Я не жалею, что живу...

«Я беру глыбу мрамора и отсекаю от нее все лишнее».© Огюст Роден, вслед за Микеланджело

С Востока надвигалась тьма. Ее еще не было видно, но она ощущалась на уровне инстинкта. Сумерки только начали вступать в свои права. Световой день еще не закончился, но приближение вечера ощущалось, как запах озона перед грозой. Время истекало. Ее время, если верить Клокворк. Йана сидела на стволе поваленного дерева, на самой кромке поляны пред Домом. Углубляться в лес не хотелось, но оставаться в Доме было страшно. Сперва Клокворк, потом Джефф, а после — Джек. Чем могла закончиться ее следующая беседа с кем-нибудь из крипи, она даже думать не хотела. Собственная комната казалась одиночной камерой. Поэтому девушка выбрала место, где не было тропок в города, и расположилась там, любуясь на темнеющее небо и надеясь на внезапное озарение. Озарение не спешило снисходить на нее. — Маленькое бесполезное ничтожество. Девушка вздрогнула. Она не слышала, как он приблизился. Лишь когда прозвучали слова, Йана ощутила холод. Встать с бревна она не успела — холодное черное щупальце змеей обвило ее туловище, вздернув вверх. От рывка голова Йаны дернулась назад, и челюсти звучно клацнули, едва не прикусив язык. Ее лицо оказалось на одном уровне с пустым лицом Безликого. — Что за а-а-акхх… — Начала было Йана, но щупальца сдавили ее так, что ребра захрустели. Она задергалась, надеясь ослабить стальную хватку. Монстр слегка встряхнул ее и с легким замахом швырнул на землю. Йана рухнула тряпичной куклой, чувствительно приложившись о землю задом, спиной и затылком. «Вот теперь точно будет сотрясение», — мелькнула отрывочная мысль. Йана осторожно приподнялась на локтях, затравленно глядя на монстра. Безликий возвышался на ней черным воплощением гнева, вектора за его спиной раздраженно секли воздух. Он шагнул к ней, Йана дернулась назад, желая оказаться как можно дальше от разъяренного монстра, но ожидаемо не успела. Слендер наклонился, рука его с быстротой кобры метнулась вперед, длинные белые пальцы сомкнулись на шее девушки, и ее снова вздернуло вверх. Шейные позвонки хрустнули, и Йане показалось, что ее голова оторвется от тела. Безликий держал ее за шею на вытянутой руке, словно приготовленного на утопление щенка. Йана ухватилась руками за его кисть, не то пытаясь ослабить хватку жестких пальцев, не то, чтобы ослабить боль в шее, создаваемую ее собственным весом. Из горла вырвался хрип. — Я думал, что ты уяснила суть нашего последнего разговора! — Раскатистый рык Следера прогрохотал каменной лавиной и, казалось, расколол череп. — Но что за бред заполняет твою голову?! Рука монстра сжалась, лишая Йану возможности сделать вдох. Она сдавленно пискнула, бессмысленно затрепыхавшись в хватке монстра. — Тебя переполняет страх! — рычал Слендер, приближая ее к своему пустому лицу. Невидимые глаза уставились в расширившиеся от боли зрачки. — Страх может быть восхитительным на вкус. Но то, что исходит от тебя — редкостная гнусь, из-за своей глупости и нелепости! Пальцы Йаны безвольно соскользнули с руки Безликого, губы начали синеть, от недостатка кислорода. Слендер разжал пальцы, снова бросив Йану на землю. Она упала на бок, тут же закашлялась, с трудом поднялась на четвереньки. Вдыхать было больно, казалось, Безликий основательно смял ей трахею. Монстр замер, сложив на груди длинные руки, ожидая, пока Йана прокашляется и восстановит дыхание. Убедившись, что воздух может проникать в легкие, она осторожно выпрямила спину, не пытаясь подняться на ноги, оставшись на коленях. — Я, — хрипло произнесла Йана, глядя в землю перед собой и не рискую поднять глаза на Слендера, — я пытаюсь справиться с этим, перебороть себя… но… — она с ожесточением потерла лоб, голова слегка кружилась, — черт… — Я должен был убить тебя еще при нашей первой встрече, — пророкотал Слендер, кажется, чуть успокоившись, — но с чего-то решил, что ты можешь стать чем-то большим, чем смердящий кусок человеческого мяса. Йана подняла голову, поджав губы, и посмотрела на Безликого. — Похоже, я допустил ошибку, — четыре щупальца протянулись к ней, заставив съежится, — не пора ли мне исправить ее?.. — Нет! — вскрикнула девушка. Вектора, словно послушавшись, остановились, не коснувшись тела, и лишь обвивая собой пространство вокруг. — Н-нет… Не было ошибки. Йана суетливо поднялась на ноги. Ее слегка качнуло, но слабость оказалась секундной. «Он очень не любит разочаровываться в тех, кто живет в этом Доме». — Я сумею… Я сделаю все, что нужно… — Произнесла девушка. Ей самой было отвратительно каким тонким и срывающимся голосом, но просто ожидать, пока Безликий «исправит свою ошибку» было выше ее сил. Слендер молчал, давя на нее невидимым взглядом, и нервируя беспрестанно шевелящимися вокруг тела щупальцами. Он ей не верил, и в этом не было ничего удивительного — она сама не верила в то, что говорит. Монстр видел девчонку насквозь — после первой, такой удачной охоты ее мозг метался в панике и старательно усиливал запреты. Йана переступила границы того, что дозволяет человеческая мораль, и это приводило ее в ужас — подсознание трудолюбиво возводило барьеры, чтобы подобного не повторилось. Стандартная человеческая реакция, ничего не обычного. Но… Безликий легко озвучил предположение, что допустил ошибку, но это было сказано лишь для этой трясущейся от собственной несостоятельности, соплячки. Себе признаваться, что ошибся с выбором материала, Слендеру очень не хотелось. Он слишком давно живет, и слишком хорошо изучил племя человеческое, чтобы допускать подобные ошибки. И если девчонка окажется не тем, на что он рассчитывал, она очень сильно об этом пожалеет. Но разорвать на части ее никчемную тушку он всегда успеет, а пока… — В мой лес пришел человек, — сказал Слендер. Йана подняла на монстра тревожный взгляд. — Он ехал по трассе. У него сломалась машина, он не дождался помощи, и решил пойти кратчайшей дорогой, через лес. Он заблудился. На его совести нет дел, за которые он заслуживал бы смерти. Он думает о тех, кто ждет его дома — его женщина, его родители. Он тот, кого люди обычно называют «хороший человек». — Зачем ты говоришь мне об этом? — спросила Йана. Нехорошее предчувствие закралось в ее сердце, и Слендер сполна оправдал его: — Отправляйся в лес, Йана. Найди этого человека и убей. Он не должен уйти живым. — П-почему? — рискнула заикнуться она. — Я так хочу, — коротко обронил Безликий. Девушка замешкалась, глядя в его пустое лицо. От него веяло холодом и чудовищной, мертвящей силой. Оживший ночной кошмар, он мог подавить волю, но требовал осознанного подчинения. Йаной владели страхи, и ей надо было решить, какой сильнее — страх перед Слендером, или страх перед собой, перед своей неспособностью к новым убийствам в мире, где чужая смерь — часть собственной жизни. — Как я найду этого человека? — тихо спросила девушка. Страх перед Слендером оказался сильнее. Кто бы сомневался? — Найдешь. Как хищник. Начни охоту, и твоя жертва не уйдет от тебя. — Как хищник… — повторила она, оглядываясь на темную громаду. Лес призывно шумел, переплетая тени от ветвей с самими ветвями. Там ни в чем не повинный человек. Он просто принял неверное решение — не дожидаться помощи, а выйти к городу самостоятельно, «срезав» дорогу лесом. И теперь он должен умереть. От ее руки. - Убей! — низкий голос монстра набатом грохнул по сознанию. — Я приказываю! Широкая холодная ладонь чувствительно толкнула ее в спину, и Йана шагнула под сень замороченного леса. Ее рука лежала на рукояти ножа. Спиной она чувствовала взгляд Безликого. Она должна подчинятся ему. Иначе он убьет ее. А смерть смерти рознь: она может быть быстрой — от перерезанного горла, пробитого сердца или вскрытых вен, а может быть долгой, мучительной, растянутой на часы, сутки, недели… «Не хочу умирать» — эта мысль билась в сознании, как птица, залетевшая в дом, бьется в оконное стекло— «Проклятье, еще днем была согласна, а сейчас не хочу!» Она боялась чужой смерти, и страстно не желала своей. Йана прошла с десяток шагов, остановилась, прислушалась к себе и к лесу. Как ей искать того человека? Лес перешептывался ветвями и листьями на десятки голосов. Она пошла, не выбирая дороги, просто позволив ногам нести себя вперед. Спустя несколько минут, перешла на легкий бег. Бежать через непролазную чащу оказалось на удивление просто — она уворачивалась от ветвей, огибала стволы, перескакивала через кочки, легко перебиралась через овраги и валежник. Йана чувствовала себя сгустком текучей подвижной энергии. Позволив своему телу действовать, она сосредоточилась исключительно на движениях, строго запретив себе думать о том, для чего она это делает. Ощущение было странным — словно где-то в груди запрятался компас, стрелка которого управляла направлением ее движения. Бег по лесу был приятен — кровь стучала в висках, дыхание почти не сбивалось, тело двигалось как отлаженный механизм. Йана почти забыла о своей конечной цели, когда, наконец, увидела его. Остановившись, девушка спряталась за ствол широкого дерева, осторожно выглянула из-за него, разглядывая свою будущую жертву. Молодой мужчина, вряд ли старше тридцати, одет в темные брюки, серую водолазку и светло-бежевую ветровку. Загорелая кожа, светло-русые волосы, приятное лицо с правильными чертами. Он сидел на земле, устало привалившись к дереву, откинув голову и прикрыв глаза. Чуть помедлив, Йана покинула свое укрытие. В ее мыслях царил полный сумбур. Она что, сейчас подойдет и просто всадит нож ему в грудь? Руки мелко задрожали, в горле встал ком. Услышав шорох, мужчина вздрогнул и открыл глаза. Настороженность в его взгляде сменилась удивлением — он ожидал встретить в этом лесу кого угодно, от лесника до медведя, но не молодую девушку, совсем девчонку. Худощавая, с узким бледным лицом в обрамлении темных, чуть взъерошенных волос. В джинсах и плотной рубашке, на пару размеров больше, чем нужно, с закатанными до локтей рукавами. Не рюкзака, не сумки. Что она делает в такой глуши? Тоже заблудилась? — О, мисс, — произнес мужчина, устало улыбаясь— Здравствуйте. — Что с вами случилось? — спросила девушка, приближаясь. Ее голос звучал несколько нервно, словно она чего-то боялась. — У меня сломалась машина, — ответил он, доставая из кармана куртки мобильный телефон. — Я хотел вызвать помощь, но тут совершенно нет связи. Чертовщина какая-то. — Он посмотрел на экран мобильника, но там упорно светилась надпись «нет сигнала». — Думал, город не далеко, хотел пройти лесом, но заплутал. В добавок скатился в какой-то овраг, и повредил ногу. Он осторожно коснулся правой ноги. — Перелом? — спросила девушка, присаживаясь рядом на корточки. У нее были серо-стальные, очень настороженные глаза. — Надеюсь, просто вывих, — вздохнул мужчина, не очень уверенно, впрочем. Он чувствовал, что лодыжка под брючиной распухла вдвое больше своего нормального размера, болело зверски, и надеяться на лучшее было слишком наивно. — Я смог проковылять где-то с полмили, но окончательно выдохся, вот, присел отдышаться. А вы что здесь делаете? Вы тоже заблудились? Девушка качнула головой. Несколько темных прядей упало ей на лоб. Только сейчас он заметил, что на ее правой щеке странный след, как от удара. Жертва домашнего насилия? Не очень похоже, хотя, кто ее знает? — Я живу неподалеку, — ответила она. — О, так город действительно рядом?! — неуверенно обрадовался мужчина. Но девушка снова покачала головой: — Нет, это просто частный дом. — В лесу? — удивился он. — Хм… Мисс, может, вы сможете мне помочь? Я боюсь, не доберусь до города до темноты, да еще с такой ногой… Вы же наверняка живете не одна в такой глуши. У вас есть отец или, может быть, брат? Или, — он запнулся, пытаясь определить возраст девушки, глянул еще раз на ее щеку, но рискнул предположить, — или муж? Ну, кто может жить в такой глухомани, рассудил про себя мужчина, какие-нибудь старообрядцы, или еще какие фанатики, сторонящиеся цивилизации? А у таких чудаков ранние браки обычное дело. — Вы можете позвать кого-нибудь, чтобы помогли мне? Девушка смотрела на него, и ее взгляд был очень грустен. — Что случилось? — невольно встревожился мужчина. — Я чем-то обидел вас? Простите, это по незнанию… — Зачем ты пришел в этот лес? — тихо спросила сероглазая. У него были теплые карие глаза, очень приятная, хоть и усталая улыбка, он излучал собой свет и уют. Было сразу видно, что это надежный и сильный человек, которому не чуждо слово «благородство» в его исконном, давно забытом, рыцарском понятии. Такой заступится и за незнакомую женщину, и за чужого ребенка, и за уличную собаку, если увидит, что с ними поступают несправедливо. Идеалист, не боящийся казаться смешным в этом циничном мире. И у Йаны сжималось сердце, от мысли о том, что ей придется оборвать эту, такую светлую, такую нужную, жизнь. Вот чего она боялась — что у нее просто не поднимется рука на невиновного. Где же то ощущение большой игры, что охватило ее, когда она всаживала нож в шею плечистому парню на заброшенной стройке? Где тот азарт, с которым она кинулась вдогонку за напуганной девушкой в разорванной блузке? Где цинизм, с которым она смотрела в стекленеющие глаза той девушки? Ей нужно хоть что-то из этого. Но у Йаны есть только страх. — Зачем ты пришел в этот лес? — спросила она, в безнадежной попытке оттянуть развязку. В глазах мужчины мелькнуло непонимание. Йана опустила ладонь на рукоять ножа. Страшно, о боги, как же страшно. Он еще ничего не понял, он еще чувствует страха, и Йана боится за двоих. — О чем ты? Что… — он увидел в тонких пальцах девушки широкий охотничий нож. — Черт возьми, что ты задумала?! — Прости, — тихо шепнула девушка, держа нож обратным хватом, она занесла его над жертвой. Но мужчина не собирался сдаваться так просто. — Чокнутая! — выкрикнул он, резко выпрямляясь и толкая девушку в грудь, буквально отшвыривая ее от себя. Коротко охнув, Йана опрокинулась на спину. Мужчина суетливо поднялся на ноги. Он попытался броситься прочь, но поврежденная лодыжка подвела, и он с болезненным стоном рухнул на землю. Обернувшись, он увидел, что эта странная девица уже стоит на ногах, и не спеша подходит к нему. Нож зловеще поблескивает в ее опущенной руке. Он стал отползать, пока не уперся спиной в очередное дерево. — Что ты делаешь? — в панике спросил он. — Зачем? Слушай, тебя кто-то обидел, я вижу. Но, это же не повод мстить первому встречному. — Он постарался успокоиться, чтобы голос не сорвался на визг. — Я не знаю, что с тобой произошло, но зачем ломать себе жизнь. Кровь на руках, она же не ототрется, понимаешь?.. Йана молчала. Она видела, мужчина принял ее за очередную спятившую девицу, с которой жестоко обошлись, и которая ищет на ком бы сорвать обиду. Что она могла ответить ему? Как объяснить, что он обречен в любом случае? Что подписал себе приговор, шагнув под сень этого проклятого леса и ее несуществующие обиды здесь не при чем? Что смерть от ее руки будет гораздо менее мучительной, чем от векторов Безликого? Да, Слендер был где-то совсем рядом — Йана кожей ощущала его присутствие. Она замерла перед испуганным человеком. Всего один шаг. И один удар ножом — лучше в шею, там сложнее промахнуться. Но почему она медлит? Почему ее руки холодеют, а ноги словно вросли в землю? — Твой собственный страх сжирает тебя, — услышала она рокочущий голос у себя в голове, — оставь свои человеческие привычки. Ты теперь другое существо, ты — хищник. — Это сильнее меня, — едва слышно выдохнула Йана, глядя в умоляющие глаза раннего мужчины, — я не могу… — Твои оправдания настолько жалки, что мне противно их слушать, — ей в спину веяло холодом. Она чувствовала, что жизнь ее висит на волоске, но не могла сделать решающего шага. Этот человек все равно обречен, и ей нужно спасти себя. Ему она не поможет. Шея и ребра снова заныли, вспоминая хватку Безликого. Йана сделала шаг к жертве. — Нет, — мужчина замотал головой, — пожалуйста, не делай этого… Он видел ее колебания, он видел, что эта странная и страшная девушка не желает ему смерти. Он надеялся докричаться до нее. Он не мог понять, почему она собирается убить его. — Прошу тебя, дай мне уйти, — тихо произнес он, — я клянусь, я все забуду. Я ничего никому не скажу… Никто не узнает. Или… может, тебе нужна помощь? Я помогу, правда… Убери нож… Йану трясло — от страха, от разрывающих ее противоречий, от холода, что источал находящийся поблизости монстр. Она видела глаза своей жертвы, и не хотела отнимать его жизнь. Она чувствовала присутствие Слендера за спиной, и боялась ощутить на себе хватку его векторов. Перед ней была трепещущая жизнь, за ней — холодная смерть. — Что мне делать?.. — ее голос предательски дрогнул. Мужчина под деревом непонимающе уставился на нее. Он думал, что девушка обращается к нему. Но говорила Йана с другим, с тем, кого обреченный не видел. Слендер стоял совсем рядом, глядя на нее своими невидимыми глазами. Девушка чувствовала, что монстр готов оставить ее здесь, рядом с этим человеком, предварительно разорвав на кровавые лоскуты их обоих. Она не хотела умирать, но не могла заставить себя отнять его жизнь во спасение собственной. — Вкуси его крови, — Тихо прошипел Слендер. — Что?! — Йана опешила, на мгновение забыв про свой страх. Она обернулась, увидев тонкую черную фигуру между деревьев. — Попробуй живую кровь на вкус, — пояснил Безликий. — Нанеси ему рану, и позволь крови коснуться твоих губ. Пойми, что ты другая. — Я не… — Подчиняйся! — Я не смогу… — безнадежно прошептала она. Короткая вспышка боли стрельнула по вискам и отползла к затылку. Она на миг прикрыла глаза, а когда открыла их снова, с ужасом увидела несколько векторов, атакующими змеями, метнувшихся к ней. Медленно сжимая, растягивая руки и ноги в стороны, щупальца начинают проворачивать их, выкручивая из суставов. Слышится тихий влажный треск, с которым рвутся мышцы и сухожилия. Йана бессильно дергается, чувствуя как противная, тянуще-острая боль начинает заполнять тело. Она кричит, но почему-то беззвучно, и от этого еще более страшно. Вектор судорожно дергается, и правая рука отделяется от тела, кровь из разорванных сосудов брызгает, попадая девушке на лицо. Оторванная конечность падает на землю, конвульсивно подергивая пальцами. Ноги монстр не отрывает, но жесткие щупальца сдавливают их, сминают, словно они из картона, ломая кости и превращая плоть в кровавый фарш. Йана дергается в чудовищной хватке, уже беспорядочно, бездумно — боль от разрываемой и сминаемой плоти, заполнила каждую клеточку мозга, не позволяя думать о чем-либо еще. Еще одно щупальце, вдруг обретя твердость стали, вонзается в ее живот, пробивая насквозь. И изогнувшись, снова вонзается в тело, уже в спину, и выходит из груди. Йана почувствовала, как начинает отрываться вторая рука, уже с раздробленными пальцами и сломанным локтевым суставом. И в мучительных вспышках кровавой боли перед ее глазами стоял высокий Безликий монстр, облаченный в черный костюм и белоснежную рубашку. Статный, с горделивой осанкой, презрительно приподнятым подбородком и надменно скрещенными на груди руками. И сквозь агонию прорезалось какое-то неуместное, извращенное, восхищение этим чудовищным безжалостным созданием. Из искаженного в безмолвном вопле рта, хлынула густая темная кровь, а вместе с ней, наконец-то, появился звук. Вопль, отчаянный, дикий, наполненный ужасом и болью заметался меж стволов сумрачных деревьев, невидимым узором вплетаясь в ветви. Йана стояла на коленях, упираясь ладонями в землю, и крича на одной ноте, пока в легких не закончился воздух. Она закашлялась, сфокусировала взгляд на своих руках, по-прежнему являющихся одним целым с телом. Поднялась на дрожащие ноги, оглядела себя. Ничего — ни крови, ни сломанных костей, ни дыр от смертоносных векторов в теле. Только легкая ноющая боль, порожденная скорее ее собственным разумом. Что это было? Иллюзия? Морок?.. Предупреждение? Йана подняла взгляд — Слендер стоял все там же, частично скрытый ветвями деревьев. - Или ты выпьешь его крови, или захлебнешься своей. Я снова предоставляю тебе выбор. Девушка обернулась и с тоской посмотрела на мужчину. Он сидел, прислонившись к дереву, его глаза были расширены в испуге и непонимании. Йана подобрала выроненный нож, приблизилась к съежившемуся мужчине, опустилась рядом на колени. Он настороженно следил за ней. Девчонка явно не в себе — она разговаривала с кем-то, а потом вдруг рухнула на землю и начала орать. Это же надо — заблудиться в безлюдном лесу и наткнуться на сумасшедшую. И все же — очень странная девушка. Он не мог понять ее, он видел ее глаза и понимал, что она не желает ему смерти. И все же, она не отпустит его, это он тоже видел. Да, он был сильнее. Даже со сломанной ногой, даже с учетом того, что в ее руках нож, у него были неплохие шансы справиться с ней. Но что-то было, то ли в этой девице, то ли в окружающем пространстве, что мешало ему мыслить достаточно связно, чтобы оказать убийце достойное сопротивление. — Мне жаль, — услышал он тихий голос. — Мне, правда, жаль. Открыл глаза, и посмотрел в ее лицо — узкое, бледное, с большими серыми глазами. Очень холодными глазами, несмотря на то, что в них еще плескалось искреннее сочувствие. А потом он сместил взгляд, и немного поодаль, под сенью вековых деревьев он увидел его. — Господи, — выдохнул он, — Господи, Боже, что это? Высоченная худая фигура, облаченная в черный костюм, увенчанная бледной безлицей головой. Он стоял и смотрел. Черт подери, у него не было глаз, но он смотрел! И мужчина это чувствовал — этот холодный, тяжелый, нечеловеческий взгляд. Не с ним ли разговаривала эта безумная девчонка? А еще он понял, что именно это страшное существо виновно в том, что он не может скинуть с себя это чудовищное оцепенение, и попытаться отстоять свою жизнь. Невидимый взгляд безлицей твари буквально пришпиливал жертву к месту, позволяя сероглазой убийце беспрепятственно исполнять задуманное. Он попал в кошмар, в кошмар, выхода из которого ему не будет. Девушка перекинула ногу через его бедра, усевшись на них верхом, чувствуя, как жертву начинает бить крупная дрожь. Йана поднесла нож к его лицу. Карие глаза затравленно следили за движениями лезвия. Чуть замешкавшись, она оттянула пальцами высокий ворот его водолазки, разрезала эластичную ткань, обнажив шею и верхнюю часть груди. Потом нож коснулся его плоти. Мужчина вздрогнул, когда холодная сталь полоснула его по коже, разрезав ее над правой ключицей. — Не надо… — хрипло и безнадежно попросил он, понимая всю тщетность своих слов. Девушка погладила его по щеке — у нее оказались неожиданно мягкие и теплые пальцы. Йана наклонилась к нему. Кровь тонкими алыми струйками стекала из пореза. На миг к горлу подступила тошнота, но, к счастью, ее желудок давно был пуст, и исторгать ему было нечего. Девушка испуганно замерла, но через несколько секунд поняла — ощущение, что ее вот-вот вывернет было кратким, и каким-то инстинктивным. Она смотрела на глубокий порез, собираясь с духом, но отдавала себе отчет, что струйки красной крови на загорелой коже казались очень притягательными. Сердце забилось чуть быстрее. Йана осторожно опустила левую ладонь на плече жертвы, правая продолжала крепко сжимать нож, девушка подалась вперед, ее дыхание скользнуло по его плечу. Еще немного помедлила, а потом несмело коснулась языком разреза на коже. Мужчина снова вздрогнул, и эта судорога отозвалась эхом в ее теле. Кровь… теплая, плотная, солоноватая… Йана осторожно поцеловала порез, мужчина судорожно вздохнул. Она слизнула кровь с кожи, и ее словно слегка дернуло током. Что это? Девушка испуганно замерла, а потом лизнула рану, мужчина издал тихий стон, Йана лизнула еще раз. Кровь окрашивала ее рот металлическим вкусом. Она прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Но в голове, как птица в клетке, билось лишь одно слово: «еще!» Она снова коснулась губами пореза, уже намеренно впиваясь языком в кровоточащую рану, тревожа ее и заставляя кровь течь сильнее. Теплое, сладковато-солоноватое, с привкусом металла заволокло прозрачной алой дымкой сознание. «Что это? Мне нравится?» — короткая мысль между двумя ударами пульса. Сердце заходилось от ужаса и восторга, вкус крови на губах сводил с ума. Йана по-звериному вылизывала рану, прижавшись всем телом к мужчине, слушая его сбивчивое дыхание и бешеный ритм его собственного сердца, чувствуя, как вздрагивает под ней его сильное тело. Красная пелена с привкусом соли и железа колыхалась перед внутренним взором, странное темное возбуждение обволакивало тело, тяжелым комом оседая где-то внизу живота. Мужчина тихо застонал. Близость гибкого молодого тела, жадные губы, приникшие к его коже, даже саднящая боль от раны, он чувствовал себя последним извращенцем, но, дьявол все побери, он возбуждался. Боль в сломанной ноге, собственная беспомощность, страх скорой смерти, это страшное создание в костюме и без лица — и на этом фоне он думал о том, как плотно прижимается к нему девушка, как волнуют прикосновения ее губ. Да, в какой-то момент мелькнула дикая мысль, что даже жизни ему не жалко, лишь бы она вот так прижималась к нему, вылизывала кожу… и сделала что-нибудь еще. Подумал, и ощутил такое всепоглощающее отвращение, в первую очередь к себе самому, что оно помогло побороть это страшное оцепенение. Собрав все силы, и, даже, кажется, слыша, как протестующе скрипят мышцы, он вскинул руки, схватил девушку за плечи и со всей силы оттолкнул от себя. Он показалась ему удивительно легкой. Она практически не цеплялась за него, полностью поглощенная своим страшным занятием. Сбросив с себя убийцу, мужчина попытался встать, но проклятая лодыжка снова подвела, продернув всю ногу жуткой болью. Он замер, ожидая пока пройдет боль, и настороженно следя за девушкой. Та медленно поднялась, но не встала на ноги, осталась, пригибаясь к земле, упираясь в пожухлую листву правым коленом и левой ладонью. Странная для человека поза, но очень подходящая животному. Под стать взгляду. В серых глазах не осталось ни капли сочувствия — в них вообще не было человеческого выражения. Прямой холодный взгляд зверя, у которого из пасти вырвали добычу. В сгущающихся сумерках почему-то особенно яркой выглядела кровь, размазанная по бледной коже возле губ. Странное, порочное, но такое сладостное, безумие прервалось для Йаны резко и неприятно. Ее оттолкнули, заставив оторваться от кровоточащей раны. Мыслей, в человеческом понятии, не было. Нельзя сказать, что она потеряла разум, не помнила, кто она, не понимала, что это за человек, и почему он отталкивает ее. Нет, она все осознавала. И какая-то крошечная частичка в ней истошно вопила, что-то, что она делает — это чудовищно. Но что-то темное и холодное шевелилось в душе. Оно шептало, что все правильно, что все так и должно быть, и если ей нравится — она имеет право делать это. Но этот человек противится ей, он не хочет отдавать ей свою жизнь, и он тоже имеет на это право. Но есть один нюанс — этот мужчина, с теплыми карими глазами, сейчас слаб. Он не в состоянии защитить себя, а значит, не может претендовать на собственную жизнь. В душе Йаны поднималась ярость — как он смеет сопротивляться?! Девушка замерла, припав к земле, склонив голову, глядя исподлобья на замершего возле дерева человека. Нож покачивался в слегка отведенной назад руке, язык и небо все еще дразнил солоноватый привкус крови, а прозрачная алая дымка колыхалась в сознании. А страха не было — ее страха. Он отступил перед темным желанием, перед запретным удовольствием, перед страхом другого живого существа. Лес лениво шумел, шурша темными кронами, сумерки становились все гуще, медленно, но верно уступая место вечерней темноте. Йане казалось, что прошло несколько часов этой тянущей неподвижности. На деле она продлилась чуть больше минуты. А затем мужчина шевельнулся — сломанная нога снова пронзила его болезненной судорогой, и он дернулся. Это произвело эффект спущенного курка. Быстро и бесшумно Йана метнулась к нему и ударила ножом, попав в грудь. Мужчина закричал, но следующий удар пришелся в шею, и крик сменился невнятным булькающим звуком. Из уголков губ полились темные струйки крови. Он еще был жив, и следующий удар рассек ему горло. Кровь из разрезанных сосудов брызнула нелепыми тонкими фонтанчиками, попав на лицо юной убийце. По-звериному облизнув губы, и опять ощутив этот восхитительный солоноватый вкус, Йана, в каком-то бешеном исступлении, принялась беспорядочно бить ножом уже мертвое, но еще теплое тело. Безумие было ярким, но коротким, и вскоре рука, сжимающая рукоять ножа, замедлилась, удары сошли на нет. Тяжело дыша, девушка отшатнулась от мертвеца. Сидя на земле, она смотрела на свои руки, в буквальном смысле, залитые по локоть кровью, на лезвие ножа, в угасающих сумерках кажущихся почти черным. Еще ни о чем не думая, Йана лизнула теплую от крови сталь лезвия, потом прошлась языком по собственной руке. Вкус крови волновал, но не так, как если пить ее из живого тела. Девушка прикрыла глаза. Как хочется сказать, что у нее было помутнение рассудка, что она не осознавала, что делала, что поддалась воле Безликого монстра… Но себя обмануть сложнее всего — она могла остановиться в любой момент. Разум ни на секунду не покидал ее полностью. Ей просто понравилось. Понравилось пить живую кровь, а потом обрывать жизнь, за то, что человек просто хотел защитить себя. Девушка сидела на земле, глядя в полуприкрытые остекленевшие глаза. Мертвец смотрел на нее с немым осуждением. «Я же ничего тебе не сделал. Я был бы рад помочь тебе, если бы только это оказалось в моих силах. За что ты меня убила?» По шее скользнуло холодное черное щупальце. Уперлось в подбородок, заставив запрокинуть и чуть повернуть голову. Слендер стоял совсем рядом, обволакивая ее своим холодом, вглядываясь в перемазанное кровью лицо. — Ты справилась, — произнес он. — Но ты еще отвратительно слаба. Прекрати цепляться за свою человеческую сущность, если действительно не хочешь быть жертвой. Прекрати жалеть их, а главное — прекрати жалеть себя. Не хочешь умирать — живи, но по тем законам, которые диктую Я. Вектор отпустил ее, и Безликий, сделав шаг, растворился в вечерних сумерках. Йана невидящим взглядом уставилась перед собой. Там где щупальце коснулось ее, кожа слегка занемела от холода. Она чувствовала себя опустошенной и удовлетворенной одновременно. Странное оцепенение охватило девушку, в ушах стоял гул, а все больше сгущающаяся темнота постепенно скрывала от ее глаз труп убитого мужчины. Сколько она так просидела? Наверное, не очень долго — лес окутывался вечерним влажным холодом, но замерзнуть она не успела. На ее плече опустилась рука, Йана вздрогнула, обернулась, от резкого движения повалившись на землю. В темноте она смогла разглядеть только смутный силуэт, совершенно бесшумно приблизившийся к ней по шуршащему ковру палых листьев. Судорожно отползя подальше, она нервно спросила: — Кто это? — Ты не видишь в темноте? — раздалось в ответ. Йана узнала приглушенный, явно звучащий из-под маски голос, и успокоилась. Послышался шорох одежды — пришедший рылся в карманах. Потом короткий щелчок, и темноту прорезал белый луч карманного фонарика, который тут же развернулся, подсвечивая скрытое «черным смайликом» лицо. Худи. — Ты зачем здесь? — Спросила Йана, заморгав, когда Брайан направил луч фонарика на нее. — Убери свет! Луч скользнул прочь, осветив мертвого мужчину. — Слендер велел помочь тебе прибраться тут. — Прибраться? — Да. Труп нельзя оставлять здесь. Нужно вытащить его за границу замороченного леса. — А… — Так ты не видишь в темноте? — Нет. А ты? — Вижу. Вполне прилично. Держи тогда фонарь. В ее ладонь лег прохладный металлический цилиндрик. Брайан подошел к трупу, присел перед ним на корточки. — Не хило покромсала, — прокомментировал прокси с едва уловимым одобрением в голосе. Йана направила на него свет. Брайан привычными движениями, выдававшими солидный опыт, охлопывал мертвеца по карманам, совершенно не смущаясь, что кровь попадает ему на руки. Выудил из кармана куртки мобильник, снял заднюю крышку, вытащил аккумулятор и сим-карту, засунул все это в карман толстовки. Затем вытащил бумажник, открыл, купюры перекочевали в задний карман джинсов прокси, а сам кошелек отправил в компанию к телефону. Выпрямился, повернулся к девушке. — Хватай его за руку, — велел он. Йана не двигалась, продолжая задумчиво светить на мертвеца. Его глаза стеклянно поблескивали в свете фонаря. Брайан шагнул к девушке и встряхнул ее за плечо. — Эй, очнись! Не налюбовалась еще на него? — Худи раздраженно фыркнул. — Я не собираюсь торчать тут всю ночь! — А? Что? — Йана вздрогнула, посмотрела на прокси. — За руку его бери, говорю, — повторил Брайан. Девушка послушно взяла мертвеца за правое запястье, прокси — за левое, вдвоем они волоком потащили тело по земле. Дело не заладилось с самого начала. Йана никак не могла сбросить с себя эту заторможенность, то и дело спотыкалась, больше затрудняя процесс, чем способствуя ему. Она старалась не думать, что за груз оттягивает ей руки, но очень явственно чувствовала, как кожа мертвого человека стынет под ее пальцами, как его одежда то и дело цепляется за кусты и корни, словно мертвец до последнего продолжал сопротивляться своей участи. Отрешиться не удавалось, собственное тело слушалось плохо, мозг то и дело норовил утратить сцепку с реальностью. Кода Йана в очередной раз споткнулась, чуть не упав, Худи потерял терпене, остановился и смачно выругался. -… от тебя пользы еще меньше, чем от него, — закончил он длинную и крайне не цензурную тираду. — Извини, — откликнулась Йана таким пустым голосом, что Брайан понял — девчонка в неадеквате, и кричать на нее сейчас бесполезно. Томас раздраженно вздохнул. — Так, — решительно сказал прокси, опускаясь на одно колено, — помоги мне взять его на плечи. Он ухватил мертвеца за запястье, закинул руку себе на шею, и потянул, взваливая тело себе на спину. Йана, поняв задумку спутника, ухватилась за бежевую ветровку, подтянула сколько могла мертвеца, помогая Брайану поудобнее распределить его вес. Прокси осторожно выпрямился, разгибая ноги, оставляя корпус слегка наклоненным вперед. Теперь труп грудью лежал на его спине, руки безвольно свешивались через плечи, и Худи цепко держал их повыше локтей, а ноги безвольно волочились по земле, загребая носками ботинок палую листву, словно пара маленьких плугов. Мертвая голова покоилась на правом плече крипи. Йану передергивало от этого зрелища, а вот Брайана, похоже, совершенно не смущало подобное соседство рядом с собственным лицом. Томас пару раз шумно вдохнул-выдохнул, и уверенно двинулся вперед. Теперь они шли быстрее, не смотря на то, что Худи пришлось одному тащить труп. Но все его движения выдавали привычку, и он широко шагал по лесу, волоча на себе мертвого человека — чувствовалось, что ему далеко не впервой. Йана потерянно семенила рядом, освещая дорогу лучиком фонаря. Белесое пятно нервно прыгало вереди, кроны вековых деревьев таинственно перешептывались над головой, словно обсуждая то, что только что случилось в их присутствии. Йане слышался в этом шорохе голос: -… тебя кто-то обидел, я вижу… это же не повод… зачем ломать себе жизнь… кровь на руках, она же не ототрется… «Не ототрется. А вкус ее не забудется», — Йана содрогалась от осознания того, что сделала. Ее разум вопил в негодовании. А вот тело… Телу все понравилось. Тело не протестовало, не пыталось отторгнуть влитое в него красное, теплое, сладко-соленое содержимое другого тела. Живого, человеческого, такого же, как ее собственное. Вкус, ощущения, сладкая дрожь, даже тонкая кайма страха — все это дало сногсшибательный, невероятный, невозможный коктейль, доставивший неведомое ранее темное удовольствие, полностью охватившее тело, и медленно, но уверенно затыкающее разум. Среди деревьев мелькнул неясный просвет. Словно темнота там немного выцвела, от угольно-черной до темно серой. Это была прорезающая лес дорога. Та самая, на которой сломалась машина молодого мужчины, чье тело сейчас волок на себе Худи. Брайан остановился. Оглядевшись, он приблизился к чернеющим, не чем не приметным кустам, и с удовлетворенным вздохом сбросил труп прямо на них. Тонкие гибкие ветви на миг примялись, под тяжестью мертвого тела, жалобно хрустнули, а потом сбросили его в канаву, которую скрывали собой, и как ни в чем не бывало, распрямились снова. Прокси повел затекшими плечами, прогнулся в пояснице, пару раз махнул руками, разминая натруженные мышцы. Потом он выбрался на проезжую часть, огляделся. Ни машины жертвы, ни другого транспорта не наблюдалось — бетонная лента пустовала. Ну и отлично. Прокси пересек дорогу, достал из кармана разобранный мобильник жертвы и, размахнувшись, запустил его в темноту: в одну сторону — корпус, в другую — аккумулятор. Симку он переломил пальцами и небрежно бросил на обочину. Бумажник, вместе с кредитками, водительскими правами, и еще какой-то мелочевкой, тоже полетел в темноту в своем индивидуальном направлении. С чувством выполненного долга, Худи снова перебежал дорогу, возвращаясь к своей бестолковой спутнице. Она все так же стояла, светя фонариком на те кусты, куда прокси сбросил жертву. Словно ожидала, что тот вот-вот поднимется. — Да что с тобой?! — Не выдержал Брайан. Он подошел к девушке и грубо тряхнул ее за плечи, с трудом сдерживаясь, чтобы не отвесить еще и пощечину, для приведения в чувство. Йана моргнула, чуть ошалело повела головой и посмотрела в черный «грустный смайлик», направив фонарь не на маску, а на грудь собеседника, чтобы не слепить его. — Я впервые убила невиновного человека, — произнесла девушка тихим, но что удивительно — не дрожащим голосом. — Впервые? Невиновного? — озадаченно переспросил прокси. — Ну и что? — Ну и все, — буркнула девушка, понимая, что объяснять бесполезно. — Ладно, забей. Мы можем теперь вернуться? — Пошли, — мотнул головой он. Они двинулись в обратный путь. Йана подсвечивала себе дорогу фонариком, но все равно умудрялась спотыкаться через каждый десяток шагов. Худи шагал как по ровной дороге — ни темнота, ни коварство ночного леса его не трогали. — И все же, — нарушил, наконец, молчание Брайан, — что это за заморочки с убийством невиновного? — Не понимаешь? — устало спросила девушка. — Нет. Объясни, — даже не попросил — потребовал — Томас. — Это шестая жизнь на моей совести. — Вздохнула Йана, понимая, что от разговора не отвязаться. — Ну, седьмая, с натяжкой. Та девчонка сама убилась о камень — ей не надо было драпать, я бы ее не тронула. А другие… Те, первые… ну ты знаешь, я же рассказывала… я защищалась… — Помню. Они сами нарвались, — понимающе хмыкнул собеседник. — Ну? — Двое других, — Йана снова вздохнула. — Они девчонку собирались изнасиловать. Я не думала спасать ее, но у меня тогда ломка случилась, нужно было убить кого-то. А тут пара подонков. Очень удачно и совсем не жалко. А теперь вот этот. Он просто оказался не в то время, и не в том месте… — Ага, — в голосе прокси скользнуло легкое презрительное снисхождение, — по мне — все это чушь. Убийство это убийство и есть. И потом, с чего ты решила, что он ни в чем таком не повинен? Может на его счету десяток обманутых вдов и сирот, изнасилованная малолетняя падчерица и просроченные штрафы за парковку в неположенном месте на десяток тысяч? Ты что, в душу ему заглянула? — Я — нет, — отрешенно ответила девушка, в очередной раз спотыкаясь. Прокси успел подхватить ее под локоть и не дал рухнуть на землю. — Слендер заглянул. И сказал, что его не за что убивать. И велел убить. — И ты убила, — непонятно зачем произнес Брайан. — Ты сам волок его труп, — она пожала плечами. Дальше шли молча. Йана чувствовала, что Брайан так и не смог вникнуть в суть ее переживаний. Он слишком давно прокси у Безликого, чтобы делать различие между виновными и не виновными. Тот на кого указывает хозяин — виновен. Тот, кто по какой-то причине задел самого крипи виновен тоже, если Слендер не велит иначе. Остальные — серая масса. Пускай бегают, пока не придет их срок. Лес кончился так неожиданно, словно его стерли ластиком. Поляна. Дом. Большой, темный, с «глазами» тускло светящихся окон. Ступени широкого крыльца, привычно скрипнувшие под ногами. Как всегда не запертая входная дверь. За дверью — странная жизнь странных смертельно опасных созданий. — … да что ты знаешь об этом?! — из гостиной с гневным криком выскочила Джейн Вечная. Стройная, в черных брюках и черной блузе, в белом шейном платке и белых перчатках, белая маска, черный блестящий парик. — Ну конечно, кроме тебя никто понять этого не способен! — Клокворк, в излюбленных узких джинсах и белой майке. Ее голос наполнен сарказмом. Ясно. Девочки поцапались. Из-за чего теперь? Вообще, Джейн и Клоки прибывали в довольно дружеских отношениях, но иногда они сцеплялись по совершенно пустяковому поводу, и словесная перебранка могла быстро обернуться безобразной «кошачьей» дракой. — Слушай, не начинай! — отмахнулась Вечная. — Это я начинаю?! — Натали попыталась схватить Джейн за локоть, но та раздраженно отдернула руку. И заспешила вверх по лестнице, явно желая уйти от неприятного разговора. Клокворк дернулась было следом, но передумала, и лишь зло бросила ей в спину: — Мнительная идиотка! Джейн раздраженно дернула головой, словно перед ее лицом жужжала назойливая муха. Натали презрительно фыркнула. В проеме гостиной появился Тики-Тоби. Как всегда в повязке и очках на лице, с накинутым на голову капюшоном, с парой верных топоров на поясе. В женскую разборку он благоразумно не лез, но старался не выпускать свою Клоки из виду. Часовщица обернулась, и ее единственный глаз устремился на Йану. Раздражение на лице Клокворк сменилось задумчивостью. Она кивнула, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями и сообщила: — Отсчет твоего времени остановился. Пока. — Круто, — равнодушно бросила девушка. Она чувствовала себя совершенно пустой, в голове стоял непрерывный гул, хотелось упасть и отключится. Худи только хмыкнул, и пошел куда-то вглубь Дома. Йана, посмотрев, ему в след, отрешенно отметила, что сзади его толстовка обильно пропиталась кровью. Ну конечно, Йана же всю грудь своей жертве искромсала ножом, а Брайан потом тащил его на спине. Грязное это дело — помогать новичкам с уборкой. Открылась и снова закрылась входная дверь. Все еще стоящая у перил Клокворк перевела туда взгляд, Йана обернулась. По короткому коридору неторопливо шествовал Джефф Убийца. Выглядел он до крайности довольным жизнью и своим местом в ней. И внушал вполне понятную оторопь — крови, уже подсохшей, было на нем столько, словно его поливали из лейки. Разводы на лице, бурые пятна на толстовке, даже спутанным волосам досталось. Безумные глаза, уже вернувшие себе естественный голубой цвет, смотрели со злым азартом распаленного охотой хищника. Разрезанный рот улыбался — как всегда. — Ты засветился в семичасовых новостях, — Сообщила ему Натали, сверкнув циферблатом в глазнице. — Мир должен знать своих героев, — удовлетворенно ответствовал маньяк. — Гоняешься за дешевой славой? — Она сама гоняется за мной. И не такая уж она дешевая. — Ты едва не попался, — заметил молчавший до сих пор Тоби. Он чуть склонил голову, очки поймали тусклый желтый блик. — За тобой теперь даже репортеры с камерой угнаться могут, не говоря уже о копах. — Я прекрасно получаюсь на пленке, — Джефф надменно вдернул подбородок, — а копы… они так смешно бесятся, когда я делаю из них дураков. Нет… этим неудачникам не поймать меня… — Ты ходишь по краю, Джефф, — заметила часовщица, — твои игры с полицией могут плохо для тебя закончиться. Ты подпускаешь их слишком близко, и однажды просто не успеешь сбежать, не рассчитаешь время. — Да что ты говоришь? — В притворном ужасе вопросил Киллер, и тут же глумливо оскалился. — А ты никак переживаешь за меня, Оуллет? Он посмотрел на Тоби: — Роджерс, тебе не пора начать ревновать? — и расхохотался своим безумным смехом. Клокворк закатила единственный глаз, как бы говоря «вот придурок». Взгляд Тоби под желтыми стеклами очков остался не читаемым. Йана слушала разговор крипи с отрешенностью заводной куклы. Но смех Джеффа ощутимо вдарил по барабанным перепонкам, слегка приведя ее в чувство. «Комната. Ванна. Кровать», — приказал уставший мозг своей непутевой хозяйке. Потому как, если не осуществить эту нехитрую программу, Йана свалится прямо посреди холла — не столько от физической усталости, сколько от нервного напряжения. Она сделала шаг к лестнице, и смех маньяка резко оборвался. Киллер повернулся к ней, словно только что заметил ее присутствие. — Стоять! — рявкнул он, бесцеремонно хватая Йану и рывком разворачивая к себе. Она непроизвольно вскрикнула — пальцы убийцы так сжали плечо, словно он вознамерился раздавить ей сустав. — Куда собралась? — Ты не поверишь, — выдала она, морщась, — спать. — Хм… — бледно-голубые глаза убийцы цепко обшарили взглядом ее лицо и одежду. До Йаны только сейчас дошло, что после сегодняшнего «приключения» она выглядит не многим лучше Джеффа. Чужая кровь залила рубашку, да и по лицу ее явно размазано немало, руки тоже в крови, в буквальном смысле, по локоть. Да, должно быть сейчас они с Киллером смотрятся очень органично. — Отпусти ее Джефф, — сказала вдруг Клокворк, — ее время не пришло. Киллер резко повернул к ней обезображенное лицо, его глаза зло блеснули. — Не смей указывать мне, что делать! — отчеканил крипи. При этом сильнее сдавливая плечо Йаны, казалось, еще чуть-чуть и его пальцы прорвут одежду вместе с кожей. — Черт! — не выдержала девушка, боли ей на сегодня уже хватило. — Джефф, ты мне плечо сломать решил? Киллер снова повернулся к ней, ухмыльнулся: — Не знаю. Не думал об этом. — Пока думаешь, может, отпустишь? — Может быть, — он склонил голову на бок. Протянул вторую руку, проведя грязным указательным пальцем по ее щеке, ощутимо надавливая. Йана поморщилась, почувствовав, как трескается корка подсохшей крови на ее коже, но не отводила взгляда от его глаз, словно зрительный контакт мог служить какой-то защитой от психопата. Что там происходило, в его безумной голове? Он мог выхватить нож и перерезать ей горло. Мог просто отпустить. А мог ответить еще одну оплеуху, в пару к той, дневной. У Йаны не было не сил, не идей, чтобы повлиять на его поведение, поэтому — пусть решает сам, а она будет действовать по обстоятельствам. Только бы плечо отпустил — силища-то непомерная. — Ладно, — медленно произнес Джефф, и разжимая, наконец, жесткие пальцы. — Иди спать. От его коронной фразы, у Йаны пробежался табун мурашек по позвоночнику. Она боязливо глянула на Киллера, и тот остался доволен произведенным эффектом. — Провожать не буду, — маньяк отступил на пару шагов, засунул ладони в карманы заскорузлых джинсов. — Сегодня. Йана бросила взгляд на Клокворк — она взирала на происходящее со скучающим любопытством. Эмоции Тоби надежно скрывали его очки и повязка. — Хорошо, — откликнулась, наконец, девушка, потирая ноющее плечо. — Спасибо и на этом. Джефф только оскалился, что в его исполнении означало улыбку: искреннюю или издевательскую — поди разбери. Не спеша, не делая резких движений, опасаясь спугнуть хрупкое, но такое нужное сейчас перемирие, Йана стала подниматься по лестнице, чувствуя, как взгляды пяти глаз буравят ее спину. Вся боль сегодняшнего дня вдруг разом дала о себе знать — запылала щека от удара Джеффа, засаднил порез на боку от скальпеля Джека, заныли ребра и шея от хватки щупалец Слендера, и тупо запульсировало плечо, сдавленно Киллером. Но все это было лишь эхо настоящей боли. Гораздо сильнее напомнил о себе солоновато-сладкий привкус во рту. Привкус чужой жизни и смерти одновременно. Привкус человеческой крови.