***
Фонари у японского ресторанчика на миг осветили бледные голые ножки в темных туфлях, а также пышную серую юбку и синий джинсовый пиджак – светлая фигурка на темном фоне дождливого вечера. Её можно было принять за мимолетного призрака, если бы не маленький черный зонтик, скрывающий плечи и лицо незнакомки. Он проводил её печальным взглядом и снова посмотрел на свою сегодняшнюю жертву.***
Было холодно. Впрочем, в этом бледном городе всегда было холодно. Дождь, снег, промозглый ветер, молочный туман. А то и всё сразу в самых неожиданных комбинациях. Тем утром были только туман и ветер. Хотя и утром четыре утра можно назвать с натяжкой. Для него это было утро. «Жертва» мирно спала у себя в квартире, и по наступлению своего собственного утра наверняка даже и не вспомнила об их встречи. Его это вполне устраивало. И город его устраивал. Осенний город, в котором лето от зимы почти не отличалось и весь год можно было ходить в одном пальто. Достаточно многолюдный, чтобы оставаться незамеченным. Достаточно малочисленный, чтобы оставаться уютным. В такие города не приезжают - в таких городах живут. И он жил. На улице едва начинало светлеть. Утро неспешно поднималось из подворотен и серых луж, а ночь отступала на крыльях летучих мышей. А он, тем временем, брёл по мокрому асфальту пустынных улочек и отчаянно жалел, что не курит. По крайней мере, не курил последние лет десять. Сам он тоже не относился к числу «диковинок». Высокий, худой, бледный. Все в этом городе были бледные настолько, будто солнца никогда не видели. И это сравнение недалеко ушло от правды. Короткий ёжик жестких черных волос. Пропорционально правильное, но всё равно не слишком красивое и привлекательное лицо: слишком уж острые, хищные черты. Блекло-серые, старые глаза. Совсем уж странные на довольно молодом лице. Такими бывали вечные студенты, горе-ученые и, для особо романтичных, писатели. Но его настоящий род деятельности никто не знал. И его это тоже вполне устраивало. По-хорошему следовало бы вернуться в квартиру и попытаться уснуть, но уж этого ему не хотелось точно. Есть что-то таинственное когда призрачный свет от редких фонарей да тусклой монетки луны наполняет город, скрывая за собой мир закрытых дверей, потайного и скрытого. В этом мире и в этом свете следует быть осторожным: зазевался, пропал…а пропал - поделом. Он знал это так, как не знали многие люди, бывшие в этом ночном мире чужаками. Знал так, как явно не знала девушка в пышной серой юбке, дремавшая на автобусной остановке, подложив под голову потрепанную сумку, свернувшись калачиком. Стоило ему приблизится, она открыла глаза и села на мокрое сидение. Это была та самая незнакомка, мимолетная тень в свете фонарей за стеклами японского ресторанчика. Сейчас она была куда материальнее, но отчего-то всё равно не вписывалась в контекст сумрачного мира этого бледного города. «Приезжая» - безошибочно определил он и продолжил изучать незнакомку внимательными серыми глазами. - Я вас знаю…Я вас где-то видела, – внезапно прошептала девушка. Голос у неё был тонкий и сиплый. Поскольку сигаретами от неё не пахло, он решил что юная леди скорее всего простужена. Что было совсем не удивительно: из верхний одежды на ней был только тонкий джинсовый пиджак поверх футболки. Да и ноги в легких туфельках, вероятно, промокли насквозь. Её словам он не удивился. Он давно уже отвык удивляться странностям. Только сказал: - Это вполне возможно. Вчера я тоже видел тебя. Она отрицательно покачала головой. Волосы у неё были цвета местного неба: пепельно-серые. Таких платиновых блондинок он не встречал давно, даже слишком давно как для человека, который выглядит не старше тридцати лет. С таким необычным цветом следовало отращивать волосы на зависть сказочной Рапунцель, или по крайней мере носить каре. А волосы девушки были столь коротки, будто её обрили налысо месяц или два назад. - Не здесь. Я пытаюсь вспомнить, но… - она сокрушенно поморщилась, будто от резкой зубной боли. На её полу-детском лице эмоции выглядели довольно точно и живо. На вид ей было меньше двадцати, а на деле возможно и того меньше. Юбка в талию болталась так, что на худенькую незнакомку было страшно смотреть – очевидно, она сильно потеряла в весе с прошлого раза, как надевала её. Вглядываясь в неё и выискивая неприметные детали, он предположил, взглянув в неожиданно светло-карие глаза, укравшие у Марса несколько кратеров и посадившие их у зрачков: - Может быть, во сне? Его голос был хриплым , но не от простуды. Складывалось впечатление, что разговорчивым он не был. Её лицо просветлело и она утвердительно кивнула. - Да, именно там. Как вы узнали? Он усмехнулся уголком тонких губ. - Догадался. Как тебя зовут? Она серьезно на него посмотрела. Очень серьезно, нахмурив серые брови. - Сначала представьтесь сами. Он удивленно хмыкнул. С её стороны это было не в меру разумно. Знала или чувствовала? - Константин. Можно просто Кость. Девушка внимательно вгляделась в его глаза и кивнула. - Хорошо. Ива. Не Ева, а именно Ива. – уточнила она и закашлялась. – Но в последнее время меня звали просто – Граната, - честно призналась она, осипнув еще немного, – Знаешь, как в той песне: «Достань гранату и будет праздник, даром, сразу и для всех!» - Ива попыталась рассмеяться, но тут же снова кашель продрал её бедное горло. На «ты» она перешла легко и невзначай. Назвавший себя Костью неодобрительно покачал головой и подал ей руку. Она ею не пренебрегла. Его рука была шершавой и чуть теплой, с длинными узловатыми пальцам. Ноготь на безымянном пальце левой руки (а Кость подал ей левую руку) - выкрашен в черный, на костяшке темнела татуировка-череп, довольно подробная как для такого небольшого размера. Её рука была холодной и влажной; обкусанные, болезненно-короткие ногти в кровавом ободе сдёртых заусенцев; на запястье болтался браслет из ярких синих бусин и поношенная фенечка из нитей разного оттенка теплоты. Когда Граната поднялась, стало видно что она ниже Кости на добрые две головы, а то и три. От этого она стала казаться еще младше и несчастнее. А утро всё не наступало, как будто ночь задержалась, чтобы посмотреть на эту странную парочку. - Ты не боишься идти вслед за незнакомцем? Она задумалась, глядя на свои промокшие ноги в туфлях-лодочках. Помимо тумана стал накрапать мелкий дождик. - Какой же ты незнакомец? Я знаю твоё имя и видела тебя во снах, уже не раз. И очень замерзла, - призналась она. Помолчала еще мгновение, уставившись в свинцовое небо, а после подхватила свою сумку. – Да и мне уже помогали по дороге. Ничего хуже пока не произошло. Хуже чего Кость уточнять не стал. - Тогда идем. Высокий силуэт в черном пальто двинулся вперед, увлекая за собой хрупкую фигурку незнакомки. Потому что он знал, сколь опасен мир, охраняемый призрачным светом ночи. И потому, что в этом мире он не был чужим.