Дорога ценою в жизнь

Прикрыв дверь в спальню сыну, Олег направился на кухню, по дороге набирая номер Вероники. Услышав после пятого гудка голос дочери, - Ник, ты когда домой вернешься? Ты вообще ночевать собираешься где? — Пап, ты это, я не приду сегодня, дела у меня, — произнес голос Лариной. — В смысле? Ты где? — удивился он. Посмотрев на часы, мужчина отметил, „одиннадцать“. — Пап, в прямом. Ты прости, я занята сейчас. — быстро говорила она. — Вероник, —, но продолжить не успел, в ответ раздались короткие гудки, — Офигеть! Дочь называется. Скрытные все стали. — Салам, Салам, — смеясь, останавливала попытки поцеловать, — Отец звонит. Я ответить должна, — девушка слышала мелодию на телефоне. Закрыв рукой рот молодому хирургу, она ответила на звонок. - Пап, ты это, я не приду сегодня, дела у меня, — когда на том конце ответили. — Деловая, — прошептал Гафуров, освободившись от руки любимой, поцеловал ее запястье. Махнув на него рукой, - Пап, в прямом. Ты прости, я занята сейчас. — сказав это, Вероника быстро сбросила звонок и положила телефон на стол, понимая, что они чуть не попались. — Вот теперь то, Салам Магомедович, целуйте меня, — засмеялась она. — Ну наконец, — подходя к ней говорил он. Поцеловав ее, он, прекратил поползновения, - Ник, а почему мы скрываемся от твоего отца, да и вообще ото всех? — Саламчик, потому что он мой папа, и папа с характером, — пыталась объяснить ему, как ребенку, девушка. — Вообще-то мы с ним коллеги и вдобавок, мы друзья. Олег Михайлович, нормальный, — молодому мужчине было трудно вспоминать, как всего, несколько лет назад, он встречался с девушкой, у которой немного странные родители, и брат скинхед. — Салам, ты чего хочешь, — вылезла из объятий и села на кресло, — ты хочешь все всем рассказать, что мы вместе и все такое… — Вероник, ну я же серьезно, — присаживаясь на корточки перед ней, — я же не просто… — Ты мне что, хочешь предложение сделать? — А почему бы и нет, — сев на подлокотник кресла, обняв, хирург прислонился подбородком к голове девушки, смотрел прямо перед собой, — я люблю тебя. И я хочу быть с тобой. Но, уже не играя при этом в шпионов. Я понимаю, с последних событий прошло еще только три месяца, но ведь никто не говорит, что мы завтра пойдем в ЗАГС, подождем полгода. *** »- Ну, дорогая, ты сама виновата, — говорил с вызовом мужчина, лежа в постели, в которой рядом была блондинка, — телефоны для чего существуют. — Да. Конечно. Я сама виновата. Нужно было позвонить. — тихо произносила она. Увиденная картина повергла ее в шок. — Может ты уйдешь? Как ты успела заметить, не до тебя. — Да. Я ухожу. Прости. Счастья вам, — сказав это, она вышла из квартиры. Перед глазами так и стояло, она входит, а там он и блондинка. Гуляя по улицам, она ничего не видела, перед глазами была белая пелена, прерываемая картинками из жизни. В тот вечер она многое вспомнила, ее мужчина был достаточно деловой, по крайней мере она так считала. Но оказалось что он совсем другой человек, прикрываясь работой он ей изменял. Женщина пришла в себя уже через несколько часов, перед зданием театра на Дубровке, на афишах, большими буквами, было написано — Премьера. Норд-Ост. В голове сразу же пронеслось, „А почему бы и не сходить“. Билетов, конечно же не было, но зато была пациентка, которая как раз работала здесь, подойдя к кассе, — Я могу увидеть Вашего администратора, Ксению? — По какому вопросу? — не поднимая головы, с каких-то бумаг, спросила кассирша. — По личному. Скажите ей, что из Боткинской пришли. — Какие люди, — обрадовано сказала женщина, увидев в фойе ее. — Ксения, здравствуйте. — А почему такие глаза грустные? Вы на спектакль? — Это личное. Да, хотелось отвлечься, билетов нет написано. — Для Вас мы найдем местечко. Пойдемте, спектакль уже идет, я Вас проведу, — зовя за собой ее. Что потом началось, невозможно рассказать обычными словами, была чернота — боль, кровь и трупы. Она пыталась отвлечься от предательства любимого, а получилось, что попала в ад. Бандиты взяли в заложники всех зрителей, в том числе ее и администратора Ксению, которую через час убили…» Проснувшись в холодном поту, после очередного кошмара, она увидела перед собой испуганные глаза Максима. — Ты кричала, — обняв ее, он тихо продолжил, — это сон, просто сон. — Да, наверно, — в прострации произнесла, сидя в кровати обнимая этого теплого, доброго и красивого мужчину. — Все будет хорошо. И это пройдет. Расскажи что приснилось. — отстранившись от нее, Аверин посмотрел ей прямо в глаза, в которых читался страх и ужас. — Предательство и ад, — ответила ему она, снова переживать этот ужас не хотелось. — Захочешь, расскажешь, — снова обнял ее, понимая, что во сне, было что-то действительно плохое. — Максим, — тихо начала она, —, а ты кто? — В смысле? — удивился он, отстранившись от нее, — я же тебе рассказывал. У меня небольшой бизнес в сфере услуг. — А какой бизнес? — Я юрист, моя фирма оказывает различные услуги, в том числе и детективные. — Типа сыщик, — засмеялась она. — Типа того. Все! Спать! — помогая ей укрыться, закончил он. — Три часа ночи. — А ты? — А я буду оберегать твой сон, — улыбнулся Максим. Садясь на кресло, стоящее напротив кровати. *** — Ты как? Не выспалась? — спрашивал Максим отпивая из чашки кофе. — Есть немного, — мягко улыбнулась она. — Опять кошмары, — с понимаем отнесся он. — Да, — коротко бросила женщина. За последние три месяца ей снился один и тот же сон, тот сон, с адом и предательством. Правда в последнее время заканчивался он не на смерти администратора Ксений, а на штурме и выстреле, который мог оборвать ее жизнь. Конечно, она понимала что делает, что спасая одного, она может не выжить сама. Ведь пришедший в себя один из бандитов, собирается убить какого-то строго одетого мужчину, а у нее сегодня не стало любимого человека, и желание выжить минимальное. Только лица этого мужчины, ей никак не удается увидеть, сначала, будто все в тумане, а потом просыпаешься. И спрашиваешь сама себя, „что тебе подсознание подсказывает?“. — Марусь, расскажи. Может, перестанет снится тебе эта дрянь… Встав со стула, она пошла к окну, проделав все действия аккуратно, боли в спине становились все острее и острее, а скрывать это с каждым днем становилось все сложнее, — зима, — произнесла она тихо. — Марусь, — позвал ее, но решив, подошел следом за ней. — Максим, все хорошо. Я справлюсь. Мне кажется это не сон… — А что? — Воспоминание, — решилась она. — Ты уверенна? Давай так, ты расскажешь мне свой сон, а потом мы будем решать, правда это или вымысел твоего подсознания. Посмотрев в глаза своему собеседнику, — я тебе уже рассказывала. — Что, что ты мне рассказывала. Кошмар. Предательство и ад. Содержательно… Краткость, сестра таланта. — Именно. — горько выдохнув, от очередного приступа боли, на мгновение потемнело в глазах, справившись, — Максим, я очень тебя прошу, я не хочу вспоминать, если это правда, и это было в моей жизни. Я не хочу это снова пережить. — Ма… — „русь“, договорить Максим так и не успел. Уходя из столовой, — я пойду, погуляю, — крикнула она. — Иди, — тихо произнес мужчина. Он так и не понял, что это за человек — оберегая других, она приносит зло только себе. Собрав посуду после завтрака, поставил ее в мойку, посмотрев на стену, как на предателя, в голове, будто что-то щелкнуло, вот только что он и сам не понял, кроме одного, ее нужно остановить, стукнув кулаком по поверхности, - Маш, постой, — крикнул Аверин, направляясь за ней. — Брагин, Брагин, — кричала женщина в белом халате, идя по коридору отделения. Увидев его в курилке, она зашла туда, — Брагин, объясни мне, что это было в операционной? — Как что. Операция, пациент. — усмехнулся он затягиваясь от сигареты. — Олег Михайлович, это был мой пациент, — пыталась спокойно говорить она. — Пациент мог умереть из-за твоих выкрутасов. — Марин, он не умер, и даже возможно будет жить еще долго, правда если пить бросит. — докурив, Олег выбросил окурок. — Олег, что с тобой происходит? Может в отпуск? — уже спокойно продолжила начальница. — А со мной ничего не происходит и в отпуск я не устал. — подойдя ближе, Брагин уже понял что не сможет сдержать желание, и обнимая привлек женщину к себе, поцеловав ее. Нарочинская, без особых усилий пыталась прекратить, но желание к этому мужчине было сильнее ее. Только сейчас она поняла, насколько соскучилась по нему, по поцелуям, по его нежным прикосновениям, по решительности Брагина. Хочет и делает, не смотря на последствия. И позволила пойти дальше, — в кабинет, — полушепотом произнесла она, прекратив целоваться. В то же время, другая женщина, гуляющая по парку, в очередной раз, пыталась справится с болью в спине, на этот раз приступ был намного сильнее. Средство принятое пару минут назад не спасало. Так и не поняв что теряет сознание, она упала прямо под ноги шедшим сзади ППСникам. — Скорую вызывай, — сказал один из полицейских коллеге, опустившись на корточки, пощупав пульс на сонной артерии, — девушка, девушка, — хлопая по щекам, — вы меня слышите. — Вызвал, — произнес второй, — что с ней? — Не знаю, пульс частый. — Может обдолбанная? — Не похожа она на наркоманку. Сейчас неотложка приедет, посмотрим. — Заметив в выпавшей из кармана руке визитку, — что это, — забрав картонный прямоугольник, — Николаев Владимир Иванович, — прочитал он. — А это не главврач нашей больницы, — спросил он, припоминая рассказы коллег об этом докторе. — Он самый. Влетев в отделение, — что с ней, — спросил Максим шедшего навстречу Николаева. — Все нормально. Потеряла сознание на улице. Хорошо в кармане была моя визитка, сообщили мне. Спит она! — успокаивал он друга, — А ты мне теперь объясни, какого… вы мне не говорили о болях? Услышав, что это обычный обморок, и не более, мужчина немного успокоился, — о каких болях, — не понял он. — Значит, она и от тебя скрывала. У нее были сильнейшие боли в спине. Она глушила обезболивающим. Отголоски травмы наверно. Мы рентген конечно сделали, вроде ничего серьезного, трещинка заросла, вон, — показывая пальцем на поднятый снимок, — есть свежая мозолька. — ТАК! СТОП! Сначала, объясни как пятилетке, я ничего не понял, — не выдержал Аверин. — Как пятилетке, — выдохнул врач, — все с твоей Марией, или как там ее… Короче, все в порядке, пару дней полежит, снимем болевой синдром. Шока хорошо нет, а то бы двумя днями не обошлось. Теперь понял? — Да. Можно к ней? — Иди, только она спит. — Я тихо, — закончил Максим, направляясь в палату, которую ему показал Николаев. И снова сон, только на этот раз новый кошмар. «Сильный удар, резкая боль по всему телу, пожар, крики о помощи, удар по стеклу, и снова боль, желание бежать, только бежать, и она бежит. Все в тумане, звуки уже не доходят, все болит, бег, вскоре она теряет все силы, прислонившись к дереву, она понимает что умирает, медленно умирает. Хочется все это быстрее прекратить, терпеть эту боль уже не возможно, „Зачем она бежала? Куда? От кого?“, задавая себе эти вопросы, она поняла, что боль отступила, как и сознание. Она умерла.»