Операция "Жаворонок"

Луффи не склонен много думать над своими поступками, и далеко не всегда смог бы ответить, почему он сделал так, а не иначе. У него, впрочем, давно не спрашивают. Если бы спрашивали, и если бы Луффи был достаточно изощренным для того, чтобы увиливать от ответа, он мог бы сказать «потому что я так хочу». Он не соврал бы, действовать против своих желаний ему приходится не часто. Против чужих – сколько угодно. Сабо, может быть, не одобрил бы такой подход (Луффи так не думает, Луффи так чувствует, здесь есть какое-то противоречие со словом свобода). Так или иначе, Луффи не относится к числу тех, кому необходимо думать и долго решаться. Им движут эмоции. Самая сильная из них – гнев. Луффи легко злится и тяжело отходит. В такие моменты у него всегда чешутся кулаки. И за теми, кто вызывает в нем гнев (это всегда – люди, не обстоятельства), Луффи не готов признавать право на желания. Где-то вне головы Луффи точно знает, что мечта не может быть такой, чтобы всем вокруг было плохо. У него есть внутреннее чувство справедливости, и о том, что происходит какое-то дерьмо, оно говорит вернее головы. К тому моменту, как Ло говорит о том, что Доламинго убил собственного брата, Луффи уже достаточно зол и все для себя решил. Из-за покалеченных гладиаторов в Колизее он думает, что неплохо было бы не только разрушить фабрику, но и набить рожу самому Минго. Из-за расстрелянного в упор Ло это желание становится почти непреодолимым. В груди Луффи, как раз там, где шрам, становится очень горячо, мышцы звенят как взведенная пружина. Он отчаянно не желает терять тех, кто уже стал частью его мира, особенно Ло, тот ему нравится. Привязывается к людям Луффи легко, как и злится. Отпускает так же тяжело. Так или иначе, слова Ло заставляют его успокоиться. Луффи чувствует, что у того есть к Дофламинго что-то намного сильнее его собственного гнева. А еще он четко слышит за всем этим: «пожалуйста, позволь мне самому его убить». Такой просьбы о помощи ему достаточно. И Луффи ждет, прессует в себе гнев, не позволяя ему вырваться наружу. Смотреть на оторванную руку Ло ему почти физически больно. Он уже точно знает, что убить Дофламинго у Ло не выйдет (объяснить причины этой уверенности он бы не взялся), но это не имеет значения. Нанести этот удар для Трафальгара так же важно, как самому Луффи – защитить Ло. Просто в этот раз для того, чтобы защитить, просто не дать умереть – недостаточно.