время смотрел на то место, где исчез Палочник. Потом повернул голову к Йане. — Все-таки он — редкостная сволочь, — сообщил Безликий, походя к девушке и протягивая ей руку. Йана тут же шарахнулась от него — в протянутой руке все еще был бутон розы. Оффендер взглянул на цветок — похоже, он уже забыл нем — и спохватился: -О, извини, — он сжал бутон в кулаке и между его сомкнутых пальцев заструился красноватый туман. И снова протянул девушке пустую ладонь. Йана покосилась на его руку и встала сама, не принимая помощи. — И к чему ты это? — спросила она, подхода к поваленному стволу и подбирая мокрую футболку. — Да так, это я о своем, — уклончиво ответил Оффендер. Чуть помолчал, и снова растянул губы в усмешке. — Так что, девочка, мы с тобой подружимся? — Вряд ли… — Да брось, ты же меня совсем не знаешь. — И не горю желанием узнать. — Я могу быть очень интересным собеседником… — Это так теперь называется? — Йана, мне приятно, что рядом со мной у тебя мысли идут в этом направлении, но я имел в виду только то, что сказал. Да, кстати, мне нравится твоя новая масть. Все же, в блондинках есть особый шарм… Йана автоматически провела ладонью по влажным волосам. На её голове не осталось ни единой темной пряди. Теперь она щеголяла снежно-белыми волосами и уже устала выслушивать шутки про блондинок от Безглазого и Худи. А тут еще этот, со своими комплиментами. — Я не блондинка! — Огрызнулась она. — Это — седина! — Хорошо, хорошо, — монстр выставил руки ладонями вперед. — Как скажешь. И, тем не менее — мне нравится. — Иди ты… — буркнула она, отжимая футболку. — Как раз собирался пойти. Тебя проводить? — Я знаю дорогу. — Не сомневаюсь. Через жаркий, пропитанный горячим воздухом лес, — в голосе Оффендера появились глумливые нотки. — То, что нужно, после освежающего купания. Йана подозрительно посмотрела на монстра. Что и говорить, а в этот проклятый раскаленный лес лезть не хотелось. Особенно сейчас, когда кожа еще хранила прохладу речной воды. — У Безликих свои дороги, девочка, — продолжал довольно скалится монстр, снова протягивая ей руку. — Один маленький шаг и ты у Дома… — Оффендер, ты зря теряешь время. Я не собираюсь больше брать твои розы, или заключать какие-то сделки. Мне хватило одного раза. Так что — отвали. — Если ты так категорично настроена, то тебе нечего бояться. Йана насторожилась: — Ты о чем это? — Очередную сделку тебе я бы и сам не стал предлагать, — хмыкнул Безликий. — Мне, как ни странно, одного раза тоже вполне хватило. Что касается роз… Для меня, как и для вас, психопатов, существуют определенные правила, которым я вынужден подчиняться. Одно из них заключается в том, что я могу трахнуть крипи только по добровольному и осознанному согласию. Я не могу хитростью заставить тебя взять мою розу, если ты этого опасаешься и не могу обманом заманивать тебя в постель. Так что, девочка, если ты сама не захочешь, я тебя не трону. — Сложно поверить, что ты подчиняешься каким-либо правилам, — с сомнением в голосе протянула Йана. — Мне тоже, — кивнул Безликий, — но — увы. Жизнь подчиняется одному закону — закону силы. Слендер сильнее, поэтому я вынужден следовать его идиотским законам касательно Дома. — Ты говоришь, что он сильнее, но называешь его законы идиотскими? — Я обязан им подчиняться, но никакая сила не заставит меня их принять. Так что, пойдешь со мной или хочешь вновь испытать восхитительные ощущения проварки заживо? — Если все так, как ты говоришь, — произнесла девушка. — Тогда я вообще не понимаю, какой тебе прок помогать мне. Даже в такой мелочи. — Да потому, что я могу это сделать, — по тону стало понятно, что этот разговор начинает утомлять Оффендера. — И это не потребует от меня никаких дополнительных усилий. Монстры — существа желаний, девочка, собственных желаний. Мы просто делаем то, что хотим и это не обязательно должно быть обусловлено логикой или выгодой. Йана посмотрела на вновь протянутую ладонь Безликого и немного помешкав, вложила в неё свою руку. У неё не было ощущения, что она совершает ошибку, но и слова Оффендера не так, чтобы сильно убедили её. Но возможность избежать очередной прогулки по этому кипящему лесу, стоила того, чтобы рискнуть. — Ну, вот видишь, — ухмыльнулся Безликий, аккуратно сжимая её пальцы. — Даже земля под ногами не разверзлась. — Еще не вечер, — буркнула Йана просто для того, чтобы что-то сказать. — И то верно… Мир смазался перед глазами девушки, земля качнулась под ногами, в уши ударил свистящий гул. Йана почувствовала головокружение, её качнуло, и Оффендер придержал её за плечи. Когда мир перестал болтаться, как колокол, Йана открыла глаза и увидела, что реки уже нет, а они стоят у кромки поляны перед Домом. Прохлада текущей воды тут же сменилась раскаленным пеклом. — Быстро, — с удивлением произнесла она, высвобождая руку из пальцев Оффендера. — В прошлый раз дольше было. — В прошлый раз мы переходили в другую плоскость, — пояснил монстр. — Это дольше и сложнее. А тут всего пара километров — говорить не о чем. — Хм… — неопределенно хмыкнула Йана, посмотрев на Безликого. — Ясно. Ну… типа, спасибо… что проводил. — Типа, пожалуйста, — в тон ей ответил Оффендер, растягивая губы в акульей улыбке. — Обращайся, если что… Девушка покачала головой: — И все равно, я не пойму, что у тебя на уме. Я не верю в дружелюбных монстров. — На уме у меня всегда одно, — он вдруг опустил руку, и слега хлопнул девушку по заду. Та возмущенно вскрикнув, отскочила от него. — А что не веришь — это правильно. Дружелюбных монстров не бывает. — Сказал монстр, который спрашивал, подружимся ли мы, — скептически заметила Йана. — Да, девочка, тут ты меня поймала, — рассмеялся Безликий. Он поправил шляпу, и больше не сказав ни слова, широким шагом двинулся через поляну к Дому. Йана слегка растеряно смотрела в его широкую спину. — И почему у меня такое чувство, что я опять сделала какую-то глупость? — пробормотала она и постояв еще немного, (чтобы увеличить расстояние между собой и Безликим), тоже неторопливо пошла к крыльцу, помахивая мокрой футболкой. Поднявшись на второй этаж, Йана обнаружила очередной сюрприз. Неприятный. Маявшиеся от безделья крипи придумывали самые безумные способы развлечь себя. И зачастую — самые идиотские. Надо ли говорить, что объектом развлечения одного безумца, становился другой, за неимением посторонней публики. Вот сейчас, Йана обнаружила, что в косяк её двери вбит большой гвоздь. На этот гвоздь и дверную ручку была намотана веревка. Такой своеобразный веревочный замок. — Вот придурки, а? — вздохнула девушка, бросая на пол сырую футболку, и берясь за узлы на веревке. Узлов было много, но все они были слабые, едва затянутые. Распутывая очередной, Йана размышляла — тот, кто устроил эту выходку, знал, что её нет в комнате? И намеренно ли выбрали именно её комнату или это случилось методом случайного тыка. Узел, еще узел, пара петель, еще узел… Еще несколько петель. Когда последний узел был развязан, Йана потянула веревку с дверной ручки и уже собиралась открыть дверь. Кто-то бегом метнулся по коридору. Йана услышала шаги, обернулась… Точнее, начала оборачиваться… но не успела. Её накрыла тень, чья-то рука легла на затылок и толкнула вперед. Йана не успела ничего сделать — её лоб больно врезался в деревянную поверхность двери. Девушка вскрикнула — мир на миг потонул в чёрно-красной вспышке боли. На несколько секунд сознание «поплыло», и Йана почувствовала, что её тело перестало подчиняться мозгу. Её прижали к двери и она ощутила, что что-то происходит с её руками. Это помутнение длилось от силы несколько секунд. Боль отступила, зрение прояснилось. Йана помотала головой, чувствуя, как пульсирует ушибленный о дверь лоб. Зрение снова сфокусировалось. Девушка выпрямилась, попробовала пошевелить руками… и не смогла. Её руки были заведены за спину и связаны в запястьях… Связаны той самой веревкой, что была намотана на её двери. — Какого… — начала она, и тут на её шею легла горячая ладонь. Йана ощутила как её потянули назад, другая рука обвила её пояс, и она оказалась прижата спиной к чьему-то телу. — Попалась, — послышался удовлетворенный голос, и Йана узнала его. Тим Маски! Девушка почувствовала, как сердце упало куда-то в живот. — Какого черта ты творишь?! — Она беспомощно дернулась в его руках, понимая, что действительно, как птица, попалась в силок из веревки. Дом наполнился мелкими пакостями, которыми развлекались его обитатели на время жары. И намотанную на дверную ручку веревку Йана посчитала такой же мелочью. А на деле — это оказалось умело расславленной ловушкой. — Ты же не думала, что я забыл про тебя? — прошипел Маски, его язык скользнул по её уху. Йану передернуло. — Маски, ты взбесился, что ли?! — О, да… — он усмехнулся, и зажал ей рот ладонью. — Эта проклятая жара доводит до бешенства. А у нас с тобой осталось одно незаконченное дельце… Девушка снова задергалась в его хватке, но и сама понимала, что это бесполезно — Райт больше и сильнее, а у неё связанны руки. Она поняла, о каком «незаконченном дельце» он говорит, и сердце её наполнилось… нет, даже не страхом — отвращением. Прокси сильнее сжал её талию и приподнял над полом. Продолжая зажимать ей рот, он поволок её по коридору. Йана дергалась, но это было бесполезно. Втолкнув её к себе в комнату, Маски пинком ноги захлопнул дверь. Йана развернулась к нему лицом, одновременно пятясь от него и лихорадочно дергая связанными руками, стараясь избавится от веревки. Бесполезно. Райт, ухмыляясь, наблюдал за её попытками. Как и большинство крипи в период жары, он был по пояс обнажен, и щеголял здоровенным свежим синяком на ребрах и глубоким порезом справа на груди. Более того, всегда бледной коже прокси явно не понравились солнечные ванны и плечи и руки мужчины неслабо обгорели. — Не помнишь, на чем нас прервали в прошлый раз? — поинтересовался он, неторопливо приближаясь к девушке. — Развяжи меня, и я тебе напомню, — предложила Йана. Сердце тяжело бухалось в ребра, но ей удавалось не выказывать страха. — Развязать? — Тим приблизился к ней. — Может и развяжу. Если будешь хорошей девочкой… Йана взглянула в его глаза. У него был оценивающий взгляд самца, намеревавшегося во что бы то ни стало совершить задуманное, но последние слова Маски натолкнули Йану на идею. Была, была еще маленькая, призрачная надежда вывернуться из этой гнусной ситуации. — Ладно, — кивнула она. — Я буду хорошей девочкой… Ухмылка пропала с лица прокси, он посмотрел на неё с явным удивлением. Осторожно протянул руку, словно проверяя, не шарахнется ли она от него, погладил пальцами по щеке. Йана не попыталась отстраниться. — Согласна, значит? — Ты мне выбора не оставил, — нехотя признала она. — Только… — Йана запнулась, и в глазах её мелькнул страх, — … больно мне не делай, ладно? — Ладно, — медленно ответил Тим. — Постараюсь… Он провел ладонью по её руке — от плеча к локтю и дальше — за спину к связанным запястьям, одновременно прижимая девушку к себе. Она послушно подалась вперед, прижавшись к нему грудью. Второй рукой, он продолжал касаться её лица, поглаживая пальцами скулы и подбородок. От Маски пахло табаком и потом, от его тела шел какой-то нездоровый жар, но Йана не обращала на это внимания, глядя в глаза прокси, подставляя лицо под его прикосновения и чувствуя как пальцы его второй руки медленно скользят по связанным запястьям, будто отыскивая узел на веревке. Большим пальцем Маски коснулся её губ, и Йана чуть приоткрыла их, обдав его кожу своим горячим дыханием, Тим наклонился к ней. Его сухие губы тоже имели вкус тяжелого табака, и Йане приходилось делать над собой усилие, чтобы не отвернуться, и неумело отвечать на его поцелуй. Руки. Он должен развязать ей руки! Пока она связана, шансов у неё никаких. Так что придется терпеть. Не переставая поглаживать её запястья, прокси положил ей ладонь на затылок, продолжая исследовать языком её рот. А в следующий миг, его пальцы сжали её волосы и резко дернули назад. Поцелуй прервался, Йана вскрикнула. Маски уставился ей в глаза злым и одновременно довольным взглядом. — За дурака меня держишь, да, крошка?! — произнес он, скаля желтоватые зубы. — Отлично сыгранно, не спорю. — Он снова больно дернул её за волосы. — Только я на это не поведусь… Вся лживая покорность мгновенно ушла из глаз Йаны, сменившись яростью пополам с разочарованием. Задумка казалась неплохой, и девушка понадеялась, что похоть притупит инстинкты прокси. Маски расхохотался, увидев как изменился её взгляд: — И где же моя хорошая девочка? — Маски, лучше отпусти меня, — произнесла Йана, чувствуя, что голос её подрагивает. Не от страха — от злости. — Я же не всегда буду связана… Тронешь меня — и я тебя кастрирую. — Какая дерзкая… — ухмыльнулся прокси, и снова поцеловал её. Но на этот раз Йана решила, что терпеть не имеет смысла… Мужчина отдернул голову, с шипением коснулся прокушенной губы. Посмотрел на кровь на своих пальцах, перевел свирепый взгляд на девушку. — Ах ты сука! — он, замахнувшись, влепил ей пощечину. Йану мотнуло от этого удара, щеку словно обожгло огнем, а перед глазами вспыхнула белая молния. Тим придержал её за плечи, сильно встряхнул. — Сегодня нам не помешают, — зло усмехнулся прокси, рывком разворачивая её и подталкивая к столу, заваленному блистерами с таблетками, и маленькими пакетиками с порошками. Йана попыталась упереться ногами в пол, но тут же получила ощутимый тычок в спину. Тим ухватил её сзади за шею, второй рукой сметая со стола все эти сомнительные богатства и с силой нагнул девушку, заставив лечь грудью на столешницу. Йана отчаянно дернулась под его рукой. Бесполезно, со связанными за спиной руками полноценно сопротивляться невозможно. — Ты очень сильно об этом пожалеешь, — бессильно выдохнула Йана. — Ты не в том положении, чтобы угрожать, крошка, — усмехнулся Маски. Он наклонился, придавив её к столу своим корпусом. Прижался бедрами к её ягодицам, и девушка почувствовала эрекцию сквозь его и свои джинсы. — А впрочем, мне это даже нравится… В прошлый раз, ты скулила, что это плохая идея. В этот раз тебе нужны свободные руки, чтобы выдрать мне глаза… Ты не просишь, ты угрожаешь… — он за волосы повернул её голову на бок, медленным движением лизнул щеку. — Такую трахнуть будет еще приятнее. Он выпрямился, перестав давить ей на спину своим телом, и Йана с рычанием попыталась вывернуться из-под его него. Но Маски тут же ухватил её сзади за шею: — Не дергайся! Прокси потянулся к её ремню, завозился с пряжкой. А Йана все никак не могла поверить, что ситуация безвыходная. Она лихорадочно пыталась хоть что-то придумать, и понимала, что действительно — без вариантов. Как, в общем-то, было и в прошлый раз. Но тогда ей просто повезло, сейчас на это глупо рассчитывать. Маски справился с ремнем, расстегнул пуговицу и молнию. Йане захотелось взвыть, когда она ощутила, как ладонь прокси забирается ей под джинсы, одновременно стараясь стянуть их с неё. Ярость и отвращение предали ей сил — резким отчаянным движением, она выпрямилась, скидывая со своей шеи его руку. Маски, не ожидавший столь резкого движения, даже отшатнулся от неё… Но это все, чего Йане удалось добиться — прокси тут же шагнул обратно. — Не дергайся, я сказал! — Рявкнул Маски и ударил её кулаком в бок, куда-то в самый низ ребер, перебив дыхание. Пока Йана пыталась восстановить его, он снова нагнул её и стянул до колен её джинсы вместе с бельем. Йана закусила губу, почувствовав, как пальцы Тима жестко мнут её ягодицы. Прокси довольно хмыкнул: — Классная задница. Он пнул девушку по ногам, заставляя раздвинуть их шире. Коснулся пальцами её промежности, чуть нажимая. — Райт, ты ублюдок, — сдавленно произнесла Йана. Он усмехнулся, ухватил её связанные запястья, потянув их вверх, заставляя теснее прижаться грудью к столешнице. Пальцы Тима грубо проникли внутрь, заставив её непроизвольно вскрикнуть. — Что, крошка, нравится? — произнес он. Дышал прокси шумно и часто, все больше возбуждаясь. От вида связанной девушки, от ощущения влажности и тепла её тела, от осознания, что это не просто какая-то предназначенная на убой девица, а крипи, почти такая же как и он сам, у Маски, что называется, срывало крышу. Он все настойчивее, все глубже проникал пальцами внутрь неё, чувствуя, как Йана напрягается под его руками. — М-мм… Как ты намокла, — произнес Тим. — Течешь, как настоящая сучка… — Ты мразь, — выдохнула она. Йану передергивало от отвращения. Еще более омерзительным было то, что её тело начинало откликаться на его прикосновения. Она чувствовала, что ей становится жарко, что в животе сворачивается тяжелый ком. Маски убрал от нее руку, чтобы расстегнуть ремень и молнию на своих штанах. Высвободив затвердевший орган, он приставил головку к влажной промежности Йаны. Немного поводил вверх-вниз, словно дразня, предвкушая наслаждение и резко вошел в неё, вогнав член до самого основания. Йана вскрикнула от боли, но тут же замолчала, не желая доставлять насильнику дополнительного удовольствия. Одной рукой Маски держал её связанные запястья, второй жестко, до синяков, впивался в бедро. Прокси стал ритмично двигаться, одновременно дергая девушку на себя за связанные руки. Сжав зубы, Йана прижималась щекой к столешнице, стараясь отрешиться от происходящего. Саднящая боль внизу живота была сильной, но терпимой. Она слишком отчетливо ощущала, его плоть внутри себя и чувствовала, что её тело медленно привыкает к его движениям, и… черт побери, снова откликается на них. Непроизвольный стон сорвался с её губ, когда Маски двинулся особенно резко. Девушка закусила губу, приказав себе не издавать ни звука, но прокси это не устраивало. Он ускорил темп, вколачиваясь в неё с остервенелой яростью. — Я заставлю тебя стонать, — хрипло сказал Маски. Он отпустил её руки, но тут же схватил за волосы, потянул, заставив приподняться от столешницы и прогнуться в пояснице. Разжав пальцы на её бедре, он запустил ладонь девушке под рубашку, сильно стиснув грудь, добившись еще одного короткого стона. — Что, любишь жесткое обращение? — выдохнул Тим, сжав пальцами сосок и оттягивая его, намеренно причиняя боль. Йана снова застонала, сквозь сжатые зубы. Но он слишком сильно вторгался в неё. Она снова вскрикнула от боли и не выдержав — застонала. — И ты просила не делать тебе больно? — произнес он, чувствительно прикусил мочку её уха. — Ты же тащишься от этого… Маски сбился с ритма, снова наклонил её к столешнице. Несколько особенно яростных движений — и прокси хрипло застонал, кончая. Тяжело дыша, он оперся ладонями на стол по обе стороны от Йаны. — Ты же вроде девочкой была, — прохрипел Маски, все еще вжимаясь в неё, — с кем уже успела? — А что, — сквозь зубы процедила Йана. Она была зла и прежде всего — на себя. У неё не было оргазма, но все равно ей казалось, что тело её предало. — Хочешь пойти, предъявить ему претензию? — Шлюха, — почти нежно прошептал он, поцеловал её в висок и освободил от себя. — Неудачник, — не осталась в долгу девушка, по возможности отстраняясь от Маски, чувствуя, как его сперма стекает по ногам. Райт только усмехнулся. Он сдернул со спинки стула какую-то тряпку, (кажется, старую футболку), обтер с себя сперму, натянул боксеры и джинсы, застегнул молнию и ремень. Затем вытянул нож Йаны из её ножен и отточенным движением перерезал веревку на её запястьях. Бросил нож на стол и поспешно отошел к окну. Получив свободу, Йана, прежде всего, натянула трусы и джинсы, стараясь игнорировать ноющую боль и неприятную влагу в промежности и на внутренней стороне бедер. Схватила со стола свой нож, обернулась, посмотрела на Маски. Тот взобрался на подоконник и с видимым удовольствием прикуривал сигарету. — Ты заплатишь за это, — поразительно спокойным голосом сказала Йана, загоняя нож в ножны. — С удовольствием, — Маски выпустил дым сквозь зубы. — Сколько берешь за час? Девушка лишь зобно глянула на него, и пошла к двери, старательно наступая на сброшенные со стола блистеры и пакетики. Уже открыв дверь, Йана вдруг остановилась, посмотрела на прокси, который с любопытством погладывал на неё, и сказала: — Кстати, трахаешься ты так себе… И вышла прежде, чем он успел ответить. Маски резко выпрямился, вперив яростный взгляд в захлопнувшуюся дверь, но потом снова расслаблено прислонился спиной к откосу. — Вот стерва, — усмехнулся он, в очередной раз затягиваясь дымом. «Неплохо развлеклись, — подумал прокси. — Интересно, кто её уже отодрал. Надо поспрашивать…» Угрозу Йаны он всерьез не воспринял. Ну что она может сделать? Только убить его, если, конечно, очень постарается. Но вот как раз этого девчонка делать не станет — хватит ума не нарушать запреты Слендера. А больше опасности Маски для себя не видел. Ничего, отмоется, пребесится… — «Так себе», — буркнул он, глядя в пространство. — Ничего, крошка, в следующий раз у меня получится лучше. Вот увидишь… Спокойный тон, которым она разговаривала с Тимом перед тем как уйти, дались ей очень и очень не просто. Покажи она свою ярость, Маски это только бы повеселило. По сути, сделать ему она ничего не могла. И это бесило даже больше самого изнасилования. В конце концов, серьезной боли прокси ей не причинил, (хотя он старался) — её тело еще помнило Оффендера, а в вопросах причинения боли во время секса с ним мало кто сравнится. Да и то, что Райт оказался у неё не первым, тоже сыграло свою роль. Но в каком она была бешенстве! Её просто трясло. Осознание того, что этот самодовольный ублюдок поимел её, как кобель дворовую суку, вызывало свирепую ярость, пробиться сквозь которую у разума не было никакого шанса. Первым порывом было рвануть к себе и залезть под душ. Максимально горячий, насколько сможет выдержать кожа. И Йана так и собиралась поступить. Но проходя мимо лестницы, злость таки взяла верх над здравым смыслом, и Йана спустилась на первый этаж. Конечно, вероятность того, что он окажется там была ничтожно мала… Но ей повезло. Или не повезло. Смотря с какой стороны безумия смотреть. Мелким смерчем влетев гостиную, Йана обнаружила там Слендера, по обыкновению сидевшего в своем огромном кресле. — Слендер! Что мне нужно сделать, чтобы ты позволил мне убить Маски? Монстр чуть повернув голову, окинул кипящую от ярости крипи невидимым взглядом. Девушке почудилось, что по её разуму небрежно провели рукой, словно пролистали страницы в книге. Палочник снова вернулся вниманием к фолианту, который держал на коленях. — Ничего, — коротко бросил он. — То есть, я могу убить его просто так? — Девушка прищурилась. — То есть, тебе пока нечего предложить мне, чтобы я отдал тебе жизнь Тима, — пояснил Слендер. — А что случилось, девочка? — Раздался насмешливый голос откуда-то сверху. Йана вздрогнула и обернулась. На террасе, упираясь ладонями в перила, стоял Оффендер — Тимоти тебя обидел? — Вроде того, — процедила она сквозь зубы. И снова обернулась к Тонкому: — Ладно — здесь. А в городе? — Попробуй, — равнодушно ответил Безликий, переворачивая страницу. — Только в городе ты Маски не противник. Скорее он порежет тебя. Или, — он вдруг отчетливо усмехнулся, — обидит снова. Кровь прилила Йане к лицу. Этот телепат уже выяснил, мимолетно порывшись в её разуме, почему она вдруг воспылала пламенной ненавистью к его прокси. И было ему глубоко наплевать на её душевные страдания. — То есть мне позволить этому ублюдку и дальше расхаживать тут с наглой лыбой на морде? — В данный момент ей очень хотелось засветить чем-нибудь тяжелым в голову самого Слендера. Оффендер неторопливо спустился с террасы по винтовой лестнице, с молчаливым любопытством поглядывая на неё невидимым взглядом. — Маски мне полезен, — невозмутимо сказал монстр. — Ты — пока нет. Если в этих стенах ты убьешь его или покалечишь так, что он не сможет выполнять свои функции, я заживо обдеру с тебя кожу. Йана помрачнела еще сильнее, прекрасно понимая, что сказанное Слендером — не фигура речи, а вполне реальное обещание. — Б**ть! — не выдержала крипи, со злостью пнув спинку дивана. Тонкий резко поднял голову, вперив в Йану невидимый взгляд. — Не смей употреблять эти гнусные слова в моем присутствии, — медленно и с расстановкой произнес он тоном, способным заморозить приличных размеров озеро. Йана попятилась под его взглядом, вспомнив, что Слендер действительно не выносит мата. — Извини, — сквозь зубы процедила она. Монстр снова уставился в книгу, а крипи поняла, что больше тут ловить нечего. — Девочка… — Оффендер тронул её за плечо. — Отвали! — Рявкнула на Безликого окончательно выведенная из себя девушка. — Не смей меня трогать! И стремительно покинула гостиную, бормоча под нос что-то про «похотливых уродов» и «гребанную мужскую солидарность». Безликий извращенец посмотрел на старшего сородича. — Я не ошибусь, если предположу, что твой прокси поимел эту милашку? — Не ошибешься, — коротко ответил Слендер. — Забавный поворот, — хмыкнул он. — Ты не думаешь, что два насильника на один Дом — это перебор? — Я думаю, что даже ты один — это перебор. — Я, кстати, никого тут против воли не трогаю. А Тим, видимо, не утруждал себя ухаживаниями. — Ты его с собой не ровняй. Что может сделать он, по сравнению с последствиями после тебя? — Только моральный ущерб, — признал Оффендер. — И ты запретил девочке мстить ему? Чем она так провинилась? — В смысле — провинилась? — На этот раз озадачился Слендер. — Ну, убить ей Маски нельзя, серьезно покалечить — тоже. А что ей остается? Ты её и его рядом видел? Твой Тим здоровый мужик, а она такая хрупкая девочка… — Хрупкие девочки не заключают сделок с монстрами-насильниками, зная, чем придется расплачиваться, — саркастически изрек Слендер. — Так что не рассказывай мне про её хрупкость. — Не прикидывайся самым неосведомленным. Она согласилась на сделку со мной, потому что выбора у неё не было — время её дружка истекало. Ты, кстати, обратил внимание, как точно она прочувствовала срок его жизни? А на сделку она согласилась бы и с тобой, и со Сплендором. Но тебя не уговорить на подобную авантюру, а Сплендора — пойди разыщи. Девочке остался только я. О чем, кстати, я ничуть не жалею. Ты сам-то хоть раз попробовал её? Ты много теряешь… — Не лезь в мои дела, — сурово сказал старший Безликий. Еще не хватало, чтобы этот вечно озабоченный зубоскал давал ему советы, что ему делать с его же крипи. Тот демонстративно сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что остается при своем мнении. — И что ты намерен делать? — Я? — Кажется, Слендер вполне искренне удивился. — С какой стати я должен что-то делать? Еще не хватало мне лезть в их мелкие дрязги на почве взбесившихся гормонов… — Такие инциденты бесследно не проходят, — авторитетно заявил монстр-извращенец, усаживаясь на диван. Тот жалобно скрипнул под его весом. — Если Йана сейчас не поставит Маски на место, остальные решат, что им тоже все можно — они мальчики взрослые, а с девочками у тебя вечно какая-то несуразица. В конечном итоге, парни превратят её в подстилку. — Это её проблемы, — бросил Слендер, поправляя манжеты белоснежной рубашки, выглядывающие из рукавов пиджака. — Главное, чтобы они не покалечили её, остальное меня не интересует. — Покалечат, — уверенно и даже с удовольствием протянул Оффендер. — Можешь даже не сомневаться. Я не думаю, что хоть кто-то из твоих зверушек склонен к нежному сексу, а если взять женщину без её согласия, это распаляет еще больше. У них сорвет все тормоза. — Не сорвет. Они прекрасно знают, что их ждет, если они испортят мою собственность. Насильник тихо рассмеялся, и покачал головой. — Сразу видно, что ты прискорбно мало времени уделяешь физическим удовольствиям. Неужели тебе не знакомо это упоительное чувство, когда под тобой горячее гибкое тело, и ты можешь сделать с ним все, что пожелаешь? — Оффендер растянул губы в улыбке. — А эта девочка… Она так яростно сопротивляется, и ты бы слышал, как она стонет… М-м-м… уже одно это сводит с ума. Поверь, никакие запреты и угрозы здесь не сработают — девочку просто порвут. Слендер молча уставился на него, а Оффендер продолжал разглагольствовать: — И потом, не забывай о самой Йане. Она — малышка с характером. Думаешь, она будет спокойно терпеть, когда парни начнут по очереди трахать ее? Однажды ночью она просто прирежет всех, кто её обидел и сбежит. Вот тебе примерный сценарий того, что будет. Насильник замолчал, очень довольный своим выступлением. Слендер задумчиво потирал подбородок. — Если я хотя бы единожды сниму запрет на убийство, здесь начнется хаос. Ты сам это прекрасно понимаешь, — Слендер знал, кого собрал под своей рукой. Стоит дать хоть кому-то малейшее послабление, как остальные примутся выискивать лазейки в его приказах и законах. И единственным выходом будет, убивать каждого, кто отступиться хоть от единой буквы его слова. Тогда проще будет уничтожить их всех сразу и набирать новую КрипиПасту. А это снова колоссальные затраты сил и времени. — А ты не снимай запрет для Йаны. Сними его для меня. — Оффендер похабно усмехнулся. — Я сумею доходчиво объяснить твоему прокси, как некрасиво насиловать тех, с кем живешь под одной крышей. И остальным наука будет. Слендер молчал, раздумывая, и Оффендеру даже показалось, что он сейчас согласиться. Но Палочник качнул головой, коротко бросив: — Нет. — Как знаешь, — с легким разочарованием протянул насильник. — Но я тебе советую не пускать это на самотек, а то останешься без своего ценного рабочего материала и половины КрипиПасты. Сочтя разговор оконченным, Оффендер поднялся, поправил свою шляпу и вышел из гостиной, а потом и из дома. Шагая через поляну к лесу, монстр закурил и предался размышлениям. Что ж, поворот событий оказался вполне предсказуемым. Слендер приволок в Дом молоденькую девочку, для разнообразия — с симпатичной мордашкой и обозначил единственное условие — не убивать. У неё нет защитника, как у Клокворк или отталкивающей внешности, как у бедняжки Джейн. У неё нет возможности себя защитить, потому что единственная возможность для неё противостоять более сильным крипи — это сразу убивать их. А убивать в Доме, Слендер запрещает. Девочка оказалась в патовой ситуации и был лишь вопрос времени, пока кто-то из этих психов решит попробовать её на вкус. Оффендер довольно усмехнулся — первым, все же, успел он. Он с удовольствием бы посмотрел, как будет развиваться эта ситуация, но предпочел уйти из Дома на какое-то время. Йана на взводе, она злится на Райта, за то, что он сделал, на Слендера, за то, что не позволяет убить Маски и на собственную беспомощность. И Оффендер понимал, что если сейчас будет попадаться ей на глаза станет еще одним идеальным объектом неприязни — Безликий-насильник. Два раздражающих объекта в одной личности. Это Оффендера не устраивало — у него были виды на эту девочку, и ему совершенно не нужен был лишний негатив с её стороны. Пусть перебесится. Либо смирится, либо отомстит. Только бы глупостей не наделала — будет обидно, если Слендер сам покалечит её в качестве наказания. Тонкий продолжал неподвижно сидеть в кресле, обдумывая слова Оффендера. Он не рассматривал сложившуюся ситуацию под подобным ракурсом. Ему никогда не было дела до половых отношений живущих в Доме крипи. И если только это знание не могло принести пользы, став очередным рычагом давления, (как, например, с Тоби и его часовой убийцей), то Слендеру было откровенно наплевать, что его подопытные делают друг с другом. И вот ситуация. С одной стороны Тим — прекрасное орудие и самый выносливый прокси из всех, кого когда-либо порабощал Слендер, предыдущие не протягивали больше четырех-пяти лет. С другой Йана — довольно слабая по причине молодости убийца, посредственная крипи, но явно имеющая потенциал и до каких вершин её можно будет развить, предполагать Тонкий пока не рисковал. Оффендер знает все, о человеческих пороках, связанных с похотью и его суждению в этом можно доверять. И что тогда делать? Изолировать Йану от остальных? Тогда какой вообще смысл в её пребывании в Доме? Слендеру без надобности тепличное растение. Позволить ей убить Маски? Даже думать об этом смешно, слишком неравный обмен. Приказать остальным не трогать её? Тогда опять же, на кой-дьявол она ему сдалась, если её нужно защищать от своих же? Да, превосходный материал, при всех его достоинствах, оказался слишком хрупким, и становления может не пережить. Но, по-другому никак. Похоже, девчонке придется самой выкручиваться из этой ситуации. Она смогла добиться того, чтобы не покушались на её жизнь. Пусть теперь попробует сделать так, чтобы больше не покушались на её тело. Либо смириться с предстоящей жизнью в качестве игрушки для любого, кто её захочет. У Слендера были определенные планы на девушку, приведенную им из другой плоскости, но пусть она сперва докажет, что вообще достойна его внимания. * * * Йана металась по своей комнате, как тигра по клетке, пиная попавшуюся на пути мебель и расшвыривая мелкие предметы по углам. Горячий душ не помог. Но контрастный остудил голову, и теперь она могла мыслить более-менее связно. Злость никуда не ушла, но теперь Йана хотя бы понимала, что говорить со Слендером, было, мягко говоря, не самым разумным решением. С тем же успехом можно было идти плакаться к Смеющемуся Джеку. И пусть способность соображать вернулась к Йане, но злость никуда не делась. Как никогда, Йане хотелось убить. Убить одного конкретного типа — Тима Маски. Убить медленно, жестоко, чтобы он орал от боли истекая кровью. Пожалуй, Йана начинала понимать чувства Джейн, ежедневно вынужденную смотреть на физиономию Джеффа и не имеющую возможности всадить в него нож. Сама Йана может и перебесилась бы. Успокоилась, поостыла и продолжала бы сосуществование с Райтом под одной крышей, ежедневно обливая этого мудака литрами презрения и сарказма — пусть не думает, урод похотливый, что ему удалось её сломать. Но был один нюанс — помимо Райта, в Доме обитали еще несколько особей мужского пола. Как уже упоминалось — вполне половозрелых и не отягощенных моральными принципами. И в вопросе физической силы, говоря по честному, не ей чета. В то, что Маски будет молчать о своем «подвиге» верилось слабо. А дурной пример, как известно, заразителен. И Йана не обольщалась — если кому-то из крипи гормоны ударят в голову, он не станет задумываться, что трогать своих неэтично. Разумеется, дело тут будет не в её сногсшибательной привлекательности, а в банальных инстинктах. Вывод напрашивался сам собой — если не устроить Маски «показательную порку», то её сексуальная жизнь может стать очень насыщенной. В независимости от её же желания. — Маски, какая же ты тварь! — бессильно простонала девушка. — Такую подлянку мне устроил! Но что она может? Как отомстить этому уроду, не убивая его в Доме? Глубоко вздохнув, Йана попыталась хоть немного успокоиться. Перестала метаться по комнате, надеясь, что от этого её мысли перестанут скакать стаей ошпаренных чертей. Подошла к окну. Под лучами заходящего, но все еще беспощадного, солнца шумел замороченный лес. Йана потерла запястья, перевела на них взгляд — на коже остались следы от веревки. Девушка снова посмотрела на лес, потом опять на следы веревки на руках… Ее взгляд сделался отрешенно-задумчивым. Несколько минут она стояла остановившимся взглядом глядя на лес, поглаживая пальцами следы от веревок на правом запястье. А потом вдруг... улыбнулась. Нехорошей такой, злой улыбкой.