Катализатор

      Мятежный дикий ветер проносился по кронам могучих тенистых деревьев, заставляя их гулко шуметь в преддверии грядущей бури. Бархатные раскаты грома, грохотавшие где-то вдалеке, с каждой минутой подбирались всё ближе. То и дело темнеющее небо озаряли ослепительные вспышки ветвистых молний. Но вовсе не надвигающееся буйство стихии гнало протеанина обратно к кораблю, на борту которого во второй раз рухнул бастион его надежд. Нет, его вело обязательство, нерушимый обет, данный им перед тем, как погрузиться в сон. Примитивы этого цикла разочаровали его окончательно. Теперь он сам по себе, противопоставленный десяткам тысяч громадных машин и миллионам изуродованных ими рабов. Но Явик не боится, объятья грохочущей тьмы как будто позволили ему пробудиться. Счастливая случайность определила его место среди команды фрегата «Нормандия». Он вершил правый суд, искореняя чудовищные отродья всеми способами, какие только знал. Но головокружительные мелкие победы сыпались одна за другой, размывая общую неутешительную картину. Цитадель, остававшаяся свободной и цветущей столицей всей разумной галактики вплоть до решающего дня. Выдающаяся личность коммандера Шепарда, чудодейственной силой увлекающая за собой. Почти достроенный Горн. Явик пытался сопротивляться, старался уберечь своё истерзанное сознание от повторных потрясений, но барьер скепсиса уже рухнул. Чутьё Явика было обмануто вновь. Но отныне больше никогда.       Несмотря на тот гнев на самого себя и собственную наивность, сжигавший Явика изнутри, несмотря на всепоглощающее разочарование, он не может нарушить свою клятву и потерять ещё одну малую частичку того, что осталось от величественной и могучей империи. Он не подвёл тех, чьим аватаром возмездия осмелился стать. И не подведёт до тех пор, пока будет продолжать свою битву. Пусть тщетную, жалкую, обречённую на неминуемый провал. Пускай так, ему плевать. Призраки уже мертвы, и не им тешить себя иллюзиями о какой-либо новой жизни.       Нахмурившееся небо вмиг обернулось одним из тех грозовых шквальных ливней, что начинаются и заканчиваются необычайно резко. Серебряные нити тускло заблестели в свете ярких грозовых разрядов. Но Явик почти прибыл. Он уже видел тушу зелёного хищника, попавшегося ему под горячую руку. Труп уже был обглодан, а оторванные лапы и вовсе исчезли, лишь указывая кровавыми следами дорогу куда-то в чащу. Следом Явику встретился другой несчастный, более грузный, массивный, покрытый зеленовато-буроватой шерстью. Все четыре его лапы были вывернуты в обратную сторону, а нижняя челюсть лежала на траве неподалёку от обезображенного черепа. Ничего, сородичи этих двух тварей без труда наплодят новых. А вот Явику эти туши сослужили службу прекрасных ориентиров, ровно, как и оставленные на деревьях обгоревшие лунки от излучателя частиц, по которым он палил в приступе гнева, углубляясь в чащу.       Вот уже густая тропическая чаща расступилась, и показалась обшивка злополучного фрегата. Явик поморщился, вспомнил о наличии на борту искусственного элемента. Несмотря на проведённое на борту время, он не привык и не собирался привыкать к порождению технологической мерзости, именуемому СУЗИ. Явик просто-напросто примирился с машиной как с вынужденным временным союзником под шефством коммандера. По крайней мере дни шли, а ИИ не собирался вредить протеанину. Более того, Явику удавалось пару раз вступать в бой вместе с «дружественной» машиной, и та неплохо показала себя в бою как весьма умелый и полезный союзник. Но теперь отторжение Явика было так же сильно, как и в день его первого восхождения на борт. Примитивы до сих пор верят, что разработка и строительство ИИ поможет их развитию. Их ничему не научило восстание пресловутых гетов, на три сотни лет изгнавших своих создателей. Их также ничему не научило вторжение жнецов.       Глупые, недальновидные примитивы. Будь у Явика возможность, он не задумываясь оставил бы позади и сам корабль, и всю его дрянную команду. В любом случае единственный достойный примитив на этом судне очень далеко отсюда, а может уже сложил где-то голову в попытке защитить миллиарды безмозглых существ, среди которых с большим трудом можно было отыскать сотню-две стоящих личностей. Но вряд ли кто-то кроме населения «Нормандии» захочет вывезти его с этой дикой планеты. В любом случае, ему придётся потерпеть, перебороть отвращение и презрение, дабы иметь возможность вновь следовать своей клятве. Инженер Адамс обещал, что кустарное сооружение, сваренное из кусков внутренней обшивки, выведет заряд всего через несколько дней. Вот только дни на этой планете длились весьма и весьма долго.        Одеяние под бронёй Явика вымокло насквозь, вода пропитала термостойкую подкладку, прилипая к телу, ноги громко хлюпали по взбухшей от влаги земле. Что ж, у этого корабля есть ещё один плюс: он укроет от дождя. Нехотя поднявшись на мостик, протеанин прошёл через открывшийся шлюз. Удивительно, но извечно просиживающего штаны пилота на своём месте не было. Впрочем, наверняка он решил наконец подняться на ноги только потому, что уже перестал чувствовать пятую точку. И эта пародия на солдата смеет ссылаться на какую-то там хрупкость костей, не считая нужным упражняться даже в базовой стрельбе. Видимо, вторжение хасков прямиком на борт корабля вовсе не заставило его мозг работать. Просто поразительная халатность со стороны того, кто перевозит столь ценных для этого примитивного цикла персон. Вот пилот Явика был совсем другой выделки. Проворный, ловкий воитель Эгол по всем параметрам дышал в затылок своему командиру, да плюс ко всему и мастерски управлялся со всеми возможными видами транспорта. Единственным, в чем он уступал своему командиру, было тактическое мастерство. Да даже после того, как хаски чуть ли не изрешетили его во время дерзкого рейда на борт корабля, он через пару дней приковылял на мостик, изо всех сил цепляясь за всё, что попадется под руку чтобы не упасть, весь обвязанный алыми бинтами, вымазанный лечебными мазями, как ни в чём не бывало, сел на своё место, готовый по первому приказу отправиться в самое пекло и показать высший пилотаж, если это потребуется!       Образ прекрасно знакомого лица вырисовывался в воображении протеанина, и отзывался не менее знакомой сдержанной скорбью, но не более. Явику не впервой вспоминать, какими были его товарищи по оружию. Сначала было больно, но он быстро свыкся с этим, оставив прошлое позади, готовый бороться в настоящем ради будущего всех тех, кому еще посчастливилось выжить. Ещё до погружения в криокамеру он смирился с утратой, потому что никогда слепо не надеялся, что на борт его корабля не заберётся ни один враг. Наоборот, его экипаж регулярно отрабатывал оборону при абордаже. Десятки тайных ходов и скрытых ловушек делали захват «Карающего копья» ничуть не проще захвата какого-нибудь крейсера. В отличие от этих жалких подобий солдат, которые не смогли даже дать хоть какой-то отпор коллекционерам. О да, Явик не раз слышал об этой позорной истории. И этот экипаж хотел спасти галактику от Жатвы? Поразительный абсурд.       Вода в три ручья лилась с протеанина на пол, однако ему было плевать, кто и как будет наводить порядок. Его вновь посетило то неуютное ощущение, будто бы за ним ежесекундно наблюдают. Ведь так оно в действительности и было. Машины никогда не спят, и нет сомнений, что корабельный интеллект отследил Явика ещё на подходе к кораблю, и сообщил об этом дотошной азари. Сейчас она поднимется на лифте быстрее скорости света и опять начнёт задавать тысячу вопросов, на которые у Явика как обычно нет ни малейшего желания отвечать. И словно по заказу до слуха протеанина донёсся тихий гул приближающегося лифта. Привычная маска высокомерного равнодушия скрыла последние следы душевных волнений, и Явик приготовился пропускать мимо ушей нескончаемый поток слов.       Действительно, никто другой кроме доктора Т’Сони просто не мог находиться в этом лифте. Из нескольких десятков членов экипажа именно она должна была попасться Явику на глаза. А может, она его поджидала. У этой СУЗИ ведь повсюду камеры наблюдения, и через них она надзирает за экипажем как учёный за подопытными зверьками. Точно, проклятая машина выдала его прибытие!       — Явик… — неуверенно пробормотала азари, явно не понимая, как правильнее начать диалог. — Ты как? В порядке?       — В полном, — твёрдым голосом соврал тот, применяя всё своё самообладание к намерению остаться спокойным.       — Ты весь промок. — Началась гроза, — скупо ответил Явик, пытаясь косвенно дать понять, что никакой диалог сейчас правильным не будет. — Ты так болезненно воспринял новость о жнецах, — продолжала Т’Сони. — Я могу только догадываться, как тебе сейчас обидно. Но, может быть, ты всё же сможешь к ним привыкнуть? Хотя бы на расстоянии.       Недюжинным усилием воли Явик подавил в себе жгучее желание излить на азари всю свою искренность и конвертировал скопившуюся внутри желчь в уничижающий взгляд. Не из уважения, но из нежелания тратить время на пустые слова, которые всё равно пройдут мимо слуховых проходов упрямой Т’Сони. Ему нужно убедить её в собственном спокойствии, чтобы она наконец отвязалась от него. И всё же он не мог не уязвить такую наивность. — Ты понятия не имеешь о клятве, движущей всей твоей жизнью, — свинцово-тяжёлым тоном спросил протеанин. — Понятие долга в тебе жалко и слабо. Я, кажется, неоднократно давал понять её содержание. Или твоя память как слабый кишечник не может держать в себе, азари?       Ответа не последовало. Конечно, она не озвучит вертящееся на языке «нет». Ничего удивительного. Лишь немногие примитивы считают нужным стоять выше своего самомнения, если правда горька и режет глаз. — Тебе очень тяжело, но это не повод крушить всё вокруг себя, — уговаривала протеанина Т’Сони, пока тот осторожно обходил её боком. — а и что решит месть? Мы добились победы, Явик. Прошу не отравля… Явик!       Захлопнувшиеся двери лифта избавили Явика от необходимости выслушивать эту тираду сочувствия. Уж в нелепом утешении он точно не нуждался. Все эти бесполезные психологические практики от шарлатанов только раздражали его. Они пытаются лезть в головы к другим, хотя не до конца разобрались в своих собственных. Он и без помощи каких-то там азари знал, что он чувствует, почему, и что ему с этим следует делать. — Вы не очень вежливо обошлись с Лиарой, капитан Явик, — произнёс резонирующий механический голос.       Резко выхватив излучатель, Явик коротким потоком частиц сжёг динамик, из которого доносился раздражающий звук. Голос тут же замолк. Да в этом летающем дурдоме нигде нельзя побыть наедине! Разве что в выделенной ему каюте, где по уговору с пропавшим коммандером были сняты все камеры и было получено разрешение при необходимости запираться. Правда, закрытая дверь была больше предназначена для сдерживания пыла журналистки Дианы Аллерс и спасения психики Явика от эксклюзивных интервью, — Т’Сони предпочитала подстерегать протеанина вне его убежища, — но и против остальных этот нехитрый механизм защиты тоже отлично работал. Именно туда Явик изо всех сил и стремился попасть. Поэтому, пропустив мимо ушей слова вездесущей машины, он покинул шустрый лифт и скрылся за дверями грузового отсека, служившего ему квартирой. Привычный стойкий запах дезинфицирующего раствора на миг взбудоражил обоняние, контрастируя с ароматом дождя, который окутывал вымокшего протеанина. Предусмотрительно вдавив на панели кнопку закрытия двери, Явик принялся избавляться от своего облачения в углу отсека.       Неизменная броня капитана по частям легла на пол, следом за ней отправились своеобразная майка, штаны, и странноватая комбинация носок и ботинок, облюбованная также весьма длиннопалыми кварианцами и турианцами. Хотя бы нижнее бельё осталось сухим и Явику не пришлось бродить нагишом по отсеку. Затем, собрав все свои одеяния, он принялся раскладывать их на полу и ящиках с вещами. В его подобии каюты было влажно из-за вместительной ёмкости с водой, но достаточно жарко, чтобы всё высохло само. Вода со временем испарится. Всяко лучше, чем выходить наружу и натыкаться ещё на кого-то из экипажа.       Раскладывая одежду, Явик попутно разминал свои жесткие крылья, бездействующие большую часть времени его жизни. Не то чтобы обездвиженность крыльев доставляла сильный дискомфорт владельцу, однако иной раз размять их Явик был не против и сейчас мерно стрекотал ими, заставляя воздух вокруг дрожать в такт частым взмахам. Увы, на этих рудиментарных остатках от первобытной жизни ему полетать не удастся. Разве что он сможет нагонять свежий ветер в сухой и жаркий день, но не более того. Правда, некоторые уникумы, у которых и размах крыла, и сила взмаха от рождения были больше, нашли крыльям применение в совершении затяжных прыжков или даже зависании в воздухе. Но Явик был на такое не способен. И вообще протеане не стремились вернуть себе способность летать, предпочитая ей мощную биотику, имевшую куда больше применений. Зато он прекрасно помнил, какую растерянность посеяли хаски, когда без предупреждения свалились на головы ничего не подозревающим протеанам. Далеко не сразу. Сначала механические твари бегали по земле. Но, когда огонь войны окутал большинство планет и основная часть сил жнецов была развёрнута, они пустили в ход приготовленный сюрприз. Жуткие технологии вернули бывшим органикам утерянные природные способности и обратили против сородичей. В бою Явику пришлось вырвать тому же Эголу оба крыла, чтобы тот не смог залететь в тыл своему прошлому командиру и другу. Крылья снова послушно улеглись на спине и скрылись за тонкими, но жёсткими щитками прочного природного панциря, которым во многих местах было покрыто тело Явика. Фрагментированные облегающие пластины покрывали его конечности и торс, своего рода гибкой мозаикой, нисколько не сковывая движения. Природная броня, множественные и крайне чувствительные органы восприятия, феноменальные психические и биологические особенности — всё говорило в пользу того, что протеане созданы для успешного выживания. Сами протеанские учёные, творцы и многие светлые умы вассальных цивилизаций не раз воспевали совершенство протеанской расы. Жнецы были другого мнения. Лишённые всяких понятий о морали и чести, бездушные и беспощадные, они всё же оказались сильнее всех.       Теперь ему следует очистить свои руки от тех биологических следов, которые он успел собрать с окружающих его объектов. Неосмысленные отпечатки животного сознания, запахи, вкус крови и сырого мяса, тут же вкус трав и фруктов. Воспоминания об охоте, трапезе, сне. Явик подошёл к ванне и привычными движениями принялся счищать невидимые биологические пятна со своих ладоней. А тем временем его мысли не стояли на месте, уже устремляясь к иным населённым мирам.       Он планировал самый настоящий побег. Трудно было назвать его исход с «Нормандии» каким-то другим словом. Доктор Т’Сони, эта дотошная азари, посвятившая многие годы изучению величественной угасшей цивилизации, вряд ли поймёт клятву Явика, его мотивы. Как бы она не старалась убедить себя и окружающих в обратном, ей не дано этого понять. И она, естественно, не посмеет просто отпустить столь ценный научный объект, на который у неё уже заготовлены очень большие планы. Что ж, учитывая тот факт, что она также является влиятельным торговцем информацией, способной нанять почти кого угодно для любой работы, она задаст высокую цену, и сотни наемников будут с радостью наступать Явику на пятки по всей галактике. Это не проблема, ведь он будет с лёгкостью скрываться от каждого из них по отдельности и от всех них разом. Его собственная команда, знавшая его как никто другой, так и не смогла загнать коммандера Явика в угол. Обстоятельства сделали из него неплохого скрытного убийцу. Собравшись с духом, он сам встретил их в честном бою и положил конец их посмертным стенаниям. Тогда он не мог применить свои природные способности. Биологические метки стираются с тел давно умерших, да и через хасков узнать мысли их хозяев нельзя. И, тем не менее, Явик довольно долго скрывался от своих бывших друзей, пока собирался с мыслями, прежде чем прекратить их незаслуженные муки. С живыми всё ещё проще. Примитивный разум слаб и притуплён, он в большинстве случаев не только неспособен сопротивляться вторжению в свои воспоминания, но даже не замечает оного. Явику лишь придётся чаще использовать природные способности, считывая воспоминания окружающих его примитивов о встрече с наёмниками, грядущих засадах и возможной клевете, которой можно убедить народ выдать опасного, непредсказуемого и, наверняка, безумного протеанина. Примитивов легко запугать яркими россказнями. Ничего, природой протеанам было предназначено быть превосходными следопытами. С древних времён они могли как выслеживать любую добычу, так и непревзойдённо избегать почти любой опасности. Но как сбежать? Этот вопрос мучил протеанина сильнее всего. Вряд ли он может довериться в этом деле кому-либо из экипажа. Они не поймут его нужды и только всё испортят. Ещё и искусственный интеллект фиксирует каждый шаг экипажа. Явику придётся выработать весьма хитроумный план, чтобы незаметно покинуть «Нормандию».

***

      На душе у Лиары было неспокойно. Она только вернулась от бедняжки Тали, отдыхающей от насыщенного трудового дня в каюте капитана. Кварианка держалась молодцом. Она достойно пережила гибель многих близких ей людей, пусть и не без поддержки. И пропажу Шепарда без вести Тали переживала по-геройски стойко и даже пребывала в приподнятом настроении. Этому поспособствовали все, кто только мог, и сама Лиара тоже не осталась в стороне. В конце концов всеобщий геноцид удалось прекратить, мир с гетами предвещал только упрочниться, а поисково-спасательные работы жнецов уже позволили спасти несколько сотен тысяч пострадавших или же опознать не меньше тел. Интенсивные работы шли также в том районе, где угас луч, ведущий на Цитадель. Но Шепард не из тех, кого легко убить. После всего, что он сделал для галактики, он просто не может погибнуть. Это была бы величайшая несправедливость вселенной, на которую она только способна. И Шепард точно не хотел бы видеть своих друзей в унынии от победы, которую они вместе добыли целой многих жертв и лишений. Стоит всё же немного порадоваться.       В приподнятом расположении духа Лиара вышла встретить Явика сразу, как только СУЗИ сообщила о его возвращении. Она чувствовала себя удивительно легко, дружеская беседа о хорошем вселила в неё уверенность того, что она сможет приободрить даже угрюмого протеанина. Но энтузиазм Лиары обжёгся о полный отчуждения и презрения взгляд, чуть ли не пронзивший её душу насквозь. Это был один из тех взоров, которые заставляют тебя понять собственную беспомощность без единой попытки. Так оно и оказалось. Всё, что Т’Сони смогла из себя выдавить, оказалось жалким бесполезным бормотанием. И Явик в своей излюбленной манере щедро одарил её своим полным пренебрежением, резко прервав диалог. Лиара не стала следовать за ним. Знала, что это ни к чему не приведёт. Она изучала протеан несколько десятилетий, но даже всех добытых ей знаний не хватало для того, чтобы найти подход к Явику. Ведь, как это часто бывает, культура определяет лишь общий, часто очень размытый типаж. Особенно культура современного общества, где каждый третий являет собой полную противоположность своим культурным корням. Явик, конечно, не был в числе таких. Воинственный, властный и рассудительный, он был достойным представителем своего вида. Но в то время его характер был слишком особенным. Он невзлюбил этот цикл с самого начала и с тех пор продолжает лить желчь на всех ныне живущих.       Неудивительно, ведь все они оказались слепы и глухи, неспособны внять оставленным предупреждениям. Фактически, чистая случайность в виде контакта Шепарда с протеанским маяком помогла им выявить угрозу. И даже после этого лишь чудо помогло им успеть достроить Горн и уцелеть. И отсюда вытекал остальной негатив, которым было наполнено почти каждое слово протеанского воина. Лиаре очень хотелось бы переменить мнение Явика, но цена их ошибки и правда оказалась слишком велика, чтобы её можно было оправдать. Также он был чрезмерно замкнут. Единственным, к кому он питал уважение, был коммандер Шепард. Тот чаще других посещал импровизированную каюту угрюмого протеанина, и они, наверняка, провели немало занимательных бесед. Но герой галактики предпочитал молчать как мертвец, когда Лиара спрашивала его о новых сведениях.       И все же, Лиара всё равно не хотела сдаваться. Несмотря на отталкивающее скверное поведение протеанина, он был дорог Лиаре как товарищ по оружию, член команды и, что уж таить, как ценный научный объект. И ещё она хотела помочь ему, ибо понимала причину его спесивости, но по доброте душевной хотела, чтобы он смог внутренне воскреснуть, позволить себе начать новую жизнь.       Внезапно глаза азари сверкнули прежним энтузиазмом. Вот он, её шанс стать другом замкнутому воину! Его настроение из ряда вон плохое, его сила духа упала. Как никогда ему сейчас нужен тот, кто выслушает и даст дружеский совет! Самое главное опять не спасовать, показать свою решительность и убедить Явика в своих благих намерениях. Он не любит, когда к нему приходят без конкретной цели.       «Так,» — принялась размышлять Лиара, спускаясь на инженерную палубу. — «Сейчас я зайду к нему и скажу: Явик, я понимаю, что ты не в духе. Позволь мне помочь. Он, конечно же, откажется и скажет, что совершенно не нуждается в поддержке. Надо сказать ему, что даже величайшим героям иногда нужна помощь и ничего позорного в этом нет. Это должно помочь». Вот и каюта протеанина. Разумеется, голографическая метка на двери светилась красным светом. Явик заперся, чтобы его никто не беспокоил.       — Намерена посетить Явика? — вдруг подала голос душа «Нормандии».       — Да, СУЗИ. Ему сейчас плохо, и я хочу помочь.       — Не хочу преждевременно рушить план переговоров, но мне кажется, что твоя попытка не увенчается успехом, — высказала своё мнение СУЗИ.       — И всё же стоит попробовать, — мотнула головой Т’Сони и настойчиво постучала в дверь отсека.       Герметичные двери не пропускали внешние звуки в закрытом состоянии, но отлично передавали гулкий стук. Явик точно слышал, что стучатся целенаправленно к нему в каюту. Только одна секунда тянулась вслед за другой, а запертая дверь не спешила подниматься вверх и освобождать азари путь внутрь.       — Я могу самостоятельно открыть дверь, — предложила СУЗИ.       — Не стоит. Это только ещё больше рассердит его.       — Потому что я — машина, смеющая вторгаться в его личное пространство?       — Да… именно, — нехотя согласилась Лиара. — Пусть он сам.       Она постучала вновь, на этот раз ещё громче. И снова протеанин не спешил впускать посетителей. Лиара уже даже слегка возмутилась. В самом деле, нельзя же быть таким равнодушным к тем, кто о тебе беспокоиться. Наконец голографическая кнопка вспыхнула одобрительным зелёным светом и дверь с характерным шипением поднялась над полом. —       Явик, спасибо что… — обрадовавшаяся азари вдруг запнулась, неожиданно для себя застав Явика в одних трусах. — Почему ты голый?       Бравый протеанский капитан предстал перед гостьей в одном лишь нижнем белье, являя собой эталонный образец атлетического телосложения. Поджарые мускулы и пластины гладкой, карамельно-коричневатой природной брони элегантно чередовались на его конечностях и торсе, представляя достойное творение природы во всей красе. Безусловно, благородное телосложение и решительно-возмущённое выражение лица дополняли картину, в которую Лиара жадно впилась взглядом. Само собой, исключительно как учёный. Особенность оставленного протеанами наследия была в том, что в своих маяках они в подавляющем большинстве случаев оставляли предупреждения или какие-либо технологии из самых разных областей науки. Но почти ни слова о себе, своём внутреннем устройстве, внешности и быте. Грустно признавать, но тогда они уже точно знали, что обречены, и не стали тратить время и силы на запечатление ненужной для победы над жнецами информации. Лиара вообще понятия не имела, как выглядят протеане, пока не связалась с Шепардом, что находился в то время под домашним арестом Альянса и не узнала от него, кем на самом деле были злополучные коллекционеры. И то по изуродованным жнецами телам она смогла составить лишь примерную картину. Когда же они извлекли Явика из криокамеры, картина несколько прояснилась. Но Лиара все ещё не могла изучить его внутреннее строение. Как чистосердечно признавалась доктор Чаквас, Явик всегда ограничивался панацелином, и то в исключительных случаях, а навязывать своё лечение столь «темпераментному» члену экипажа не отваживалась даже видавшая виды Карин. Тем более за всё время вторжения он ни разу не был серьёзно ранен, так что рассмотреть протеанина во всей красе не удалось даже корабельному медику. А теперь он стоит перед Лиарой почти голышом и, кажется, совершенно об этом не беспокоится.       — Действительно, почему одежда имеет свойство впитывать влагу? — мгновенно съязвил протеанин. — Впустил только потому, что знал: уходить ты не собираешься. Говори.       В глаза бросилась одежда, аккуратно разложенная на полу в луже воды.       — Ты мог бы развесить свою одежду в трюме.       — Зачем ты пришла? — резко спросил Явик.       — Я? А, верно, — мысли доктора Т’Сони послушно вернулись в прежнее русло. — Я здесь, чтобы помочь тебе.       — А похоже, что я нуждаюсь в чьей-либо помощи? — высокомерно прищурился Явик.       — Да, — честно призналась Лиара. — Ещё как похоже. Я это вижу.       — Проверь зрение, азари, оно явно тебя подводит.       Явик красноречиво отвернулся от азари, сосредотачивая взгляд где-то на стене. Тем временем взгляд Лиары приковала широкая рельефная спина с характерно выделяющимися бронированными надкрыльями.       — И что же ты делаешь? — со снисходительной улыбкой спросила Лиара, продолжая с интересом осматривать занимательные детали протеанской фигуры.       — До недавнего времени я пытался размышлять. А потом явилась ты, азари.       — Явик, я правда хочу помочь тебе, — упорствовала Т’Сони, старательно пропуская мимо ушей все брошенные упрёки. — Даже величайшим героям иногда нужна помощь. В том числе в наведении порядка в их головах.       — Как раз в моей голове царит порядок. Если ты говоришь о себе, то я тебе не помощник.       — Новость о том, что жнецы не уничтожены, а перепрограммированы, расстроила тебя. Но это ведь не повод срываться на остальных.       — Именно поэтому тебе стоит покинуть мою каюту, азари. Потому что пока ещё я даже не начал срываться. —       Ну посмотри на это иначе, — несколько жалобным тоном попросила Лиара. — Мы остановили жатву. Галактике больше ничего не угрожает. Надо же продолжать жить. Расслабленные ладони Явика сжались в кулаки, выдавая испытываемое им напряжение. Тема разговора явно не ласкала ему слух. Но пусть это были неприятные слова, их нужно было сказать.       — Наш цикл исследовал ещё очень малую часть галактики. Есть большая вероятность, что ты не единственный оставшийся в живых протеанин. Мы найдём других, и твоя раса возродится. И жнецы теперь помогут нам в этом.       — Протеане не нуждаются в помощи своих убийц, — сквозь зубы процедил Явик. — Мы побеждаем своих врагов или гибнем в битве. Никогда не сдаёмся. Не преклоняемся. Жнецы — машины, не заслуживающие веры. Они предадут и убьют всех вас, глупцы, когда вы не будете этого ждать. —       Явик, ну при чём тут преклонение? Мы же победили. Теперь жнецы служат нам, а не мы им.       — Ты слепа, как и прочие, — заявил Явик, скрипя зубами на грани своего терпения. — Оставь меня.       — Явик, прошу, хватит. Послушай меня…       — Нет, это ты послушай! — громко вскричал протеанин, оборачиваясь к собеседнице. — Горн должен был уничтожить жнецов, и никак иначе! Должен был превратить их в бесполезные груды металла, неспособные больше никому и ничему навредить! Этого не произошло! Делай выводы, если твой примитивный мозг на это способен.       Могучее тело протеанского капитана угрожающе озарилось сине-зелёным ореолом. — Явик, что ты собираешься делать? — не совсем понимая происходящее, несколько обеспокоенно спросила Т’Сони, и, испуганная возможным продолжением, сама засветилас синим, выставляя пока что невидимый биотический барьер.       — В ваших же интересах больше не трогать мою дверь, доктор Т’Сони — желчно выплюнул слова Явик.       Рефлекторно Лиара отразила биотическую нападку. Взамен очи протеанина сверкнули такой чёрной злобой, что по спине бедняжки пошли мурашки. Криво оскалившись, Явик принялся без стеснения теснить гостью к двери серией биотических атак. Настоящих, боевых, каждая из которых, пропусти её Лиара, впечатает её в стену и переломает несколько костей. Она действительно испугалась, Явик впервые показался ей действительно существом пугающим. Агрессивным, одержимым своей клятвой как жертва промывания мозгов.       — Явик, прошу, не отравляй себе жизнь! — закричала Лиара, стараясь успокоить протеанина, ни в коем случае не желая бороться с ним. — Теперь твоя борьба не нужна! Позволь себе жить полной жизнью! Отпусти прошлое! Империя давно умерла! Ты не обязан губить себя вместе с ней! Отведённая назад для очередного толчка рука Явика медленно опустилась, свечение его биотики угасло, а губы сомкнулись, скрывая яростно обнажённые зубы.       — Прошу, Явик… — начала сочувственно Лиара, опуская барьер.       Вытянутая вперёд рука протеанина резко сделала манящий жест кистью, и биотическая сила, ударив Лиару в поясницу и меж лопаток, притянула её к Явику, мгновенно вцепившемуся в её плечи до ноющей боли.       — Моя клятва жива, пока жива империя. А империя жива, пока жив последний её представитель, — чётко, по словам произнёс Явик, нависнув над Т’Сони.       — Но это путь в никуда, — дрожащими от волнения губами пробормотала та.       — Это уже не твоя забота.       По мановению одной из его рук, выпустившей плечо азари, дверь в каюту открылась, и в следующее мгновение Лиара была самым грубым образом выброшена за пределы обители Явика с помощью биотического толчка, в котором не чувствовалось ни капли уважения. Пролетев около двух метров, азари больно приземлилась на жёсткий пол по ту сторону порога. Обе ушибленные ягодицы, руки и спина, на которые она вынуждена была приземлиться, отозвались ноющей болью.       Подошедший к двери Явик грозно навис над выдворенной гостьей, пристально всматриваясь в её ошарашенное лицо.       — Оставь меня, — сказал он, и дверь закрылась перед носом у Лиары, окрасив голографическую кнопку в красный цвет.       «Почему ты обесцениваешь собственную жизнь, Явик?», — печально подумала доктор Т’Сони, потирая ушибленные места. — «Или месть так важна для тебя?» Лиара хорошо знала, как ослепляет жажда мести. И в культуре азари, и в её собственной недолгой жизни она знала достаточно примеров того, к чему ведёт одержимость мщением. Но она не властна над протеанином, он не считает её достойным своего внимания. Лишь Шепард может образумить его. Только он мог спасти Явика от самого себя. Но коммандер всё не находился.