Не отпускай

-Ну, что ж… Теперь Вам предстоит сделать выбор, на чьей Вы стороне, Тонери – сан. Оба — и Утаката, и Суйгецу, молча, смотрели на альфу. И чем дольше длилось молчание, тем более жутко делалось младшей омеге. Он стоял, не отрывая отчаянного взора от телохранителя, и сжимал бесполезный теперь сотовый так, что побелели пальцы, а лиловый корпус телефона грозил вот — вот треснуть. И словно в подтверждение «накала страстей», внизу грохнуло, и воздух, казалось, вздрогнул, с такой бешеной силой ударилась очередная волна о каменные стены «Драконьего ущелья». Инстинктивно Суйгецу перевёл взгляд на папу. И поразился. Утаката, в обычной жизни, там, не на Островах, выглядел иначе. Сколько светловолосый омежка себя ни помнил, папа всегда был рядом, помогая ему с самого раннего детства, даря тепло и заботу, одной улыбкой воодушевляя своего неугомонного отпрыска «на подвиги». Если на отца, Райгу, Суйгецу равнялся как на самого сильного в их Клане самца, то утончённая красота папы была не меньшим поводом для гордости и стремления подражать. Но сейчас, в комнате, потемневшей от бушующей снаружи непогоды, старшая омега неожиданно изменилась. На секунду опешившему юноше даже показалось, что он не знает этого человека, будто впервые видит. Поза напряжённая, сузившиеся глаза сканируют альфу, считывая того на предмет потенциальной угрозы. Бледное, смертельно — бледное лицо в обрамлении тёмных, рассыпавшихся по плечам волос, заострившиеся скулы. Да, Утаката встревожен. И — одновременно — преобразился. В одну секунду, в один краткий миг. Стоило только телохранителю переступить порог «диванной», от мягкого, задумчивого омеги не осталось и следа. Отголосок бушующей стихии снова напомнил о себе, расчерчивая полумрак комнаты кривой вспышкой молнии. Утаката? Нет… Альфа — самка, стоящая так, как будто отодвигая юную омегу, за себя. Суйгецу осторожно шагнул в сторону, и тут же рука Утакаты крепко схватила его за рукав кардигана, возвращая на место. И юный отпрыск Клана Ходзуки отчётливо понял, что, если надо, папа не побоится броситься на альфу. Ради него. Ради своего сына, надо будет, и жизнь поставит на кон, и устыдился тех минут, когда сердился на папу за эту ссылку. Ветер снова взвыл, капли усилившегося дождя застучали по затуманенному стеклу. Погодка как раз под стать разворачивающейся картине, Суйгецу на миг показалось, что все Демоны Ада вдруг проснулись, и яростно набросились на них с папой. Вернее.. Тонери спокойно стоял, чуть расставив ноги. Чуть дальше по коридору послышался новый, наиболее сильный, удар, раздался звон разбившегося стекла и визг служанок. Пахнуло свежестью и прохладой, сквозняк взметнул полы чёрной куртки, которую Тонери носил, практически не снимая. Чтобы скрыть кобуру с оружием. Только сейчас Суйгецу подумал, почему он не задумывался о том, к̀ем был его телохранитель «раньше». До «Драконьего ущелья». Но кем бы тот ни был, разве это важно для них с папой? Именно теперь? Именно в этот миг? Когда их поймали «практически с поличным»? Ведь… ведь, как бы отец ни любил его, Суйгецу не мог забыть слова дядюшки Эя. Что ему даны чёткие указания Главы Клана: никакой связи с внешним миром до «особых указаний непосредственно Райги — самы». А если отец отдавал подобный приказ, это означало только одно. Ходзуки Райга шутить, смотреть сквозь пальцы на самый малый признак неповиновения, не намерен. Суйгецу ещё сильнее сжал сотовый, ему даже показалось, что он слышит треск корпуса. Опомнившись, он тихонько опустил «Hitachi» в карман. «Господи… — пронеслось в голове, — я оборвал разговор с Кими.. только бы он не напридумывал бог знает что! Только бы ему не вздумалось наплевать на мои слова и …». Он нарочно оборвал сам себя, даже мысленно было страшно произнести: «приехать сюда, чтобы тело альфы изрешетили автоматные очереди». Не свойственная доселе ненависть вспыхнула в сердечке омеги, он выпрямился, и встал рядом с папой, кинув в его сторону выразительный взгляд. И Утаката, двинувшись, было к сыну, чтобы вернуть упрямца обратно, отступил. Всё понял. На секунду прикрыл свирепые глаза, решительно повернулся к Тонери. Целую минуту Утаката в упор изучал альфу, а тот ни разу не отвёл взгляда. Не дрогнул, не отвернулся. Ничем не выдал, что обвинение омеги реально ставит его перед выбором. Смолчать. Или донести на того, к кому его приставили здесь, на Островах. Потому что это были не милые посиделки «в семейном кругу», а нарушение прямого приказа Главы Клана. Стёкла вздрогнули ещё раз. -Ну, так что… — заговорила темноволосая омега низким, рычащим голосом, от звука которого у удивлённого Суйгецу встали дыбом короткие волоски на теле, — Каков будет Ваш ответ?! И только когда Тонери, всё также молча, опустился на одно колено, Суйгецу понял, что реально перестал дышать. Закашлявшись, он с шумом втянул в себя воздух, попятился в сторону дивана и сел, вцепившись в обивку. А когда альфа поднял голову и заговорил, вообще испытал шок: -Маленькая омежка поняла, в какую опасную игру вступила? Если бы Суйгецу не знал про альфу то, что успел узнать, он бы решил, что тот шутит. И снова напомнил себе свой же вопрос:, а знает ли? И ответ папы только подтвердил сомнения: -У Вас есть условие? -Чт̀о бы Вы ни задумали, я буду в курсе и рядом. И Тонери, как тогда, при их первой встрече с юным наследником Клана, встал на оба колена. -Согласен, — подумав, наклонил голову Утаката, и дал знак, чтобы Тонери оставил их с сыном вдвоём. Бесшумно поднявшись, молодой альфа удалился, плотно прикрыв за собой дверь. -Чёрт, — не сдержался Суйгецу, тут же вскакивая, и начиная нервно ходить взад — вперёд, — да кто же он такой, этот чёртов Тонери! Мне казалось, он обычный наёмник, вот и всё! Ну да, я немного привязался к нему, потому что он вёл себя не отстранённо.. А мне было так… так тоскливо.. Подошедший вплотную Утаката остановил его метания, ласково погладил сына по волосам, улыбнулся, так тепло, что Суйгецу, если бы не видел собственными глазами, каким жестоким, суровым стал его нежный, заботливый папа, не удержался: -Папа, — тихо, — ты что — то знаешь? Подумав, Утаката всё же ответил: -Я до последней секунды не верил, что такой, как он, будет за нас. Суйгецу на секунду задумался. Потом уточнил: -Потому, что его наниматель — отец? Не ты? -Всё же по своей природе альфа должен защищать свою омегу, — тон Утакаты против воли смягчился, и Суйгецу поубавил немного ершистости, когда догадался, что папа говорит об отце. -Я говорю о тех, кто предназначен друг другу.** -Ты.. говоришь об истинных? — тихо переспросил Суйгецу, вспомнив все свои разговоры с Саске, все рассуждения, объяснения… Утаката прикрыл глаза. Молодой, пышущий силой альфа даёт обет «любить и защищать» юную, невинную омегу, позволив себе немного изменить его концовку, рыкнув, облизнуть обнажившиеся клыки, и гортанно пообещать разорвать на мелкие клочки «любого гада, что только попробует посягнуть на его супруга«… Картина почти двадцатилетней давности встала перед его внутренним взором так ярко и красочно, что он явственно увидел алтарь, Райгу, в восхищении смотрящего на него; себя, пунцового от смущения; шёпот гостей и одобрительные возгласы приятелей Райги, когда он произнёс тот спич.. А ещё, как вспышка, вспомнилось то летнее утро. С запахом свежескошенного сена; с тонким ароматом распустившихся в саду роз, и лёгкой прохладой после недавно прошедшего дождя. Пожалуй, именно тогда он особенно сильно полюбил летние дни. Наверное, именно тогда же и стал, склонен к сентиментальности. -Прости, — вынырнув из воспоминаний, Утаката откашлялся. Он совсем не об этом хотел сказать, но что, если тот альфа — истинный Суйгецу? И, если бы он всё ещё терзался сомнениями, стоит ли или нет, нарушать приказ Райги, к каким ужасным последствиям это могло бы привести. -Суйгецу. Хмурясь, Утаката бессознательно погладил слегка округлившийся живот. Он хотел сообщить Суйгецу, что у того в скором времени будет братик или сестрёнка, но, подумав, отложил новость. Сейчас необходимо уладить эту старую историю… -Я боялся за тебя, потому что действительно знал, кто такой Тонери. -Но почему тогда ты рискнул?! И кто же он, этот Тонери? Разве его молчание нельзя просто купить? Я же видел.. к̀ак ты испугался! -Он — солдат. Говорят, в генах подобных Тонери есть лишний ген. Зета – ген. Они не способны на эмоции, такие, как совесть, сострадание, сожаление. Только действуют без раздумий. Как приказано. От и до. Его нанял твой отец, поэтому я не знал, как поступит Тонери. Солдат. «Человек с тысячью лицами». Обычно «зета — альфы» используются в самых опасных точках. Там, где огонь и смерть. Или их используют Кланы для своих дел. Ну, например.. Утаката запнулся, но потом продолжил говорить дальше: -Когда эта история, начинавшаяся как «домашнее чтение, с иллюстрацией вековых традиций» превратилась в средство наживы и компромата, а значит, стала угрозой, послали некоего необременённого моралью альфу.. Он был изгоем в своём Клане, а значит, ему надо было как — то раздобывать средства к существованию. К сожалению, он стал обыкновенным вором. Я знал, что уже были предприняты попытки добраться до фолианта, и тогда всё закончилось массовой резнёй. Фолиант в то время находился в одной из наших провинций. После того, как погибли как те, кто хотел завладеть реликвией нашего Клана, так и посланные наёмники, фолиант переправили сюда. -Так значит, я правильно думал, что фолиант может быть здесь! — выкрикнул в азарте Суйгецу и прикрыл поспешно рот. -Так я и знал, что ты невероятно любопытен, — укоризненно покачал головой папа, нарочно не реагируя на хмыканье: -Именно поэтому отец распорядился найти человека.. как… -Как в случае.. со мной? Или.. наподобие того случая, когда пытались украсть фолиант?! Что ты молчишь, папа, «кража — это вообще ничто, есть приказы и пострашнее», потому ты был так напуган, а не потому, что нас просто застукали, когда я говорил по мобильному?!! И опять Утаката долго молчал, принявшись расхаживать по комнате. Так долго, что, не выдержав, младший Ходзуки заметил: -Тебе не кажется, что я и в самом деле настолько погрузился во всю эту историю, что умалчивать очевидное уже практически бесполезно?! Остановившись, Утаката повернулся к сыну так резко, что чёлка хлестнула по глазам. Одним взглядом заставив того замолчать. -Я действительно не хотел, чтобы ты подвергся опасности! Выпалив это, Утаката осекся. Он и не думал, как порой тяжело признаваться, что ты, ты, родитель вот этого юного, неопытного омежки, всегда восторженно смотрящего на тебя, можешь быть далеко не идеален. Но жизнь дорогого существа стоила всех амбиций, вместе взятых, как реальных, так и надуманных. Сцепив за спиной руки, старшая омега призналась: -Видишь ли… Фолиант и был здесь, в «Драконьем ущелье». До того, как мы с Райгой поженились. А потом, когда Райга стал Главой Клана, когда он принял все дела.. Я просто — напросто попросил его позволить забрать фолиант к нам. Мне было интересно изучать — шаг за шагом — историю наших предков. Да, это действительно интересная книга. Те, кто её составляли, обладали научным складом ума, там было много выкладок, и.. Призадумавшись, Утаката прикусил губу. Помолчав, продолжил рассказ: -Понимаешь, если отбросить некоторые подробные описания.. Ну, вплоть до «приворотного зелья», чтобы определённый альфа обратил внимания на омегу, которая этого добивалась.. Что ты смеёшься? Да, там было и такое. Можно сказать, очень похожее на «журналы для омег», номера которых вы с Саске таскали потихоньку, а я делал вид, что ничего не замечаю. Утаката улыбнулся, представив себе подобную картинку, и тут же посерьёзнел. -Впрочем, много было и того, «тёмного». Порочного. То, что я назвал «компромат». Райга хотел её уничтожить, просто уничтожить, чтобы не было соблазна обнародовать некоторые события из нашего мира. Чёрт! Да если бы это произошло, если бы я решился на этот шаг, кто знает, может быть, многое изменилось бы, или… Спохватившись, Ходзуки — сан нахмурился. Природа любви к отпрыску была такова, что, будучи безграничной, тем не менее, имела чёткие, даже жёсткие рамки. Именно поэтому Утаката умышленно увёл дальнейшее повествование в сторону описания своей ошибки: — Я убедил супруга этого не делать. Взывал к памяти предков, убеждал, что никто не будет знать, что фолиант покинул тайное убежище… Словом, я был «очень» убедителен. И только когда книгу едва не похитили, я вдруг понял, что ошибался. Особенно когда ты влез во всё это. На последней фразе Утаката повысил голос, и Суйгецу вздрогнул, догадавшись, о чём речь. И когда взгляды омег встретились, понял, что папа думает так же. -Суйгецу, — тем самым низким, гортанным голосом заговорил Утаката, и Суйгецу почувствовал, как по спине пробежался холодок, — дай слово, что ты прекратишь безрассудные попытки помочь Учихе Саске. *** -Саске! Запыхавшись, Ино остановилась напротив омеги и протянула тому листок бледно — розового цвета со штампом в правом верхнем углу: -Асума — сэнсэй*** попросил меня передать тебе, потому что я тоже из 2- А. -А что это? — удивлённо приподнял одну бровь Саске, мимоходом отмечая, что подобные листочки получила ещё парочка омег его Класса. Ино достала зеркальце и беззаботно прощебетала: -А, это направление на медицинский осмотр. Асума — сэнсэй сказал, что Шизуне –сан сказала, это стандартная процедура, потом вызовут других омег. Слушай, меня попросили, я передала, меня Сакура ждёт! И ты приходи к нам, Сакура приготовила такое восхитительное бенто… Засунув направление в рюкзак, Саске шагнул в сторону медкабинета. *В Японии цикады — символ бессмертия. Пение цикад, как правило, означает покой и красоту природы. Голос «осени». Цикады стрекочут, как будто плачут. Их слезы — роса, которая красит зелень в кровавый осенний цвет. Наступает осень, и цикады погибают от холода, но потом все повторяется снова. **Если встретятся двое, даже тени их, которые ложатся на землю, должны быть рядом всегда. И каждый следующий день не должен быть похож на прошедший. И тем многограннее должна становиться жизнь, чем ближе они будут друг другу. Юрико Миямото. *** Классный руководитель.