Я стану тебе крылом

Го­нец, при­быв­ший из Лин­та­рии, вор­вался в за­мок пос­ре­ди но­чи, пе­репо­лошив ноч­ную стра­жу. Пер­вым де­лом он ки­нул­ся к по­ко­ям со­вет­ни­ка Лар­та, ис­полняв­ше­го ко­ролев­ские обя­зан­ности в то вре­мя, по­ка ко­роль от­сутс­тво­вал. Ут­ром дво­рец пред­став­лял со­бой рас­сержен­ный улей — под пред­ло­гом ско­рого воз­вра­щения ко­роля бы­ла ус­тро­е­на по сво­им мас­шта­бам не­веро­ят­ная убор­ка и мел­кий ре­монт. Вот толь­ко Пир­рим был уве­рен, что у не­кото­рых мас­те­ровых и убор­щи­ков поч­ти во­ен­ная вып­равка и слиш­ком про­ница­тель­ные гла­за. Тем же ут­ром быв­ший фа­ворит ко­роля уви­дел, что за­пис­ки, ко­торые при­сылал ему не­ведо­мый зло­дей, ис­чезли из тай­но­го кар­машка кам­зо­ла. А вмес­те с ним вы­тяж­ка из цве­тов гальперии, уни­вер­саль­ный воз­бу­дитель же­лания у альф и бет. Пир­рим со­вер­шенно рас­те­рял­ся, не зная, что те­перь де­лать. Он до обе­да про­сидел в биб­ли­оте­ке, бес­смыс­ленно гля­дя на стра­ницы кни­ги. Что де­лать он даже не представлял — вот-вот вер­нуться мо­лодо­жены, и как же ему под­ру­жить­ся с суп­ру­гом собс­твен­но­го лю­бов­ни­ка, как тре­бовал то­го зло­умыш­ленник? Ка­кой нор­маль­ный оме­га бу­дет та­кое тер­петь? И при этом ра­зыг­ры­вать ко­медию пе­ред ос­таль­ны­ми зам­ко­выми оби­тате­лями, чтобы те не удив­ля­лись та­ким пе­реме­нам в его по­веде­нии. Не­дале­кий оме­га, ин­те­ресу­ющий­ся толь­ко тряп­ка­ми и поб­ря­куш­ка­ми, вдруг про­яв­ля­ет се­бя как ин­три­ган? Осо­бен­но бу­дет со­вать вез­де нос Сер­пента­рий — ком­па­ния бла­город­ней­ших омег ко­ролевс­тва, суп­ру­гов вы­соко­пос­тавлен­ных лиц. Они в боль­шинс­тве сво­ем не глу­пы, но им прос­то не­чем за­нять­ся — ра­ботать они не мо­гут, а вы­шива­ние, благотворительность и чте­ние лю­бов­ных ро­манов не мо­жет за­нимать все вре­мя. Впро­чем, с ни­ми лег­че — в оче­ред­ной раз изоб­ра­зить из се­бя ду­рач­ка, по­вес­тись на ка­кую-ни­будь шут­ку, зак­лю­чить па­ри, на то, что он с мо­жет быть мак­си­маль­но близ­ко к ко­ролев­ской семье… Ларт то­же про­тив не бу­дет — свой че­ловек в ок­ру­жении мо­нар­ших особ лиш­ним не бу­дет. Нуж­но с ним по­гово­рить, мо­жет, по­лучит­ся вы­тор­го­вать жа­лованье — отец очень не­дово­лен от­став­кой Пир­ри­ма и тем, что он не при­сыла­ет столь­ко де­нег, как рань­ше. При­няв ре­шение, Пир­рим по­чувс­тво­вал се­бя поч­ти счас­тли­вым. Он в иг­ре, пусть это­го ник­то и не зна­ет. Он поб­ла­года­рил Не­беса, что те, кто за ним сле­дят, мо­гут оце­нить толь­ко пос­тупки, а не мыс­ли. Сер­пента­рий соб­рался в пол­ном сос­та­ве. Во­семь омег — во­семь за­коно­дате­лей мо­ды и жиз­ни в це­лом. Они об­сужда­ли са­мый жи­вот­ре­пещу­щий воп­рос — как луч­ше пос­та­вить суп­ру­га ко­роля на мес­то. Нар­галь еще не при­ехал, но уже был им по­перек гор­ла — пря­мая уг­ро­за их ус­то­яв­шей­ся влас­ти. К Пир­ри­му они от­но­сились со снис­хо­дитель­ным и доб­ро­душ­ным през­ре­ни­ем — фа­ворит к влас­ти не рвал­ся, ни­чего не тре­бовал, что де­лало его, бе­зус­ловно бла­жен­нень­ким, но бе­зопас­ным. — Ах, смот­ри­те, кто к нам при­шел! — при­ветс­твен­но взмах­нул ру­кой из глу­боко­го крес­ла Зим­ме­рис, хо­леный оме­га пя­тиде­сяти лет, глав­ная га­дюка сер­пента­рия. — Сам Пир­рим От­вер­гну­тый! Пир­рим пок­раснел. Гнев и оби­ду да­же не приш­лось изоб­ра­жать. Но го­ворить им ни­чего не стал, а при­сел на край сту­ла с гну­тыми нож­ка­ми, у сто­лика, ус­тавлен­но­го цве­тами, фрук­та­ми и сла­дос­тя­ми. Отор­вал ви­ног­ра­дин­ку, по­вер­тел ее в ру­ках и по­ложил об­ратно в ва­зу. Оме­ги пе­рег­ля­нулись, двое от­ло­жили шитье, тре­тий — кни­гу, ос­таль­ные прер­ва­ли свой раз­го­вор. — Бед­ный, бед­ный Пир­рим! Тя­жело, на­вер­ное, быть та­ким ду­рач­ком… то есть бес­ко­рыс­тным! Че­тыре го­да греть пос­тель ко­роля и не ско­пить се­бе хо­роше­го при­дан­но­го, хо­тя бы! — с мяг­кой пок­ро­витель­ствен­ной улыб­кой за­метил один из веч­ных Зим­ме­рисо­вых под­пе­вал. — Слу­шал бы в свое вре­мя ум­ных омег, ко­торые те­бе доб­ра хо­тят, не ос­тался бы в двад­цать лет без де­нег, чес­ти и воз­можнос­ти нор­маль­но вый­ти за­муж! — Ну, наш ми­лый глу­пень­кий Пир­рим все же луч­ше, чем без­но­гий принц! Спо­рим, что пос­ле рож­де­ния нас­ледни­ка, наш ко­роль по­бежит ис­кать се­бе фа­вори­та с ко­торым мож­но ве­село про­вес­ти вре­мя, а не тас­кать его на ру­ках каж­дый раз, как то­му за­хочет­ся по нуж­де. — Я слы­шал, что у не­го та­кие та­кие то­щие но­ги, что их мож­но за­вязать узел­ком! — хи­хик­нул кто-то из омег. — Кто бы мог по­думать, что наш ко­роль, весь та­кой по­рядоч­ный, ока­жет­ся из­вра­щен­цем. У ка­кого нор­маль­но­го аль­фы под­ни­мет­ся на ка­леку? — Ну, о вку­сах не спо­рят! Лишь бы уро­дов не на­рожал. — А я вот слы­шал, что с этим де­лом у не­го все в по­ряд­ке. Я слы­шал, что пе­ред свадь­бой он ус­тро­ил ор­гию пря­мо в ле­су! И ко­роля на­шего приг­ла­сил. А ка­кого-то ста­рика, ко­торый от­ка­зал­ся учас­тво­вать, зас­тре­лил! «Прос­ти­те, ва­ше ве­личес­тво!» — ми­мохо­дом по­думал Пир­рим, слу­шая этот бред — оме­ги воз­бужден­но пе­рег­ля­дыва­лись, яв­но ста­ра­ясь под­вести Пир­ри­ма к ка­кой-то мыс­ли, и про­из­нес: — Спо­рим на двад­цать зо­лотых, что до кон­ца го­да я за­тащу Ра­й­ни, — он на­мерен­но про­из­нес так имя ко­роля, на­мекая, что в от­ли­чии от всех ос­таль­ных, он в этой пос­те­ли уже по­бывал. — И при этом ус­та­нов­лю дру­жес­кие от­но­шения с ко­ролем Нар­га­лем? За­од­но мо­жет и ра­зуз­наю, как там у них в пос­те­ли. Оме­ги взор­ва­лись кри­ками, под­зу­жива­ни­ями и ап­ло­дис­мента­ми. Ник­то не ве­рил в ин­три­ган­ские спо­соб­ности Пир­ри­ма, но пос­мотреть на ко­медий­ную мис­те­рию с ним в глав­ной ро­ли же­лали все. Зим­ме­рис про­тянул ру­ку для зак­лю­чения спо­ра. — Я да­же по­могу те­бе, — пред­ло­жил он. — Зна­ешь лав­ку тка­ней пе­рек­рес­тке Зе­леной и Сол­нечной? При­ходи зав­тра ту­да пос­ле по­луд­ня. По­могу те­бе при­одеться. Это, — он оки­нул взгля­дом одеж­ду Пир­ри­ма. — Ни­куда не го­дит­ся. Так… по-ме­щан­ски. Пир­рим кив­нул. На сле­ду­ющий день он сто­ял у лав­ки, ров­но в пол­день. Соб­рался с ду­хом, тол­кнул дверь, заз­ве­нели се­реб­ря­ные ко­локоль­чи­ки. Пир­рим во­шел в прос­торную лав­ку, ка­кое-то вре­мя побродил сре­ди тка­ней и кру­жев, выс­тавлен­ных на про­дажу. — Гос­по­дина ин­те­ресу­ют тка­ни? — низ­ко пок­ло­нив­шись спро­сил его нес­лышно по­дошед­ший при­каз­чик—бе­та. — Я… Мне наз­на­чена встре­ча. — Ос­ме­люсь спро­сить — гос­по­дина зо­вут Пир­рим? Пиррим кивнул. — Сле­дуй­те за мной. Пир­рим ни­чего не по­нимал, но бе­та ока­зал­ся уди­витель­но убе­дитель­ным. Они вош­ли в под­собное по­меще­ние, и при­каз­чик ука­зал на неп­ри­мет­ную дверь в сте­не и кив­ком приг­ла­сил омегу зай­ти. За дверью ока­залось не­боль­шое, но у­ют­ное по­меще­ние без окон, ос­ве­щен­ное мно­жес­твом све­чей. В крес­ле пе­ред ка­мином вос­се­дал Зим­ме­рис и ку­рил длин­ную тон­кую труб­ку. — При­сажи­вай­ся, — ска­зал он, не обо­рачи­ва­ясь. — Вы­пей чаю. Я здесь пос­то­ян­ный по­купа­тель, так что нам вот-вот при­несут луч­шие и ред­чай­шие тка­ни. Пир­рим при­сел во вто­рое крес­ло и веж­ли­во при­губил на­литый в чаш­ку чай. — Пей, пей, — под­бодрил его Зим­ме­рис. — Чай хо­роший и очень по­лез­ный. Вкус чая по­казал­ся Пир­ри­му стран­ным, но до­воль­но при­ят­ным. Нем­но­го тер­пким, не очень слад­ким и не­веро­ят­но аро­мат­ным. Стран­ное бы­ло ощу­щение — буд­то ту­ман в го­лове. — А те­перь, — ска­зал Зим­ме­рис, вы­кола­чивая труб­ку. — Рас­ска­жи-ка мне о се­бе, маль­чик. По­ка мы ждем при­каз­чи­ка с тка­нями. И Пир­рим при­нял­ся рас­ска­зывать. О сво­ем детс­тве, об уче­бе и о том, как он об­ма­нул ко­роля… И о пись­мах, ко­торые Пир­рим по­лучал. О сво­их мыс­лях, о го­рячем же­лании пос­лу­жить ко­ролю, до­казать, что че­го-то сто­ит! Зим­ме­рис ки­вал, по­ощ­ряя рас­сказ. С его губ не схо­дила улыб­ка. Не­ожи­дан­но ту­ман из го­ловы ис­чез. Пир­рим вско­чил с из крес­ла и зак­ри­чал: — Вы! Вы чем-то опо­или ме­ня! Зим­ме­рис остался все так же не­воз­му­тим. Ру­ки у Пир­ри­ма дро­жат, он чувс­тву­ет как по лбу бе­гут ка­пель­ки по­та. — Ларт очень хва­лил те­бя, маль­чик. А мне уже дав­но по­ра ис­кать се­бе при­ем­ни­ка. — Кто вы? — ти­хо спра­шива­ет Пир­рим. — Я — ко­ролев­ская Тень. Слы­шал о та­ком? А кто не слы­шал о ко­ролев­ской Те­ни? Эту ле­ген­ду зна­ли все. Ког­да-то дав­но, у вал­мон­ско­го ко­роля ро­дились близ­не­цы, со­вер­шенно оди­нако­вые. Чтобы убе­речь от соб­лазнов как са­мих де­тей, так и все­воз­можных за­говор­щи­ков бы­ло при­нято ре­шение спря­тать млад­ше­го из близ­не­цов от всех. Лишь ко­ролев­ская че­та и до­верен­ные слу­ги зна­ли о том, что нас­ледни­ков — двое. Де­ти вы­рос­ли, один стал ко­ролем, а дру­гой — его Тенью, тай­но наб­лю­дав­ший за все­ми. Пе­ред смертью он пе­редал свои пол­но­мочия сво­ему бли­жай­ше­му по­мощ­ни­ку, име­ни ко­торо­го ис­то­рия не сох­ра­нила. — Но, я ду­мал… что это бай­ка, стра­шил­ка для дво­рянс­тва и чи­нов­ни­ков, чтоб те бо­ялись воз­мездия за свои тем­ные де­лиш­ки. — Трид­цать лет на­зад я был та­ким же на­ив­ным про­вин­ци­алом, как и ты, Пир­рим. Прав­да, чуть бо­лее об­ра­зован­ным. В шес­тнад­цать лет я сбе­жал из до­ма и пос­ту­пил, вы­давая се­бя за собс­твен­но­го бра­та — бе­ту — в Выс­шую ко­рабель­ную шко­лу. Мой бра­тец все это вре­мя пь­янс­тво­вал по ка­бакам. В ито­ге он по­лучил дип­лом, а я — зна­ния. Оба ос­та­лись до­воль­ны. На пос­леднем кур­се ме­ня наш­ла тог­дашняя Тень. Этот аль­фа слу­жил все­го-нав­се­го стар­шим ис­топни­ком во двор­це. Он вы­дал ме­ня за­муж за прид­ворно­го, ко­торый был стар­ше ме­ня на со­рок пять лет. Ро­дите­ли хва­лили мое бла­гора­зумие, да­же прос­ти­ли мне мою вы­ход­ку с уче­бой, а я ждал смер­ти ста­рика как по­дар­ка Не­бес. В лич­ной жиз­ни был нес­частен, но все это за­меня­ла мне моя ра­бота. Поч­ти де­сять лет я учил­ся под над­зо­ром нас­тавни­ка, а за­тем он по­кинул наш мир, пре­дот­вра­тив убий­ство ко­роля… Вот что я пред­ла­гаю те­бе, Пир­рим. Жизнь во бла­го стра­ны. И ник­то не бу­дет знать, что ты де­ла­ешь. Ник­то. Кро­ме тех, кому ты сам до­веришь­ся. — А ес­ли… ес­ли я ис­поль­зую свою власть и свои зна­ния во вред? Зим­ме­рис ус­мехнул­ся и при­нял­ся на­бивать труб­ку. — Че­ловек, пы­та­ющий­ся спас­ти раз­ру­шив­ше­го его сы­тую жизнь, вмес­то то­го, чтобы не­нави­деть, не ста­нет де­лать что-то во вред. Раз­ве что ошиб­ки… — здесь Зим­ме­рис приб­ли­зил ли­цо вплот­ную к ли­цу Пир­ри­ма. — От оши­бок мы, к со­жале­нию, не ос­во­бож­де­ны. Как и все ос­таль­ные лю­ди. ~•~•~ Вре­мя отъ­ез­да не­умо­лимо приб­ли­жалось. Каж­дый день бы­ли ка­кие-ни­будь уве­селе­ния, вре­мя бы­ло рас­пи­сано по ми­нутам и, за­теряв­шись в этой тол­чее, лю­ди Нри­вила ра­бота­ли как прок­ля­тые, пы­та­ясь най­ти всех вар­сий­ских шпи­онов. Эта ли­хорад­ка быс­тро раз­неслась по кон­ти­нен­ту — ни один ко­ролев­ский двор не мог чувс­тво­вать се­бя в бе­зопас­ности. По­жалуй, это был пер­вый слу­чай, ког­да раз­ведки раз­ных стран ра­бота­ли со­об­ща про­тив об­ще­го вра­га. Ка­май­на доп­ра­шива­ли ежед­невно, но он ма­ло что мог рас­ска­зать — его с детс­тва го­тови­ли к мыс­ли, что он дол­жен бу­дет убить воп­ло­щение Всад­ни­ка Без­дны. Это прос­то не под­верга­лось сом­не­нию… Нар­галь, дваж­ды при­сутс­тво­вав­ший на доп­ро­се, в ви­де мол­ча­ливой под­дер­жки, да­бы не ме­шать про­фес­си­она­лам, на­чал ис­крен­не жа­леть, что убил Джал­лу — тот на­вер­ня­ка знал го­раз­до боль­ше. Уг­ры­зени­й со­вес­ти Нар­галь поч­ти не ис­пы­тывал — он сра­жал­ся за свою жизнь, и, кос­венно, за жизнь Ка­май­на. Но ста­рый муд­рый Джал­ла унес в мо­гилу слиш­ком мно­гое. Во вре­мя опи­сания ри­ту­ала, с по­мощью ко­торо­го счи­талось воз­можным из­гнать дух Всад­ни­ка Без­дны из уже мер­тво­го те­ла, Нар­га­ля чуть не стош­ни­ло. В пер­вый раз в жиз­ни. Оп­ре­делен­но, с ним слиш­ком мно­гое в пос­леднее вре­мя ста­ло про­ис­хо­дить в пер­вый раз. Что-то не да­вало Нар­га­лю по­коя, ка­кая-то не­уло­вимая мысль свер­бе­ла на краю соз­на­ния, и ее все ни­как не уда­валось пой­мать. Это бы­ло му­читель­но — Нар­галь при­вык, что в его мыс­лях ца­рит по­рядок. Что-то в сло­вах, ска­зан­ных Ка­май­ном, нап­ря­гало Нар­га­ля, но он не мог точ­но вспом­нить, что… Впро­чем, времени на раздумья особо не было — раз­ме­рен­ный об­раз жиз­ни, к ко­торо­му Нар­галь так при­вык, ру­шил­ся, как кар­точный до­мик. Нель­зя бы­ло ска­зать, что Нар­галь не рад был пе­реме­нам, он прек­расно по­нимал, что они нужны были ему, ну­жен был гло­ток све­жего воз­ду­ха. К то­му же, де­ликат­ная под­дер­жка му­жа пе­речер­ки­вала все не­удобс­тва. К обо­юд­но­му удо­воль­ствию, они оба ока­зались жа­ворон­ка­ми и вста­вали с пер­вы­ми лу­чами сол­нца. За­тем каж­дый за­нимал­ся сво­ими де­лами — Нар­галь при­нимал ван­ну, за­нимал­ся с Ась­ером сво­ими уп­ражне­ни­ями и мас­са­жем — они но­сили ско­рее про­филак­ти­чес­кий ха­рак­тер, не поз­во­ляя мыш­цам на но­гах ат­ро­фиро­вать­ся. Бла­года­ря до­воль­но бо­лез­ненным про­цеду­рам в от­ро­чес­тве, про­фес­со­ру Кад­до­ру уда­лось не до­пус­тить то­го, чтобы но­ги рос­ли мед­леннее те­ла. Нар­галь ви­дел в боль­ни­це од­но­го бе­ту с по­хожей трав­мой, по­лучен­ной в семь лет. Но­ги у не­го бы­ли та­кие не­раз­ви­тые! Это смот­ре­лось очень нелепо и беспомощно. Тот нес­час­тный был лет на пят­надцать стар­ше Нар­га­ля, и по­мочь ему уже ни­чем нель­зя бы­ло. Про­фес­сор Кад­дор спе­ци­аль­но поз­на­комил их, чтобы Нар­галь по­нимал, как важ­но при­дер­жи­вать­ся всех ре­комен­да­ций вра­ча, да­же ес­ли это дос­тавля­ет од­ни не­удобс­тва. Но­гам ко­неч­но бы­ло все рав­но, но, по край­ней ме­ре, внеш­не они выг­ля­дели го­раз­до эстетичнее. Это Нар­галь по­нял, ког­да пе­рес­тал, на­конец, рас­ти, и с ног сня­ли тя­желые ши­ны. Те­перь ос­та­валось толь­ко под­держи­вать по­лучен­ный ре­зуль­тат. За ­день до отъ­ез­да Нар­галь ре­шил пос­мотреть на тре­ниров­ку Рай­на­ра и за­од­но вы­гулять Ка­май­на — бед­но­го маль­чи­ка так за­пуга­ли на доп­ро­сах, что он, ка­жет­ся, на­чинал да­же чувс­тво­вать се­бя ви­нова­тым в том, что род люд­ской из­гна­ли из Не­бес­ных Са­дов. Рай­нар сейчас находился в Ору­жей­ном Дво­рике. Нес­мотря на про­моз­глую по­году, он тре­ниро­вал­ся с копь­ем в од­ной только ру­баш­ке и уз­ких шта­нах. Ко­роль пры­гал вок­руг чу­чела мед­ве­дя, на­нося то­му рез­кие, не­ожи­дан­ные уда­ры и взды­мая в воз­дух об­ла­ка пы­ли. Иног­да он вык­ри­кивал рез­кое «Х-хо! Х-хо!», на­нося осо­бен­но жес­то­кий удар, и изо рта ва­лил пар. — Он хо­роший бо­ец, — за­метил Ка­майн. Нар­галь вни­матель­но на не­го взгля­нул и ему по­каза­лось, буд­то гла­за у вар­сий­ца по­доз­ри­тель­но блес­тят. — А ты по­чему не уп­ражня­ешь­ся с ору­жи­ем? У нас прек­расная кол­лекция. — Я же плен­ник! — удив­ленно от­ве­тил Ка­майн. — Кто же­ даст плен­ни­ку ору­жие? Нар­галь толь­ко по­жал пле­чами. — Не в тво­их ин­те­ресах тво­рить глу­пос­ти, друг мой. Раз­ве те­бе кто-то ска­зал: «Не ка­сай­ся ору­жия»? Ка­майн пог­ля­дел на ку­зена как на Зим­не­го Стар­ца, при­нес­ше­го ме­шок со сла­дос­тя­ми. — Прав­да мож­но? Точ­но? Вы уве­рены? Ваш отец не бу­дет про­тив? Но вы же хо­тели по­гово­рить со мной о чем-то. — Пус­тя­ки, друг мой. На­гово­рить­ся мы еще ус­пе­ем. Нам еще три не­дели вмес­те до Вал­ме­нии до­бирать­ся. — Три? Раз­ве не две? — По­верь, со мной при­дет­ся ехать три, ес­ли не все че­тыре. Но Ка­майн уже не слу­шал — его нес­ло к ору­жию, и толь­ко веж­ли­вость не да­вала вот пря­мо сей­час ри­нут­ся во двор. Нар­галь зас­ме­ял­ся. — Иди уже. Ка­майн ед­ва сдер­жи­вал се­бя, чтобы не ска­кать вприп­рыжку по сту­пень­кам — те­лу очень не хва­тало при­выч­ных уп­ражне­ний. Нар­галь же спря­тал ру­ки в муф­ту, от­ки­нув го­лову на спин­ку крес­ла и прик­рыв гла­за, сно­ва, в ко­торый раз при­нял­ся пе­реби­рать в го­лове все ска­зан­ное Ка­май­ном. Ка­майн был млад­ше Нар­га­ля на де­сять лет и не зас­тал пре­дыду­щего ри­ту­ала убий­ства Всад­ни­ка без­дны. Да и не мог­ застать — ведь тог­дашне­го «Всад­ни­ка Без­дны» уби­ли здесь, в Лин­та­рии! На по­хоро­нах ро­дите­ля Нар­галь не при­сутс­тво­вал — он сам в тот момент на­ходил­ся меж­ду жизнью и смертью. Но те минуты в раз­во­рочен­ной взры­вом ка­рете он пом­нил очень хо­рошо… Нар­га­лю бы­ло труд­но ды­шать, по­тому что на не­го на­валил­ся па­па и в воз­ду­хе пах­ло гарью и еще чем-то очень про­тив­ным. Сейчас, будучи взрослым, Нагаль наконец понял, чем пахло — возбужденным альфой и большим количеством пота. А еще нестерпимо бо­лели но­ги и бы­ло страш­но, и вся одеж­да на спи­не бы­ла мок­рая, и спи­на то­же бо­лела. Па­поч­ка был та­кой страш­ный, хо­тя всег­да был кра­сивый и доб­рый. А сей­час — бе­лый-бе­лый, и изо рта и но­са те­чет кровь и ка­па­ет Нар­га­лю на лоб. Он ду­мал, что па­поч­ка умер, и что он то­же сей­час ум­рет, но тут па­поч­ка от­крыл гла­за и ска­зал очень ти­хо: — Нарль… ми­лый мой! Жи­ви! За­тем кровь изо рта па­пы по­тек­ла ручь­ем, и он зах­ри­пел, гла­за, смот­ревшие пря­мо на сы­на, ос­текле­нели. А за его спиной… Небеса! Как Наргаль мог забыть?! За спиной родителя стоял человек. Он улыбался, глядя, как умирает король. Эти сло­ва, за­печат­ленные в па­мяти на­веч­но, не да­ли поз­же Нар­га­лю опус­тить ру­ки. Но Ка­майн го­ворил, что его отец са­молич­но зас­тре­лил сво­его ли­са… Да и Джал­ла нас­той­чи­во звал Нар­га­ля в Се­реб­ря­ные пес­ки — он ведь го­ворил, что охо­та дол­жна про­изой­ти на вар­сий­ских зем­лях! Нар­галь чуть бы­ло не под­прыг­нул. Вот оно! Вот оно! То, что сму­щало его все это вре­мя! Клу­бок, ка­зав­ший­ся рас­пу­тан­ным, вновь пред­став­лял из се­бя наг­ро­мож­де­ние ни­тей, где не най­дешь кон­цов. О Не­беса! Ка­май­на и вар­сий­ских во­инов спра­шива­ли о чис­леннос­ти вой­ск, о шпи­онах и до­нос­чи­ках, ра­ботав­ших на них, том, в ка­ком сос­то­янии на­ходят­ся приг­ра­нич­ные кре­пос­ти Се­реб­ря­ных пес­ков — обо всем, кро­ме то­го, как был убит ко­роль Нар­галь. Это бы­ло де­лом по­нят­ным. Его уби­ли ро­дичи. Вот толь­ко все бы­ло не так проз­рачно. Нар­галь по­чувс­тво­вал дви­жение ря­дом, чью-то тень, зас­ло­нившую сол­нце. Нар­галь рас­пахнул гла­за и при­под­нялся по­выше. Над ним с улыб­кой скло­нил­ся Рай­нар. — Мо­его ро­дите­ля уби­ли не вар­сий­цы, — ска­зал он, вцеп­ля­ясь в ру­ку суп­ру­га. — Я толь­ко что это это понял. Позови Камайна!