Разбитая душа

В кастрюле кипел суп, источая божественный аромат, разносившейся по всей территории первого этажа. Реук отточенными движениями нарезал овощи, то и дело проверяя шипящее на сковородке мясо и закипающий рис. Йесон расположился за барной стойкой и уже более получаса просто наблюдал за действиями младшего, умудряющегося всего лишь в две руки готовить такое количество блюд. Мужчина все еще мучался от одной навязчивой мысли: странный парень никем, кроме любовника не мог приходиться вечно занятому Чонуну. И все же Йесон никак не мог взять в толк, как, ну вот как в голову этого дурака пришла мысль замутить с парнем? Неужели девушки окончательно его довели и страдающая душа решила переметнуться на темную сторону, или же этот паренек пронюхал что-то о нелицеприятной тайне мужчины и теперь всячески шантажирует проколовшегося Чонуна, чему, при всей опасности для собственной шкуры, альтернативная личность была бы очень рада, или же..? Йесон окинул оценивающим взглядом стоящего к нему спиной Реука – не высокий в росте, худое, даже слегка хрупкое, телосложение, просматривающееся благодаря туго завязанному фартуку, изящные руки, узкие бедра. Да, мужчина был готов признать, в душе все же извиняясь перед хорошенькими девушками с неплохого размера грудью, что этот парень выглядит очень даже не плохо и люди с наклонностями отличными от нормы даже захотели бы его получить. Но как это все касалось Чонуна? За долгие годы совместного сосуществования Йесон ни разу не замечал у него подобного рода наклонностей, более того, мужчина с лёгкостью мог назвать немногочисленных девушек, с которыми главная личность имела контакт чуть более близкий, чем официально-деловой. Чонун был повернут на работе и у психиатра бывал гораздо чаще, чем на свидании. Неужели все это подтолкнуло его к отношениям с этим странным парнем? Йесон попытался представить себе взаимоотношения этих двоих, но быстро забросил сию затею, потому что сознание любезно подкидывало картинки с рейтингом «19+», от которых мужчину начинало сильно мутить. Хозяин квартиры со вздохом уронил голову на столешницу, прогоняя куда подальше травмирующие психику кадры. Сама ситуация была странной, но поведение Реука вызывало еще больше вопросов. За все время общения парень не спросил у Йесона ровным счетом ничего, пусть даже встречи их были до смешного короткими. У нового знакомого должны были возникнуть простейшие вопросы, логичные в ситуации, когда два человека выглядят как один, он хотя бы должен был попытаться понять, ни с Чонуном ли столкнулся той ночью. Но Реук даже не попытался выяснить хоть что-то, при первой встрече он лишь удивленно хлопал глазами и смешно хмурил брови... Йесон несильно ударился лбом о прохладную поверхность стола. Его мысли явно повернули не в то русло, и мужчины был совершенно не рад данному факту. - Я почти закончил, накрой на стол, - тон Реука был непривычно будничный и спокойный словно он уже давно жил в этом доме и постоянно готовит еду на несколько персон. Йесон растерянно моргнул, отрывая лицо от столешницы, и проводил спину парня заторможенным взглядом. Накрыть на стол? Он хочет есть за одним столом с незнакомцем? Мужчина неожиданно одернул себя, словно вынырнув из под толщи воды. Какая, собственно, разница, что это за человек? На убийцу или грабителя не похож, шантажист, судя по всему, из него тоже никчёмный, внедренный семейством агент - тоже не вариант, так и зачем ломать голову над совершенно бесполезной информацией. Чем там занимается Чонун за закрытой дверью, мужчину ровным счетом не касалось, черта в их отношениях была проведена давным-давно, так что будь этот паренек хоть дорогой проституткой, Йесон и бровью не поведет. *** Весь обед врач был словно на иголках. Вполне логично со стороны собеседника было бы задавать вопросы, пытаться разузнать о новом знакомом чуть больше, чем скудная информация о фамилии и имени. Да что там, мужчина даже не уточнил возраст Реука. Это не могло не настораживать молодого специалиста, ведь любопытство – один из самых распространенных человеческих факторов. Но подвох не заставил себя долго ждать. В конце трапезы Йесон поднялся из-за стола и спокойно произнес: - Думаю, нам нужно придерживаться определенных границ в общении, - врач от неожиданности чуть не выронил грязную посуду из рук. – Мои условия таковы: никакой лишней информации и никаких вопросов, касательно личной жизни. Мне не важно, что ты делаешь в этом доме, действительно ли ты не спишь с Чонуном, или просто стесняешься, меня в принципе не заботит твоя судьба, ведь на долго ты вряд ли задержишься. А если уж будем встречаться, то достаточно знать имя и возраст. Личность твоя меня не интересует, так что моя так же не должна интересовать тебя, - что-то в голосе и позе мужчины изменилось. Сквозь спокойный тон Реук смог уловить легкие нотки стали, словно клиент бессознательно злился, в позе просматривалось неосознанное отдаление от собеседника и демонстрация собственного превосходства. – И, кстати, ты мясо недосолил. Йесон быстро обогнул гостиную и скрылся на втором этаже, не желая больше думать об этом надоедливом парне. Все, что оставалось врачу, это проводить пациента настороженным взглядом, старательно размышляя над неожиданным перепадом в настроении мужчины. *** Реук прекрасно знал о перепадах настроения при диссоциативном расстройстве, более того, он ожидал чего-то подобного от Йесона, но в отличии от необъяснимой злости и подсознательного желания скрыться, молодой человек представлял либо презрительное игнорирование при первой же встрече, либо вполне сознательную ярость в ответ на увиливание от всех вопросов. Врач перевернул страницу очередного отчета профессора. В характере Йесона явно преобладала Тень*, тогда как у Чонуна большее влияние имела Персона**. Можно было даже сказать, что первый почти полностью подавил проявления Персоны, забирая у второго львиную долю влияния Тени, что привело к явному дисбалансу во внутреннем мире мужчин. Но вот что больше всего смущало Реука: по идее, повышенное влияние Тени должно было как бы отдалить Чонуна от общества, ведь он, по сути, отрицал его устои, при сильном подавлении Персоны мужчина вообще должен был потерять всякий интерес к жизни. Врач задумчиво почесал висок карандашом. Напрашивалось несколько выводов. Первый – Тень все еще что-то сдерживало, а точнее, влияние Персоны, пусть и было ослаблено, все еще боролось с крайними проявлениями противоположного архетипа. И тогда у Реука был шанс, пусть и призрачный, отталкиваться именно от зеркального устройства внутреннего мира обоих личностей. Второй вывод – все же Тень почти полностью подавила Персону, но какой-то другой барьер удерживал сознание в относительном равновесии. И тогда главной задачей врача было выяснить, что же является этим сдерживающим механизмом. Профессор Чха был прекрасным психиатром, но в психологических теориях больше придерживался Фрейда, поэтому уделял больше внимания ид, звериному началу у Йесона, нежели связи всех архетипов, которые описывал Юнг. Реук перевернул несколько страниц, отыскивая список и статистику приема лекарств. В принципе, как парень и предполагал, профессор прописал Чонуну легкие стабилизаторы и, на крайний случай, несколько видов снотворного, которые должны боли помочь при стихийном возвращении бессонницы. Но вот что было странно, когда Чха Паксок только начинал работу с пациентом, доза лекарств была гораздо выше, нервозы были сильнее и побочные эффекты явно давали о себе знать. Профессор сразу же сменил препараты, медленно снижая количество и частоту их применения. Состояние Чонуна стабилизировалось, но, спустя несколько лет, вернулась сопровождающая болезнь бессонница и от недосыпа появилась головная боль. Это происходило во время командировки в Штатах, именно тогда, когда, после затишья, Йесон стал показываться посреди дня. Молодой человек отложил отчеты в сторону и провел рукой по волосам, зарываясь пальцами в спутанные пряди. Для того, чтобы начать полноценное лечение, ему нужно было проанализировать поведение всех личностей, понаблюдать за ними, изучить каждый документ, но Реук интуитивно понимал, что у него нет столько времени. Парню нужно было узнать, что же случилось в Штатах, какое событие стало катализатором, обратной точкой отсчета старых проблем, но именно тогда Чонун не наблюдался у своего психиатра. Так как записей за этот период не было, а сам мужчина не мог вспомнить подобного рода потрясений во время поездки, последней надеждой врача оставался Йесон, не желающий идти на контакт с новым знакомым. Реук взглянул на часы. Прошло чуть больше четырех часов с неудавшегося обеда, и за это время врач ни рази не видел, чтобы хозяин квартиры спускался со второго этажа. Шагов на лестнице и хлопка входной двери он не слышал, из чего можно было сделать вывод, что мужчина не покидал здание. Врач отложил документы в сторону, складывая бумаги в верхний ящик стола, и направился на второй этаж с четким намерением проверить своего клиента. Но стоило молодому человеку покинуть пределы собственной комнаты, как он столкнулся с Чонуном, лицо и поза которого выражали полное опустошение. - Что-то случилось? – настороженно уточнил психиатр, замечая несколько наливающихся синяков на руках пациента. - Все в порядке, - мужчина попытался взять себя в руки. – Вы просили сообщить вам, когда я закончу работу. *** Мягкое глубокое кресло, стоящее в небольшом кабинете второго этажа, было обито темно-бордовой тканью и идеально принимало форму сидящего. Помещение было выполнено в строго деловом стиле, создавая некий дискомфорт и напряжение, поэтому данный предмет мебели вносил каплю уюта и давал возможность немного расслабиться. Несколько темно-коричневых шкафов с книгами и папками, содержавшими исключительно рабочие документы, находились по левую руку от входа и всегда закрывались на ключ, между ними висело дорогое полотно с японским узором (очевидно, подарок одного из партнеров), а прямо перед располагался широкий дубовый стол. В другой части комнаты располагалась пара тех самых кресел и невысокий столик, на которые днем падал свет из широкого окна, обрамленного плотными шторами. - Давайте начнем с простых вопросов, - врач зажег ароматическую свечку с легким цитрусовым оттенком и передал Чонуну кружку с жасминовым чаем. Мужчина слегка кивнул головой, принимая теплый напиток, и постарался удобнее устроиться в кресле. – Какое ваше самое раннее воспоминание из детства? Мужчина явно не ожидал подобного вопроса. Судя по его замешательству, профессор Чха полностью сконцентрировался на посттравматическом периоде и упустил из виду связь нормы и патологии. Он искал момент возникновения альтернативных личностей не с раннего детства, а с момента происшествия. Но что будет, если зайти с другой стороны, если попробовать достучаться до счастливых моментов в самом раннем детстве и посмотреть, каким преобразованиям подверглась психика ребенка в дальнейшем? Реук не верил, что его учитель просто отбросил эту ниточку за ненадобностью, но за долгие годы терапии могло случиться всякое, чрезмерному увлечению проблемой свойственно упускать из вида разного рода мелочи. Свежий взгляд на проблему никогда не бывает лишним. Чонун какое-то время размышлял над вопросом, сосредоточенно прожигая стол перед собой взглядом, от чего меж бровей залегла морщинка. Наконец он поднял взгляд на Реука, точнее, на стену рядом с ним, ведь мужчине все еще было не уютно поддерживать зрительный контакт с людьми. - Наверное, самое раннее воспоминание из моего детства – это момент, когда я играл во дворе нашего дома, - пациент задумался. – Кажется, тогда мне было года четыре и у нас был старый золотистый ретривер по кличке Стар. - Пожалуйста, расскажите мне о нем. Чем вы обычно занимались? - Стар лежал в тени деревьев, укрываясь от летнего зноя, а я сидел рядом и разглядывал картинки в детской книжке. Иногда я ложился рядом и всячески донимал бедного пса глупыми рассказами… - Например? – врач задал следующий вопрос после долгой паузы. - Я показывал ему, как ездит паровоз или, например, как разговаривает кошка, - Чонун сделал еще одну паузу, и врач почти ухватился за тень улыбки на губах собеседника. - Он всегда был спокоен, смотрел на меня своими светло-карими глазами и внимательно слушал, будто и правда все понимал, - Реук слегка улыбался, во время долгих пауз кивая головой. Раннее детство его пациента пока что представлялось в привычно светлых для обеспеченной семьи тонах. - Значит Стар появился в доме намного раньше вас? Мужчина утвердительно кивнул. - А как относились к собаке ваши родители? - Маме было не до этого, - Чонун пожал плечами. – А отца, как и бабушку, совершенно не заботили животные. Реук слегка кивнул и улыбнулся, стараясь снять внезапно появившееся напряжение. - А ваша мама до беременности составляла вам компанию в саду? Мужчина вновь задумался. Кажется, все воспоминания из прошлого, кусочки детской жизни, были так глубоко в подсознание, что достать их было крайне сложно. После страшного события многие фрагменты прошлого просто испарились, оставляя белые пробелы вместо красочных картинок. - Я совсем не помню её до беременности, - спустя какое-то время ответил Чонун. – Но точно знаю, что мы много гуляли, мама читала мне книги, а отец иногда помогал мне собирать игрушки. - Реук удовлетворенно кивнул, допивая ароматный чай. Мужчина к своей кружке даже не притронулся. – Я заметил, что вы не переносите пометки на бумагу. Что-то не так? - Все в порядке, - врач слегка удивился вопросу. – Просто это наша первая беседа, да и вы ко мне все еще не привыкли. Людям нужно время, чтобы принять в свою жизнь что-то новое, поэтому я решил не давить на вас своими бумагами, а просто провести беседу в уютной обстановке. Никакого оборудования и наседания на клиента, всего лишь обычный разговор. Чонун слегка вздрогнул. Не сказать, что слова врача были чем-то запредельно странным или необычным для человека данной профессии, но за долгие годы лечения никто еще не начинал беседы с таких «разминок». Чха Паксок отличный специалист, который действительно долго и упорно пытался помочь уже отчаявшемуся пациенту. Он никогда не лез в душу, заранее не подготовив почву, но… Этот парнишка, Ким Реук, говорил как-то совсем по другому. Его манера речи, мягкий голос, отличающийся от большинства психиатров, с которыми приходилось работать Чонуну, вопросы, по мнению мужчины не имеющие никакого отношения к болезни – все было совершенно непривычным. Но несмотря на легкое недоумение и непривычку, мужчина отметил, что Ким Реук был совершенно ненавязчивым. Возможно, сам образ врача, а возможно и его скрытые качества помогали расслабиться и просто начать говорить. Чонун посмотрел на настенные часы. Сорок минут пробежало незаметно в обществе юного психиатра. Возможно, и насколько лет лечения проскочат мимо уставшего от жизни мужчины. *Тень представляет подавленную темную, дурную и животную сторону личности. Она содержит наши социально неприемлемые сексуальные и агрессивные импульсы, аморальные мысли и страсти. Но у тени имеются и положительные стороны. Юнг рассматривал тень как источник жизненной силы, спонтанности и творческого начала в жизни индивидуума. Согласно Юнгу, функция этого состоит в том, чтобы направлять в нужное русло энергию тени, обуздывать пагубную сторону нашей натуры до такой степени, чтобы мы могли жить в гармонии с другими, но в тоже время открыто выражать свои импульсы и наслаждаться здоровой и творческой жизнью. **Персона (“маска”) — это наше публичное лицо, то есть то, как мы проявляем себя в отношениях с другими людьми. Персона обозначает множество ролей, которые мы проигрываем в соответствии с социальными требованиями. В понимании Юнга, персона служит цели производить впечатление на других или утаивать от других свою истинную сущность. Персона как архетип необходима нам, чтобы ладить с другими людьми в повседневной жизни. Однако Юнг предупреждал о том, что если этот архетип приобретает большое значение, то человек может стать не глубоким, поверхностным, сведенным до одной только роли и отчужденным от истинного эмоционального опыта.