Там, где любовь. Возвращение

Весь вечер Согдиана чувствовала себя мышью, загнанной в клетку. Она дрожала при мысли, что Егор может придти, как и обещал, ведь сегодня была суббота. Домой она не поехала, прекрасно понимая всю абсурдность такого поступка. Егор – не тот человек, который привык отступать перед возникшими трудностями, уж слишком хорошо она его знала. Он придёт, где бы она ни находилась. Чего бы это ему ни стоило. Ей даже не приходило в голову обратиться за поддержкой к кому-либо. В самом деле, ну что она скажет? Подруги ни чем не смогут помочь ей при всём желании, а делиться с родственниками своими переживаниями о другом человеке, в то время как она сама замужем, это глупо. Глупо и стыдно. Что ей ещё делать? Закрыть окно? Не открывать на стук? Так он найдёт способ войти через дверь. Или, ещё чего хуже, устроит скандал… Устав от собственных бесполезных мыслей, Согдиана отчаялась и просто махнула рукой. Она не станет ничего предпринимать, не станет плыть против течения. Всё будет так, как угодно судьбе. Если её судьба – погибнуть во власти неотвратимых чувств, что ж, будь, как будет. Если же она найдёт в себе силы и вовремя вспомнит о гордости и чувстве долга перед мужем и близкими людьми, устоит перед влиянием прошлой любви, значит, иного уже не дано. Она специально легла спать чуть раньше, чем обычно. Должно быть, смутно надеялась на то, что уснёт крепким сном, и ничего не случится. Но какой там сон… Лёжа в темноте с открытыми глазами, Согдиана вслушивалась в тиканье часов и отсчитывала секунду за секундой. Ей казалось, что, если наступит положенное время, и ничего не произойдёт, то она спасена. Ведь он, в конце концов, мог передумать. Да, ведь он мог просто ввести её в заблуждение? Сказал, что придёт, а сам лишь хотел заставить её понервничать. Уцепившись за эту мысль, Согдиана немного успокоилась и закрыла глаза. Она почти провалилась в сон, когда внезапно услышала невнятный шорох за окном. Услышала и замерла. В стекло два раза негромко постучали. Это мог быть только он. Не дожидаясь ответа, Егор толкнул створки, и окно распахнулось. Ступив на подоконник, он всмотрелся в темноту и увидел силуэт Согдианы на постели. Она сидела и смотрела на него. Испуганно, растерянно. Обречённо. Спрыгнув на пол и прикрыв окно, он подошёл к её постели. Не зная, зачем, она тоже вскочила и застыла прямо перед ним. Босые ноги, коснувшись мягкого ковра, предательски задрожали. Когда он подошёл почти вплотную, Согдиана уловила знакомый до боли запах мужских духов и беспомощно проглотила тяжёлый ком, подкатывающий к горлу. Дотянувшись рукой до её волос, Егор начал перебирать их, ненароком касаясь шеи Согдианы. У него из-под ног, словно земля ушла, этот силуэт, стоявший перед ним с немой покорностью, казался каким-то сказочным, призрачным. Чтобы развеять это впечатление, он другой, свободной рукой обнял её стан и мягко притянул к себе. Еле слышно выдохнув, она склонила голову ему на грудь. Под тонкой тканью ночной сорочки он ясно ощущал живое тело, от которого шло тепло. Тело, которое он когда-то вот так же обнимал и прижимал к себе, нежно, страстно, трепетно. Тело женщины, от одного взгляда на которую дыхание перехватывало, а внутри разгорался пожар. И сейчас он чувствовал, что этот пожар разгорается снова. Она здесь, в его руках, всё это действительно происходит наяву. Его рука переместилась от шеи к подбородку и, потянув за него, он заставил Согдиану поднять лицо и посмотреть ему в глаза. Взгляды встретились. Дотронувшись кончиками пальцев до уголков её глаз, он обнаружил две едва ощутимые слезинки и, без лишних слов смахнув их, наклонился и начал с нежностью целовать её в губы. Она не должна плакать сегодня. Она должна любить его. Отвечая на чувственный поцелуй всё ещё любимого мужчины, Согдиана понимала, что сдаётся. Ничего не поменялось в ней за всё это время. Он всё так же значим для неё, она до сих пор тянется к нему словно распустившийся цветок навстречу солнцу. Только он один мог давать ей такие эмоции, и сейчас, вновь испытав их, она окончательно сдалась. Пусть это дурно, пусть она будет впоследствии тысячу раз проклята, но, если сейчас она вырвется из его плена, то не сможет больше жить. Ради чего жить, если ей не суждено больше таять в его объятиях? Она безумно хочет принадлежать ему. Безумно желает снова познать эту любовь. Сорочка соскользнула с её хрупких плеч и неслышно упала на пол. Стоя перед ним обнажённой, она даже не почувствовала стыда. И тут же мысленно укорила себя за это. Егор, однако же, совсем не собирался предаваться размышлениям на подобные темы и, сбросив пиджак, молча начал расстёгивать ремень на своих джинсах. Раздевшись наполовину, он снова прижался к ней и стал целовать. Делая один, а затем и второй шаг вперёд, он постепенно подталкивал её к кровати, пока она не наткнулась на неё и не упала, потеряв равновесие. Не дав ей опомниться, он отбросил в сторону джинсы и полностью переключился на её тело, подрагивающее то ли от холода, то ли от страха. Расцеловав её изящную шею, он опустился ниже и начал ласкать холмики прекрасных грудей, так манящих его и зовущих к себе. Тело девушки словно пронзил электрический заряд, и она затрепетала. Затрепетала сильно, потому что уже отвыкла от этих ласк. Накрыв её своим телом, Егор остановил эти нечаянные конвульсии и, посмотрев на Согдиану в темноте, прошептал: - Не спеши, я ведь только начал… - Мы оба сумасшедшие, - пробормотала Согдиана, обхватив его за плечи. – Нам нельзя этого делать… - Мне плевать, я хочу тебя, - без лишней сентиментальности заявил он и ловко раздвинул её ноги, проникая пальцами в дрожащее горячее лоно девушки. – Я все эти годы хотел только тебя… Мучительно застонав, она выгнулась ему навстречу. Всё, что происходило дальше, напоминало какой-то безумный водоворот, в котором она тонула. Он чувствовал, как сильно она изголодалась, но и не думал её щадить. Углубляясь в исследование жаждущей вторжения, мокрой от переизбытка чувств заветной дырочки, он наблюдал за тем, как Согдиана едва ли не лезет на стену, извиваясь в его руках. Перестав, наконец, её мучить, он вытащил пальцы и начал входить в неё плавными движениями. Ощутив часть его внутри себя, она отчаянно зажала себе рот ладонью, чтобы не начать кричать. И она не знала этого наслаждения столько лет! Конечно, за эти годы у них с Вадимом был периодический секс, но она шла на это только потому, что «так надо». Она выполняла данные обязательства как простую, механическую работу, только для его удовольствия. Согдиана не испытывала и сотой доли тех чувств, что пульсировали и клокотали в ней, когда она занималась любовью с Егором. Она занималась с ним любовью. В этом-то и была разница. И сейчас она, с некоторой болью внизу живота, ещё раз убедилась в этом. Двигаясь в ней, Егор ни на минуту не отрывал своего взгляда от лица девушки. И, хотя, она до сих пор стеснялась смотреть ему в глаза во время соития, он любил наблюдать за ней. Когда он чувствовал, что ей хорошо, его самого моментально переполняло сладкое наслаждение, и он удваивал пыл, он хотел сделать ещё лучше. Хотел, чтобы она кричала, чтобы билась в его руках как раненая птица. Хотел смотреть на неё, в то время, как она изливалась под ним до самого конца. С ней он никогда не торопился излиться первым, он ждал, когда всепоглощающее ощущение эйфории настигнет её, и только тогда позволял себе кончить, наравне с ней. Сегодня долго ждать не пришлось. Истосковавшееся по страстным ласкам тело Согдианы не выдержало долгой пытки и очень скоро без сил обмякло в его объятиях. Оторвавшись от неё, он лёг на спину и отдышался. Но очень скоро снова принялся ласкать её, на этот раз уже языком. Он спускался всё ниже и ниже от живота, и она сама чуть расставила ноги в стороны. Тихо постанывая, она запрокинула голову назад, полностью отдавая всю себя в его распоряжение. Поцелуи его становились всё неистовее, а губы почти обжигали чувствительную кожу. Наигравшись, он выпрямился и снова вошёл в неё. Она не знала, сколько всё это продолжалось, и даже не пыталась смотреть на часы. Этой ночью он вновь открыл в ней женщину. Страстную, умеющую любить и быть любимой женщину. Очень долго эта женщина спала где-то глубоко внутри неё, видимо, теперь настало время ей вырваться на свободу… ******* Приехав домой на такси, Маргарита с грохотом захлопнула входную дверь и, скинув туфли, посмотрела на себя в зеркало, висевшее в прихожей. Волосы растрёпаны, а остатки вчерашнего макияжа превратились в серые подтёки под глазами. При взгляде на свой, показавшийся ей сейчас таким жалким вид, Рита невольно всхлипнула и, погасив свет, прошествовала в гостиную. Она опустилась на диван, поджав ноги. По щекам её покатились слёзы. И зачем она только затеяла всё это? Для чего бегала за ним как верная собачка? Она знала, что Адам с кем-то связан, что тот парень неспроста трётся около него, но, когда он появился дома у Ламберта и закатил сцену ревности, нервы у неё сдали. Это было уже слишком для её пошатнувшейся психики. А как ещё назвать девушку, бегающую за геем? Да дело не только в преследовании, ведь она спала с ним! Этой ночью она была такой счастливой, она как будто летала в облаках. Адам был так нежен, так искренне страстен, что она почти поверила в то, что он что-то чувствует к ней. А так ли это? Может, она ошиблась, и не было этого всего? Увидев своего дружка, он так растерялся, что не знал, что сказать. Ему было неловко, неуютно. При одной только мысли о том, чем он мог заниматься в той самой спальне с этим тошнотворно приторным блондином, Рита сходила с ума и готова была растерзать любого. Зря она так увлеклась, не нужно было снова спать с ним после стольких лет. Но что она могла поделать, если какая-то невидимая сила тянула её к нему словно магнитом? Судьба сыграла с ней злую шутку: она была груба и несправедлива с Адамом, когда он тянулся к ней всей душой, а теперь они словно поменялись местами. Теперь она по ту сторону баррикад, и это было очень больно. Она сама виновата, что тут попишешь? Или надо было остаться и выслушать его? Что он вообще хотел сказать ей? Что было бы, если бы их никто не потревожил в это утро? Возможно, она сейчас до сих пор была бы с ним… Эта мысль кольнула Маргариту, и, схватив брошенный на диване клатч, она вытащила из него мобильный телефон и дрожащими пальцами набрала номер Адама. Пусть объяснит, что между ними происходит. Пусть скажет, кто она для него. Длинные гудки тянулись и тянулись, заставляя её всё больше нервничать. Почему он не подходит? Он же сам просил позвонить ему. Она уже хотела отсоединиться, как неожиданно гудки прекратились, и в трубке послышался какой-то шорох. - Адам, - неуверенно начала Рита. Но с той стороны никто не отозвался. Подождав секунду, она хотела положить трубку, но до её слуха вдруг отчётливо долетели какие-то глухие стоны. Решив, что ей может показаться, Рита включила громкую связь и после этого совершенно ясно услышала мужские стоны, идущие как будто издалека. Боясь представить себе воочию, что там происходит, она резко отшвырнула телефон в сторону и уронила голову на колени. Какая же она дура, какая дура… Звонок в дверь прервал её рыдания. Утерев слёзы, Рита пошла в прихожую и, не включая света, открыла дверь. На пороге стояла Юля, её подруга. - Проходи, - еле слышно пробормотала она, посторонившись и впуская её. - Что-нибудь случилось? – заметив зарёванное лицо Риты, с тревогой поинтересовалась она, разуваясь. Они прошли в гостиную и сели на диван друг рядом с другом. - Эй, - взяв подругу за руку, Паршута заглянула в её раскрасневшиеся глаза, - рассказывай, что опять стряслось! И вообще, где ты была? Я со вчерашнего вечера до тебя дозвониться не могу… - Я… была там, - сглотнув слёзы, выдавила Маргарита. – Я была с ним. А теперь я не знаю, что делать, не знаю… ***** С наступлением утра, Егор поднялся с постели и осмотрелся. Вещи его были беспорядочно разбросаны возле кровати, а Согдиана спала, свернувшись в комочек: до него долетало её ровное дыхание. Подавив в себе возникшее желание, наброситься на неё и продолжить вчерашний «праздник» их тел, он со вздохом подобрал джинсы, рубашку, пиджак и оделся, стараясь не шуметь. Подойдя к окну, он в последний раз бросил взгляд на спящую девушку и, забравшись на подоконник, распахнул створку. Согдиана проснулась только тогда, когда услышала, как окно осторожно закрылось. И сразу же поняла, что Егор ушёл. Ушёл, даже ничего не сказав ей. Они так и не поговорили. Не поговорили после того, как… Вспомнив жаркую ночь, она почувствовала, как кровь приливает к щекам. Неужели она всё-таки допустила это? Выходит, для неё вообще нет ничего святого. Да ещё здесь, в доме своих религиозных родственников! Если бы об этом только узнали, её увезли бы на родину и всыпали плетей. А потом наверняка прокляли бы. Она ужасно поступила, она втоптала своё имя в грязь. Пусть об этом пока никто не знает, но от осознания этого факта самой Согдиане было не по себе. На душе скребли кошки. Что теперь делать, признаться Вадиму в измене? Развестись с ним? Согдиана похолодела. Нет, у неё ни за что не хватит смелости в глаза рассказать мужу о том, что она совершила. К тому же, Егор не очень-то стремится вмешиваться в её жизнь. Скорее всего, он пришёл лишь затем, чтобы вкусить этой страсти, вспомнить всё, что между ними когда-то было. Если бы он до сих пор любил её, то… хотя бы не стал сбегать вот так, без слов. Приняв ванную, Согдиана спустилась вниз и позавтракала вместе со своей тётей. Она ни чем не выдала волнения, царившего у неё в душе, однако ей это далось нелегко. Чувствуя, что не может сидеть весь день взаперти, она позвонила Сабрине и договорилась с ней о встрече. Они встретились в кафе на набережной. Сабрина немного опоздала, и, судя по её недовольному виду, с самого утра случилось что-то, что выбило её из колеи. Бросив сумочку на столик, она села и, чмокнув подругу в щёку, в изнеможении покачала головой. - Какая-то неприятность? – догадалась Согдиана. - Да всё этот неугомонный кавалер, - всплеснула руками Сабрина и, сделав знак официанту, попросила меню и кофе. - Какой кавалер? - Петров, - фыркнула та, доставая из сумочки зеркальце, чтобы поправить макияж. – Представляешь, явился ко мне с самого утра, цветы притащил. Говорит, поехали, позавтракаем, я для нас столик в ресторане заказал… - Ты не поехала? – уточнила Согдиана. - Какое там, - отмахнулась она. – Во-первых, я только проснулась, а во-вторых, он слишком форсирует события! Я не просила за мной ухаживать, может, я вообще хочу побыть одна какое-то время! Сколько раз я говорила ему об этом, а он делает вид, что не понимает! Ладно, - она остановила поток возмущённых фраз и испытующе посмотрела на Согдиану, - говори, что у тебя произошло. Я ещё по телефону поняла, что с твоим голосом что-то не так… Согдиана тяжело вздохнула и опустила глаза. - Ты даже не представляешь, как мне стыдно, - проговорила она, наконец. – Сегодня ночью ко мне приходил Егор. Пролез в окно, как и обещал… - Да иди ты, - вытаращила глаза Сабрина. – И что? - Непривычно говорить такие слова, - продолжила Согдиана, краснея, - но я отдалась ему сразу, как последняя… даже не знаю, как это назвать… - Согдиана, ну и что? – пожала плечами та. – Я знаю, что ты до сих пор сохнешь по нему. Это неудивительно, что у вас всё случилось. А Вадиму, знаешь ли, совсем необязательно рассказывать. - Я и не смогла бы, - поёжившись, пробормотала она. – По крайней мере, сейчас. Но плохо другое. Понимаешь, меня ранит то, что утром, едва рассвело, он так же тихо ушёл. Исчез, как будто ничего и не было… - Мужчины, - хмыкнув, глубокомысленно изрекла Сабрина. - Но меня не должно волновать это! Получается так, что я ещё на что-то смутно надеюсь? – она в отчаянии развела руками. – Но я не имею на это права, понимаешь? - Да почему не имеешь? Ты что, не человек? Человек! Любой человек имеет право чувствовать, право жить так, как ему хочется… - Как раз этого мне ждать нечего, - мрачно произнесла она. – Мою жизнь расписали без меня. Я опоздала, Сабрина… ****** - Ну, и как поживает Согдиана? – поинтересовался Влад у своего друга Егора. Они сидели в машине у последнего, и ждали, пока на светофоре загорится зелёный свет. Сегодня Соколовскому нужно было решить кое-какие дела в банке, и Егор согласился отвезти его, а заодно и поговорить по душам. - Не знаю я, как она поживает, - невозмутимо пожал плечами Иващенко в ответ на заданный вопрос. – Мы особо не разговаривали… - Понятно, - подхватил Влад. – Значит, она всё ещё неравнодушна к тебе? А ты? - А что я? – отозвался тот, накручивая руль. – Я уже давно никому и ничем не обязан. Я сделал то, что хотел, вот и всё… - Неужели не ёкнуло? – с улыбкой продолжил допытываться Влад. – Даже чуть-чуть? Не захотелось остаться, поговорить, узнать что-то? - Хотелось, наверно, - уклончиво ответил Егор. – Признаю, был момент. Но я взял себя в руки и ушёл. О чём говорить? У неё теперь своя жизнь, а у меня – своя. - Так я не понял, любовь прошла или нет? - Владик, давай не будем про любовь, - поморщился он и припарковал автомобиль возле парадного входа в банк. – У меня от этого слова до сих пор зубы сводит… - Ладно, ладно, не переживай, не буду тебя больше мучить, - Соколовский похлопал приятеля по плечу и вышел из машины. Проследив за тем, как Влад исчезает за стеклянной дверью, Егор заглушил двигатель и невольно задумался. Осталось ли у него что-то к Согдиане? Если честно, то он гнал от себя подальше подобные мысли, однако чувствовал, что ещё придётся вспомнить об этой женщине. Ночь, проведённая с ней, отзывалась лёгким жаром изнутри, а перед глазами непроизвольно возникала её стройная фигура, белое тело, светившееся в лунном свете. Глубоко вдохнув, а затем, выдохнув, Егор тряхнул головой, чтобы придти в себя, и, чтобы как-то отвлечься, принялся разглядывать прохожих, идущих мимо по тротуару. Неожиданно взгляд его задержался на невысокой, миловидной девушке с длинными чёрными волосами, забранными в хвост. Она лёгкой походкой пересекла тротуар и уже хотела перейти на другую сторону дороги, как Егор спохватился и призывно посигналил ей из машины. Она машинально обернулась. - Катя! – крикнул он, выскакивая на улицу. – Глазам не верю! Это ты? Катя Цыпина подошла ближе и, улыбнувшись, протянула ему руку: - Привет… - Привет! – он радостно обнял её и осмотрел с головы до ног. – Красотка! Откуда ты здесь? - Я приехала недавно, - пояснила она, поправляя волосы, - чтобы уладить кое-какие дела. Вот, покупателей на квартиру ищу, мама попросила меня лично этим заняться. А как твои дела? - Неплохо, - сообщил Иващенко. – Работа радует, нужды не испытываю… Они стояли около машины и общались, а тем временем из банка появился решивший свои дела Влад. Издалека приметив, с кем разговаривает его друг, он довольно растерялся и даже на миг замедлил шаг. Но именно в этот момент его увидел обернувшийся Егор и замахал рукой: - Влад, иди сюда! Смотри, кого я встретил! Ему ничего не оставалось, как подойти и обратить свой взор на Катю. Она была восхитительно красива, ещё красивее, чем раньше. При виде Влада, Цыпина тоже слегка растерялась и, как ему показалось, даже немного покраснела. Но всё-таки справилась с подступившим волнением и, робко улыбнувшись, поприветствовала его: - Здравствуй, Влад. Как дела? - Хорошо, - отмерев, пробормотал тот, перетаптываясь с ноги на ногу. – А у тебя? - Тоже, - кивнула она и замолчала, не зная, что ещё сказать. - Прекрасно выглядишь, - всё же догадался сделать ей комплимент разом забывший все слова Влад. - Спасибо, - смутившись ещё больше, Катя отвела взгляд и посмотрела на Егора. Смекнув, что происходит с друзьями, тот усмехнулся и мигом влез с предложением: - Тебе, в какую сторону, Кать? Поехали, мы подвезём! - Не стоит, - тут же принялась отнекиваться она, - я и сама могу… - Так, не обсуждается, - Егор быстро подхватил её под руку и, незаметно подмигнув Владу, открыл перед девушкой заднюю дверцу машины, - садись. Так давно не виделись, давай хотя бы по дороге поболтаем… Понимая, что сопротивление бесполезно, Катя послушно села в машину. Егор и Влад уселись вперёд, и через минуту автомобиль тронулся с места. Назвав адрес дома, в котором она раньше жила, Цыпина мельком взглянула в зеркало и, поймав там заинтересованный взгляд Соколовского, направленный прямо на неё, сконфуженно опустила глаза. А Влад, как будто почувствовав уверенность в своих силах, в продолжение всего пути неоднозначно косился в это самое зеркало, чем приводил Катю в ещё большее смятение. В конце концов, они подъехали к нужному дому и, мысленно перекрестившись, Цыпина поблагодарила Егора и вышла. - Всё, она ушла, можешь подобрать слюни, - посмеиваясь, проговорил Иващенко, наблюдая за поведением друга. Влад сумел обрести дар речи только тогда, когда девушка скрылась в подъезде. - Ты видел? – всё ещё находясь, словно под гипнозом, потряс его за плечо Соколовский. – Видел, какая она красивая? ***** Весь день Адам провёл вместе со своими музыкантами. Они репетировали предстоящий концерт. Только на этот раз у него не всё получалось так легко, как обычно. Он был рассеян, постоянно витал в облаках и часто забывал слова. Ребята видели это и понимали, что с артистом что-то не так. Они даже предложили ему закончить репетицию пораньше и поехать домой, отдохнуть, но Адам не согласился. Он сказал, что будет работать до упора, тем самым, надеясь собраться и избавиться от навязчивых мыслей. Но, несмотря на старания, у него ничего не выходило. С натягом, отыграв последнюю песню, он отпустил всех по домам, а сам остался, чтобы прибрать аппаратуру. Мысли о Маргарите не давали ему расслабиться. Он чувствовал, что должен позвонить ей первым и попытаться что-то объяснить. Беда заключалась в том, что он и сам не знал, что именно следует сказать. Она всё видела сама, присутствие Саули расстроило её, не говоря уже о том, что скандал, который тот собирался закатить Адаму, ясно давал понять о том, что между ними осталась некая недоговорённость, нерешённые вопросы. Адам сам виноват, он должен был порвать с ним ещё в тот вечер, в том загородном доме, пусть даже при всех, кто там находился. Но кто гарантировал бы ему, что и после этого навязчивый блондин не станет вторгаться в его личное пространство и портить всю малину? Саули давно не вызывал в Адаме тех чувств, что раньше, когда они только познакомились и начали узнавать друг друга ближе. Эти отношения тянулись уже давно, но они давно потеряли свою прелесть. В Саули не было ничего такого, что могло бы по-настоящему зацепить Адама – это он понял с течением времени. Постоянное стремление Саули не отходить от объекта вожделения ни на шаг раздражало Адама всё больше и больше. Что греха таить, он уже не раз собирался поставить точку в этой истории, но как-то всё не хватало духа. Встреча с Маргаритой, после стольких лет расставания, заставила его встряхнуться и по-новому посмотреть на свою жизнь. И, посмотрев на эту жизнь, он окончательно убедился в том, что она протекает бесполезно. Что, кроме плодотворной работы, ему больше не к чему стремиться. Что рядом с ним нет никого, кто мог бы понять и принять его таким, какой он есть. Саули был эгоистом по своей натуре, и, если посмотреть правде в глаза, его никогда не интересовали чувства Адама. Его не волновало ничего, кроме возможности обладать Ламбертом в постели. Кроме возможности отдавать себя в постели и выполнять любые, даже самые извращённые прихоти Адама. А нужно ли всё это было Адаму? Обратная сторона медали, как правило, таит в себе подчас не самые приятные открытия, которые иногда трудно признать даже перед самим собой… С Маргаритой Адам чувствовал себя совершенно по-другому. Она словно вдохнула в него энтузиазм начать с чистой страницы, и сейчас он, не раздумывая ни минуты, не оглядываясь назад, бросился бы в этот омут с головой. Только была бы она для него тем, кого он жаждал видеть рядом? Кто поручится за то, что она сможет справиться с ним? Нет, Адам не мог поручиться даже за самого себя, он жил эмоциями, которые могли меняться, и ещё неизвестно, как всё повернётся, если он решит рискнуть ради девушки. Погасив свет в помещении, Адам вышел на улицу и, запахнув куртку, сел в машину. Ощутив острое желание что-нибудь выпить, он поехал в сторону ближайшего бара. Маргарита весь день провела в четырёх стенах, наедине со своими переживаниями. Слёзы не успевали высыхать: едва вспоминая очевидное предательство Адама, она снова начинала плакать и уже не могла остановиться. С чего она взяла, что этот негодяй увлёкся ей всерьёз? С чего решила, что он бросит всё и положит мир к её ногам? Он переспал с ней ради новых ощущений, и ничего больше, а, когда она ушла, спокойно лёг в постель со своим дружком-блондином. Как она ошиблась в этом человеке, думая, что он искренний, что она действительно так дорога ему, как он говорил! Всё это наглая ложь, обман, и она никогда не простит ему этого, она ни за что не простит! Подначиваемая этими мыслями, она весь день крепилась, но к вечеру не выдержала и, схватив телефон, начала набирать номер, успевший врезаться ей в память. Она удалила его, но до сих пор помнила каждую цифру наизусть. Адам сидел в баре и потягивал виски. Сегодня он больше никуда не торопился. Машину он может оставить здесь, а сам уедет домой на такси. Несколько раз ему звонил Саули, но он не стал брать трубку. У него нет сил, объясняться с ним. У него не было сил позвонить даже Маргарите, да и кто сказал, что она станет слушать его? Если бы он заранее знал, какую штуку придумает Саули, чтобы досадить Рите, он, конечно, не сидел бы сейчас здесь и не пьянствовал. Уйдя вчера утром в душ и приказав ему убираться из его дома, Адам отчего-то был уверен, что тот послушается и исчезнет. Он не принял во внимание тот факт, что именно в эти минуты Маргарита может позвонить ему, и что Саули, жаждущий мщения, не придумает ничего лучше, чем взять его телефон и распорядиться им по своему усмотрению. Он и подумать не мог, на что способен воспалённый мозг обиженного парня. А именно, на то, чтобы включить в гостиной трансляцию порно-канала и подставить к колонкам динамик мобильного телефона… Залпом, выпив очередной стакан виски, Адам почувствовал вибрацию где-то в кармане джинсов и, вздохнув, вытащил телефон. Взглянув на дисплей, он чуть не поперхнулся от неожиданности: звонила Маргарита. Она позвонила. Позвонила! - Да, Марго, - собравшись с духом, ответил он. – Я хотел позвонить тебе, но… - Можешь не продолжать, - её голос слегка дрожал, но в целом звучал довольно уверенно. – Я звоню не затем, чтобы слушать твои оправдания. Я лишь хотела расставить все точки над «и», чтобы ты не надумал лишнего. - То есть? – он не совсем понял, к чему она ведёт, и повертел в руке стакан. - То, что было между нами, - кашлянув, проговорила Рита, - ничего не значит. Я только хотела поразвлечься, не более того. Ясно? Судя по напряжённой тишине, возникшей в мембране телефона, Адаму всё было вполне ясно. Ясно настолько, что у него не сразу повернулся язык что-то ответить на это. Но ответ всё-таки последовал. - Поразвлечься? – уточнил он и помолчал. – Окей, я тоже развлёкся… - Не думай, что у меня есть к тебе чувства, - продолжала давить на больное Маргарита, даже не осознавая до конца, какую боль сейчас причиняют ему эти жестокие слова. Слишком много слёз выплакала она по вине этого человека, и теперь старалась уколоть его как можно сильнее. – И вообще, я люблю другого человека. И в ту ночь думала о нём. - Да? – Адам так сильно сжал стакан в руке, как будто хотел раздавить его. Внутри у него в этот момент творилось что-то необъяснимое. – Ладно, а я… представлял Саули, когда занимался сексом с тобой! Довольна? И, даже не став слушать, скажет ли она что-нибудь в ответ, он отключился и швырнул трубку на барную стойку. Еле сдерживая злые слёзы обиды, он сделал знак бармену, и тот налил ему ещё виски. Перед глазами его стояла какая-то плотная пелена, а в голове эхом отдавались последние слова, сказанные Ритой. - Дрянь, - вполголоса пробормотал он и, стиснув зубы, ударил кулаком по стойке бара. Он ударил бы ещё не один раз, если бы сзади ему на плечо не легла чья-то рука. Резко обернувшись и, чуть не потеряв равновесие, он увидел Саули. В глазах блондина мелькнула плохо скрытая жалость. - Котёнок, тебе надо отдохнуть, - погладив Адама по плечу, ласково проговорил он. - Поехали отсюда, - оставив недопитый виски, бросил тот и, пошатываясь, направился к выходу.