Куратор

Педсовет перед началом учебного года в школе Кармартена-на-Аске проходил как обычно. То есть Мерлин торжественно приветствовал учителей, спрашивал, как они отдохнули летом, кто куда съездил, что повидал, чему научился. Первым обычно поднимался профессор Мэлдун, успевал описать в трех словах свое путешествие в Сахару или на Южный полюс, после чего Мерлин перебивал его: «Ну, коллега, вашим историям самое место рядом с камином с бутылочкой яблочного сидра, а у нас сейчас тут… не то», после чего все кивали головами, Мэлдун обещал дорассказать потом и садился. После этого Мерлин вещал о важности знаний как света будущего и необходимости нести этот свет ученикам, одновременно вспоминая всех своих учителей (их было немного) и самые забавные случаи из его учительской и директорской практики (таких историй было немало). К этому времени учителя, увидев его заведенные к потолку глаза, понимали, что он далеко в прошлом, и принимались составлять расписание, благо нагрузка была известна еще с лета, к тому же не менялась вот уже добрую сотню лет. С расписанием всегда было сложно. Один из кабинетов был давно и прочно освоен директором, так что всем приходилось вести свои занятий в других. Особенно страдал от этого Мак Кархи, который вынужден был носить из кабинета в кабинет свитки поэзии Туата де Дананн, за что всегда получал от библиотекаря и архивариуса. Маленький пиктолог Итарнан наотрез отказывался ставить свои занятия в одно время с занятиями Лютгарды или Курои, потому что после пиктских гласных сложно говорить громко, а перекрикивать соседей так вообще невозможно. Тарквиний Змейк, насмешливо изгибая бровь, говорил, что ему все равно, когда вести химию, но вот проветривать кабинет нужно по расписанию. Рианнон качала головой и все никак не могла решить, на какое время поставить язык животных: птиц на мастер-классы лучше было приглашать утром, а вот многих зверей – вечером. Дион Хризостом ругался с Орбилием из-за кабинета чисто по привычке. Диан Мак Кехт в спорах не участвовал. Он внимательно рассматривал ожог на руке Зигфрида, который неудачно пообщался с одним из своих драконов. Впрочем, когда Мерлин закончил свои воспоминания традиционным «Ну вот как-то так, да», расписание уже было готово и все учителя тихо переговаривались, делясь летними впечатлениями. Мерлин важно кивнул и отпустил всех отдыхать, смутно ощущая, что забыл о чем-то упомянуть. С этим странным ощущением чего-то не сделанного он проходил две недели. И только при виде хлебопечки, которая угощала пирожками маленькую Крейри, он понял, что забыл назначить куратора для первого курса. И вовсе не потому, что ученики замучили его вопросами вроде где взять второе одеяло, как найти Застенчивую Башню, почему Мак Кехт ходит в заляпанной кровью робе или как перестать бояться профессора Курои. Просто ученикам нужен тот, кто их выслушает и поддержит. Оставалось только найти подходящего на эту роль человека. - Ну, я могу, - согласилась Лютгарда, забирая свой носок у очередного студента, которому тут же высказала свое мнение о его учебе: - Кто ж так толкует кеннинги? У вас опять получается «дохлая кошка» вместо «доблестного воина». От ее громкого голоса ученик поежился, и Мерлин решил, что первокурсникам рановато слушать Лютгарду. Как и Курои – он даже не дошел до кабинета, где тот вел занятие, но услышал его голос, напоминающий грозовые раскаты или шум камнепада. «Что ж ученики пошли такие нежные, с хрупкой психикой?» - печально подумал Мерлин. Слово «психика» он услышал совсем недавно, где-то в прошлом веке, и иногда щеголял им даже перед собой. По причине нервности, подозреваемой у молодого поколения, он не пошел и к Мак Кехту, который только вчера рассказывал о моровом поветрии прямо за ужином и все хотел показать ему, Мерлину, процесс протекания болезни на личном примере. К Диону он не пошел по иной причине: тот слишком часто пил вместе со старшекурсниками, а запасов вина на всех может и не хватить. Рианнон на предложение стать куратором начинающих волшебников сразу же закивала головой: - Да, конечно, я согласна. Она повернулась к сидевшему на подоконнике ее кабинета филину и что-то заухала, наверное, делясь впечатлениями или рассказывая, как она будет себя вести с подопечными. Смотрелось это, скажем, не очень привычно: Рианонн выворачивала шею, склоняла голову к плечу и странно щелкала языком. Мерлин вспомнил про нервных учеников и торопливо добавил: - Впрочем, у вас и так нагрузка большая, так что я, наверное, пойду, предложу Тарквинию… - Что? – Рианнон не сразу сказала это по-валлийски, сначала ухнула, филин недовольно поглядел на нее желтым глазом, осуждающе помотал ушастой головой и улетел. – Тарквинию точно не нужно быть куратором первого курса. Может, пятого, шестого, но никак не первого. - Тогда кого посоветуете? – с надеждой уставился он на Рианонн. - Зигфрида они испугаются, Хлодвиг спит до полудня, да и найди его среди стопок книг, особенно каменных… Мэлдуна сложно поймать, он вечно торопится, потому что путешествует. Морган-ап-Керриг слишком уж хорошо ведет искусство забвения. Она задумалась, и Мерлин тоже. Они стояли вдвоем у окна, глядели на огни Кармартена, на бледные звезды и думали. - А может… - начал было Мерлин, но в дверях школы показался Кервин Квирт, которого тут же окружили ученики. Он обнимал их и радовался тому, что вернулся из дома живым и почти невредимым. - А вполне возможно, - согласилась с ним Рианнон. – Он с ними поладит, если только они первый раз увидят его не на занятии, а где-нибудь в коридоре или на кухне. На следующий день Мерлин радостно вещал первокурсникам о кураторе, к которому они смогут обратиться по любым вопросам. И только когда они все разошлись, он вспомнил, что самому Кервину он про это не сказал. - Переживет, - отмахнулся он, глядя на ураганы, которые Квирт показывал шестикурсникам. – Ученик он Тарквиния или нет? Справится.