Материнский инстинкт

Дима вернулся домой почти под самое утро. От молодого человека сейчас пахло вином. Было понятно, что брюнет все же сорвался от пережитых ощущений. - Дима, где ты был? - с тревогой спросила вышедшая ему навстречу мать. - Я места себе не находила. И почему твой телефон был отключен? - Я был у классной руководительницы. Просто я запел на паре. Получил легкий выговор. У меня в телефоне села батарейка, и я не хотел тебя огорчить. - Никогда так больше не делай, я очень переживала! - Женька обняла своего мальчика и прижала его к себе, как делала это, когда он был ребенком и пугал ее иногда, прячась за деревьями в парке. - Мам, а кто такая Лариса? - проговорил молодой брюнет. Женя вздрогнула и пристально посмотрела на Диму: - А почему ты спрашиваешь? Дима не стал скрывать от матери правду. - Она мой классный руководитель. - проговорил он. - Мы виделись сегодня. Она говорила какую-то чепуху о том, что вы с ней сестры от разных матерей и, что я буду принадлежать ей. - Держись от нее подальше, сынок! - сказала мать. - Это опасная и порочная женщина. - Что она может мне сделать? - проговорил Дима спокойным голосом. - Мам, ты у меня самая лучшая. Молодой человек нежно обнял свою мать за талию и уснул. Проснулся молодой брюнет уже днем от сильной головной боли. Проснувшись, он вышел из своей комнаты и хмурым взглядом посмотрел на сестру. - Доброе утречко, сестренка. - проговорил брюнет. - Доброе! - ответила Катя. - Надеюсь, для тебя оно таковым и является, в чем я лично сомневаюсь. - Что-то случилось? - проговорил юноша обеспокоенным голосом. - Ну, у меня-то ничего не случилось, - сказала его сестра, - а вот у тебя, судя по твоему виду, да. - Ну, я видел нашу тетю. - проговорил брюнет, присаживаясь рядом с сестрой. Его слова произвели на нее такое действие, как-будто он сказал ей, что видел графа Дракулу собственной персоной. - Ту... самую? - почти шепотом спросила девушка. - "Ту, которую запрещено называть". - ответил Дима, роясь в холодильнике в поиске вкусных вещей. - Ну и... как? - спросила Катя с плохо скрытым интересом. - Да так, на девушку по вызову похожа. Она меня соблазнить пыталась. - проговорил молодой брюнет тихим голосом. Сестра хотела что-то ответить, как вдруг зазвонил телефон. Она взяла трубку и в ходе разговора побледнела и изменилась в лице. - Что?! Не может быть! - вскрикнула она с отчаянием в голосе. - Это... это какая-то ошибка! Услышав в ответ, что ошибки быть не может и традиционное "соболезную", девушка медленно положила трубку. - Что случилось? - проговорил молодой брюнет своим обычным голосом. - Кто звонил? - Дима... -начала Катя. - Наш Олег... нашего Олега больше нет! Дмитрий, конечно, был сильным человеком. Он хоть и был зол на брата за то, что тот ушел из семьи, но никогда не желал ему зла.Тарелка выпала из рук юноши и разбилась на мелкие кусочки. - Катя, это, что - шутка такая? Он набрал номер своего брата на своем мобильном телефоне, но ответа не было. Брюнет на эмоциях кинул телефон в стену. По щеке молодого брюнета покатились слезы, которые молодой человек сразу же вытер своей ладонью. - Если бы... но нет, это правда. Они с Линдой попали в аварию, она тоже мертва... - сквозь слезы проговорила Катя. - Как мы маме об этом скажем? Это же убьет ее! - Мы что-нибудь придумаем. Она же все равно рано или поздно узнает. - проговорил Дмитрий, смотря на сестру. - Я, наверно, сам скажу ей о том, что случилось с Олегом. - Хорошо. - глухо ответила Катя. Молодой брюнет не находил себе места. Он не мог просто так сказать о смерти брата своей любимой матери, глядя в ее красивые глаза надменным взглядом. Он часто так делал, когда ругался с ней, но сейчас он не находил слов утешения. Дмитрий прошел в комнату к матери и погладил по волосам спящую Женю. Он не стал будить ее, а присел на кровать и водил ладонью по ее черным с легкой проседью волосам. - Олег... - тихо прошептала Женя. Дима побледнел, когда она произнесла это имя. Тут мать открыла голубые глаза и посмотрела на него. - Дима? Ты чего, сынок? Юноша крепко обнял молодую женщину за плечи и прижал к себе. Чтобы она не вырвалась, брюнет немного усилил хватку. Он тихо проговорил с печальным голосом: - Мама, Олега больше нет с нами. Брюнет поглаживал Женю по волосам. - Да, я знаю, он предпочел Линду нам. - не поняла или не желала понимать Женя. Брюнет тихо, не понимая себя, сам дал волю чувствам и заплакал, обнимая свою любимую маму. Но потом он, успокоившись, проговорил уже тихим голосом: - Похороны назначены на воскресение. - Что? Какие похороны? О чем ты? - лицо Жени стало белым, как мел. Она уже обо всем догадалась, но всем сердцем хотела, чтобы ее разубедили. Брюнет приложил палец к губам, затем немного грубым движением толкнул Женю на кровать и осторожно щелкнул застежкой лифчика на спине у матери. Брюнет поймал одной рукой лифчик матери и положил его на пол. Дима целовал спелые бусинки сосков своей матери. - Дима... что ты делаешь? - обомлела она. Происходящее сейчас даже заслонило от нее только что полученное ужасное известие. - Я тебя люблю. - проговорил он тихим голосом, поглаживая упругую грудь матери рукой. Брюнет взялся пальчиками за сосочки женщины. - Я тоже люблю тебя, сынок, но... - она пыталась сопротивляться, но не могла вырваться из его сильных объятий. Молодой брюнет провел язычком по нежным бусинкам сосочков своей милой мамочки. После этого он проник двумя пальцами в материнское лоно, минуя ее красивые трусики танго красного цвета. Она постанывала, ибо начала получать наслаждение от творимого с нею ее сыном, хоть часть ее и восставала против происходившего. Машинально она поглаживала его волосы и спину, потом обняла за шею. Сейчас он казался ей очень похожим... нет, не на своего отца, а на другого мужчину, оставившего глубокий след в ее жизни - трагически погибшего Никиту. Брюнет осторожно двигал пальчиками в нежной розочке своей матери. Дмитрий немного присел на кровати, и теперь его лицо было напротив нежного лона его любимой мамочки. Он лизнул ее половые губки, а потом начал двигаться по ним вверх и вниз своим язычком. - Дима... - круто застонала женщина. - Что ты со мной делаешь? У Жени слегка сбилось дыхание, стало прерывистым. Ее грудь бурно вздымалась. Дмитрий еще сильнее задвигал язычком. Он обхватил ножки мамочки руками, потом немного раздвинул нежную розочку женщины и притронулся язычком к заветной кнопочке своей родительницы. - Какая ты красивая! - проговорил Дима тихим голосом. Мать принялась гладить его по чернявой голове и просила не останавливаться, обмолвившись: - Не останавливайся, люби меня... Никита! Брюнет напрягся и, оторвавшись, бросил на нее тяжелый взгляд: - Кто этот Никита? О ком ты? - Ты не понимаешь... - простонала Женя. - Это был мой друг, почти что брат! - Ты любила его? - резко спросил Дима. - Нет... не знаю. - ответила она. - Тогда я покажу тебе, что, на самом деле, есть любовь! - его лицо исказила почти страдальческая гримаса, его веки были плотно сжаты, как от боли. - Сынок, что с тобой? - с инстинктивной материнской тревогой спросила Женя. И тут он овладел ею, с порывом звериным и,вместе с тем, божественным. Она не смогла уйти от его рук, вцепившихся в нее, от ногтей, царапавших ее нежную кожу. Двигаясь все резче и глубже в лоне своей матери, из которого он вышел когда-то, Дмитрий говорил странные слова: - Ты знаешь, что есть любовь, мама? Она замотала головой, не совсем понимая ни смысл его слов, ни смысл происходящего. - Любовь есть боль. И я дам тебе мою боль, мама! Когда-то с помощью чуда рождения ты подарила мне жизнь, и рождение - это боль! Твоя и моя тоже. Однажды мы все умрем, и смерть это боль. Я хочу разделить эту боль с тобой, умерев с тобой в одни день и час! Ты у меня самая красивая, мама, и мне больно смотреть на твою красоту, ведь она меня ослепляет, словно яркое солнце. Выходит, красота - это тоже боль. Женя, почти ничего не соображая, выкрикивала что-то вместе с ним, пока сын не излил свое семя в собственную мать.