Материнский инстинкт

Утром молодой мужчина проснулся на двухспальной постели. Он заметил лежащую рядом женщину, в которой он узнал черты Изольды. Брюнет нашел свою одежду и, натянув на плечи рубашку, начал надевать джинсы. Стараясь не шуметь, Дмитрий Никольский оделся и вышел из комнаты отдыха. Изольда продолжала безмятежно спать, впервые за все последнее время, сон ее не тревожили мысли о былом. В это время Лариса уже репетировала песню, с которой она должна была начать свое триумфальное возвращение на сцену. Женщина преобразилась до неузнаваемости: ее волосы были вновь выкрашены в рыжий цвет, как в молодости, но глаза, губы и маникюр выкрашены в черный цвет. Одета она также была во все черное. Поскольку, она взяла себе сценический псевдоним Дочь Саурона, новая песня, написанная для нее, была на толкиенистскую «темную» тематику. Салин вначале хмурил брови, но потом подумал, что нужные спецэфекты и бэк-вокал исправят дело. Тем временем, молодой брюнет начал собираться домой, чтобы отдохнуть и нормально поспать в своей комнате. Брюнет оставил ключи на столике и вышел из студии. Проехав два с половиной часа в маршрутке, брюнет был у своего дома. Зайдя в подъезд, он нажал на кнопку лифта. Лифт пришел на первый этаж и вскоре молодой брюнет уже был у своей квартиры. Открыв ключами дверь, брюнет положил сумку с вещами на столик для обуви и, наконец, снял со своих ног ботинки. Его нежно встретила женщина, являвшаяся для него матерью и возлюбленной в одном лице, что заставляло Диму, обожавшего греческую мифологию, вспоминать олимпийских богов, женившихся на своих сестрах, дочерях и матерях. — Сынок! Любимый мой! Как ты, не сильно устал? — заботливо расспрашивала Женя. Брюнет сначала впился в губы своей матери крепким, страстным поцелуем и потом только проговорил: - Нет, но вот я дико голоден. Могу, если пожелаю, и слона съесть. — усмехнулся Дмитрий. — У, какой ты у меня прожорливый! — улыбалась Женя. — Ладно, сейчас мы тебя покормим, а потом можешь и меня *съесть* на закуску… Дмитрий, улыбнувшись, посмотрел на свою возлюбленную и проговорил: - Мам, я хочу, чтобы ты сделала пирожки с мясом или с луком. Мужчина по-детски улыбнулся и посмотрел на мамочку наивными глазками. — Хорошо, мальчик мой любимый! — Женя послала ему воздушный поцелуй и убежала на кухню. «Какое же ты у меня еще, все-таки, дитя.» — улыбалась она мысленно. Дима прилег отдохнуть на свой любимый диван. Юноша включил телевизор. Время спустя он проговорил: — Любимая, все уже готово? — Да-да, иди кушать, мой мальчик, и не забудь вымыть руки! — сказала ему любимая мамочка так, как-будто он все еще был ребенком. Из комнаты донеслось привычное: - Ну, мам. Брюнет встал с дивана и отправился в ванную комнату. Приняв душ и помыв руки, брюнет причесался, и только после этого юноша оделся и вышел к матери. Он с легкой улыбкой «клюнул» свою мамочку в губы. Женя принялась потчевать своего сыночка пирожками. Голубые глаза женщины светились весельем и счастьем, ей, в отличии от других матерей, не нужно было бояться того, что однажды ее любимый сын, плоть от плоти ее, уйдет от нее, будет похищен у нее другой женщиной.Дмитрий ел с аппетитом голодного, как волк человека. Брюнет проговорил с набитым ртом: — Лариса приходила ко мне на прослушивание. Я сказал ей, что она растратила свой талант. — Юноша, наконец, проживал этот кусочек пирожка и проговорил. — Катя не звонила? Она, вроде, говорила, что хочет познакомить нас с мужем и приглашала на шашлыки. Женя чуть печально улыбнулась: — Лариса, кажется, чуть ли не всю жизнь мечтала о сцене… Катя? Нет, еще не звонила. Она, вообще, в последнее время мало стала звонить. Наверное, забывает старушку-мать. Но, главное, что она счастлива. — Мам, ты не старушка, ты у меня самая молодая и красивая. — проговорил брюнет, смотря на все еще красивое и пластичное тело матери. - Мам, ты не хочешь вернуться на сцену? Я давно хотел записать песню вместе с тобой, если ты не против. — улыбнулся брюнет. — Но пока я поработаю продюсером. — Не знаю. Хотя… мне хотелось бы спеть вместе с тобой. — она нежно пожала его пальцы. — И мне тоже хотелось бы спеть с тобой. У тебя божественный голос. Мам, может сходим куда-нибудь? Развлечемся? У меня, вроде, были билеты на камеди клаб. Мне их мой друг отдал, ибо он занят декорациями. — Я не против, пойдем, ато засиделась уже в этой квартире. — Женя красиво улыбнулась. — Тогда пойдем. — проговорил брюнет, улыбнувшись и смотря на свою любимую мамочку. Одевшись в смокинг и рубашку, молодой мужчина ждал свою даму сердца, которая переодевалась уже порядком больше двадцати минут. — Милая, ты скоро? — Сейчас-сейчас. — отозвалась она звонким голоском. Наконец, она вышла с высокой прической, накрашенная, как в молодости, хотя ее красивое лицо особо и не нуждалось в косметических средствах, и в вечернем платье цвета морской волны. Брюнет не заметил, как из его уст послышался свист: — Ты у меня просто красотка. — проговорил Дмитрий. — Подлиза. — улыбнулась его красавица-мать. - Но, все равно, спасибо. Дмитрий в свою очередь улыбнулся выражению мамочки. Молодой мужчина с восхищением смотрел на свою любимую. — Пошли? — спросил он. Дима взял свою красавицу-мать под ручку, и они пошли к машине, которая доставила их на безумно веселый Комеди Клаб. Когда все гости заняли свои места, концерт начался. Дмитрий смотрел выступление опытных комедиантов и выходцев из клуба весёлых и находчивых, который назывался просто КВН. Юноша слушал выступающих и, когда подошла очередь Александра Незлобина брюнет, услышав шутки оскорбляющие его, устроил драку. После этого их обоих растащили. Двое брюнетов лишь переглядывались, но потом Дима все же извинился. Он протянул руку, и Александр тут же ее пожал. Конечно же, Женя волновалась за своего любимого/сына. Но потом увидела, что вместо выяснения отношений молодые люди немного выпили. Брюнет посмотрел на маму и улыбнулся. — Эх, дети, дети… — Женя, шутя, погрозила пальчиком, словно воспитательница, которая хочет пожурить непослушных мальчишек. Однако, при этом она выглядела почти их ровесницей. Александр галантно поднес ее пальчики к губам: — Простите нас, прекрасная дама. Дмитрий улыбнулся, он был ревнив, но предпочел не вмешиваться сейчас, после того, как помирился с резидентом. Брюнет, улыбнувшись, поцеловал свою маму в губы и проговорил: - Саш, если ты будешь рядом с моей студией заскочи, как-нибудь. — Обязательно. — ответил Александр Незлобин. — Кстати, о студиях… А не хочешь в «Студии 17» поучаствовать? — Я не думал об этом. — улыбнулся Дмитрий и проговорил. — Я пока продюсирую одну из звезд. — Жаль, но, если что, мое предложение остается в силе. — Александр улыбался.Дмитрий пожал руку Алексу, а потом проговорил: — Я подумаю. Если ничего не выйдет с творческой деятельностью, то я, может, и приму твое предложение. На этой лирической ноте оба молодых брюнета расстались с обоюдными пожеланиями успеха. Александр поджидал своих жену и дочь из Штатов. После выступления молодые люди отправились в ресторан. Дмитрий сел за столик и смотрел на свою любимую с легкой улыбкой. Те, кто не знали Женю и Диму или ничего о них не слышали, скорей, приняли бы их за обычную влюбленную пару, а не сына и мать. К парочке подошел официант и спросил, выбрали ли они уже, что будут заказывать? Влюбленные заказали грудки цыпленка в медовом соусе, салат «Цезарь» и белое вино. — Может, когда-нибудь ты сделаешь такого же цыпленка? — он улыбнулся. — Обязательно. Люблю баловать своего мальчика-лакомку. — Женя тоже улыбнулась. — Это потому, что ты у меня лакомый кусочек. Так бы и съел тебя всю. — улыбнулся брюнет и посмотрел на свою любимую. Он теперь так ее и называл, позволяя себе всякие милые глупости. — Милая, может мы все же поженимся? — серьезно спросил молодой человек. — Я читал, что в некоторых странах такие браки вполне законны. Красивое лицо Жени слегка омрачилось: - Нет, от тебя тогда все отвернутся, ты станешь персоной нон грата… Моя репутация тоже навсегда будет испорчена, но меня это волнует гораздо меньше, чем-то, что ожидает тебя. Правда, РПЦ, все равно, никогда этого не позволит. Дмитрий вздохнул и проговорил: — Сгорело бы это РПЦ в адском огне! Он снова принялся за еду. Женя тихо рассмеялась: — Тоже мне Варг Викернес нашелся! Несколько лет назад она ужаснулась бы подобному диалогу, теперь же, почти полностью пересмотрев свое мировоззрение, смело шутила на эту тему. Дима не грустил, но все же он проговорил: — Если бы мы переехали в штаты, то могли бы и пожениться там. Нас бы не останавливали эти церковные догмы. — Ты думаешь? — спросила Женя, глядя в его глаза. — Если в США разрешают браки для геев и лесбиянок, то и наш брак можно заключить в этой стране. — он улыбнулся и проговорил. — Надеюсь, Катя поняла наши отношения. Женя вспомнила ужас, написанный на лице дочери в тот момент, когда она, однажды, случайно застала их вместе: — Не знаю, но должна понять и принять их. Она уже взрослая женщина, у которой своя жизнь, своя семья. — Надеюсь. — проговорил с улыбкой Дмитрий, поглощая курочку, которую они заказали. — Милая, может выпьем шампанского? — Празднуем заранее? — сказала Женя, прикрыв васильковые глаза. — Что ж, я не против. …Изольда проснулась одна в постели. «Ну, вот… и этот меня бросил!» — пронеслось в ее мозгу. Ей надо развеяться, отвлечься от тяжелых мыслей. Она пойдет к отцу. Дмитрий держал свою любимую за ручку. Молодой мужчина смотрел в небесно-голубые глаза своей возлюбленной-матери. — Может поцелуемся при всех? — проговорил Дима. — Все и так сплетничают, что мы любовники. Хотя это и правда. Он улыбнулся. Она нежно улыбнулась ему, и их губы соединились в пылком, страстном поцелуе. Многие стали оборачиваться в их сторону и перешептываться. Журналисты фотографировали целующуюся парочку, чтобы фото с ней украсило первые полосы газет. Тут произошло нечто, еще сильнее привлекшее внимание папарацци: появилась певица Изольда Белорукая, отцу которой принадлежал этот ресторан. Очевидно, она пришла, чтобы навестить его на работе. Глазам женщины предстала сцена, едва не заставившая ее упасть в обморок: ее продюсер и новый любовник Дмитрий целовал собственную мать Евгению Никольскую (Азарину) и отнюдь не сыновним поцелуем. Изольда подошла и с размаху влепила Диме пощечину: — Извращенец! Дегенерат! А вы… вы… совратительница собственного сына, порочная женщина! Брюнет провел рукой по своей щеке, потом посмотрел на Изольду и проговорил: — Мне позвонить в психиатрическую лечебницу? Да, наши отношения вышли за рамки принятых норм морали. Но я не собираюсь оправдываться перед тобой. Ты разве не прочитала контракт? Я могу проводить свое время, как хочу и с кем хочу. Не нужно истерики, мы поговорим в студии завтра. — Да ты… ты… — она просто задохнулась от злобы и возмущения. Затем, немного придя в себя, пошла в кабинет отца, жаловаться на Женю и Диму с тем, чтобы он выставил их из своего заведения. Дима обнял свою любимую мамочку и проговорил: — Может пойдем отсюда? Ресторан, все равно, не очень хороший. Ты лучше, чем они готовишь. — проговорил Дмитрий Никольский и посмотрел на Женю. — Ты прав, мой мальчик. — ласково ответила она. Седовласый мужчина лет пятидесяти семи сидел в офисе и пересчитывал сдачу от клиентов побогаче. Мужчина поднял глаза на свою дочь и проговорил: — Изольда, ты, что здесь делаешь? — Я… я… — она задыхалась, ее губы дрожали. — Папа, я просто шла к тебе на работу, посмотреть, как ты и увидела… увидела… — Да что с тобой такое?! — воскликнул ее отец. — Что ты там увидела, что на тебе лица нет? — Увидела своего продюсера, целующимся с собственной матерью! — выпалила она. — Изольда, ты понимаешь, что мои клиенты — это богатые люди? Из-за какого-то неудачного романа дочери я должен выгонять из своего заведения известную певицу? Ты понимаешь, что Никольские — важные люди? — вздохнул седовласый мужчина. — Значит, они для тебя важнее, чем я! — женщина всплеснула руками. — Ну и что мне сделать? Не убивать же его за такой проступок. Он твой продюсер, тебе еще с ним мириться. Вспомни своего бывшего, он тебя обокрал и исчез. К кому ты пошла? конечно же, к папе. На какое-то время повисла пауза. Изольда собиралась с мыслями и эмоциями. — Может ты и прав. — наконец, проговорила она.