Those who don't give up

У нее жжет глаза от непролитых слез, и Блейк на мгновение нерешительно замирает, сжимая челюсти после только что брошенных им слов, которые до сих пор отдают на языке горечью и отчаянием. «Ты звонила мне каждый день в течение 6 лет, и ты оставила меня умирать в бойцовой яме». Разве это слова мужчины? Идиот. Ты давно простил ее. Еще тогда, когда лежал на железной койке, бессмысленно пялясь в потрескавшийся и обшарпанный потолок, прислушиваясь к едва различимым шагам за запертой дверью, отсчитывая часы перед началом битвы — бойни, если говорить правильнее. Кларк не виновата, что Октавия изменилась до неузнаваемости — он с трудом пытается разглядеть под слоями злости, ярости, ненависти и жестокости свою младшую сестренку. Девочка, что сбегала из лагеря посмотреть на бабочек, исчезла. Вот, кто действительно отправил его на арену — самый родной человек. Та, кого он поклялся защищать ценой собственной жизни. Гриффин лишь делала то, что считала нужным — как и всегда, точно также, как и он. Они оба виноваты друг перед другом. Ей не следует смотреть на него глазами полными сожаления и обреченности. Небесный взгляд затуманен прозрачной гладью соленых слез, и от этого ему невыносимо хочется выть — до тех пор, пока он не признает в слух, что жалок. Без этой девушки он не чувствует себя полноценным. Она уравновешивает в нем то, что всегда «через край». Как он справился без нее? Загадка. Не следует отталкивать ее. Не следует подпускать ее еще ближе. — Мне так жаль, Беллами. Он различает в голосе искреннюю печаль. Думала ли она о том, что он погиб там? Считала ли, что больше никогда не увидит его? Приносила ли ей эта мысль такую же нестерпимую боль в ребрах, в голове, во всем бездушном теле, как ему, когда оставил ее на радиоактивной Земле? Бездушном — именно так. Душу он оставил вместе со светловолосой девочкой с небесными глазами далеко за горизонтом Вселенной.  — Каждый день, Кларк, — выдыхает себе под нос, застенчиво опуская взгляд. Ему не верится до сих пор. — Так много. Я не… — слов не находит. Да и что сказать? Он и не мог представить какого это — выжить одной, быть одной столько дней и остаться собой, не рехнуться в этом поганом мире, который пытался добить их с момента, как их корабль приземлился в лесу. — Это был мой способ не сойти с ума, — с легкой улыбкой шепчет Кларк, заставляя его снова посмотреть на нее. — Эти звонки… Ты словно все равно был рядом. Молча слушал меня, глупости, что я рассказывала день за днем. Просто скучные будни. Его большая шершавая ладонь неожиданно ложится ей на щеку, и с губ Гриффин срывается слабый выдох. Она вся умещается в этом интимном касании. Беллами осторожно гладит ее щеку и прищуривает карий взгляд, выискивая что-то, обдумывая все и сразу. Внутри чертова дыра, которая вдруг заполняется с каждым звуком ее голоса, что дрожит. — Я здесь, Кларк. Теперь я здесь. И я буду слушать все, что ты мне говоришь. Когда я вернусь с миссии, мы поговорим, ладно? Нам надо поговорить. Никто не произносит в слух «если вернешься». Никто не произносит больше ни слова. Она прикрывает мокрые ресницы, когда его теплые губы трогают ее лоб. До него доносится тихий всхлип. Кларк чувствует его улыбку там, где губы касаются ее. Одна за другой слезинки скатываются из-под закрытых век.