***
Будущую Королеву Франции нельзя было назвать главной красавицей, но её внешность имела своё очарование и особый шарм. Фарфоровая кожа, шелковистые волосы и умные, наполненные жизнью глаза, вызывали умиление и, одновременно, восхищение. Фигура девушки отличалась грациозностью, статностью и изяществом. Юная флорентийка, стоящая напротив в новой, отныне супружеской спальне, показалась Генриху настолько хрупкой, что ему было страшно дотронуться до неё. Сам юноша был высоким и сильным. Его взгляд притягивал всех представительниц противоположного пола своей уверенностью и проницательностью. Кроме того, ему были свойственны галантность и почтительность. Он нравился женщинам, и пользовался этим. Но в его жизни была та, кто завладела его разумом - Диана де Пуатье, женщина, вдвое старше его. Он не хотел предавать даму своего сердца, но понимал, что брак с Екатериной де Медичи ему необходим. Он не может идти против воли отца. Есть четкая грань между политикой и любовью. Между собой эти вещи абсолютно не совместимы. Время шло, а они так и не решались начать то, чего ожидали все присутствовавшие в комнате. Консумация должна была состояться, таковы традиции. Генрих сделал шаг навстречу новоявленной супруге. Когда он приблизился к девушке, то едва слышно произнес: - Мы должны сделать это. Ничего не бойся. Екатерина вздрогнула, но не подняла взгляда на мужа. Она так и продолжала стоять, не шевелясь и опустив глаза, словно застывшая статуя. Видя смущение девушки, к которой относился с трепетом и уважением, Король Франциск I, отец Генриха, громко воскликнул: - Господа, давайте оставим молодых супругов. Удостовериться в том, что брак консумирован, мы сможем утром. - Но Ваше Величество, это ведь не… - неуверенно попытался возразить советник, опасаясь гнева Короля. - Я так решил! – твердо произнес Франциск, и поспешил покинуть покои, вынуждая остальных последовать за ним. Когда двери захлопнулись и молодожены остались совсем одни, девушка так и не пошевелилась. - Теперь у тебя точно нет причин, чтобы бояться. Сейчас есть только ты и я, - тихо промолвил юноша, еще ближе подойдя к супруге. – Посмотри на меня. Произнеся эти слова, он осторожно дотронулся до её подбородка, заставляя поднять взгляд. Екатерина поддалась, и неожиданно уверенно посмотрела на Генриха. От былого страха не осталось и следа. Сейчас в её глазах он увидел вызов. На самом деле, девушка боялась признаться самой себе в том, что муж вызвал в ней чувство, которое могло помешать этому политическому союзу. Она начинала понимать, что попала под влияние чар этого молодого человека, возомнившего себя рыцарем. Именно поэтому, она не должна показывать свою слабость. Разум твердил ей придерживаться нужной стратегии. Сейчас ей нужно добиться цели, нужно сделать так, чтобы брак признали действительным. А вот с этим могут возникнуть проблемы. Ну ничего, несмотря на юный возраст, Екатерина уже знала, что желаемого необходимо добиваться любой ценой… Касаясь нежной кожи супруги, Генрих поймал себя на мысли, что ему приятно находиться рядом с этой девушкой, пусть она и не пытается заговорить с ним. Ему просто нравится быть с ней, дотрагиваться до нее, ощущать тепло её тела, слышать её дыхание. В мгновенье ока обе его руки оказались на хрупких плечах Екатерины, и, не прерывая зрительный контакт, он подтолкнул её на стоящую рядом кровать. Девушка рухнула на белоснежные простыни, тяжело задышав, но, по-прежнему не издав ни звука. Когда юноша попытался накрыть её тело своим, в руках Екатерины вдруг блеснул крохотный кинжал, направленный на сына Короля. - Не смей трогать меня! – злобно прошипела девушка. Игра началась. - Успокойся! – крикнул в ответ Генрих, застыв в неудобной позе. Осознав, что его супруга явно не в себе, он попытался успокоить её. – Я – твой муж. Ты не должна опасаться меня. Таковы традиции. Прошу, отдай мне кинжал… Его голос звучал мягко и доверительно. Подумав, что его речь помогла девушке успокоиться, он потянул руку к её запястью. Но Екатерина с силой оттолкнула его, заставляя с трудом удержаться на ногах, и скользнула лезвием по собственной руке. - Не подходи! Я же предупреждала! Не подходи! – её крики перешли в рыдания, а из глаз хлынули слезы. Ужаснувшись происходящему и заметив растущее алое пятно на белоснежной коже, Генрих, вопреки мольбам, кинулся к жене. Её трясущиеся руки ослабли, и окровавленный кинжал со звоном упал на каменный пол. Девушка попятилась назад, задевая раненой рукой простыни. Пятна крови стали алеть на постели. Тем временем, юноша разорвал рукав своей рубахи, и схватил хрупкую руку, чтобы перевязать рану. Екатерина больше не пыталась вырываться, но её тело охватила сильная дрожь. Её план сработал. Она думала, что самое трудное уже позади, но нет. Всё только начиналось. Сложнее всего было держать себя в руках, когда супруг дотрагивался до неё, когда взволнованно что-то бормотал, стоя на коленях и справляясь с тканью, останавливающей кровотечение. Затянув узел как можно туже, Генрих выдохнул и присел на кровать, рядом с супругой, стараясь не смотреть на неё. Екатерина наблюдала за ним. За тем, как старательно он отводит взгляд, как тяжело дышит. Его тело, пылкое и сильное, источало энергию. Порванная рубаха придавала ему мужества, как бы нелепо это ни было. - Прости… - тихо произнесла девушка, дотронувшись до мужской ладони, покоившейся на краю кровати. Генрих словно ощутил удар тока. Невинное прикосновение заставило его повернуться к юной жене и посмотреть ей в глаза, пытаясь понять, что у неё на уме. - Разве что за твое недоверие, - усмехнулся юноша. – За свои действия ты должна просить прощения, в первую очередь, у себя. Произнеся последние слова, он указал взглядом на алеющую повязку. - Я вела себя неразумно. Мне тяжело довериться кому-либо, в том числе и тебе… - ответила Екатерина, грустно улыбнувшись. - А ты доверься, - прошептал молодой супруг, и, приблизившись к жене, слегка толкнул носом лоб девушки. Это вышло нелепо, но, в то же время, забавно и ласково. Оба, не выдержав напряжения, тихо рассмеялись. Когда смех прекратился, Генрих прижался щекой к щеке Екатерины, и произнес: - Теперь наши судьбы связаны, Катерина. И нам придется с этими смириться. - Да, нам придется… - ответила она, и погладила супруга по другой щеке. Он повернулся к ней и, запустив руку в мягкие волосы, прильнул поцелуем. Время остановилось. Несмотря на внешнюю силу и мощь юноши, его губы оказались нежными и ласковыми. Екатерине захотелось провалиться сквозь землю, потому что она поняла – она стала узницей будущего Короля. Он полностью завладел её сердцем, которое, казалось, выскочит из груди. Она попыталась упереться ладонями в его широкие плечи, чтобы оттолкнуть и прекратить сладостную пытку. Но Генрих ещё сильнее прижался к ней, повалив на кровать и придавив весом своего тела. Когда тела соприкоснулись сквозь тонкие ткани сорочек, Екатерина ощутила пульсирующий жар внизу живота. - Расслабь губы, - прошептал юноша, на секунды прервав поцелуй. Она послушалась, и позволила его языку скользнуть вглубь её рта, принимая вторжение и прислушиваясь к новым, неизведанным ощущениям. Её руки стали неуверенно ласкать его спину, периодически поднимаясь вверх по позвоночнику. Он не мог оторваться от её губ, но его руки уже проникли под её сорочку, и стали по-хозяйски оглаживать девичьи бока. Тело девушки стало податливым, и она скользнула языком ему навстречу. Мускулистое и разгоряченное тело Генриха влекло её. Позабыв все страхи, преграды и внутренние убеждения, она прижималась к нему всё сильнее, и стремилась к тому, чего хотела познать именно с ним. Генрих прервал поцелуй и, ловким движением стянув с неё одеяние, обнажил молодую грудь. Когда он обхватил губами твердеющий сосок супруги, та издала стон удовольствия. Юноша умело заскользил пылающими губами по её телу. Когда его ладонь попыталась раздвинуть бедра Екатерины, девушка рефлекторно сжалась, боясь вторжения. - Всё хорошо, - ласково прошептал юноша, вновь оказываясь перед лицом супруги. – Теперь ты моя. Только для меня. Моя Катерина… С этими словами он дотронулся горячей рукой до бешено пульсирующей точки на тонкой шее девушки. Слова, произнесенные супругом, пронзили сердце. Она ощутила острый укол, но была ли это радость или огорчение, девушка не поняла. Чтобы успокоить юную жену, Генрих покрывал её лицо легкими поцелуями. Желание вновь возродилось в теле Екатерины. Супруг почувствовал это, и снова устремился рукой к заветной части её тела. Он был готов поклясться, что она хотела этого. Хотела ощутить его внутри себя, несмотря на все барьеры. Она двигалась навстречу его руке, поддаваясь бесстыдным действиям. Он оперся на локти, чтобы не обременять её всей тяжестью своего тела, и, не дав опомниться, убрал руку и вошел в неё своей плотью. Очнувшись из забытья, девушка напряглась и поняла, что проиграла. Проиграла самой себе, поддавшись возбуждению. Она позволила ему завладеть собой, не только физически. Она была готова обнажить перед ним свою душу, отдать всю себя, без остатка…***
Мария и Франциск, как и все гости, кружились в танце. Музыка и звонкий смех царили в зале. Екатерина стояла в одиночестве, наблюдая за молодыми. Когда-то и она была так жизнерадостна и беззаботна. Когда-то, но не теперь. Человек, которого она отчаянно любила с самого начала их брака, казалось, старательно губил её жизнь. Он придавал её жизни смысл, мысль о нём заставляла её жить, и он же убивал её, терзал её душу день ото дня. Королева старалась подавить в себе эту мучительную любовь, пыталась скрыть её напускной ненавистью и обидой. Она убедила в своей холодности и неприступности, как она думала, всех, даже Генриха. Но вот только обманывать себя - совсем не просто. Несмотря на боль измен и предательства, в глубине души, она всё же мечтала вернуть первые годы их брака, наполненные любовью и нежностью. - Кажется, они счастливы… - раздался над ухом голос Короля. - Политическая власть не дает права на счастье. Уж мы-то с тобой это знаем, Генрих, - ответила Её Величество, оборачиваясь к супругу. В её глазах, как всегда, читался вызов. - Мы тоже были счастливы когда-то. Не смей отрицать! – оскалился Король, схватив жену за хрупкое запястье. - Счастливы? – усмехнулась Екатерина, привыкшая к силе мужа. – Мы оба заблуждались, по глупости поверив в то, что мы любим друг друга. Это была лишь иллюзия. - Прекрати испускать яд! – гневно прошипел Генрих. – Мне надоела твоя фальшь! Почему бы тебе не признаться, что между нами были и есть чувства? - Потому что я не хочу ничего портить! – воскликнула Её Величество, и отпрянула от Короля. Никто не обратил внимания на королевскую пару. Окружающие давно привыкли к пререканиям супругов, к их «ненависти и презрению». Генрих замер. В его глазах промелькнуло сожаление. Екатерина, заметившая, что супруг хочет что-то сказать, решила его опередить. - Мне бы не хотелось, чтобы у Вас вновь возникло желание меня казнить. Поэтому нам лучше держаться подальше друг от друга. Теперь между нами лишь пламя ненависти. Не стоит разжигать его ещё сильнее… - произнеся эту речь, Екатерина привычно гордо подняла подбородок, и величественной походкой устремилась покинуть зал. Буря эмоций накрыла Короля с головой. Там было всё: ненависть, злоба, раздражение, сожаление и … страсть. Эта женщина вновь возомнила, что может дать отпор ему, но она ошибается. Он докажет и ей, и себе, что её сердце принадлежит ему, а его – ей. Он вновь добьется её. Теперь это – дело принципа. Он сделает это, во что бы то ни стало.