Сердце помнит

      Снежинки весело кружились за запотевшими окнами уютной квартиры в Нью-Йорке. Они то сталкивались и плавно приземлялись на землю, то ветер менял их направление, и они еще несколько минут кружились в воздухе перед тем как навсегда исчезнуть в сугробах. Тротуары, деревья, парки — все было покрыто белым, хрустящим снегом. Зима наступила совсем недавно, но уже успела полностью окрасить этот город в свои законные цвета. Люди спешили по бульварам, забегая в кофейни и выходя оттуда с большими бумажными стаканчиками кофе, греясь и нахохливаясь как голуби. В этой суете люди не находили времени думать о своих душевных переживаниях. Работа, учеба, отчеты и экзамены… Людям было некогда отдаваться грусти. Хотя иногда так хотелось просто лечь и поплакать. Пустить пару скупых слезинок насчет несбывшихся мечтаний, обнять покрепче подушку или же пойти в какой-нибудь ночной клуб, напиться до потери памяти и на утро страдать от жуткой головной боли, а не душевной. Рейчел сидела на подоконнике, сложив руки на коленях, и с грустью смотрела на каменные джунгли. Ей совсем не хотелось работать. Впервые Берри чувствовала, что её голос противен ей и лучше бы она вовсе никогда не попадала в Нью-Йорк, не мечтала бы о нем и… Слишком много «и». Ей не хотелось идти готовить ужин Джесси, любимому мужу, не хотелось звонить Курту и обсуждать свежие новости, как они делали почти каждый день. Рейчел хотела лишь одного — невозможного. Невольно всплывают воспоминания об их дуэтах. Сколько их было? Нет, их всегда будет мало. Мало по сравнению с его жизнью. Короткой, но такой яркой. Помнится, они ставили очередной мюзикл, и Финн пел в дуэте с Рейчел «You're the one that I want». —Ты единственное, чего я желаю… — пропела Рейчел одними губами и посильнее сжала свои плечи. «Нет, Рейч, ты давно решила быть сильной!» И каждый раз Берри пытается оградить себя от того моря отчаяния, ведь жизнь слишком коротка, чтобы зацикливаться на одном. Время лечит, она это точно знает. Хотя уже на протяжении трех лет не проходит и дня, чтобы девушка хотя бы мимолетно не вспомнила Финна Хадсона, свою первую и самую сильную любовь. Так хочется сказать, что она была и последней. Но сразу же появляется Джесси. Кто же он для неё? Так, замена квотербека, стена, защищающая от боли, или же новая любовь? Мысли летят, как течение крупной реки, тебе их не остановить. Но только скрежет ключей в двери заставляет Рейчел слезть с подоконника, занавесить огромное окно и натянуть на себя улыбку. —Привет, любимый, — обнимает Берри Джесси и покровительственно целует его в щечку. Тот довольно улыбается, стряхивает рукой снег с темных волос, а потом строит обиженную мордашку: —И это все? После целого дня разлуки? —Милый, — протягивает слова Рейч и снова целует мужа, только уже в губы. Нежно, с тёплой любовью и доверием. Благодарность — вот, что чувствует она к нему. Тяжело вздохнув, желая лишь, чтобы он не воспринял её вздох всерьёз, Рейчел идёт на кухню. Там ещё со вчерашнего дня приготовлен томатный суп, который был её коронным блюдом. Все друзья оценили его по достоинству, поэтому Берри часто его готовила. Поставив разогревать блюдо, она принялась расставлять тарелки и столовые принадлежности. На часах уже восемь вечера, за окном темно. Город чувствуется совсем по-другому. Яркие огни, шум машин, пар, подымающийся из-за столиков кафешек, находящихся на улице. Красиво. Прекрасно. Одиноко. —Ммм, — на кухню заходит Джесси, специально прикрывая глаза и внюхиваясь, — снова твой суп. —Не нравится, будешь готовить сам, — улыбается Рейчел и разливает по тарелкам суп. Сент-Джеймс хватает жену за талию и прижимает к себе. —Дурачок, — смеётся та, аккуратно ставя кастрюлю на стол, — чуть не разлила. —Я скучал, — он целует её в шею, зарываясь кончиком носа в волосы и вдыхая аромат шампуня, вишневого, его любимого. Берри ласково гладит его по рукам, сплетенным на её талии, наклоняя голову набок, давая больше пространства для поцелуев мужа. Между ними разгорается желание, которое обычно и бывает у пар, только начавших совместную жизнь, а потому они полны страсти и огня. Жаркие поцелуи, свободное блуждание рук и никаких преград. —Джесси, ужинай! Давай хотя бы до кровати доберёмся, — Рейчел с силой убирает руки мужа и встает с его колен. Тот разочарованно улыбается и принимается за еду. Уже вечером девушка специально идет в ванну после мужа. Ей так не хочется близости. Она понимает, так нельзя. Все нутро кричит о том, что это предательство, надо обо всем ему рассказать, быть честной, и все будет хорошо. Но Берри не может. Чувствуя поцелуи Джесси, она представляет Финна, его глаза, его улыбку. Нет, что вы, так не происходит всегда. Её боль давно стала приходить лишь отголосками, но почему-то именно сейчас, когда до Рождества остались считанные недели, ей хотелось чувствовать тепло того, кого уже давно нет. Просидев в ванне дольше, чем обычно, Рейчел тихо вышла из нее и заглянула в спальню. Отлично, Джесси спал крепким сном. За годы их совместной жизни она уже успела выучить состояния мужа. И сейчас со стопроцентной уверенностью она легла рядом, радуясь, что сегодня заснет лишь с воспоминаниями. Звонок в дверь с упорством выбивал девушку из сна. Сейчас у нее в работе были небольшие каникулы, а потому она отсыпалась, давая такую возможность организму отдохнуть. Открыв глаза, Рейчел с удивлением отметила, что Джесси не было рядом. Странно, воскресенье ведь. Надев халат, немного пригладив волосы на ходу, она пошла к двери. Какого демона принесло к ней в такую рань? Курт уехал с Блейном и дочуркой в Лайму к отцу, а пока больше некому так неожиданно приходить к ней в гости по утрам. Дальше происходило все как в замедленной съёмке. Точнее, так казалось Рейчел. Поворот замка, скрип двери и человек за ней. —Фи… Финн… Боже, Финн? — Берри прижала ладошку к губам, и по щекам потекли горячие слезы. Он стоял перед ней, Финн Хадсон, настоящий и осязаемый, её любовь, её самый дорогой человек. В тёмной зимней куртке, потертых джинсах, засунув руки в карманы и, как всегда, с немного опущенными плечами. Волосы взъерошены, на них тают снежинки, превращаясь в маленькие капельки. Розоватые щёки, слегка пухлые губы, застывшие в улыбке. И глаза, те самые, искренние и незабываемые. —Здравствуй, Рейчел…