A Place To Rest My Head

Когда Блейн возвращается, Курт ждёт в своей комнате в темноте, дрожа, натянув самую свою большую пижаму, чтобы в неё закутываться, когда Блейн скажет ответ, и ему так страшно, что он сначала почти не слышит, что Блейн что-то говорит. — Курт? — О! — дёргается Курт, заставляя себя улыбаться, почти что оскаливаясь в гримасе, пытаясь выглядеть бодрее. — Как прошёл ужин? Строили большие планы на ЛА? Готов поспорить, что так и было. Купер рассказал тебе о лучших местах? Ты наверное не найдёшь там такого хорошего кофе, как в Лайма Бин, в смысле он просто потрясающий, но, в то же время, у них, наверное, есть кофе и получше, и о-о-о, ты видел фотографии твоей комнаты? Она красивая? У тебя вид на океан? Готов поспорить, что у тебя вид на океан, готов поспорить, у те… — Курт, — обрывает его Блейн, и Курт останавливается на полуслове, понимая, что бормотал, как безумец. — Я не еду. Курт впитывает информацию, а затем издаёт смешок, качая головой и думая, а не сходит ли он с ума, потому что Блейн не говорил того, что он подумал, тот сказал. — Не глупи. Конечно же ты едешь, ты, наверное, планируешь… В этот раз его прерывает поцелуй, и Курт инстинктивно целует в ответ, обнимая руками Блейна за шею и притягивая на кровать, а его тело содрогается от облегчения, которое ещё не осознал его разум. Его губы, тем не менее, прекрасно помнят, что нужно делать, и он накидывается на Блейна, чувствуя, как тот улыбается ему в губы, а Курт внезапно всхлипывает, так как именно сейчас осознаёт, что Блейн его не бросает. — Но как… почему… — запинается он, а Блейн качает головой. — Потому что. Я никогда не хотел ехать в ЛА. Там ничего для меня нет, Курт, и я… вроде как всегда видел себя на Бродвее, если бы пошёл в актёрство. А Бродвей в Нью-Йорке, — говорит он так, будто Курт и сам не знает, и тот икает, пытаясь остановить слёзы. — Там, куда я собираюсь ехать, — выдавливает он, всё ещё со сбитым дыханием и не веря в происходящее. — Там, куда мы собираемся ехать, — поправляет его Блейн, проводя пальцем по носу, и Курт изо всех сил целует Блейна, зная, что сегодня ночью они будут делать это довольно много. Слова наполовину сформировались у него в сознании, медленно и неуверенно, но его рот срабатывает раньше, и он говорит их до того, как может остановиться, и они повисают между ними, а он не может взять их обратно: — Я люблю тебя. Блейн останавливается, смеётся почти что удивлённо и нежно целует Курта. — Хорошо. Потому что я тоже тебя люблю, Курт Хаммел. Ты спас меня во всех смыслах этого слова, и я никогда не смогу тебя отблагодарить, — он звучит крайне честно, и Курт знает, что это неправда, но Блейн тот ещё упрямец, и Курт близко с этим познакомился за последние несколько месяцев. — Конечно же сможешь. Ты уже отблагодарил просто тем, что остался и поедешь в Нью Йорк, но если ты правда хочешь… — он останавливается, потому что и правда хочет этого. Не сегодня, но скоро, и он знает, что готов, и что нет в мире больше человека, с которым он бы захотел этим заняться. — Займись со мной любовью. — Да. Что угодно, — Блейн долго смотрит ему прямо в глаза, словно ищет что-то, будто убеждаясь, что Курт хочет этого, а потом они снова целуются. Сегодня, счастливо думает Курт, одна из самых замечательных ночей в его жизни. Он переезжает в Нью Йорк со своим парнем и сводным братом, он влюблён и его любят в ответ, и на мгновение ему становится абсолютно не о чём волноваться. И это так приятно.