Голодные Игры. 2 том: Яд.

Мы все спешим, не успеваем. Недолюбив, стараемся забыть. И всё на завтра оставляем, А завтра может и не быть. POV Кайли. За окном бушует буря, завывает ветер. Мельком взглянув в окно, я бросаю очередную картофелину в воду. Ну и погода накануне объявления условий Квартальной Бойни. Не предвещает ничего хорошего. Под ложечкой начинает неприятно посасывать. Моё чутье подсказывает мне, что я права. А если я попаду в этом году на Арену? Что тогда? Отец не сможет без меня, а я никогда не смогу выбраться оттуда и вернуться домой. Больше никогда не увижу своих родных: Шона, Пита, Гейла.… В горле застревает ком. Я прикусываю губу, стараясь отогнать мрачные мысли и сосредоточиться на чистке картошки. Нужно приготовить ужин. Отец говорил, что Хазелл собиралась зайти к нам. Надеюсь, она будет одна…. Слышу тяжелую поступь сзади. Поспешно сглатываю непрошеные слезы. Папа садится на стул напротив меня. -Ну, что у нас сегодня на ужин? -Вареная картошка и жареная рыба, которую ты сегодня принес. Не поднимая головы, отвечаю ему. Отец кивает, и между нами повисает пауза. -А Хазелл сегодня придет? Спрашиваю я. -Да, собиралась. Набрав полную грудь воздуха, я задаю беспокоящий меня весь вечер вопрос: -Одна? Замираю в ожидании. Только бы его ответ был утвердительным… -Вроде бы, да. Младшие дети сегодня собираются у их общего друга, а старший – решил совсем не появляться дома. – Папа вдруг замолкает. Я радостно выдыхаю. Хотя бы сегодняшний вечер пройдет без скандалов и ссор. – А почему ты спрашиваешь? Неопределенно пожимаю плечами. -Просто интересно. Ничего такого. Её старший сын меня совершенно не волнует. Шон молчит пару секунд, а потом вдруг произносит. -Хазелл говорит, что он себе новую девушку нашел. -Какую девушку? Я резко поднимаю голову и тут же понимаю, что прокололась. Отец смотрит на меня, удивленно выгнув бровь. -Тебя же это не волнует. Я прикусываю язык. -Да, не волнует. Я просто так спросила. Опускаю глаза в пол, чтобы не видеть папиного тяжелого взгляда. -Кайли. Хватит. Что происходит? -Ты о чём? Как можно небрежнее спрашиваю я. Вдруг отец со всей силы ударяет своим костылем по полу. Я подскакиваю на месте и удивленно смотрю на него. -Хватит притворяться, что не понимаешь, о чем я! -Тебе кажется. Я, правда, не понимаю, о чём ты. Я поднимаюсь, чтобы уйти от разговора, но он перехватывает мою руку и сажает обратно. -Говори сейчас же. У вас с ним же всё было так чудесно. Что случилось потом? Чувствую, как к глазам подступают слезы. Пожимаю плечами, разглядывая свои ботинки. -Ничего. Просто он понял, что любит другую. Отец отпускает мою руку и выжидающе смотрит на меня. -Что еще ты хочешь услышать? Ему нужна другая девушка, не я. И, может быть, когда-нибудь я пойму и приму это. Но не сейчас. Сейчас мне всё еще больно. Слеза стекает по моей щеке, но я тут же вытираю её тыльной стороной ладони. -Он так и сказал тебе это? Что любит другую? -Да. – Хлюпнув носом, тихо отвечаю я. Шон резко вскакивает на ноги, беря в руки костыль. -Мерзавец. – Зло шипит он. – Ну я ему сейчас устрою. Прихрамывая, отец направляется к выходу. Со всех ног я бросаю за ним и, опередив, загораживаю собой дверь. -Куда ты собрался? -Угадай с одного раза. Я мотаю головой из стороны в сторону. -Не надо этого делать. Всё хорошо. Я справлюсь с этим. Уже почти справилась. -Я никому не позволю так обращаться со своей дочерью! Громко выкрикивает Шон, пытаясь отодвинуть меня с дороги. Я уворачиваюсь от его рук, всё еще не отпуская ручку двери. -Папа, пожалуйста… - Отец замирает. – Не надо. Прошу тебя. Его доселе серьезное лицо, вдруг смягчается, а уголки губ дергаются и опускаются вниз. Он протягивает ко мне руки. Я подаюсь вперед и обнимаю его, дав, наконец, волю слезам. И вправду говорят, что объятия родного человека лечат лучше всего на свете. В папиных крепких руках я чувствую себя маленькой девочкой, которая находится под защитой самого лучшего из мужчин. Того, кто никогда не предаст и не обидит. Шон успокаивающе гладит меня по волосам, нашептывая: -Тише, тише, Кайлс. Всё будет хорошо. -Ты не пойдешь к нему? – Поднимаю заплаканные глаза. – Пожалуйста. -Нет. Не пойду, обещаю. -Спасибо, пап. – Я отстраняюсь от него, вытерев слезы ладонью. – Мне нужно возвращаться к готовке. С этими словами я топаю обратно на кухню. Не успеваю я сесть на стул, как до моего слуха доносится легкий стук в дверь. -Я открою! – Доносится голос отца из коридора. И почему Хазелл пришла так рано? Я еще не успела толком ничего подготовить. Бросаю последнюю очищенную картофелину в кастрюлю с водой и ставлю её на огонь. Слышу звонкий смех Хазелл, доносящийся из гостиной. Улыбаюсь: наконец-то эта замечательная женщина смеется. Она всегда была так добра ко всем, но сама была несчастна. Мне всегда так жалко её, но чем я могу ей помочь? А теперь еще и Гейл осложняет ситуацию. Не ночует дома, не обращая внимания на то, что мать волнуется. И что это за новая девушка? Это точно не Китнисс. Потому что я разговаривала с Питом сегодня, и тот счастливым голосом заявил мне, что они постоянно проводят время вместе. Это немного меня расстраивает, не буду скрывать. Мой солнечный мальчик больше не бывает у меня дома и не приглашает к себе в гости. Печально вздыхаю. Как же мне одиноко… Я понимаю, что Кит не виновата в этом, но отчего-то я продолжаю её винить во всех своих бедах. Это неправильно, но я ничего не могу с собой поделать. Достаю из пакета папину рыбу и аккуратно разрезаю её ножом, намереваясь разделывать. -Решила побаловать нас кулинарными шедеврами? Я вздрагиваю от знакомого бархатного голоса, и рука с ножом дергается, пролетая мимо цели. Чувствую, как острое лезвие рассекает ладонь. Я вскрикиваю и выпускаю нож из руки. Со звоном он ударяет об пол и отскакивает в сторону. Я оборачиваюсь, прижимая пострадавшую руку к груди. Рукав белой кофты окрашивается в красный. -Какого черта, Хоторн? Ты что здесь делаешь?! Срываюсь я на внезапно появившегося блудного сына Хазелл. На его лице испуг, а серые металлические глаза широко распахнуты. -Я… - Парень заикается, но с места не двигается. – Я пришел с мамой, она меня позвала. -Зато я тебя не звала! – Я отворачиваюсь к раковине, подставляя руку под поток ледяной воды. – Вечно от тебя одни неприятности! -Что произошло? – В кухню, толкнув замершего на пороге Гейла, вбегает отец. – Кайли, что с тобой? Я показываю ему окровавленную руку, кивком указав на Хоторна. -Гейл пришел. И вот результат. Шон делает несколько шагов ко мне. -Ты в порядке? Я киваю. -Жить буду. – Поворачиваю голову к Хоторну. – Зачем ты пришел? Его глаза опущены к полу, хотя он точно знает, что я обращаюсь к нему. Губы приоткрываются, собираясь что-то произнести, но ему не дают этого сделать. Убедившись, что я цела, мой отец приходит в бешенство. Резко повернувшись на 180 градусов, он одним широким шагом подходит вплотную к парню. -У меня к тебе тот же вопрос. Что ты забыл в моем доме? Если я хорошо отношусь к твоей матери, это не значит, что я буду закрывать глаза на все твои поступки. А они у тебя, поверь мне, совсем не самые лучшие. – Отец делает небольшую паузу, наверное, для того, чтобы взять себя в руки. - Поэтому попрошу тебя покинуть мой дом сейчас же. И больше никогда здесь не появляться. – Шон встает в дверном проеме и вытягивает руку в сторону входной двери. Его губы плотно сжаты, а глаза сужены до небольших щелок. Лицо каменное, без тени улыбки. Никогда не видела отца таким серьезным и решительным. Хоторн поднимает на него свои глаза, видимо, медленно переваривая услышанное. -Шон, но я… - Начинает Гейл. Отец останавливает его, подняв указательный палец. Я не могу сказать ни слова, только удивленно таращусь то на папу, то на Хоторна. -Для тебя я – мистер Райт. Хозяин этого дома. И на этих правах, я имею право попросить тебя уйти. Навсегда. Он снова машет рукой в сторону двери, но юноша не двигается с места. -Мистер Райт, позвольте только мне сказать… -Ничего не хочу слышать. Убирайся. Я чувствую по недовольному тону Шона, что его терпение и спокойствие на переделе. Если Гейл не уйдет сейчас же, то будет что-то страшное. Целый ураган папиной ярости. Сама же я разрываюсь на две части. Одна моя половина согласна с отцом и требует, чтобы Хоторн навсегда покинул мой дом и, желательно, мою жизнь. Другая, напротив, хочет, чтобы он остался и никогда не покидал меня. Я закусываю губу, забыв напрочь о уже замерзшей под ледяной водой разрезанной руке. -Уходи. – Ледяным тоном проговаривает Шон. – Тебе здесь больше не рады. Хоторн поворачивает голову в мою сторону. Его серые глаза напоминают мне о пасмурных дождливых днях в этом Дистрикте, столько в них сейчас грусти и тоски. Моё сердце болезненно сжимается, и я ощущаю, как испаряется моя злость на него. -Я хотел извиниться… - Одними губами произносит шатен. Непроизвольно я делаю шаг вперед, намереваясь принять его извинения, но вдруг чье-то тело разделяет нас. Шон встревает между нами. -Оставь свои извинения при себе, парень. Они всё равно пусты и совсем ничего не значат. Зачем ей твои извинения? Ты извинишься, а потом всё повторится сначала? Нет уж, я этого не допущу. Пока я жив, никто не смеет причинять боль моей девочке. А ты только этим и занимаешься. Ведь так будет и в этот раз, я прав? Голос папы дрожит и срывается от волнения. Хоторн ничего не отвечает, только снова молча опускает голову. Отец кивает. -Что и требовалось доказать. – Тихий вздох. – А теперь уходи. Гейл поднимает голову и смотрит на меня из-под папиного плеча. Видимо, он ждет, что я помешаю отцу, но я просто стою, не в силах что-либо сказать. Ведь в какой-то степени папа прав: если я сейчас прощу Хоторна, всё повторится снова. Грустное выражение лица шатена сменяется на каменную маску. Я отлично знаю, что это значит. Поэтому втягиваю голову в плечи и зажмуриваюсь. -Отлично. – Ледяным тоном проговаривает он. Слышу мягкие шаги. -Счастливо оставаться! – Ужасно громкий хлопок двери, от которого, кажется, затрясся весь дом. Только сейчас я понимаю, что произошло. Отец запретил ему появляться у нас, а это значит, что я могу его больше не увидеть. Сердце от страха учащенно бьется в груди. Я подрываюсь с места и бегу к двери. Может, мне еще удастся всё уладить… -Кайли, стой. – Шон останавливает меня за руку. Я поворачиваюсь к нему и слабо улыбаюсь. -Я не могу, пап. Он нужен мне. Вырываюсь из крепкой хватки и выбегаю на улицу, забыв и о ране, всё еще кровоточащей, и о том, что на улице жутко холодно. Быстро шагаю по дороге в одной кофте, громко зовя Гейла. Метель несколько раз чуть не сбивает меня с ног, но я упрямо продолжаю шагать вперед, сконцентрировавшись на своей цели. А ей являлся и является – Гейл. Его спину я вижу только на окраине Шлака. Он стоит метрах в десяти от меня там, где встречаются дороги, ведущие в город и к забору Дистрикта. Сложив руки на груди, он пинает ногой какой-то камень. Я улыбаюсь и хочу позвать его, но мой голос охрип от холода, поэтому вместо звука из моей груди вырывается сип. Я делаю всего один шаг в его сторону, когда вдруг вижу, как по дороге из города быстро семенит небольшая фигурка. По тонкой талии и маленьким плечам, я понимаю, что это девушка. Её лицо скрыто капюшоном легкого облегающего комбинезона. Я останавливаюсь, заметив, как оживился Гейл при её появлении, встаю так, чтобы меня не было видно из-за ближайшего к ним куста. Девушка подходит вплотную к Хоторну и приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать его. -Привет, малыш. – Приторно-сладко протягивает она. У меня срабатывает рвотный рефлекс. Саманта Диас. Боже мой, только не она… Из моей груди вырывается тихий удивленный вздох. В эту же секунду Гейл поворачивает голову в мою сторону, и наши взгляды пересекаются. Я мешкаю, не до конца еще придя в себя после увиденного, и не понимаю, что мою слежку разоблачили. Когда до моего помутненного холодом и болью в руке сознания это, наконец, доходит, я быстро падаю на землю, пытаясь скрыться от его серых, внимательно изучающих меня, глаз. Слегка раздвинув ветви куста, я вижу, как он еще мгновение гипнотизирует куст, который стал моим укрытием, а затем по-хозяйски берет свою спутницу за руку и уводит в сторону забора Дистрикта. Я закрываю рот рукой, пытаясь сдержать рыдания. Кто угодно, но только не Саманта! И почему парни любят таких, как она? Вдыхаю воздух полной грудью, чувствуя, как меня начинает трясти. От холода или от слез – уже не так важно. Важно лишь то, что я сейчас сижу и переживаю из-за этого кретина, в то время, как он наверняка сейчас обжимается со своей новой девушкой по углам Дистрикта. И зная липучку-Диас, так оно и есть. Вытираю слезы рукавом своей кофты. И чего она только не пережила сегодня со мной. И кровь, и слезы… Не знаю, сколько я так сижу, но на улице уже темнеет, когда я прихожу в себя. Поднимаюсь с замерзшей земли, отряхиваясь от снега, запорошившего мои волосы, плечи и колени, прижатые к груди. От холода я не чувствую своё лицо, губы онемели, голос пропал. Кровь из пореза на руке перестала идти, но застыла широкой полосой, которую нужно будет убрать при обработке раны. Медленными, небольшими шажками, я бреду сквозь белую пелену снега. В этом хаосе трудно что-либо разглядеть на расстоянии вытянутой руки, что уж говорить об очертаниях домов. Снег залепляет глаза, попадая в рот и нос, заставляя задыхаться под порывами ветра. Я могу рассчитывать только на свою интуицию и свои ноги, столько раз прошедшие по этой дороге. По-моему проходит еще около получаса, когда я чувствую, как силы покидают меня. Я подхожу к чьему-то дому, собираясь постучать в дверь, чтобы попросить помощи. Все здесь знают друг друга в лицо, кто-то должен помочь мне. Я делаю шаг вверх по лестнице, но поскальзываюсь уже на второй, заледенелой ступени и с глухим ударом падаю назад к подножию, больно ударившись спиной о закоченелую землю. Зубы стучат от холода, руки и ноги свело. Я пытаюсь подняться, но конечности отказываются подчиняться мне. Сделав еще пару бесполезных попыток, я бросаю это дело и ложусь на спину. Я смотрю в темнеющее небо, на котором от пурги не видно ни одной звездочки. Сквозь снег мне вдруг видится там улыбающееся лицо мамы. Она что-то говорит мне, но из-за шума в ушах я не могу разобрать ни слова. По губам я успеваю прочитать только пару слов, что-то вроде «луна», «солнце», «ночь» и «день», когда слышу, как чей-то голос зовет меня. Мама снова улыбается мне, начиная растворяться в воздухе. Я тяну к ней руки, чувствуя, как начинаю беззвучно плакать. Но она не отвечает, полностью растворившись, она превращается в красивое нежно-оранжевое облако, которое плывет на меня, мягко обволакивая моё лицо теплом. Я закрываю глаза и улыбаюсь, мечтая оказаться сейчас рядом с ней.

***

-Кайли, очнись, пожалуйста… Чей-то молодой голос звучит у меня в ушах. Я зажмуриваюсь крепче. -Она приходит в себя! Всё тот же голос заставляет напрячься мои барабанные перепонки. Слышу тяжелую поступь, вперемешку со стуком палки. Чья-то теплая рука касается моего плеча. -Милая, ты меня слышишь? Второй, более взрослый голос. С усилием я заставляю себя открыть глаза. Я лежу на кровати, придвинутой к чему-то вроде небольшой печки, в папиной комнате. Огонь приятно обогревает моё замерзшее лицо. Повернув голову, я замечаю Блейка и отца. Первый – сидит на коленях возле моей головы, второй – на краю кровати. Я удивленно поднимаю брови, по очереди смотря то на одного, то на другого. -Слава Богу, ты очнулась. – Голос отца взволнованно дрожит. Я перевожу взгляд на Смита, довольно улыбающегося на полу в моем доме. Открываю рот, чтобы задать вопрос, но вместо слов из горла вырывается один хрип. Через мгновение, я уже задыхаюсь от приступа кашля. Парень моментально подскакивает на ноги и убегает в сторону кухни. Через минуту, он возвращается, неся в руках кружку с горячим чаем, от которого в воздухе клубится пар. Стоит мне посмотреть на эту манящую жидкость, как я сразу начинаю ощущать сушь в горле. Как тяжело-зависимый человек, я протягиваю руки и несколько раз сжимаю и разжимаю пальцы. Блейк улыбается, отдавая мне кружку. -Ты как маленький ребёнок. – Я делаю большой глоток, заставляя его ахнуть. – Осторожно! Горячо же! Я отрицательно мотаю головой и довольно улыбаюсь, когда горячая жидкость приятно обжигает горло. -Ты, наверное, хотела спросить, что я тут делаю? Блейк присаживается на своё прежнее место у изголовья кровати, вопросительно глядя на меня. Я киваю, садясь повыше и снова делая глоток из кружки. -Дело в том, что я… Начинает было парень, но отец его тут же прерывает. -Он пришел сюда спустя час после твоего ухода. Спрашивал тебя, я рассказал ему, что ты ушла, одетая совершенно не по погоде. И до сих пор не вернулась. Сначала мы решили подождать тебя, но когда начало темнеть, я почувствовал неладное. – Шон грустно вздыхает, заставляя меня понять, что я очень виновата перед ним. Аккуратно накрываю ладонью его руку. – Если бы не Блейк, я бы никогда не нашел тебя в такую метель. Я перевожу взгляд на блондина и благодарно улыбаюсь ему. -Не за что. – Пожимает плечами он в ответ. Я удивляюсь: откуда знает, что я собираюсь сказать? -Когда он принес тебя на руках. Посиневшую от холода… Я так испугался. Голос отца снова вздрагивает и замолкает. Уголки губ опущены вниз. Отдав кружку Блейку, я приподнимаюсь с кровати и тянусь к папе, пытаясь обнять его. -Прости. – Одними губами выговариваю я. Не знаю, понял он или нет, но во всяком случае, он мне улыбнулся. Еще пару минут мы сидим в молчании, когда Шон встает со своего места. -Что ж. Раз все в сборе, то пора идти ужинать. Рыба стынет. Я снова вопросительно поднимаю брови. Отец непонимающе смотрит на меня. Какая рыба? Я же так и не успела её приготовить из-за появления Хоторна. -Я приготовил, пока ждал тебя. – Внезапно говорит Смит. Боже, он еще и готовит? У этого парня есть хотя бы один минус? -Ты будешь есть, Кайли? Спрашивает отец. Я мотаю головой из стороны в сторону. После всего пережитого за этот день, аппетита у меня нет совсем. -Блейк? -Я тоже, пожалуй, откажусь, мистер Райт. Шон молча кивает и уходит на кухню, оставив нас с блондином наедине. Я вдруг вспоминаю про свою разрезанную руку и поднимаю её. Растерянно гляжу на идеально ровно завязанный бинт. -Я перевязал, когда ты была без сознания. Поднимаю одну бровь, заглядывая в глаза парня. Он улыбается. -Прости. Я, наверное, замучил уже тебя со свой заботой. Пойду-ка лучше. Встает, намереваясь уйти, но я останавливаю его, схватив за запястье. Сдвинув брови, качаю головой. Интересно, это выглядит настолько же глупо со стороны, насколько глупо я себя чувствую? Прикладываю свою перебинтованную руку к левой части груди, где находится сердце. Улыбаюсь. Надеюсь, он поймет, что я имею в виду… Блейк ухмыляется и отворачивается к окну. -Хватит меня благодарить. Я ничего такого не сделал. Закатываю глаза. Ага, ну как же.… Совсем ничего. Всего лишь в который раз спас мою шкуру. -Мы просмотрели всё шоу по-поводу выбора свадебного платья Китнисс. Сейчас, наверное, уже идет оглашение условий Квартальной Бойни. Хочешь посмотреть? Я шумно сглатываю и тянусь к кружке с чаем. Сначала мне хочется отказаться и не смотреть ничего, что напоминает мне о Голодных Играх, но потом я понимаю, что это нужно. Я должна знать, что ждет меня и остальных в этом году. Чтобы ни случилось, я выдержу это. Мы все переживем это. Завтра будет легче. Я киваю, сильнее сжимая горячую кружку в руках и наслаждаясь ароматным запахом трав. Блейк нажимает небольшую кнопочку. Нас тут же окружает шум ликующей толпы, а на экране появляется самодовольная физиономия Президента Сноу. -А теперь в честь третьей по счету Квартальной Бойни… - Он выдерживает паузу, чтобы сохранить интригу. Я закатываю глаза. Говори же быстрее, дедуля. Сноу достает желтую карточку и считывает текст с неё. – Дабы напомнить повстанцам, что даже самые сильные среди них не преодолеют мощь Капитолия, в этот раз Жатва проводится среди уже существующих победителей. Я слышу резкий, нервный, вздох со стороны Смита. Кружка из моих рук падает на пол, разбиваясь на мелкие осколки. -Пит… - Еле слышно произношу я, закрывая лицо руками.