Ему двадцать лет

       С самого утра его не видно и не слышно. Никто не шумит, не кричит и никак не мешает работать, чему Кенма безусловно рад. В конце концов, совсем скоро у него выпускные экзамены, а потому отвлекаться от учебы ему не хотелось. Однако несмотря на благоговейную тишину, парень волновался. Кенма не мог сосредоточиться, глядя на экран монитора, не мог прочитать текст письма, присланного ему деканом с информацией об экзаменах. Он читал, но буквы не складывались в слова и предложения, а смысл терялся. Глаза болели от недосыпа, поэтому он даже надел очки для работы за компьютером. Только это абсолютно не помогало сосредоточиться.       Поверх письма внезапно загорелся зеленый и яркий диалог чата. «Привет! — гласило сообщение, — У меня сегодня игра, а я не могу дозвониться этому идиоту. Передай ему от меня поздравления, ладно?». Это неожиданное сообщение от Кагеямы заставило Козуме наконец расслабиться. В голове всё прояснилось. У друга Хинаты сегодня важная игра, а «этот идиот» празднует… двадцатилетие. По такому поводу нужно было сразу устроить себе выходной, а не мучить попытками что-то выучить. Тем более, пока Шоё был со своей семьей, перед бывшим связующим Нэкомы стояла более важная задача: подготовить праздничный ужин для своего возлюбленного. Выдохнув, Кенма быстро напечатал ответ: «Передам. Удачи на игре, Кагеяма-сан. Хината будет ждать тебя на Национальных.»       Отправив сообщение, парень улыбнулся, подумав о том, как Хината, наверное, ждет их будущей игры. С тех пор, как Шоё переехал в Токио, они с Тобио вновь стали соперниками. Козуме даже задумался, сколько времени прошло с той их игры на Национальных в старшей школе. В кои-то веки «битва на свалке» приобрела официальный характер. Примерно в то же время они признались друг другу. Конечно, школьная жизнь, волейбольный клуб и расстояние мешало им до конца сблизиться, а потому после окончания школы Хината переехал в Токио и уже здесь продолжил волейбольную деятельность в составе городской команды. Правда, до основного состава ему приходилось долго идти, борясь как с уже прошлыми соперниками, вроде Бокуто или Ушиджимы, так и с новыми, которых он до этого не встречал. Но эта борьба того стоила, и бывший «Десятый номер Карасуно» получил свой, пятый номер. Совсем скоро представители городов сразятся на своих Национальных соревнованиях, победитель которых будет представлять уже всю Японию. Кенма никогда особо не любил волейбол, поэтому продолжать им заниматься после окончания школы не видел смысла, а вот для Хинаты это уже давно стало частью жизни. И Козуме действительно переживал за своего парня. Рыжий всегда был единственным человеком, так сильно волновавшим его, поэтому он уже давно перестал удивляться таким вот приступам рассеянности. Даже не находясь на площадке, он переживал от предстоящей игры, всеми силами поддерживая Шоё.        Ненадолго ностальгия отошла на задний план, и парень поднялся со своего места, закрыл ноутбук, выключил настольную лампу, снял очки и отправился на кухню. Торт для Хинаты был куплен ещё вчера ночью, на обратном пути от железнодорожной станции. Да и вообще, холодильник был полон продуктов. Повязав на талии фартук, Кенма начал с приготовления закусок, вновь вспоминая школьные времена.        Встретив Шоё на втором году своего обучения в старшей школе, Козуме еще не понимал, насколько сильно привяжется к нему в будущем. Десятый номер казался шумным, слегка надоедливым, гиперактивным и даже несносным мальчишкой. Но он прекрасно умел сближаться с людьми. Бесспорно, это до сих пор одно из самых лучших качеств Хинаты. Кенма сам не заметил, как они обменялись телефонами и начали переписываться. Сам не заметил, как стал часами смотреть на сообщение с пожеланием удачи на отборочных перед сном. Самым первым обо всем узнал Куроо. Сперва он просто подкалывал на тему «Ты смотришь на этого мелкого так же, как на новую игру», но потом внезапно прекратил. Тогда-то Кенма и признал свои чувства, приняв поражение.        Он сильно недооценивал Хинату в то время. Думал, что у последнего в голове один волейбол, и он никогда не думает о таких вещах, как «влюбленность». И уж тем более Козуме не ожидал признания от Шоё, прямо перед их игрой на национальных. Это признание надолго выбило Кенму из колеи, он целый сет не мог собраться и анализировать игру на площадке. Нэкомата-сенсей даже планировал заменить его, а Куроо во время перерыва впервые позволил себе повысить голос.        Стоило им начать встречаться, как для связующего настал период постоянных волнений (хотя, к счастью, на играх они больше не отражались). Кенма никогда раньше себя так не чувствовал. Он хотел встречи с Шоё, хотел прогулки с ним, хотел даже игры с ним. Лишь бы снова перекинуться парой фраз. Снова попытаться подколоть его, назвав его навыки ужасными, снова незаметно усмехнуться от громких речей рыжего. Но не по телефону. Телефона было катастрофически мало. Он не давал возможности прикоснуться.        После национальных, Кенма стал третьегодкой, тогда как Хината перешел на второй год обучения. В таких условиях возможность встречи казалась более реальной и близкой. Их первое свидание произошло в префектуре, на осенних каникулах старшего. Козуме чувствовал себя ужасно необычно: его парень наконец был рядом, его можно было коснуться. Рыжий больше не казался несносным и гиперактивным, скорее наоборот. Шоё вел себя на удивление уверенно, как будто решил все задолго до встречи. Нет, конечно, он не изменился, он всё так же вскрикивал странные и непонятные «Увааа!» и «Туууууааа», все так же радостно подпрыгивал, когда рассказывал о чем-то хорошем и весёлом. Но стоило солнцу начать скрываться за горизонтом, а реке окраситься красными закатными лучами, Шоё становился ужасно спокойным. Хината твердо и уверенно смотрел в глаза Кенмы. Он как будто пытался доказать, что признание было не сиюминутным желанием или шалостью, это было обдуманным решением. И связующему хотелось верить ему, потому что именно он вызывал то самое безграничное чувство доверия, что раньше было только рядом с Куроо.        Лук неприятно жег глаза и они заслезились, поэтому брюнету хотелось скорее покончить с ним и приступить к чему-то более приятному. На самом деле, Кенма не любил готовить: у него получалось это ужасно плохо. Шоё часто пробовал чему-то научить связующего.        — Я часто готовил для своей сестры бэнто, — говорил он в такие моменты, — Поэтому мама научила меня множеству рецептов.        Куроо не мог поверить, что «этот мелкий» умеет готовить, да ещё и пытается этому хоть немного научить Козуме. Однако постоянно отпускал свои шуточки вроде «Одобряю» и «Благословляю». Чем больше проходило времени, тем больше парни узнавали нового друг о друге, тем сильнее хотели быть вместе и тем сильнее понимали, что важны друг для друга.        На Новый Год после соревнований Хината в первый раз приехал в Токио не ради тренировок. Приехал на целых четыре дня, только к «своему другу». Хотя без тренировок, всё же, не обошлось, это же Хината. Но однажды вечером, во время салютов, подобных тем, что были на фестивалях, Кенма показал Хинате свой любимый парк. Небольшой и больше похожий на аллею, он был тихим и уютным — фонари не горели, поэтому освещало это место только сияние фейерверков. Именно в этой полутьме Козуме решился поцеловать Хинату. Осторожно, подкравшись, подобно коту, он аккуратно прикоснулся своими губами к губам воронёнка. Подростковая неуверенность брала верх, они оба испытывали странные чувства, заставлявшие сердца бешено колотиться, а щёки пылать.        Даже сейчас, вспоминая тот вечер, Кенма почему-то смутился, несмотря на свой возраст. Всё же каким ребёнком он тогда был. По крайней мере, он так себя ощущал. Сейчас он не будет думать о том, где можно понаблюдать за закатом. Сейчас он старается не забыть помешивать еду на плите, как можно ровнее нарезать овощи и фрукты, красиво украсить и оформить стол. Хинате должен понравиться этот вечер без всяких закатов и салютов.        За готовкой время летит намного быстрее, чем парень мог себе представить. Когда он, устало выдыхая, снимает с себя фартук и бросает его на кухонный стол, на часах уже четвертый час. С утра Кенма до сих пор не положил себе в рот ни кусочка еды, а Хината уже совсем скоро должен вернуться. Веселый и счастливый «идиот». Закончив со всеми приготовлениями, брюнет принимает душ, смывая с себя усталость и пот, появившиеся от готовки. Надевает легкую футболку и шорты — и по-домашнему, и удобно, и на улицу вечером можно будет в этом выйти. Стоя перед зеркалом, расчесывает волосы и завязывает их в хвост – так, как любит рыжий. Кенма уже давно не занимался своими волосами. Осветлять их было слишком напряжно, он забросил эту идею еще в школе, да и ходить в парикмахерскую некогда. Кончики до сих пор слегка отдавали в желтизну, напоминая о школьном эксперименте. И это тоже очень нравилось Хинате.        Звук ключа, поворачивающегося в замке, заставил Кенму вздрогнуть. Он вернулся чуть позже обещанного времени. Как всегда широко распахнув дверь, рыжий парень, водруженный несколькими сумками прошел внутрь квартиры, по пути стягивая с ног кроссовки. Закрывать дверь он и не думал — руки же были заняты. Улыбаясь во все тридцать два, он сбросил пакеты на пол в коридоре, подходя к Кенме и тут же обнимая его. Соскучился.        — Представляешь, Натсу совсем не хотела отпускать меня. Утащила в магазин к Укай-сану, а там все ребята были, заставили рассказывать. Оказывается, Ямагучи-кун сейчас играет вместе с Шимадой-саном в районной команде, прикинь! Я и не знал! Они все обсуждали предстоящий матч Кагеямы, в конце концов, он же играет вместе с Великим королем, как ты думаешь, они сработаются вместе? — слету стал тараторить парень, отчего Кенме пришлось даже слегка зажмуриться.        — Эй, эй, — тихо проговорил он, слабо улыбнувшись. — Не так быстро, Шоё. Кстати, Кагеяма-сан не смог до тебя дозвониться. Передавал поздравления. — голос Кенмы все еще был тихим, как при первой их встрече. Но Хината прекрасно слышал парня, даже не собираясь выпускать его из объятий.        — Точно, я совсем забыл, что у меня разрядился телефон. Ты не переживал? Я задержался…        — Всё хорошо, Шоё. Лучше закрой дверь. — Кенма снова по-кошачьи улыбнулся. Сколько бы лет не исполнялось его возлюбленному, он всё такой же. Ни капли не изменившийся.

***

       — Я не приготовил для тебя подарка. Чего ты хочешь больше всего сейчас?        Кенма смотрел на искры, разлетающиеся от бенгальского огня. Это было ещё одно явление, нравящееся Хинате. Не важно, какой на дворе праздник и праздник ли вообще, он обожал зажигать по вечерам огоньки, сидеть на балконе и разглядывать их. Вот и сейчас, после прогулки он потребовал огней.        — Подарок? Ты сделаешь всё-всё, что я попрошу?        Глаза Хинаты засияли, это было видно даже в таком полумраке. Кенма кивнул, подняв взгляд на своего парня, изучая черты его лица в тусклом свете от огня. Все эти черты он уже давно знал, но каждый раз не мог остановиться и налюбоваться.        — Тогда, может, попасуешь мне немного?        – И всё же ты всё такой же волейбольный идиот.        Как всегда тихо, не раскрываясь до конца, брюнет посмеялся. И лишь когда бенгальский огонёк потух, погрузив их двоих в темноту, Козуме подарил Хинате легкий и нежный поцелуй. В такие моменты Шоё понимал, что никакие пасы и никакие очки на игре не сравнятся с этим моментом. Сердце билось всё так же, как и в школьные годы. Подростковая неловкость никуда не делась.        — Я люблю тебя, Шоё.