Незабудки и кролики

      — Что ты принес, недоумок?!       Звон разбившейся чашки, грохот отодвинутого стула.       — Неужели совсем не видишь разницы?!       Диппер криво улыбнулся, наблюдая за этой сценой.       — Я просила чай с мятой, а ты принес жасминовый!       Мейбл Глифул угрожающе медленно дошла до сжавшегося у стены демона. Уилл трепетал от ужаса, зажмурив единственный глаз.       — Если это повторится, идиот, то я продам тебя в цирк уродов, где тебе самое место! Хотя нет, это мне еще придется доплачивать, чтобы такого, как ты, забрали!       Девушка перевела дыхание, не спуская с треугольника злого горящего взгляда, зная, что он хорошо чувствует его на себе. Ее брат в это время преспокойно сидел за столом, словно все происходящее разворачивалось очень далеко от него.       Мейбл схватила Уилла за галстук и как следует встряхнула его.       — Ты вообще слышал, что я сказала?!       Демон распахнул глаз, сквозь слезы смотря на нее.       — Д-да, м-мисс Гл-Глифул…       Как же Мейбл ненавидела его вечное испуганное заикание! Она оттолкнула Сайфера, стукнув его о стену, а затем указала на осколки чашки на полу и разлитый жасминовый чай.       — Быстро убирай, бестолочь! Допустишь еще одну ошибку, — девушка сузила холодные голубые глаза, — ты очень пожалеешь, что вообще появился на свет. Обещаю.       Она резко выпрямилась и вышла из столовой. Последнее, что она услышала, был смех Диппера, словно он смотрел по телевизору презабавную комедию.       Уже поздно вечером Мейбл нашла Уилла за домом. Она знала, что демон часто бывает там, когда Диппер, по обыкновению, запирается у себя в комнате с дневником, Стэн уже засыпает, и демон рискует натолкнуться в доме на одну Мейбл, которая непременно пребывает в отвратительном настроении.       Демон сидел на ветке дерева, изо всех сил надеясь, что никто его не увидит. Но не так сложно было заметить мягкое голубое свечение среди листьев, и Мейбл подошла к самому дереву, подняв голову.       — Сайфер! — рявкнула она.       Даже со своего места она увидела, как испуганно запульсировал свет демона. Какой же он трус…       — Немедленно спускайся сюда! — приказала девушка.       Тон, которому невозможно возразить, невозможно не подчиниться.       Уилл помедлил еще немного, из последних сил хватаясь за едва живую надежду, что Глифул оставит его в покое и уйдет.       — Ты знаешь, что тебе лучше сделать так, как я сказала! — прорычала Мейбл, начиная нетерпеливо притоптывать ножкой.       Медленно, словно воздух был плотным как вода, Уилл спустился к ней, дрожа от страха так, что с него едва не слетал мятый цилиндр.       — А теперь отвечай, — ледяным и видимо-спокойным голосом начала Мейбл, твердо смотря демону в глаз, — откуда ты знаешь, что я люблю жасминовый чай?       Уилл задрожал еще сильнее, нервно затеребил галстук-бабочку.       — Я… я… я не… не знал…       — Не лги, — в голосе Мейбл совсем не было злости, и от того он звучал тихо и даже беззащитно. — Ты знал это. И это ты оставил вчера те незабудки на подоконнике, да? Я думала, что это Диппер, но тут же поняла, что это невозможно. — Мейбл медленно вздохнула, как сегодня утром за завтраком. — Диппер будет сидеть с этим треклятым дневником до самого утра и… — она помедлила, смотря куда-то в сторону. — И ты можешь не уходить на улицу. Можешь оставаться дома.       «Со мной», — заканчивал ее взгляд.       Уилл видел в ней то, чего не замечали другие. Маленькую одинокую девочку, которую воспитали вечно играть злую избалованную девушку-телепата. Ее брат так вжился в свою роль, что уже забыл, что это все показная игра. Мейбл было сложнее. Она скрывала, что любит маленькие невзрачные незабудки, а не огромные, дорогие белые розы. Что любит нежный жасминовый чай, а не мятный, от которого якобы обостряется интуиция. И что иногда хочет просто поговорить со своим демоном-слугой, а не кричать на него.       Но это было тайной, о которой никто не знал.       — Спасибо, мисс Глифул, — тихо пробормотал Уилл, не смея поднять на нее взгляд.       Он не увидел, что Мейбл улыбнулась.       — Надо же, перестал заикаться, — воскликнула она и вдруг радостно засмеялась.       Когда она не играла в «насмехающуюся над другими девочку», то ее смех был самым замечательным в мире. Но у Уилла бы никогда не хватило смелости сказать ей об этом.