Шутки до добра не доводят

      Часть меня свисала с кровати, вторая половина удобно устроилась среди перьевых подушек. Естественно, разговоры с подругой было приятнее проводить именно в таком положении, когда половина туловища парит в невесомости. Слушая последние новости и сплетни, я старалась не думать о том, как мой браслет оказался у Антошки. — Ты, кстати, лучше одна по улице не ходи? — немного взволнованно заговорила подруга, когда устала обсуждать новую парочку, образовавшуюся после дня рождения Макса. — Ты сейчас так говоришь, будто знаешь что-то, чего не знаю я. — Ну-у-у, — протянула Машка. Плохой знак. Очень плохой знак. — Ты же знаешь, у нас часто говорят про какого-то маньяка. А на улице теперь темнеет быстро. Мало ли, что может случиться. Выскочит кто-нибудь из кустов. Унесет тебя в свою хижину в лесу. Заставит жить с ним. И не просто жить. Катька топором за Дениса зарубит. Придется потом опять к Акакию идти, — так быстро затараторила подруга, что ударной волной ее взрывного спича, меня качнуло в сторону. — Его зовут Антон, а не Акакий, — вспоминая красивую улыбку молодого интерна, поправила я. — Учитывая твое везение, тебя нагло обманули, и зовут его Акакием. — Стоп! — переварив все вышесказанное, я добралась до сути. — Я что-то не поняла насчет Кати и топора, — пришлось подняться, потому что кровь прилила к голове, и казалось, будто мозг сейчас лопнет. — Каким боком Денис вообще затесался? Что происходит, Маш?! — если бы Каронова сидела напротив, я бы, как минимум, толкнула ее. Как максимум, повредила бы черепную коробку за то, что она полтора часа обсуждала новые туфли Гавриловой, а не делилась новостями о готовящемся на меня покушении.       В трубке тяжело вздохнули. — Вот вообще сейчас твоя печаль меня не радует. — Ну, Ев, ты сама потащила Дена в туалет. На поцелуе можно было остановиться, — зная Машку, она закусила губу, показывая тем самым, что в глубине души осуждает меня за вольное поведение. Однако Мария была из друзей, готовых порвать любого, вякнувшего лишнее. Может, она не всегда соглашалась со мной, ругалась из-за разных взглядов на жизнь, но никогда не позволяла себе на людях принимать чужую сторону. За это я не просто любила ее. Я ею восхищалась. — Чего я сделала?! — подробности клубной ночи открывали для меня новые горизонты моих пьяных возможностей. На секунду я задумалась: я же ничего не помню после маленького сине-зеленого коктейля, что разносили на танцполе. Могла ли я, пренебрегая всеми своими принципами и мечтами о первом сексе в условиях безграничной взаимной любви, отвести парня одноклассницы в туалет и там надругаться над бедолагой?       Бре-е-ед.       Связь прервалась, и послышалось гадкое шипение в трубке. Прокричав пару раз имя Кароновой, я нажала кнопку и кинула мобильный в сторону. Теперь придется доказывать всей школе, что я не шлюха, а обычная жертва, которую нагло пытались использовать. Или использовали?       Так! Нет! Антошка же сказал, что все на месте. — Пошли хавать! — пробегая мимо моей двери, воодушевленно закричал отец, несясь на запах свежеиспеченной лазаньи. Если Славян уже на кухне, то пробираться во вражескую зону необходимо крайне осторожно. Во-первых, необходимо, придерживаясь руками за ручки дверей и стены, прощупать пол. Убедившись, что линолеум не смазан обильно сливочным или растительным маслом, можно двигаться вперед.       Далее. Ни в коем случае нельзя расслабляться! Если вы не видите подставы, это совершенно не значит, что ее там нет. Пусть потолок и стены коридора чисты, но углы кухни могу таить страшные последствия.       В нашей семье важно иметь личную длинную палку. Вот я передвигаюсь со шваброй. Да, меня частенько из-за этого заставляют мыть полы, но зато уборка помогает мне обезвредить пару приготовленных бомбочек. В общем, выставив швабру вперед, я продолжила тяжелое путешествие, наградой в котором будет сочное блюдо с золотистой сырной корочкой. — Серьезно, опять? — нащупав концом деревяшки с правой стороны от двери ведерко с водой, удивилась я. Отец никогда еще не повторялся в своих расправах. За семнадцать с лишним лет я ни разу не получила какой-нибудь прикол во второй раз. — Стареешь, пап, — уклоняясь от ледяной воды, которая должна была заставить меня заорать, добавила я. — Или нет, — оскалившись, отец отпустил тонкую веревочку. Одно за другим на меня посыпались свежие куриные яйца. Господи, сколько их у него? Десяток? Два десятка? После очередного треска яичной скорлупы на глаза стала наплывать прозрачная слизь. — Ути, мой цыпленочек, — отец потянулся в карман, и через секунду на пол посыпалось пшено.       Смерив Вячеслава Николаевича презрительным взглядом, я села на стул, не сказав ни слова. Во рту пересохло, поэтому, прежде чем я решилась начать гневную тираду, рука потянулась за колой. Не сумев открыть крышку, я протянула бутылку папе, жадно уплетающему лазанью.       Один поворот, и вот темная газированная жидкость фонтаном выскакивает из горлышка. С потолка по стенам стекают огромные капли, устроившие между собой соревнования на скорость. На полу красуются огромные лужи, которые если не вытереть, превратятся в скором времени в липкие грязные следы. И в центре этого хаоса мой любимый папочка, из носа которого ручьем выливаются остатки газировки. — Нитка, продетая сквозь конфету Ментоса, упала, как только ты повернул крышку, — видя вопрос в глазах отца, пояснила я. — Кстати, очень вкусно, — невозмутимо проглатывая горячий кусок, добавила я.       После ответного удара папа не решился раскрывать все карты, а затаился в своей комнате, тщательно продумывая план мести. Не к добру это. Ох, не к добру…       Будучи наказанной после веселой вечеринки мои осенние будни проходили вполне однообразно: я сидела дома, мило отказывая друзьям в прогулках, ибо встретиться на обратном пути в лифте с разъяренной Виолеттой Григорьевной не особо хотелось. Однако каникулы пролетели, а следовательно, пора было возвращаться в школу, к нудным урокам, экзамены по которым я все равно сдавать не собиралась.       По крайней мере, так начиналась вторая четверть у всех остальных ребят. Возле дверей школы, словно Цербер у Стикса, меня поджидала Екатерина, намеревающаяся выяснить, как я посмела использовать ее парня для удовлетворения собственных потребностей. Я не успела зайти внутрь учебного заведения, как встретилась с первой проблемой. — Давай только без истерик, ладно? — совершенно безрадостно выпалила я, как только подошла на безопасное расстояние. — Ты очень зря пришла сегодня, потому что я собираюсь выдрать все твои патлы, тварь, — протягивая свои корявые пальцы с вульгарным маникюром, заверещала Елизарова. — Эу, дура, полегче! — увернувшись от смертельного захвата, который должен был лишить меня, как минимум, четвертой части волос, я поняла, что разговаривать бесполезно. — Сюда иди! — в Кате проснулась баба-гопник. — Ты только за дело ответишь, — наверное, в этот момент, если бы я закидала ее семечками, она бы на время забыла обо мне, поставив перед собой цель: сожрать их всех. Жаль только, что у меня в кармане лежала лишь резинка для волос. Впрочем, если сильно постараться, можно попробовать задушить врага и этим. — За дело твой придурок отвечать должен. Пристал ко мне и чуть в туалет не утащил. Я даже доказать могу, что ничего не было! — И передо мной ноги раздвинешь, шлюха? — вот это поворот. Некогда примерная и тихая (пусть это и было до третьего класса, но все же) девочка окончательно потерялась, а вместо нее передо мной оказалась настоящая представительница любительниц попить пивко в подъездах. — Хули ты ресницами мне тут хлопаешь?       Я понятия не имею, чем бы закончилась эта бычка, если бы из-за угла не появился виновник сходки. Легкой походкой, совершенно не торопясь на занятия, шел Ден. По-видимому, в моем взгляде было столько ненависти, что парень на секунду опешил, замерев прямиком в кучке собачьих фекалий. — Денис, скотина, ты, неблагодарная. Вот так ты платишь за все списанные контрольные? — игнорируя очаг тупости и агрессии слева, я двинулась в сторону синеглазого предателя. Не обращая внимания на распространяющуюся вонь вокруг парня, я схватила его за ухо и потащила к своей недалекой подружке. — Скажи, как все было! — О чем ты? — Давай, со всеми подробностями. Как я там тебя отымела в туалете? — впиваясь ногтями в хрящик уха, я повысила голос. Внимательный взгляд Кати подсказал мне, что она все же одумалась и включила рассудительность. Мы обе стояли над скрючившимся от боли Деном и ждали, пока он сообразит рассказать правду. — Подлила мне водку в пиво, а потом позвала в уборную, чтобы к тебе никто не пристал. И в кабинку! — Вот гнида, — отталкивая парня в сторону, процедила я. А ведь мне казалось, что мы друзья. Я даже с родителями его познакомила, к себе с ребятами приглашала, а он… Фу! Даже смотреть на него противно. — Ребят, у вас все в порядке? — не оборачиваясь на чужого, я не сводила глаз с Кати. Ее кулаки сжались, готовясь нанести мне удар. Дело — дрянь. — Ева? — Акакий… то есть… Антон? — фак! Как можно было так обложаться. Стопешечки, парень уже и имя мое запомнил. Ну, естественно, с таким количеством посещений за две недели. — Вы очень кстати! Не могли бы Вы подтвердить моей неверующей подруге, что на последнем осмотре я все еще была девственницей? Это было уже после днюхи, — обратилась я к Кате, планирующей удар. — Подтверждаю и даже могу предоставить документы. — Ты кто вообще? — оглядывая Антона М. с ног до головы, из ниоткуда развязно воскликнул Денис. Он еще и рот открывать не боится, негодяй? — Врач Евы Вячеславовны. Есть еще вопросы? — спокойно ответил молодой человек, не обратив внимания на грубую манеру Дениса разговаривать. — Ваша мама, Ева, дала мне четкие указания, поэтому жду на приеме завтра. Желательно после трех, так как у нас будет совещание. До свидания, — выполнив свою роль рыцаря, Антошка поспешил удалиться, оставив меня вновь наедине с одноклассниками. Однако вместо того, чтобы мутузить меня, Катя переключилась на своего благоверного, выкрикивая оскорбления на весь школьный двор.       Я поспешила скрыться в дверях, дабы и мне не прилетело. И, кажется, я впервые сама захотела пойти на осмотр гинеколога…