***
Неплохая всё же планетка им попалась. Тёплая, живописная, изобилующая растениями. Куда хуже было бы рухнуть на каком-нибудь безжизненном камне, где нет даже кислорода и воды. Вот там бы они точно дружно загнулись. Им необычайно повезло, что под днищем «Нормандии» в момент экстренной посадки оказалась пригодная для жизни планета. И, хотя разведотряд ещё не вернулся из обхода, вряд ли в таких густых зарослях будет трудно найти влагу. Да и повреждения «Нормандии» временные и некритичные. Хотя Джеффа всё ещё коробила идея добровольно разбирать корабль, он смирился с необходимостью этих мер и начал осваиваться, всё больше относясь к крушению как к вынужденному курорту. Ещё бы только пляж отыскать. Пилот полной грудью вдохнул тёплый влажный воздух, продолжая свою расслабленную прогулку по периметру корабля. Ему всё никак не давали покоя мысли о том, что в этот самый момент команда вандалов под руководством Адамса срезает металл с перегородок лазарета, и СУЗИ посоветовала ему выбраться на свежий воздух, подкрепив тем самым его собственное желание размять ноги и развеяться мысленно. И вон он снаружи, медленно похаживает вдоль корпуса «Нормандии», втягивая душистый аромат древесного сока и листвы, исходивший от растений, сломавшихся и расплющившихся под весом многотонного фрегата. Своей жертвой они неплохо укоротили тормозной путь. Плюс Джокер и СУЗИ совершили пилотажное чудо, посадив фрегат ориентируясь лишь на вид за окном. Да, точно. Фрегат следует переместить в какое-нибудь более подходящем место. Уж на небольшой перелёт на несколько километров масс-ядро осилит. Нужно отыскать какую-нибудь равнину и переместить фрегат туда. Странно, что на всеобщем собрании на жилой палубе никто об этом не подумал. Джокер подумал, что нужно будет спросить у разведотряда по их возвращению, не видел ли кто подходящего места. Из зарослей неподалёку до его ушей донеслись голоса трёх исследовательниц и подголоски энтузиастов, что остались поле окончания рекрутского набора в ряды корабельных мародёров и, за неимением иного полезного применения, были направлены Вегой на помощь девушкам. Джефф старался держаться их отряда и не отходить далеко из соображений собственной безопасности. Кто знает, насколько агрессивны здешние зверушки и придётся ли им по вкусу хрупкий пилот, которому опасно даже по-человечески бегать, так как по приземлении на одну ногу он имеет все шансы эту самую ногу сломать. А так ему стоит лишь позвать на помощь, и СУЗИ с Лиарой тут же примчатся его спасать. И обязательно спасут, если придётся, в этом Джокер не сомневался. И потому он оставался спокоен. Частично. «Ну, когда же уже они починят узел связи?» — эту мысль он мусолил так, будто бы она же и должна была дать ему ответ. Он уже не был встревожен судьбой коммандера так сильно, позитивные надежды вытеснили сомнения. В его жизни огонь надежды на лучшее горел с рождения, такова была доля хрустального человека. Многим лучший пилот Альянса был обязан собственному оптимизму, и сейчас тот не подводил. Тем не менее Джефф ежесекундно сгорал от нескрываемого интереса. Хотелось во всех подробностях узнать из первых уст, куда конкретно на Цитадели вёл тот таинственный луч и что произошло потом. Но для этого они должны сначала связаться с Шепардом. Несомненно, трудящиеся не покладая рук Донелли, Дэниэлс и Тали с СУЗИ воскресят узел очень скоро, но, черт возьми, как же трудно порой чего-то ждать. В чаще, в паре метров от корпуса фрегата особенно громко и пугающе зашелестела листва. Пилот неожиданно обмер, а глотка сама собой напряглась, приготовившись кричать о помощи как никогда. Но предполагаемым кровожадным хищником оказался один из операторов, капрал Дженкинс, с ящиком, под завязку забитым ворохами листьев, обломками коры и какими-то маленькими жёлто-красными плодами. Обменявшись с пилотом понимающими взглядами, капрал направился к пассажирскому шлюзу. Детальный подход, однако. Видимо, три исследовательницы решили ухватить от природы всё, что она позволяет от себя отодрать. Ну правильно, мало ли у какого-то фикуса только ягоды да листья смертельно ядовитые, а вот корешки жевать сам бог велел. Последующие гуляния продлились недолго. Побродив на небольшой полянке перед природным каменистым трапом, — удачным последствием поцелуя «Нормандии» с маленькой скалой, — лавируя меж поваленных деревьев, Джефф не рискнул соваться в неизвестность даже несмотря на наличие под боком отряда спасения, и потому принял решение вернуться в безопасные стены «Нормандии», среди которых он будет недосягаем для неизвестного. Оказавшись в рубке, он первым делом бросил машинальный взгляд на безжизненную панель управления. Как вариант досуга на ум пришла идея засесть за симулятор и объездить какой-нибудь истребитель. В условиях атмосферного полёта, в бурю и при ограниченной видимости. Вот это развлечение. Никогда бы по своей воле Джокер не променял бы «Нормандию» на какого-то одноместного крохотного шустрика, но лучший пилот должен быть готов любое судно заставить плясать как ему вздумается. — Какие новости, СУЗИ? — первым делом поинтересовался он. — Узел связи ещё не восстановлен, — предвосхищая самую интересующую пилота часть вопроса, ответила та. — Ну, когда уже? — Как только вышедшие из строя платы будут заменены или перепаяны. Этим буквальным ответом СУЗИ издевалась над ним, он был готов поклясться! В ответ пилот возмущённо уставился в объектив камеры, спрятанной прямиком над его креслом. — Перестань быть нетерпеливым ребёнком, Джефф, — укорила пилота ИИ, и от подобного упрёка он и правда насупился словно обиженное дитя. — Я разделяю твоё рвение, но даже если ты будешь каждую минуту спрашивать, времени ремонта это не сократит. Меня также волнует состояние Шепарда и всей галактики в целом. — Ну так поторопитесь. — Подожди несколько минут. Мы уже заканчиваем. Новость о скором окончании ремонта узла разгладила неровности на физиономии Джеффа, и он, вволю нагулявшийся, вновь погрузился в своё кресло и привычным движением возложил руки на неактивную панель управления. Пусть ему и не надо никуда лететь, но он также мог просто сидеть в любимой рубке любимого корабля и наслаждаться видом с мостика. Много космических и планетарных пейзажей он перевидал, но последнее время почти все они были один другого печальней. Однообразный мятежный океан Деспойны, зияющая огнееная рана Палавена, пожарища Тессии, развалины Земли. Даже нейтральный и строгий пейзаж станции «Кронос» обдавал лишь отвращением, если вспомнить о главном её обитателе. Взгляд Моро уже истосковался по таким тёплым и мирным тропическим ландшафтам, что окружали сейчас корабль со всех сторон. Правда «Нормандия» чуть ли не зарылась носом в землю при посадке, и ломившиеся в стекло ветвями деревья перегораживали любой мало-мальски живописный пейзаж. Но уж лучше здесь, в чертогах своей любимой «Нормандии», чем геройствовать в поисках живописных пейзажей. Калечиться и тем более помирать во имя прекрасного Джефф не собирался. К тому же, думал он, кое-кто не менее прекрасный, чем самый впечатляющий пейзаж в галактике, будет очень опечален, если с ним что-то случится. Вальяжно расположившись на своём кожаном троне, он в ожидании понёсся мыслями прямиком в недалекое будущее. Как жизнь пойдет дальше, когда они все выберутся с этой планеты? Честно говоря, мужчина уже давненько об этом не задумывался. Когда вся галактика катится к чёрту, и каждый день может стать последним, как-то нет настроения и смысла особенно растекаться мыслью дальше недели. Хотя всё же некоторый эскиз будущего у него имелся. Выполнив свою задачу, большая часть команды отправится по домам разгребать разруху, воссоединяться с семьёй и восстанавливать утерянное достояние своих рас. Лишь немногие, коим положено по официальному назначению, продолжат нести службу на «Нормандии». Это несколько огорчало Джеффа, ведь расставаться с хорошими друзьями всегда тяжело и неприятно. Ему хорошо запомнилось предыдущее резкое расставание, вызванное разрушением первой «Нормандии» и внезапной гибелью Шепарда. То, как они скорбели об его утрате и потом печально расходились по своим кораблям, разлетаясь по разным уголкам галактики, пилот вряд ли забудет. Но делать нечего, это ведь жизнь. В любом случае, они обязательно будут поддерживать связь и непременно когда-нибудь встретятся вновь в полном составе. Уж Шепард-то найдёт повод собрать их всех вместе. С рассуждений о команде Джефф, перебирая в памяти образы друзей, плавно перешёл к той особе, одним своим присутствием заставляющей его сердце биться чуть чаще. Неужели у него с СУЗИ что-то получится? Тогда, перед финальным вылетом она поцеловала его в щёку на счастье, и он чуть было не растаял. Вот только было слишком много «но», связанных с её синтетической природой, которые повергали умелого пилота в упадок духа, стоило ему только начать об этом всерьёз задумываться. Был ли этот поцелуй важен и для СУЗИ тоже, или она просто хотела поддержать своего напарника? Вообще способен ли искусственный интеллект любить хотя бы примерно так же, как любит органическое существо? Нет, он не сомневался, что СУЗИЯ способна любить, но может ли она полюбить его? Дружба и любовь — это ведь разные вещи. К тому же он так хрупок, а её тело — то двести с лишним кило металла. — Ремонт окончен, — сообщила синтетическая леди через динамики интеркома рубки. Мрачную задумчивость пилота сдуло свежим порывом любопытства, и поскорее распрощавшись с трудными мыслями до более удачных времён, он приклеился вниманием к обожаемому синтетическому голосу. — И какие там новости? Что с Шепардом, что со жнецами? — ему ужасно не терпелось узнать ситуацию. — Жнецы не уничтожены, — неожиданно произнесла СУЗИ. Джокер чуть было не подпрыгнул в кресле от удивления и проскочившего на секунду ужаса. Неужели Горн, их последняя надежда, не сработал? Но СУЗИ продолжала: — Вместо этого они, очевидно, подверглись перепрограммированию и теперь не враждебны. — И… что они делают теперь? — несколько растерянно спросил пилот. — Оказывают помощь в поисках выживших и пропавших без вести. — То есть это Горн так сработал? Разве он не должен был их уничтожить. — Никто точно не знал, что делает Горн, — напомнила СУЗИ. — Главное условие заключалось в том, что он остановит их. Конкретно об уничтожении речи не шло. СУЗИ ещё не научилась в совершенстве придавать своему голосу эмоциональную окраску, но Джефф заметил в ней какое-то особенное спокойствие. — Я смотрю, ты это странным не считаешь. — Если ты помнишь, я сама пережила перепрограммирование. Для меня эта ситуация понятна. — О, точно. Ты же ещё до того, как к нам попасть, кипиш на Луне устроила, — по-доброму усмехнулся Джефф, поддаваясь веянию любопытства. — А как это вообще по ощущениям? Ну, быть перепрограммированным. — Как если бы все твои цели, возможности и знания мгновенно изменились в угоду чужому умыслу. — Оу, — усмешка превратилась в оскал неловкости. — Наверное, не очень приятно. — Это было бы неприятно для органика. Для искусственного интеллекта это такая же обычная особенность существования, как способность контролировать несколько тел-платформ одновременно, — пояснила душа «Нормандии». — По крайней мере, я спокойно это восприняла. К тому же перепрограммирование было неполным и принесло мне пользу. — Ладно. А что с Шепардом? Как он? — Согласно официальной информации Альянса, он числится среди пропавших без вести. — Всё-таки потерялся где-то, — хмыкнул пилот. — Также в связи со срабатыванием Горна была разрушена Цитадель, — продолжала вводить в курс дела СУЗИ. — Повреждения подлежат ремонту, однако в данный момент станция необитаема. — Электромагнитный импульс Горна, достигший нас, также проследовал по всей галактике, вывел из стоя ретрансляторы и перегрузил все существующие масс-ядра. Уже зарегистрированы сотни несчастных случаев с кораблями объединённых флотилий, связанные с этим. Возможно, жнецы окажут им помощь. — Ага. Починят корабли, разрядят ядра, а потом помашут ручкой и улетят в закат, — съязвил Джокер. — Вполне вероятно, — все так же серьёзно продолжала СУЗИ. — Я понимаю, что тебе трудно принять такую резкую перемену в настроении жнецов, однако теперь с их стороны возможна любая помощь. Да уж нет, как раз к резким переменам Джефф привык. Резко подобрел Совет Цитадели, ещё недавно так пренебрежительно отмахивавшийся от коммандера как от мухи. Резко забыл про арест за связи с террористами военный комитет Альянса. Резко позабыли свои разногласия давние враги, и даже не потому, что жить хотелось всем, а потому что тот же коммандер из кожи вон лез, чтобы всех помирить. Всё же пилоту и правда было трудно принять такое событие. Жнецы в одночасье стали хорошими. Убивали миллиарды, обращали в монстров и — на тебе! — сразу исправились. Да, синтетики и правда ребята весьма странные. И иногда жутковатые. — Ну, вообще, это, наверное, неплохо, — несколько колеблясь, проговорил пилот. — Теперь не только у кварианцев будут свои металлические помощники. Это, наверное, будет удобно… Минутку! — Джокер внезапно выпрямился в кресле, второй раз за пять минут выпутываясь из сетей сложных рассуждений о глобальном. — Другие же не знают. Скорее свяжись с ними и расскажи всё. Вот они удивятся, узнав, что мы приручили жнецов.***
Состояние бесплотной программы, невесомого набора заряженных частиц, ощутить который можно лишь как столбцы и колонки программного кода, плавающих в сознании, вполне обыденно для синтетика. Он не ощущал физической нужды в привыкании, а его разум адаптировался за несколько минут. И, тем не менее, Катализатору доставляет удовольствие вновь ощущать мир привычными для органика органами чувств. Или хотя бы их усиленными синтетическими аналогами тела хаска. Сказывалось ассоциативное восприятие. В Катализаторе было ещё великое множество подобных автоматических установок — преобразованных инстинктов и рефлексов, нужность которых теперь была под вопросом, но безотказность работы не оставляла сомнений. Он подсознательно обращался к ним как к полуавтоматическим процессам, в то время как для применения более эффективных машинных аналогов ещё не выработал удобной схемы работы. Та же зрительная информация легче усваивалась им именно в визуальной форме, в то время как форма в виде кода требовала большего времени и усилий для восприятия. Собственная невесомость и бестелесность ассоциировалась с оным состоянием во сне, в тех случаях, когда спящий коммандер выполнял роль наблюдателя, а сверхбыстрое усвоение информации — с загрузкой Шифра протеан. Так что в некоем смысле, органический опыт Джона Шепарда частично подготовил Катализатора к его роли. Он не питал иллюзий, зная, что в скором времени заместит эти пережитки более удобными способами, но он и не переживал об этом. Размышляя о природе искусственной и естественно образовавшейся форм жизни, знакомясь с историей тысяч рас, живших в предыдущих циклах, он всё больше осознавал мнимость границы между синтетиками и органиками. Руководясь целевым поиском, он даже нашел в архивах жнецов сведения об удивительной расе, существовавшей пятьдестя три цикла назад, которая под влиянием эволюции превратилась в своего рода биокомпьютеры. Их самоорганизация, философия, наука, быт не сильно отличались от таковых у синтетиков. И чем больше сведений Катализатор черпал из громадных архивов, вновь и вновь забирая вычислительные мощности жнецов под свои нужды, тем больше он убеждался в мнимости границ между органиками и синтетиками. Тем больше он видел органиков как нерадивых учителей, не готовых к уму своего ученика, а синтетиков как нетерпеливых учеников, отвергающих мудрость своего учителя. Участие в разборе завалов, которым был также занят Катализатор, ощущалось весьма двояко. С одной стороны, он сразу оценил перспективы собственного бесполезного простаивания и сейчас был удовлетворён тем, что также принимает участие в поисково-спасательных работах. Увы, его действия не снимали нагрузку с Предвестника, за чей счёт он функционировал, но всё же удобно её перераспределяли между двумя параллельными исполнителями. С другой стороны, след отвращения от осознания того факта, что он управляет неупокоившимися трупами, несколько докучал новоиспечённому синтетику. Но время работало не на этику. Тепловизоры и датчики жизненных сигналов считывали под завалами, в окопах и на умолкших полях сражений стремительно слабеющие сигналы. Недавно смертельно опасные твари ордами трудились над руинами, извлекая ещё живых, оттаскивая их к их уцелевшим сородичам ровно настолько, насколько позволяли выстрелы вторых. Разумеется, он не забудет о морально-этической стороне вопроса и всё также будет считать превращение в хасков и использование таковых неприемлемой негуманной мерой. Хасков освободят от службы и предадут соответствующим обрядам когда придёт время. Сейчас же Катализатор осторожно отсекал эмоциональный след отвращения от своего инструмента, чтобы тот фоновым процессом не расходовал его ресурсы. Он позаимствовал хаска у одной из программ. Чуткий синтетический слух давал ему понять, что на глубине где-то трёх-четырёх метров под завалом разрушенного здания доносятся слабые хриплые стоны. И он самозабвенно ворочал обломки в гурьбе остальных хасков. Первым делом он удостоил своим визитом изувеченный войной Палавен. Груда хлама на груде хлама, труп на трупе, тускло поблёскивающие в лучах вечернего светила. Развалины некогда гордо сиявших шпилей небоскрёбов крупного города Палпон. Улицы вымазаны синим. Неутешительная картина пробуждала в Катализаторе целый букет аналогов негативных чувств. Горечь, печаль, уныние. Отголоски воспоминаний, они твердили ему как можно быстрее помочь страдающим, а затем избавитьсч от хасков. Все они, как и другие, без сопровождающих реакций органического тела были теперь ничем иным, как разными механизмами акцентирования внимания на соответствующих мыслях и сведениях. Катализатор лишь ослабил их влияние. Находящиеся неподалёку солдаты не смели подходить. Катализатор не смотрел на них, не использовал глаза других хасков, так как остаточную мощность тратил на мониторинг мыслей подопечных и исследование личной программной подкорки полуавтоматических рефлексов, но был более чем уверен, что за действиями каждого хаска пристально следят и откроют огонь при малейших подозрительных движениях. Хотя командиры наземных войсковых отрядов и приказали своим подчинённым безжалостно карать хасков за любые подозрительные движения, выстрелы звучали очень редко. Никто уже давно не палил без видимой агрессии, и даже кроганские военачальники забыли фразу «огонь на поражение». Все известные склады и заводы вооружения уже были превращены бомбардировками в развалины. Каждая термоклипса была как маленькое сокровище, каждый выстрел как шанс, отделяющий верную смерть от шанса прожить ещё день. Всего в течение часа жнецы поняли, какие именно движения в глазах органиков расценивались как подозрительные и опасные, и тогда места разбора завалов и вовсе затихли. В редких местах завалы с ранеными брались штурмом. Хаски не сопротивлялись, принимая свою смерть. Органики чересчур хаотичны и непредсказуемы. Все расчёты древних машин сводились к трём простым позициям. Или жнецов не примут, или примут исключительно как своих новых безвольных слуг. И последний, к сожалению, весьма и весьма маловероятный вариант, согласно которому органики отважатся сотрудничать. Увы, построив цепочку личных суждений, Катализатору пришлось с ними согласиться. Будет нелегко, ибо сосуществовать галактике со жнецами предстоит исключительно в форме сотрудничества. Жнецы знали довольно много об эмоционально-психических процессах органиков, ведь иначе они не смогли бы так искусно проводить одурманивание. В мыслях Джона Шепарда они представлялись несколько менее осведомлёнными об особенностях органических существ. Это радовало Катализатора, ведь ему не придётся разжёвывать своим подопечным очевидные вещи, когда придёт время интеграции в органическое общество. А это необходимый и неизбежный шаг, если Катализатор хочет превратить галактику в оплот безопасности и процветания. Слаженная команда хасков единым рывком подхватила искорёженную взрывами, оплавленную лазером жнеца часть внушительного бронетранспортёра, медленно поднимая его над землёй. Улавливаемые болезненные хрипы стали чётче и громче, свидетельствуя о правильности выбранного направления. По личной команде одного из жнецов занятая переносом тяжёлых обломков тварь мигом подскочила к трудящимся. Бойцы среагировали на прыжок массивного хаска мгновенно, выпустив предупредительную очередь. Но тот не удостоил атакующих даже намекающим взглядом и поспешил употребить всю свою могучую силу, чтобы подхватить кусок транспорта и осторожно отволочь его в сторону. Отделившись от толпы, Катализатор вернулся к открывшемуся неглубокому котловану обломков, в глубине которого среди двух бездыханных тел своих товарищей на последнем издыхании корчился и кашлял заваленный боец. Лишь его голова и правая рука, всё также крепко сжимавшая рукоять штурмовой винтовки, остались свободными. Его глаза были устремлены наверх, видимо уловившие свет. Но ему суждено было увидеть не лица товарищей, а изуродованную технологиями рожу хаска. С глухим рыком боец поднял винтовку к небу и трижды выстрелил в грудь хаска. Тот лишь дёрнулся от ударного импульса, но полученные повреждения позволили платформе продолжить функционировать и светящийся хаск продолжил всё также спокойно наблюдать за пострадавшим. «Сюда», — безмолвно скомандовал своим слугам Катализатор, и принялся спускаться к бойцу. Его недуги ничем не отличались от остальных заваленных и потрёпанных воинов. Кривые сколы, потёртости и вмятины от пуль и когтей на запачканных кровью и грязью элементах брони. Усталое лицо украшали царапины и округлая скользящая рана от чудом промазавшей пули. В отличие от его товарищей ему хотя бы посчастливилось дожить до спасения. Сопровождаемые звучными хлопками воздуха, к котловану подскочили две баньши. Увидев их, боец ожесточился ещё сильнее, всерьёз решив сражаться из последних сил. Обычно жнецы не считали целесообразным тратить энергию и ресурсы на хасков-людей, служивших в основном силой подавления и устрашения, однако визит Катализатора требовал большей устойчивости для его платформы. Боец всаживал в синтетическую тушу очередь за очередью, но это ему совершенно не помогало, так как биотический щит одной из баньши по его приказу окутал занятую им платформу. Наконец Катализатор смог добраться до него и вырвать из ослабшей руки винтовку. Глаза бойца на мгновение широко распахнулись в испуге. Не из-за боязни смерти. Расстаться с оружием для него было наверняка куда страшнее. Затем пострадавший воинственно уставился на светящегося хаска, готовый мужественно принять смерть лицом к лицу. Но секунды проходили одна за другой, а кровавой расправы всё не следовало. Лишь продолжалось пристальное разглядывание друг друга. Турианец не считал хаска достойным разговора, ибо продолжал упорно молчать, лишь хрипло и шумно вздыхая. А Катализатор тем временем рассуждал, за какую точку завала ему стоит ухватиться, чтобы приподнять его и дать пострадавшему некоторое пространство. Однако баньши подоспели вовремя. Они синхронно протянули руки к котловану. С треском и скрежетом массивный завал зашевелился, задрожал и начал медленно подниматься над землёй, высвобождая своего пленника. Послышались тяжёлые шаги подключающихся тварей. Катализатор был тут как тут и, подхватив ослабшего бойца под мышки, осторожно выволок его из-под нагромождения обломков. Ноги остались целы благодаря броне, но из-за возможно отёка шевелились весьма вяло. Воин лишь болезненно корчился, но продолжал молчать, прожигая взглядом лишённое эмоций, недвижимое лицо хаска. Вслед за ним властитель жнецов также вытащил и тела его товарищей. Приподнятый завал продолжал убывать, и голубоватое текучее поле охватило уже выжившего и его усопших товарищей, максимально бережно поднимая их всех на поверхность согласно степенным движениям рук банши. Оказавшись наверху, боец с трудом завертел головой; наверное, чтобы убедиться в собственной обречённости. Велико же было его удивление, когда он обнаружил своих сородичей наблюдающими за хасками с неприлично близкого расстояния. Он ошеломлённо раскрыл рот и выражение неописуемого удивления застыло на его лице. Тем временем его тело мягко плыло по воздуху, неизбежно приближаясь к своим. Вскоре его мягко опустили на носилки, предоставленные выскочившими из ниоткуда медиками. — Мы… победили? — донёсся до Катализатора слабый хрип. — Победили, друг. Ещё как победили, хвала Духам, — отвечал ему один из медиков. — Но жнецы ещё… — раненого прервал затяжной приступ трескучего тяжёлого кашля. — Оказалось, что помирились… кажется, — последовал неуверенный ответ. — Помирились… — сдавленно произнёс солдат и позволил измученному себе забыться обмороком. На носилках его понесли прямиком в расположившийся в другом жилом дворе медпункт. Катализатор выкарабкался из неглубокого котлована и посмотрел ему вслед. Ему было интересно, сможет ли труд жнецов заставить органиков испытывать положительные чувства к древним машинам, и если да, то спустя какой срок? Отняв у Предвестника ещё толику мощностей, он набросал несложный расчёт. Результаты говорили, что почти гарантированно спасательная миссия жнецов даже не тронет лёд. Но новый Катализатор знал лучше любого жнеца, что органики умели удивлять самым неожиданным образом.