Остаемся зимовать

      Никогда не любила сдавать сессию, особенно, когда один экзамен тебе приходится сдавать дважды. Натура я очень интересующаяся физикой, но интересна мне исключительно одна стезя, так сказать, за которой, я считаю, будущее — ядерная физика. Вот это абсолютно интереснейшая тема, которой что в школе, что в университете уделяется минимум внимания. По крайней мере, я так думаю, потому что в этом семестре мы еще даже не дошли до ядерной физики как таковой.       Помню, в школе напросилась у преподавателя физики прочитать доклад про Чернобыльскую АЭС как раз в преддверии этого события. О, эти глаза, это немое удивление — чтобы я, Виктория Усманова, которая не уважала преподавателя физики настолько, насколько могла это делать, сама подошла и предложила что-то рассказать на уроке. Эх, одно из любимых воспоминаний из школы. После этого мои отношения с преподавателем физики нисколько не изменились, но мои одноклассники, а особенно парни, зауважали за то, что разобралась в такой теме и смогла рассказать про нее доступно, а не как обычно делала преподаватель.       Я ввалилась в квартиру. Что ж, за эти несколько недель тут практически ничего не поменялось. Разве что некоторые вещи были не на своих местах. Но это легко объяснялось тем, что Марина приехала на учебу раньше, чем я успела отдохнуть на своих каникулах. В воздухе витал запах жареной картошки, а в нашей комнате как будто совершали какой-то сатанинский обряд — музыка оттуда была что надо для подобных случаев. По крайней мере, мне так казалось.       В коридор стремительно вылетела Марина и, увидев меня, обвешанную сумками, которые моя маман навесила в больших количествах на мою шею и плечи, радостно крича «Наконец-то Вика!», понеслась обнимать меня, и мы упали на пол. Хорошо, что сумку с ноутбуком я поставила на пол, а подставка под обувь была чуть дальше, чем место, куда приземлилась моя голова.       — Мы с тобой вчера по телефону общались, а чуть больше недели назад ты приходила ко мне пить чай, — закряхтела я, пытаясь сбросить подругу вбок, но она не давалась ни в какую. — Ты еще и потолстела за эти каникулы, что ли, че такая тяжелая стала, — воздуха в легких стало категорически не хватать, потому что голова этой мадам так хорошо прилегла на шею, что перекрывало всяческий доступ кислорода к моему мозгу.       — Я просто рада тебя видеть! — радостно практически прокричала она, наконец вставая с моего бренного тела.       Я глубоко вдохнула и пролежала еще немного, приходя в сознание и осознание происходящего в этой квартире. Потом мне протянули руку, схватили и подняли в вертикальное положение. Голова немного закружилась от резкости, но все быстро пришло в порядок.       — Держи, отнеси, пожалуйста, — я сгребла две сумки Марине на плечи, а сама сняла оставшиеся и начала снимать ботинки. Подруга аккуратно развернулась на 180 и тихонько поплелась в комнату.       — Хозяйка не заходила? — я сняла пуховик и повесила его на вешалку.       — Заходила! — раздалось из комнаты. — Ничего не сказала, только то, что мы хорошо квартиру содержим.       — Еще бы, — буркнула я, подхватывая сумки и неся их все в ту же комнату.       Там ничего практически и не поменялось — гитара где стояла, там и осталась. Поменял дислокацию, разве что, саксофон. Видимо, Марина репетировала и тренировалась, пока меня не было, чтобы не мешать мне, хотя я никогда не говорила подобного, да и не может подруга мне мешать. Если только она не тусит по полной после двенадцати, когда я обычно уже сплю и могу любого убить за свой нарушенный сон.       Я сбросила сумки на кровать, плюхаясь на нее с таким удовольствием, что и описать нельзя. Уже настолько привыкла к ней, что первые ночи две дома спать толком не могла — падала в своеобразный обморок, просыпаясь после него с несильной головной болью, а это всегда неприятно.       — Ну что, совершим набег на ближайший продуктовый в честь сбора всех тех, кто здесь живет? — спросила я, играя бровями и широко улыбаясь. Марина захохотала, прикрывая рот, но кивнула и накинула кофту поверх футболки.

***

      Я упала на кровать, тяжело выдыхая, и поглаживала живот — купили мы слишком много всего и съели тоже чересчур. А наготовились, наверное, на неделю вперед, так что о готовке в обед или вечером можно было просто забыть. И это очень даже хорошо.       Послезавтра обещался быть первый учебный день, экзамены, слава богу, остались далеко позади, и про них можно было забыть до следующей сессии. Поэтому я приняла решение прогуляться по своим знакомым и друзьям, а точнее заглянуть к одной из самых странных и сумасшедших людей на планете — Васе. Для того, чтобы не нарваться на неприятности, я решила заранее позвонить и предупредить о своем приходе, что, в принципе, было не так сложно.       — Алло, Васича, можешь говорить? — на фоне я слышала какие-то голоса, поэтому подумала, что ей некогда.       — Могу, но тебе это влетит в копеечку, дорогуша! — радостно закричала подруга в трубку, да так, что мне пришлось отвести телефон от уха, скривив при этом не самую радостную морду. — Я в Германии с Людвигом! — после чего последовали какие-то страшные слова на немецком, в которых я уловила только свое имя, в динамике зашуршало, и я услышала ровный баритон:       — Привет, Вика.       Что ж, вынуждена признать, Германия подтянул русский язык очень даже прилично. Если раньше он говорил на достаточно ломанном языке, то сейчас, по крайней мере, по этим двум словам, я могла сказать, что акцента практически не было.       — Вау, Людвиг, ты прекрасно говоришь по-русски! — восхищенно ответила я, совсем забыв о том, что на приветствия принято отвечать.       — Спасибо. — Мне показалось, или он смутился? Но отдыхать некогда, трубку снова взяла Вася.       — Так что мы тут отдыхаем, а ты что-то хотела?       — Я думала тебя завтра навестить, но раз ты в Германии, то хорошего отдыха! — я вложила всю свою улыбку в эту фразу, чтобы эта зараза поняла, что я действительно рада за нее.       — Спасибо, дорогуша! Привезу какую-нибудь милую безделушку тебе, как вернусь! Чао, хорошей учебы! — и зараза сбросила. Я усмехнулась. Ну что ж, одной проблемой меньше, в принципе.       — Ваня не звонил? — тихо спросила Марина, залипая в ноутбук. Я перевела взгляд на нее и внимательно посмотрела на лицо девушки. Мне показалось, или оно выражало какое-то огорчение?       — Нет, не звонил. Надо проверить, может, он, пока нас не было, вещи свои увез, — и я медленно поднялась, кряхтя от тяжести.       Как-то я и не подумала заглянуть в его комнату, которая могла стоять сейчас пустой. Не совсем пустой, конечно, в полном понимании этого слова, но если там будет не хватать Ваниных вещей, то я, наверное, жутко расстроюсь.       Дверь тихо скрипнула, раскрывая пустующую комнату со спертым воздухом. Марина, видимо, тоже не решалась заглянуть и, хотя бы, проветрить комнату после того, как приехала. Щелкнул выключатель, и моему взору открылась картина если не порядка, то хотя бы не хаоса. Сумки Вани не было, но он с ней и уехал, в принципе. Однако некоторые его вещи и бумаги все так же оставались лежащими на столе и стуле. Я ведь даже не проверяла комнату после того, как он уехал отсюда.       Внутри зародилось странное чувство грусти. Я скучала по своей собственной стране, которая приобрела человеческое обличие, и ждала, что вот-вот, сейчас в замке заскребет ключ, и ручка двери повернется, а за дверью будет стоять Иван Брагинский, который слишком часто говорит слово «да» после фраз, который злится долго и страшно, который очень любит готовить и любит своих «людей», если это можно так назвать. Я открыла форточку — воздух действительно был спертый, было неприятно им дышать.       Так, Вика, погоди, это что, ключ в замке?       Я развернулась на 180 градусов, недоуменно смотря на входную дверь, и вышла в коридор. А с той стороны ее медленно, но очень уверенно открывали. Дверь распахнулась, запуская в квартиру холод с улицы, а на меня, радостно улыбавшись, смотрел Иван, со своей спортивной сумкой наперевес и парой пакетов в руках.       — Ваня? — удивленно и одновременно радостно спросила я. Брагинский зашел в квартиру, закрыл за собой дверь и поставил пакеты, широко распахивая после этого руки.       — А ты думала, что я вас просто так оставлю, Усманова? — хитро ответил он вопросом на вопрос, и я кинулась обнимать этого невозможного по всем статьям человека, радостно хохоча.       Марина вышла из комнаты, и, увидев нас, громко заорала и тоже кинулась обниматься. В итоге мы упали на пол, заходясь в смехе. Ване повезло так же, как и мне с подставкой для обуви — еще бы чуть-чуть, и было бы не так радостно.       — Ванька, мы скучали! — по Марине было видно, что она была очень счастлива видеть Россию, впрочем, и я тоже.       На душе становилось тепло. Теперь можно с уверенностью сказать, что все дома.