Как можно дольше

      Я стою и смотрю на Хороми. Она лежит на асфальте и… ее глаза закрыты. Кажется, будто она уснула. Вокруг стало необычно тихо, никто ничего не делает и не говорит… так же, как и я. Кроме Акаши. Прежде, чем я успеваю осознать, что случилось, он уже склонился над ее лицом. Зачем-то приложил пальцы к шее моей сестры. — Хаяма, в медпункт за врачом! Быстро! — командует он. — А мы… можем помочь? — Голос Рео Мибучи очень испуган. — Просто уйдите. Все, — отвечает Акаши, ни на кого не глядя.       И все действительно расходятся, остаемся только мы. Я, Акаши и моя сестра. По-прежнему не знаю, что делать. Он просто сидит рядом с ней на коленях, а я стою не в силах шевельнуть хотя бы пальцем. То, что сейчас произошло, не укладывается в голове. Почему она все еще лежит, почему не поднимается?       Акаши молчит. Не говорим друг другу ни слова даже после того, как её кладут на носилки и забирают в медпункт. Врачи еще что-то спрашивают у Акаши, и он им отвечает, но я ничего не могу разобрать. Не понимаю: виноват я?       Мы стоим в пустом коридоре. Где-то за стеной сейчас лежит без сознания моя сестра. — Скажи… что на тебя нашло, Фуцурэ-кун? — Акаши говорит первым.       Его тон и взгляд… Вот этот Акаши уже больше похож на моего капитана. Но это все же не он. Раньше ты был куда опасней.       Не знаю, как это может быть, но сейчас я вижу два спокойных, малиново-алых глаза. — Не время это обсуждать, не находишь? — грубо отвечаю и усмехаюсь: — Свергнутый император.       Но смех как будто не мой. Ничего не чувствую: ни радости, ни грусти. — Если бы ты держал себя в руках, такого бы не случилось.       Поворачиваюсь и вижу, как Акаши сжимает кулаки. Почему он злится? — Да ну, не притворяйся, что тебе есть дело до Хороми. Все, что тебя интересует — победы. Только вот… ты больше не победитель.       Не узнаю себя, но мне действительно хочется говорить что угодно, лишь бы ему стало больнее. Больнее… чем мне?       Мгновение и он толкает меня, а я ударяюсь спиной и затылком об стену. От неожиданности едва не теряю равновесие. Это было очень быстро. — Следи за тем, что говоришь, — презрительный тон моего бывшего капитана.       Его выражение лица… Акаши, ты в гневе? Снова смеюсь. Может быть, это у нас семейное? Сходить с ума из-за этого человека. — Ты такой двуличный, — говорю я сквозь смех. Разве не смешно? То он строит из себя пример спокойствия и самообладания, даже позволяет ударить… То злится, стоит кому-то лишь заикнуться о том, что капитану не по душе. — Даже не представляешь, Ан-кун, как ты прав, — улыбается Акаши, делая шаг назад. — Однако я смотрю, ты такой же… — О чем ты?       Отряхиваю одежду так, будто Акаши меня испачкал. — Когда тебе нужно было заступиться за Хороми, то почти плакал передо мной, — голос Акаши становится спокойней. Однако эти слова раздражают куда больше любой его агрессии. — А когда навредил ей сам, то повел себя так, будто бы ничего не случилось. — Она очнется, и я перед ней извинюсь, — отвечаю равнодушно. Все-таки, это не его дело. — Ты либо изменился, либо всегда был таким, — вздыхает Акаши. Его глаза закрыты, теперь он стоит напротив меня, привалившись спиной к стене. — Да что ты о нас знаешь?! Все было иначе, пока не появился ты! Тренировки, тренировки, тренировки… Мы слепо следовали за тобой и твоим баскетболом.       Он понятия не имеет, как изменил мою жизнь и жизнь сестры! — Ты уже не собираешься возвращаться в Ракузан? — резко спрашивает Акаши, пристально глядя мне в глаза.       Действительно, собираюсь ли я туда возвращаться? Это престижная дорогая школа — лучшая в нашей префектуре. А я хотел вернуться только из-за тебя. Мы так старались с сестрой, чтобы стать теми, кем ты нас видишь. В итоге ты сам оказался не тем. Заставил поверить в непоколебимость и абсолютность твоих побед. В твою абсолютность.       Не хочу видеть твоих поражений! Не хочу видеть другого капитана. На поверженного Акаши… смотреть невыносимо. — Нет, не собираюсь. И Хороми туда не вернется, — грубо отвечаю я, стараясь скрыть за этим расстройство. Во мне печаль?       Гнев? Может это ненависть? Просто больно. — Это ей решать, — качает головой капитан.       Да, ей. Только вот без моей игры её записи не так полезны. — Но она захочет быть в той школе, где есть я.       Вижу, что Акаши как-то странно на меня смотрит. Он… удивлен? Нет, совершенно невозможно понять, что этот взгляд значит. — Почему, Андзэн-кун? — Вопрос застает меня врасплох. Мы с сестрой не хотели рассказывать о наших тренировках раньше времени. Она всегда хотела удивить Акаши, показав все, на что мы способны, когда придет время. — Я… не могу тебе сказать. — Так не пойдет, — голос Акаши спокоен, но я слышу в нем явную угрозу. И почему он думает, что может вмешиваться в чужую жизнь? — Не лезь в нашу семью. И, знаешь… я думаю, тебе пора возвращаться в гостиницу, — говорю не так резко, как хотелось бы, потому что сразу же замечаю: взгляд Акаши стал жестче. — Я останусь здесь и подожду, пока Хороми очнется, — спокойно отвечает мне капитан. — Однако кое в чем я с тобой согласен: одному из нас нужно уйти. — Что? Мне? — удивляюсь я, глядя как Акаши медленно начинает приближаться.       Почему-то пячусь назад. — Андзэн-кун, знаешь ли ты, что из-за тебя Хороми могла получить травму… несовместимую с жизнью? — Этот холодный тон. Мой капитан снова здесь, но то, что он говорит… ужасает.       Мои чувства постепенно начинают вырываться сквозь стену безразличия, которую я все это время выстраивал, желая… Отгородить себя от правды? — Нет, что ты такое говоришь… все же обошлось! — пытаюсь улыбнуться. Он ведь не серьезно, да?       Акаши продолжает ко мне приближаться, пока я не упираюсь в угол, где сворачивает коридор. — Ты так говоришь, потому что не видел кровь. — Но я просто задел ее локтем!       Почему пробую оправдаться?       Я не мог причинить ей вред! Я не хотел… Акаши, заткнись! Заткнись! — И ты просто стоял и смотрел. — Капитан подходит ко мне так близко, что я отчетливо вижу, как горят его глаза.       Я не мог! Мое тело меня не слушалось! Я ни в чем не виноват! — Я… я испугался.       Акаши опускает левую руку мне на плечо. Отчего-то ноги подкашиваются, и я падаю прямо перед ним на колени. Снова, как в тот раз. Неужели, именно этого я хотел? — Мне тоже было страшно, Ан-кун. Однако я ей помог. — Теперь Акаши смотрит сверху вниз. Внутри меня все разрывается от осознания его слов. — Ты же хочешь знать, как искупить свою вину? — Молча киваю. — Просто исчезни ненадолго из нашей жизни. Хотя бы на пару дней.       Еще совсем недавно, я готов был сам причинять ему боль: словами, действиями, чем угодно. Но сейчас это делает Акаши, так легко и непринужденно. Мне больно… больно. — Что? Почему я? — пытаюсь возразить. Почему пытаюсь?       Акаши опускает правую руку мне на голову. Я вздрагиваю: он смотрит прямо в глаза. — Потому что Хороми не следует общаться с человеком, который чуть её не убил.       Нет, не говори этого! Замолчи и не трогай меня. — Это… не так…       Не хочу смотреть на Акаши, но иначе — невозможно. Опустить голову не дает его рука, а попытаться убрать её я не решаюсь. — Это так, — произносит он тихо, но очень уверенно. — И если ты хочешь извиниться, то дай мне побыть с ней наедине. — Акаши делает паузу, однако теперь я молчу; не знаю, что сказать. И он продолжает: — Ты же понимаешь, что Хороми хочет этого больше, чем твоих никчемных извинений.       Я никчемный… никчемный… Не могу даже играть без сестры в баскетбол. Всегда цеплялся за неё и Акаши, но стоило разочароваться в ком-то из них, сразу слетел с катушек. Даже не понял, что чуть не убил сестру. — Ну же, Ан-кун. Что надо сказать? — голос Акаши словно эхом отзывается в голове.       Выдавливаю из себя еле-как: — Прости меня… Акаши-сан.       Никчемный, никчемный. — Мне не нужны твои извинения. — Акаши убирает руку, но я продолжаю на него смотреть. Не могу не смотреть. — Просто делай то, что я скажу.       Его глаза… Желтый и малиново-алый. ***       Как я и думала, система, по которой тренируется Ан, очень заинтересовала Акаши. Дело в том, что мы с братом никогда не стремились придумать нечто новое, разработать особый план тренировок и раскрыть его сильнейшую сторону. Нет, эта сторона нашлась сама: он понимает мои записи и может использовать их как никто другой. — Я хочу это увидеть, — говорит мне Акаши. — Прости, но я… не думаю, что получится.       Опускаю глаза. То, что произошло между мной и братом в последние дни, никак не вяжется с нашим дальнейшим сотрудничеством. Если Ан перейдет в другую школу, это тем более станет невозможным. К тому же, брат еще не готов. — Для этого достаточно провести всего лишь одну игру. Откажешься?       Смотрю в его потрясающие глаза. Акаши правда думает, что я могу ему отказать? — Я не против, но мой брат… — Это я возьму на себя, — улыбается Акаши.       Он снова берет меня за руку, а затем… наклоняется и целует. Неожиданно. Приятно. Нежно. Хочется плакать от ощущения безграничного счастья, но я просто целую в ответ.       В этот раз поддаюсь сразу, немного неуклюже, будто бы не хочу опоздать. Так и есть: я хватаюсь за каждую секунду его присутствия рядом, за каждую секунду этого поцелуя. Прикасаюсь к его щеке, а затем к волосам… мягким, малиново-алым. Так люблю! Акаши обхватывает меня за талию. Касаюсь его лица, шеи и…       Отстраняюсь, словно испугавшись. Но чего? Смотрю на него и тут же, смущаясь, отвожу взгляд. Акаши все еще обнимает меня одной рукой, однако я выпутываюсь из этих объятий. — Ты меня боишься? — Акаши будто читает мысли.       Пугает, всегда пугал. Но я отвечаю: — Разве это важно?       И сейчас боюсь. Моя реакции на его слова, действия, поцелуи… Это нормально? Тело слабеет и хочет чего-то еще. Страшно! Вот это страшно. — Не хочу, чтобы ты меня боялась, — тихо говорит он, и мы смотрим друг другу в глаза.       Акаши, какой ты сейчас? — Сей…джуро, прости. — Если сложно, можешь и… — Дальше звать тебя по фамилии? — перебиваю и заканчиваю за него. – Нет, не хочу, — уверенно отвечаю я. В этот раз не пугаюсь, и он улыбается мне так нежно.Такого Акаши и совсем другого, любого … — Я же тебя люблю.       Жарко. И было бы неплохо испариться, чтобы он не видел сейчас моего глупого взволнованного лица. Чувствую, как очень быстро краснею. Стесняюсь и не могу на него смотреть.       Мое признание… Наверняка Акаши уже много раз признавались! А тут я со своими глупостями, проблемами, родственниками…       Сразу же произношу очень тихо: — Прости.       Акаши вдруг обнимает меня и… — Всё хорошо. Это очень приятно, — говорит прямо рядом с ухом.       Его голос успокаивает. — Сейджуро… — почему-то вздыхаю. — Станешь моей девушкой? — слегка хриплый шепот. Я чувствую его горячее дыхание и пытаюсь прийти в себя.       Отстраняюсь, желая снова на него посмотреть. И вижу удивление, интерес, а на губах — ту самую улыбку, которую я больше всего люблю. В ней совсем нет высокомерия, но, возможно, сейчас Акаши…       Удивляется сам себе.       Я уже видела его таким. Знаю обе личности. Такого Акаши и совсем другого. Знала и любила их обоих. И люблю до сих пор.       Остается один вопрос: насколько же хорошо я их знаю? — Да.