Ты не одинок

-Привет?… Не хочешь немного горячего шоколада с зефиром? Тень Кирштайна накрыла другая тень, чуть поменьше. Парень поднял уставший взгляд на подошедшего. Незнакомец был миниатюрным, с пшеничными волосами чуть выше плеч. Такая прическа совсем не вязалась с обычным парнем, но этому голубоглазому мальчику абсурдно шло. Мальчику? Он походил на заблудившегося ребёнка. -Тебе много лет? — Не выдал Жан ничего более глупого, как этот вопрос. -Двадцать. — Незнакомец свел брови и чуть приподнял их, ярко выражая этим свою сконфуженность ситуацией. -Эм. — Кирштайн понял, что его не туда понесло. Он попытался улыбнуться. — Прости. Я начал не с того. -Да всё в порядке. — Немного помолчав, выдал парень. Он втиснул чашку прямо в ладони Жану. — Это то, что поможет тебе согреться и отвлечься от дурных мыслей. Если что, я буду недалёко. — Блондин в последний раз улыбнулся и пошел к другому столу. Но его улыбка была такая извиняющаяся, как будто он нагло потревожил личное пространство, не спросив разрешения. Жан заглянул в чашку, в которой плавали белые зефирки. Он едва мог видеть себя, с бледноватым лицом, опечаленного и разбитого смертью друга. Сегодня был второй раз, когда он посещал группу поддержки. На прошлой встрече он сидел, никем не замеченный, слушая истории о смертях близких людей, а потом, как рассказчики их переживали. Он не выдержал и ушёл. А сегодня остался до конца. И сидел в уголке, переваривая в голове мысли, пока к нему не подошел блондин. Может быть, только сейчас он понял, как ему не хватает человеческого внимания, хотя он только и делал, что отпихивал друзей в последнее время. Жан сделал глоток напитка. Тёплая жидкость обожгла ему горло до слёз. Но виной тому был не горячий шоколад, а накопившаяся боль, которая растаяла и растеклась раскалённым металлом. Жану показалось, что, вот-вот, и слёзы потекут сами собой. Так бывало каждый раз, как он вспоминал смерть Марко. Одна часть Марко в его руках, а вторая…. Жан сглотнул. Он отставил чашку и решительно пошёл к выходу. Люди вокруг разделились на группы, и кто-то тихо плакал, а кто пытался отвлечься, поддерживая беседу с другими товарищами по горю. Жан сунул руки в карманы куртки и толкнул дверь плечом. Ему было сложно сходиться с людьми и до этого. А сейчас, отвергая внимание немногих друзей, он стал совершенно нелюдим. Ему казалось, словно в шею ему всё ещё дышит смерть, и ледяные пальцы Марко держатся за запястья Жана, стоит ему расслабиться. Осенний ветер насквозь пробил лёгкие. Жан всё равно вдохнул полной грудью, на миг прикрывая глаза, и тут же почувствовав чью-то ладонь на локте. Он резко обернулся, этим пугая себя и подошедшего к нему. Локтем парень неожиданно врезал прямо в нос незнакомцу, которым оказался знакомый блондин. -Ух. — Тот прикрыл нос и опустился на колени. Жан, с испуганным видом, принялся быстро извиняться. Он вытянул из кармана чистый платок и протянул парню, у которого из пальцев проступали ручейки крови. -Мне так жаль…. — Снова залепетал Жан, опускаясь рядом с парнем. Блондин помотал головой, придерживая платок возле носа. Голубые глаза, при ярком освещении, были настолько пронзающими, что Жан вздрогнул. Его губы сомкнулись, как будто он не мог больше говорить. Парень неожиданно рассмеялся. Его смех был приглушен из-за платка, а глаза он зажмурил, словно старался сдерживаться. На глаза выступили слёзы, и тот их медленно утёр. -Похоже, твоя аура одиночества тебя надёжно защищает. — Заметил он. Жан оторопело уставился, не зная, что ответить. Ему думалось, что на него посыпятся тысячи проклятий, а этот "знакомый незнакомец" лишь непринужденно засмеялся. -Это то, за что мне нужно извиниться. Я, правда, не хотел…. -Я знаю. — Уверенный тон подкрепил серьезный взгляд голубых глаз. Он не оставлял за собой сомнений о честности. В которую Жан с первых секунд поверил. Только сейчас парень заметил бейдж, свисающий с шеи на шнурке. «Армин Арлерт, психолог-практикант». -…Армин, да? — Жан поругал себя за неосмотрительность. — Может, зайдем в ближайшее кафе? В знак моих извинений, я мог бы угостить тебя…. Блондин скосил глаза на платок. -И, ещё бы, в туалет. — Даже не видя улыбки, Кирштайн догадался, что новый знакомый улыбается. Он помог тому подняться, думая, почему его собственные щеки покрывает едва заметный румянец. Жан был взволнован и плохо соображал, а когда это случалось, он нёс много чуши. Хотя, по жизни, он всегда говорил то, что думал, выражая себя ублюдком. Может, поэтому у него было так мало друзей? *** -Прошло два месяца с тех пор, как умер мой друг. И, до сих пор, я не могу смириться с этим. — Обычно, после знакомства, не начинают рассказывать всю свою удушающую историю, но Армин сам подтолкнул его к этому, как только они разместились за столиком и сделали заказ официанту. -Поэтому ты пришел сюда? — Арлерт сложил руки, внимательно слушая. -Д…да. — Помедлил Жан. Прийти на собрание группы поддержки было не желанием, а скорее наставлением от психолога, с которым работал Жан две недели после несчастного случая. «Может, это покажет тебе, как много людей борятся со своими чувствами утраты каждый день. Ты не одинок». Но как только Жан начинал слушать истории, он сразу же до мелочей вспоминал свою, и его сердце кровоточило. -Каким был твой друг? — Этот вопрос казался неуместным, среди той тысячи больных шрамов о потере. Но, неожиданно, лицо Жана смягчилось, поддаваясь воспоминаниям. -Идеалист. Не сдающийся, бегущий к тебе на помощь. Готовый выслушать обо всём на свете. Душа компании, в этом он всегда превосходил меня. Армин легонько улыбнулся, наблюдая за тем, как Жан рассказывает о воспоминаниях, ставшими для него единственной памятью о друге. Лицо говорившего было до нелепого забавным: он то хмурился, то усмехался, то вздыхал, словно на него повесили груз из тысячи упрямых ослов. В такие минуты, Арлерт прекрасно ощущал, как исцеляется человеческое сердце. Та память, которая продолжала существовать, не могла заменить реальность, но именно тёплые воспоминания помогали жить дальше. На сердце Армина тоже потеплело. С того дня, как он увидел забившегося в углу незнакомого парня с убитым видом, его сопереживающая натура захотела добраться до его души и исцелить её, чего бы это не стоило. Будь-то профессиональный интерес или личный, никогда ещё Армину не хотелось так помочь человеку. А сейчас они находились на пути к дружеским отношениям, и свела их привычка Армина не отступать. Его нос всё ещё побаливал, а грязный платок был убран в сумку, чтобы хорошенько постирать и отдать при следующей встрече. Армину действительно хотелось встретиться с этим парнем ещё. Он собирался узнать, каким Кирштайн бывает, когда не грустит, а так улыбается, как сейчас. Живот свело. Арлерт закусил нижнюю губу, наблюдая за призрачной счастливой улыбкой Жана, пока тот всё ещё делился самым сокровенным из уголков памяти. -Ваш заказ. — Официант поставил на стол пару чашек с разным содержимым: Армин заказал себе чай с мятой, а Жан — крепкий чёрный чай. Парни переглянулись в тишине. Жан прервал свой рассказ, а Арлерт просто не мог ничего сказать, не сглотнув перед этим. Кирштайн нахмурился, а Армин прокашлялся в кулак. -Зря ты разрешил мне рассказать всё это. Теперь это вдвойне…. -Не зря. Я же практикующий психолог. — Легкомысленно выдохнул Армин, занервничав. -А, то есть…. — Жан опустил взгляд в чашку. Его лицо приобрело сероватый оттенок. То есть, просто профессиональный интерес. Впрочем. -Нет! Стой. — Спохватился Армин. — Всё совсем не так. Я хотел сказать, что ты заинтересовал меня, и мне бы хотелось с тобой подружиться. Как-то так. То, что я хотел сказать. Не решаясь поднять глаза, Жан кивнул. Чёрт, какой же он придурок. Он должен думать прежде, чем говорить. А всё получается наоборот. И именно из-за него умер Марко. Из-за его тупой лошадиной бошки! -Эй. — Холодные ладони обхватили лицо Жана так внезапно, что тот перестал себя казнить, и вообще думать. Лицо Армина оказалось так близко, что дыхание перехватило. -Послушай меня, пожалуйста. Не разрушай себя изнутри. Доверься людям. И мне. Я очень хочу, чтобы ты мне доверился. Хотя мы почти незнакомы. Но я хочу быть знакомым с тобой больше всего на свете. Слышишь? — Честность и мягкость слов успокоили парня. Он долго не мог кивнуть, боясь, что ощущение бережного прикосновения ладоней покинет его. Но он слышал. Он прекрасно слышал всё, что ему сказал Арлерт. И он тоже хотел быть кому-то важен. И больше не совершать ошибок, не отталкивать людей. «Ты не уйдешь?» — Спрашивать это было бессмысленным. Время само решало, как быть. Но, как только Армин, в неловком молчании, убрал руки и опустился на свой стул, Жан мгновенно поймал его ладошку в свои ладони. -У тебя холодные руки. — С жалостливой усмешкой выдал Кирштайн, а новый знакомый мягко улыбнулся, краснея. На его светлой коже румянец выделялся алыми пятнами. -У меня они всегда такие. Особенно, к началу холодов. -Я могу согреть их?… — Скромно задал вопрос Жан, снова вскруженный безрассудством. -…Пожалуйста. — Алые пятна на щеках стали ещё ярче, и Армин подал вторую ладонь, едва сдерживая волнительную улыбку.