В доме детства в шкафу не только чьи-то кости

      Истратив целую бутыль виски, я надеялся на податливость этого юноши, но несмотря на все мое ласковое обращение, смягчить его так и не вышло. Я пытался быть нежным и заботливым, даже готов был отступиться от своих порывов и просто побыть в компании этого тихого красавчика, но он болезненно реагировал почти на все, кусался, царапался и пытался меня избить, лишь слегка притихая, когда получал в ответ. Не сказать, что я особый фанат таких ролевых игр, но эта его дикость и необузданность меня изрядно возбуждала. Это был не просто секс, а битва, в которой нет победителя. При каждом отвоеванном поцелуе, я чувствовал себя укротителем диких животных, принимал свою силу с каждым вздохом, ощущал солоноватый привкус крови на губах...       Когда я вошел в полный раж, мне удалось заломить его руки за спину, и лишь на долю секунды я растерялся. Он притих, словно ожидая чего-то и лишь глядел своими застекленевшими игрушечными глазами на меня через плечо, зрачков почти не было видно и единственное, что читалось в его взгляде - это глухая ярость. Но даже это не смогло остановить меня после той бурной прелюдии. Я вцепился зубами в его шею и медленно вошел в его поджарое тело. Он напрягся еще сильнее и лишь неловко дернулся подо мной, но не издал ни звука. Не знаю почему, но именно то, что он ни простонал, ни всхлипнул от моего проникновения взбесило меня до пелены на глазах. Я начал двигаться в нем, постепенно наращивая обороты, все яростнее и жестче, и даже когда он все-таки разжал зубы, и с его губ сорвался хриплый стон, я не мог остановиться. Схватив его за шею и притянув к себе, я усадил его на себя. Он, не поняв сначала смены дислокации, импульсивно продолжил движение, взяв его за бедра, я не давал ему снизить темп. Но как только он понял, что его руки свободны, локтем сразу же заехал в подбородок и вырвался из моих тисков. Так и прошла вся ночь. Я пришибал его к стене, бросал на стол и ожесточенно трахал, пока он не находил момент чтобы врезать мне, и снова по кругу. Но так, за всю ночь кроме хрипов и тяжелого дыхания я не услышал ни одного стона.       Под утро, уставшие, избитые, после очередного изнасилования моего неукротимого, я излился на него. Это было так больно и так желанно, в глазах потемнело от удовольствия, и мы оба пропали в забытье. Но перед тем, как окончательно отрубиться, я заметил, как он уткнулся в подушку носом и тихо всхлипнул.

***

      — Кирс… — его губы легко нашли мои и нежно прикоснувшись свернули к щекам, соленые от мокрых дорожек. Заключив в объятья своими ладонями мое лицо, он притянул меня к себе еще ближе, отрывая меня от нагретого кресла, а его футболка, в которую я уткнулся, чтобы заснуть, сползла на колени. Так тяжело было разлепить веки. За окном уже во всю светило солнце, раздражая и без того красные глаза. Я не мог его рассмотреть, но эти руки, этот голос…       — Ал, ты вернулся?       — Да, я здесь, Крис. Прошу, прости меня, — прижавшись еще раз своими губами к моим, он нежно прошелся ладонями по моим плечам, ниже и прижал к своей груди, почти стаскивая меня с кресла к себе на колени.       — Я так устал, — уткнулся лбом в его плечо. — Всю ночь…       — Ты горишь, — его губы прижались к моему лбу. — Пойдем, я тебе...       — Нет, ты выслушаешь меня, — ткнул пальцем в его грудь. — Всю ночь я не мог найти себе места, все пытался понять, как ты мог вот так вот просто бросить меня, не только одного, дак еще и в компании своей бабы…       — Она не...       — Помолчи ты, ради Бога. Я перебрал все, что мог, все передумал… И знаешь? Решил, что мне все равно. Если ты захочешь меня оставить на улице, я все равно буду тебе благодарен. Если оставишь меня также ждать тебя долгими днями, как собака, я согласен. У меня нет выбора и мне не на что рассчитывать более. Но почему-то мне так больно, от того, что я живу с тобой и я до сих пор для тебя никто!       — Прекрати! Кирс, не неси чушь! Ты единственный, кого я подпустил так близко к себе. Я не знаю почему, но… Я никак не могу отпустить тебя, никак не могу забыть…       — Так почему ты ушел? — снова по щекам потекли горячие слезы, и, опустив его футболку, с которой я спал, вцепился в его свитер, пропитанный его телом и запахом, но что-то еще неуловимое в его запахе изменилось…       — Я… Кирс, я… Я не понимаю.       — Что тут непонятного? Куда ты вчера ушел?!       — Кирс, прошу, успокойся. Честно, я даже не помню, чтобы уходил, но главное, что я здесь. Рядом с тобой. Все остальное не важно.       — Как ты можешь так говорить? — я оттолкнул его от себя, и он упал на спину, а я с его коленей скатился к нему на живот. Когда солнце перестало слепить, я увидел его. Он был потрепан еще сильнее, чем, когда вернулся от своего пациента. Может никакой он не психолог, а какой-нибудь мальчик по вызову? Тогда все бы стало яснее. Проведя рукой по его ободранной щеке, спросил: — Тебе платят за секс?       — Что? — он уставился на меня недопонимающим взглядом. — Что ты такое говоришь?       — Это бы многое объяснило, — сев на нем поудобнее, я задрал его свитер. Так и думал. Все его тело было в различных по размеру и цвету кровоподтеках, были следы укусов и характерных для бурного секса царапин.       — Что, например? — он положил руку мне на затылок и притянул к себе поближе.       — Почему ты так резко и не в настроении ушел вчера, что за резкие вызовы рано утром, после которых ты приходишь избитый как собака, твою тягу к прикосновениям и твое одиночество.       — Кто сказал, что я одинок? — его руки проскользнули под мою футболку по спине и прижали меня к его обнаженной груди. Поцеловав меня снова, но уже глубже, он заставил мои щеки пылать, ведь никогда еще его прикосновения не несли никакого эротического характера, а сейчас его язык проникает в мой рот, лаская. Я пытаюсь вырваться, но его руки крепко прижимают меня к телу, надавливая одной кистью мне на затылок. Дыхание сбилось, а возбуждение ударило мне в голову.       — М-м... Ал… Что ты делаешь?       — Я хотел лишь сказать, что ты мне небезразличен. А будь у меня кто другой, то смог бы прикасаться так к тебе? — коснулся губами лба.       — Но ты же говорил, что мальчики не по твоей части…       — И что? Отрицать, что ты мне нравишься уже слишком поздно и глупо…       — А как же это? Что ты делал ночью? — положил ладонь ему на грудь, указывая на все эти отметины.       — Это?.. — он слегка приподнялся и попытался осмотреть, словно видел впервые. — Помоги снять свитер, — его голос слегка охрип, а я помог ему с его просьбой, но стоило мне стянуть свитер с его рук, как он снова вовлек меня в поцелуй, но совсем легкий.       — Не увиливай, — пальцем надавил на один из синяков, от чего он слегка зашипел. Осмотрев свою грудь, он лишь хмуро свел свои брови к переносице и отпросился в душ. Спина его выглядела и того хуже. Ал, чем же ты занимался этой ночью? Автоматически я подобрал его свитер и зарылся носом, вдыхая его аромат. Но некоторые запахи заставляли меня нервничать… Горьковатый запах алкоголя и сигаретного дыма… Но он же никогда?..       Погоди, он меня назвал Крисом? Но я же не говорил ему своего имени… Или просто он буквы местами поменял? Сколько вопросов и ни одного ответа.