Фаворит. Часть 2.

      Был уже глубокий вечер, когда Лина вышла из бани. Она неспешно брела по тропинке, придерживая маленькую деревянную кадку одной рукой, а другой поправляя волосы: от влаги они завивались бесчисленными колечками. От тела шёл душистый сосновый пар. Девочка остановилась, поставила кадку в траву и запрокинула голову вверх, разглядывая звёздное небо. Маленькие точки сияли на тёмном небосводе так ярко, что казалось, будто кто-то неосторожный рассыпал целый мешок драгоценных камней на синий бархат.  — Ты что там увидела? — Вдруг разрезал тишину голос Калеба где-то совсем рядом. Он подошёл так тихо, что Лин и не заметила.  — Звёзды. Ой! Смотри! — Воскликнула девочка, провожая взглядом падающую точку. Она сверкала в полёте, оставляя за собой едва заметный дымный след.  — Успела загадать желание? — Спросил мужчина, присоединившийся к созерцанию неба.  — Моё уже сбылось, — хитро прищурилась Лина, переводя взгляд на Калеба.  — Вот как? И что же ты загадала? — Спросил он. Блондин тоже посмотрел на юную мечтательницу. Про себя лишь отметил, что она стала обращаться к нему на «ты».  — Я загадала, что хочу найти одного человека, и мне это удалось. А ты ведь тоже что-то пожелал, не правда ли? — Лин продолжала разглядывать своего собеседника. Она вдруг подумала, что видела его раньше — ещё до того, как встретила в пабе на окраине города. — Да. Только, если я скажу, оно не сбудется, — улыбнулся Калеб и взял в руки кадку. — А теперь пошли в дом, не то простудишься, — мужчина опустил руку на плечо Лин, увлекая за собой.       Комната, которую приготовил для Лины хозяин дома, оказалась очень просторной. В ней даже был камин и уютная кровать, в которую уставшая девочка забралась, сразу же после скромного ужина.  — Как твои ноги? — Поинтересовался Калеб, когда зашёл, чтобы укрыть Лин одеялом.  — Уже лучше, — зевая ответила она. Сон уже начал потихоньку окутывать её своими тёплыми объятиями.  — Выспись хорошенько, ведь нам придётся завтра рано встать, — сказал Калеб, задёргивая шторы.  — Зачем? — Спросила девочка, закрывая глаза.  — Я отвезу тебя домой. Кстати, где ты живёшь?       Ответом было лишь тихое посапывание. Лин заснула. «Ну не будить же её», — промелькнуло в голове, и Калеб поймал себя на мысли, что из него бы вышел неплохой отец. А ещё подумал, что у этого маленького создания есть удивительный дар располагать к себе людей. Иначе как объяснить, что он, такой суровый и несгибаемый, заботится о совершенно чужом ребёнке словно родной отец? Мужчина хмыкнул, а затем, поплотнее закрыв дверь, направился в свою комнату.

***

 — Лина! Вставай! — Калеб вот уже добрых пятнадцать минут пытался разбудить свою гостью, но ей вовсе не хотелось просыпаться.  — Пожалуйста, ещё несколько минут, — умоляюще попросила девочка. Она изо всех сил обняла пуховую подушку и плотнее прижалась к ней.  — Твои родители себе места не находят, а ты спишь, словно убитая, — возмутился блондин. Сам он проснулся давным давно — уже умылся, переоделся, даже косы вдоль висков уже заплёл.  — Хорошо-хорошо, встаю, — она открыла глаза и откинула одеяло. Всё-таки совесть у неё имелась.       Оказалось, что солнце уже давно встало, и птицы проснулись, чирикая и гомоня во всю. Девочка переоделась, умылась и теперь сидела за деревянным столом напротив Калеба.  — Долго нам придётся ехать? — Спросил он, наливая чай в маленькую кружку и пододвигая её Лине.  — Я живу в Хеленгарде, — вздохнула она, понимая, что её новый друг серьёзно вознамерился вернуть её в родное гнездо. — Столица… — Калеб вдруг замер. — Как же ты добралась сюда совсем одна? — Ему действительно стало любопытно и боязно одновременно, ведь не часто маленькие леди путешествуют в одиночку. — На лошади. Я оставила её в соседней деревне, потому что не смогла бы проехать на ней через лес, — Лин отпила немного чая. С удивлением она отметила, что на свету глаза Калеба вовсе не тёмные. Они синие-синие, точно васильки. — На лошади? Совершенно одна? Да ведь до Хеленгарда день пути, — рот мужчины непроизвольно открылся. — Да, именно так, — подтвердила девочка. — Если ты вернёшь меня домой, то получишь вознаграждение от моего отца, — вдруг добавила она, загадочно улыбаясь. Что-то в её планах изменилось, это Калеб понял совершенно ясно. — Твой отец настолько богат? Если так, почему не нанял охрану, чтобы она следила за тобой? — Калеб скептически приподнял бровь. — Да, он богат, но помимо этого, мой отец замечательный человек. Его называют святым. А охрана за мной следила, но я оказалась хитрее, — улыбнулась Лина. — Неужели ты — графиня? — Спросил блондин, накидывая куртку. — Почти, — усмехнулась девочка, принимая тёплую накидку.       Старое платье Лин тоже взяла с собой. Она уверяла, что это её любимое, и она ни за что с ним не расстанется. Мужчина лишь вздохнул. Он уже подготовил лошадь, оставалось только дождаться, когда девочка приведёт себя в порядок и соизволит сесть в седло, а сидеть ей пришлось перед ним, свесив ноги в сторону.       Кобыла лишь тряхнула гривой, да всхрапнула, когда всадники устроились на её спине. Калеб закутал Лин в накидку, чтобы она не замёрзла — по утрам было ещё холодно, а путь предстоял неблизкий.       Где-то в середине пути Лин захотела пить. Да и немудрено, ведь Калеб совершенно забыл взять с собой фляжку с водой. К полудню солнце уже порядочно припекало, и всадники решили спешиться у большого ручья. — Боже, как хорошо! — Воскликнула девочка, припадая губами к прохладной воде.       Она неспешно умыла лицо и протёрла руки: в дороге всё тело стало липким и грязным от пыли. Закончив, Лин поспешила к Калебу, поившему неподалёку лошадь. — Мне нужен мой платок, он в платье остался, — сказала девочка, щуря на солнце глаза. Они показались мужчине то ли зелёными, то ли серо-голубыми, точно разглядеть не успел.  — Сейчас, — он достал узелок с вещами и извлёк потрёпанное платье Лины. Она запустила руку в карман и, пошарив, обнаружила светлый платочек с шитьём. Неспешно промокнув лицо, девочка открыла глаза, встретившись взглядом с Калебом. Она тут же опустила взгляд, словно увидела что-то интересное в траве.  — Ты знаешь киварский? — Спросил он, не отрывая глаз от платка. — Что? Ах это… Это моя монограмма. А вокруг стихотворение на киварском, но я его не знаю. Папа говорит, что там что-то про любовь написано, — ответила Лин протягивая платок Калебу. — Ты знаешь, как это переводится? — Да, — тихо сказал мужчина, и что-то в сердце кольнуло. Руки задрожали, сжимая платочек. Он отошёл в сторону, а затем, направляясь к кобыле, бросил коротко: «Пойдём».       Дальше они ехали в тишине, лишь свист ветра вклинивался в молчание. Лин совершенно не понимала, что случилось. Что такого было в её платке? Подумаешь, какой-то стих. Такие стихи в монограммах и у её сестёр и даже старшего брата. Хотя, может стихотворение просто грустное? Девочка уже успела пожалеть, что достала этот платочек. Ей не нравилось, что её новый друг мрачен словно туча. Она попыталась его развеселить, но ничего не вышло — Калеб был погружен в собственные мысли.       Так они и ехали до самой столицы. Окрестности встречали их зелёными холмами и запахом краски. Местные мастерицы красили ткани, расстелив их вдоль реки. Мужчины сновали туда-сюда с охапками веток, подбрасывали их в огонь, над которым кипели огромные чаны. В одних была вода, а в других красивая, похожая на малиновое варенье, краска. Было в этом что-то родное и трогательное для Лин. Она покосилась на Калеба. Он лишь спросил куда ехать дальше, и девочка показала в сторону города.       Сомнения закрались, когда Калеб и Лин уже въехали в Хеленгард. Девочка указывала путь, который, как знал мужчина, вёл к дворцу.  — Я не могу отвезти тебя туда, — сказал синеглазый, останавливаясь перед первой крепостной стеной.  — Почему? — Удивлённо спросила Лина, развернувшись к нему. Она немного удивилась перемене, произошедшей в друге.  — Потому что мне нельзя там появляться, — пояснил мрачнея Калеб.  — Но ты обещал отвезти меня к отцу, — воскликнула Лин, обиженно дуя губы.  — Кто твой отец? — Устало спросил блондин. — Граф? Герцог? — Он не заметил, как повысил тон, когда проходящие мимо люди начали кланяться. — Нет, — сказала девочка, и в голосе послышались слёзы. Она не ожидала, что он будет так жёстко с ней говорить. Калеб, который только вчера спас её от Роя, не выгнал на произвол судьбы и нянчился с ней как с маленькой весь вечер.       Они спешились. Как раз в этот момент Лин увидела на дороге женщину с чёрными, с проседью волосами. Она неспешно направлялась в их сторону. Походка её была грациозный, подбородок чуть вздёрнут. Даже не скажешь, что этой леди уже пятьдесят.  — А кто? Может, сам король? — Неприкрытая насмешка читалась в этом вопросе. Калеб не понимал, что с ним происходило. Его лихорадило. Лин хлюпнула носом и посмотрела в глаза другу.  — Может и так, — обиженно сказала она, а Калеб замер, словно увидел привидение. На него смотрели не простые глаза. Один был ярко-зелёный, а другой голубой.  — Кто ты? — Тяжело дыша спросил блондин. Девочка же поняла, что отпираться уже бесполезно. Женщина была совсем рядом.  — Меня зовут Лин. Ларгорда Лин Кэпмерель, принцесса Киварская, — всё так же, не сводя глаз, ответила девочка.