Каникулы информаторов

Летний сезон убийств подходил к концу, а осеннее турне на неоткрытые земли еще не началось, все самые важные и влиятельные тамплиеры готовились к дальним походам, а ассасины тщательно следили за их сборами, чтобы определить, куда направляются потенциальные жертвы и что им следует приобрести: теплую рясу, запасной меч, а может кожаные сапоги. Время процветания всех купцов, которые уже достали из своих чуланов весь хлам, который не успели продать в летний сезон туристам. Даже пыль в маленьких бутылях расхватывалась с руками, о чем быстро смекнули хитрые купцы и уже подумывали о продаже воздуха. Все чаще в воздухе пахло влагой, а под вечер грозовые тучи разрезались яркими молниями и на пыльные дороги обрушивался ливень, сравнимый с тем самым Потопом, о котором предрекают якобы-пророки каждый год перед началом сезона дождей. Стражи на крышах, наконец, могут вздохнуть спокойнее, ведь они теперь не напоминают сами себе барашка на вертеле на свадьбе брата. Зато участились падения с крыш на ночных дежурствах, и то тут, то там сверкали полярными звездами лучники, которые дежурили на высоких башнях или мечетях. Молнии, стрелы Аллаха, поражали их с поразительной точностью, облегчая работу несчастным ассасинам, которые вынуждены выполнять свои обязанности в любую погоду и время суток, словно супружеский долг, даже если ты шлепаешься с крыши на голову зазевавшемуся проныре. Стоит ли говорить, что Прыжки Веры подозрительно точно стали оправдывать свое название? Немногие смельчаки рисковали сигать с верхотуры в сто метров, когда доски на Точках Обзора рассыпались в труху, а голубиный помет на крышах, словно оливковое масло, на потеху шайтана скользил под ногами убийц. Ночью не прыгал вообще никто, потому как участились случаи, когда добросовестные трудяги убирали повозки с сеном под навес. В общем и целом в таких городах как Акра, Иерусалим и Дамаск все реже и реже раздавался оглушительный колокольный звон, топот многочисленной стражи и крики незадачливых горожан, оказавшихся не в том месте не в то время. Поэтому информаторы в своих бюро просто сходили с ума от скуки: всеми забытые, они не могли даже нотацию кому-нибудь почитать, и по трое суток они сидели одни-одинешеньки без какой-либо возможности покинуть свой пост. Даже голуби, шайтан их подери, пролетали мимо окна бюро, гордо скинув помет прямо на чистый, белокаменный пол. Информатор Иерусалимского Бюро готов был любить всех и вся. Всех ненавидел он целую неделю, однако стараний никто не оценил и все равно не пришел. Поэтому информатор решил сменить тактику и начать с сегодняшнего утра. Результат пока нулевой, но ведь день только начался. Несчастный Малик. Действительно несчастный, ведь по жизни он был трудоголиком и по совместительству большим мешком кхм… вредного характера. Как же он скучал по тем прекрасным дням, когда нужно было в спешке рисовать карты, отмечая нужное месторасположение целей, размечая расстояния от каждого стражника с легкими, а иногда и не очень, погрешностями для особо не жалуемых им братьев. Когда нужно было отвечать на десяток писем, одновременно с этим подкармливая качественным пшеном почтовых голубей, внимательно следя, как бы сволочные пернатые не устроили брачный сезон прямо на столе и по-тихому вырвать из хвостов пару перьев. Когда нужно было в спешке после каждого нового брата приводить в порядок бюро, взбивая подушки, укладывая на поднос фрукты и доливая в кувшин вина. Потом незаметно для себя все самому это съесть, уложить уставшего ассасина на подушки, облить новой порцией ехидства и с самодовольным выражением лица развести руку в сторону и заявить, что запасы продовольствия кончились, а кто-то тратит на выполнение миссий слишком много времени. Братьев много, а запасов мало. Нужно ли говорить, что в Иерусалиме качество и быстрота выполнения заданий возросла в геометрической прогрессии? Да, Малику не хватало общения, его прямо-таки распирало от не выплеснувшейся за долгие недели сарказма, ехидства и язвительности. Как же давно он никого не называл «дилетантом», не хмыкал, не фыркал и не просил уже поскорее убраться и оставить его в покое. Как же давно его не навещала его самая любимая жертва. Альтаир, эгоистичный и спесивый наглец, совсем забыл о Малике. Не думает, дилетант, что тому плохо без ассасина. Что не может Малик больше сдерживать свои чувства. Как же информатору хочется, наконец, растянуть губы в гаденькой ухмылке, ткнуть пальцем правой руки в лицо, скрытое капюшоном и заявить: «Чего так долго, дилетант? Как таких черепах только в братство берут? Вот твое новое задание и убирайся с моих глаз». Как же Малик скучал по этому потерянному выражению лица на моське лучшего ассасина, скрытой тенью. По этим грустным, печальным, бесконечно виноватым янтарным глазам. Под строгим и острым взглядом информатора несчастный убийца еле сдерживал себя, чтобы постыдно не сжаться в комочек и не закрыть лицо руками, поглядывая на злобного и сердитого брата сквозь пальцы, где должен был быть безымянный. Но Альтаир лишь тихо кивал головой, забирал перо и, неизменно пожелав мира и покоя, выходил за дверь. Малика грело чувство и понимание того, что грозный Ла’Ахад только ему позволяет на себя повышать голос. Остальные, царство им небесное, надолго запомнили рамки дозволенного. А нынче Малик уже раз двадцать перерисовал все карты, какие только он смог отыскать в библиотеке бюро, перечитал, а позже и переписал Кодекс Братства. Вылизал дочиста всё помещение и продал всю пыль бродячим купцам, которые каким-то шайтаном перепродали ему ее же в три раза дороже. Также вылизал… вычистил все клетки для почтовых голубей, а в питьевые кормушки подлил хорошего вина. Тщательно взбив подушки, повалявшись на них и еще раз хорошо взбив подушки, Малик окончательно пришел к мнению, что Конец Света наступил, а про него все забыли. Малик сидел на крыше бюро и откровенно скучал. Ему даже надоело забрасывать прохожих огрызками яблок, и он перешел на камни. Однако стало еще хуже: горожане стали просто-напросто обходить этот квартал стороной. На пустынных улицах даже перекати-поле боялись показываться на глаза утомленного скукой информатора. Ветерок опасливо трепал темные волосы Малика, в любой момент готовый сгинуть в листве дерева, что от страха притворялось деревом. И в этой мечте Малика-из-летнего-сезона лежал Малик-сезона-затишья, готовый плеваться даже в небо, но лень было уворачиваться. Распластавшись звездочкой на нагретой солнцем крыше, информатор молил Аллаха о чуде. Мужчина так усердствовал, что даже не заметил странствующего торговца, который стоял прямо под зданием и пытался дозваться будущего покупателя. Метко кинутый в своего бывшего хозяина огрызок плавно растекся жижей по черному халату. Ассасин скосил глаза на неприятность, потом огляделся в поисках обидчика. Обидчик нашелся сразу. Приветственная и напутственная речь, так тщательно заготовленная Маликом и бережно хранимая как «Аллах наш», вот-вот должна была разразиться по пустынному кварталу, однако бдительный торговец распахнул свой сундук гораздо быстрее, заставив информатора подавиться собственными ораторскими трудами. Великий Аллах! Чего только тут не было! И ожерелья из жемчуга, и самоцветные перстни, и оружие в серебряной оправе, и золотые кубки, и роговые гребни. Малик все пересмотрел, все перетрогал, а потом выбрал себе и Альтаиру по красивому кинжалу. «На Альтаира все смотрят, всё подмечают, а когда узнают, что у меня такой же кинжал, совсем обзавидуются», - размышлял щедрый и простодушный информатор. А для жен – гребни, разукрашенные сверкающими камнями. Причем отсутствие каких-либо жен у членов братства его совсем не смутило. О цене он даже спрашивать не стал, а просто отпустил с миром и покоем тучного бродягу, как вдруг ему на глаза попалась маленькая коробочка вроде табакерки. - А это что такое? – спросил информатор. – Покажи-ка. Почтительно склонившись, торговец протянул коробочку. С виду в ней не было ничего примечательного, но когда Малик открыл ее, он увидел, что коробочка до краев была полна табака, дурманящего запаха. Вот тут купец устроил за хороший турецкий табак торг. Торговец дал начальную цену, окупавшую и гребни, и кинжалы, ну и сам табак. Услышав о цене, Малик в расстроенных чувствах попросил прощения у великодушных жен, и вернул гребни, обещая, что в следующий раз купит им что-нибудь получше. Громкие крики покупателя и торговца разносились по всем кварталам, заглушая глашатаев. В ход уже пошли последние аргументы – огрызки, и через несколько минут спорщики сошлись на приемлемой для них обоих цене – мешке пыли. Отпустив с миром купца, повеселевший Малик спустился в бюро и замер. На столе кверху лапками лежал голубь и издавал странные звуки, смутно похожие на икание. Питьевая кормушка была пуста. Отвязав от начинающего алкаша письмо, Малик засунул в стол коробочку и принялся за чтение. Через несколько минут по бюро стал разноситься запах крепкого перегара. Однако Малик не обратил на это никого ровным счетом внимания, схватил голубя и расцеловал его. От таких манипуляций пернатое создание, если бы могло, давно бы позеленело. Малика звали в Масиаф на встречу заскучавших (зачеркнуто) информаторов. Выскочив на крышу, Малик на радостях вскинул пташку вверх, на волю, однако та с пьяным благим матом, на одном ей понятном чириканье, штопором спикировала на каменные плиты и распласталась недалеко от огрызков. Малик уже был за стенами города, схватил первую попавшуюся кобылу и мчался в сторону родного Братства. И только ветер раздувал полы халата всадника, несущегося в закат, к границе королевства. И окрыленного долгожданной встречей с братьями информатора совсем не омрачил тот факт, что он свернул в сторону Акры и потратил впустую лишние три дня. *** Наобнимавшись, информаторы сидели на лавочке возле колодца на центральной площади города. То тут, то там сновали ученики, сражаясь друг с другом на деревянных мечах. Вот один из учеников притаился в сене, и только пятая точка, не прикрытая высохшей травой, выдавала горе-конспиратора. Более взрослые ученики отлавливали их и заставляли вести общественные работы вместо себя. Иногда среди толпы промелькала белая ряса: ассасин вернулся в родные края с задания. По привычке они маскировались, притворялись священниками, и горожане только крутили пальцем у виска: где вы видели вооруженного до зубов монаха? В общем, информаторы сидели на лавочке и жаловались друг другу на ассасинов, которые думают только о себе. И какие они бедные и несчастные, никто их не любит, и заняться им нечем, и голуби, шайтановы дети, гадят, где попало. А Рафик так и вовсе с ума сходит. Возле его бюро даже стражников ставить перестали. Поэтому тихо себя вести не обязательно и работы у него нет вовсе. Не успели мужчины вдоволь наплакаться на Судьбу-Злодейку и явную родственницу чертовых голубей, а также на одного дилетанта, который ничего не понимает, но зато теперь у одного информатора такой же кинжал, как у него (тот факт, что у всех членов братства идентичная экипировка, что и у все того же дилетанта, так же был проигнорирован), к ним подбежало несколько женщин. Это были странные женщины. Все в жутком тряпье, грязные, с засаленными волосами, они тянули руки к передернувшимся информаторам и о чем-то причитали сквозь рыдания. Как позже выяснилось, женщины просили о помощи. История женщин и правда была душещипательна. Сложно горожанкам этих мест. Всех представителей мужского пола забирают в добровольно-принудительном порядке в братство. И братству они посвящают все свое время и силы, да и уж чего там, отдают свою жизнь. И когда девочки достигают своего брачного возраста, женихов просто-напросто нет. Потенциальные женихи словно и не догадываются, для чего они созданы и зачем им некоторые части тела. Они проводят все свое время на тренировочных полигонах или где-нибудь за тридевять земель, убивая очередного тамплиера. А им так хочется семьи и детишек полный дом, уют и очаг. Информаторы переглянулись: теперь понятно, почему женское население не жалует Аль Муалима. И насчет мужской анатомии женщины тоже не правы. Все в братстве знали, для чего им некоторые части тела и куда их нужно приспособить. Все же живя в абсолютно мужском коллективе чуть ли не с рождения, знаешь друг о друге почти все. Правда, ассасины не догадывались, что некоторые части тела, оказывается, можно приспосабливать и к женщинам. Однако об этом пристыженные информаторы информировать женщин не стали: тогда досточтимый Повелитель сдохнет раньше, чем успеет вымолвить «Ничто не истинно. Все дозволено». Когда смутившиеся информаторы спросили, чем же они могут помочь женщинам, те как-то уж хитро переглянувшись, счастливо размазали грязь по щекам, смешивая ее с соплями, кинулись обниматься к начальникам бюро. От громкого щебета мужчины чуть не оглохли, однако суть уловили. Поторговавшись для приличия, партнеры пожали друг другу руки. За заказом женщины обещали прийти через три дня на это же место. К этому времени они обещали насобирать нужное количество денег. - Кто-нибудь знает, что такое фанфики? – задумчиво спросил Рафик, поглядывая на своих товарищей. Не придя к единогласному решению, мужчины направились в сторону крепости, в библиотеку ассасинов, где наверняка пропадал досточтимый Повелитель. Крепость была все такой же уютной, такой же родной. Дом встретил их гостеприимным звоном железа мечей и стонов учеников, отрабатывающих бои. Теплые объятия подарили ощупывающие их стражи, перед тем как впустить информаторов, почему-то бросивших свои посты. Повелитель оказался в библиотеке, украдкой подглядывающий в окно за девушками в саду и что-то похабно напевая. Когда скромным покашливанием соратники объявили о своем присутствии, Аль Муалим тотчас выпрямился, принял свой самый строгий вид и схватил первую попавшуюся в руки книгу. Наблюдательный Малик сразу отметил, что книгу старик держит вверх ногами, но не язвить в присутствии Повелителя он все же догадался. Поприветствовав досточтимого Повелителя, информаторы просили о разрешении их загадки. Они поведали Повелителю о грустных женщинах и о своем желании им помочь, благоразумно промолчали о цене за сделку. Усмехнувшись, грозный Аль Муалим посоветовал смутившимся братьям описать весь свой интимный опыт и, быть может, расписать свои заветные мечты в этом плане. - Женщины, - неопределенно протянул Повелитель, - они такое любят. Новичкам бы у них поучиться маскироваться. Казалось бы, на виду всё, а нет, чертова женщина и тут где-то притаилась и подглядывает за нашими братьями, когда те моются, тренируются или… вы понимаете. Узнают друг друга поближе. Я их гонял в свое время, а они все равно. Только лучше прятаться научились. Информаторы удрученно кивали головами, поняв, как сильно они ошиблись, предположив, за что же женщины так не жалуют Повелителя. *** Вернувшись в бюро, Малик обнаружил пару писем и окровавленных перьев. Информатор злорадствовал: а вот нужно выбирать время так, как положено. Сколько Малик ждал, а никто не шел! Расплачивайтесь! В пергаментах было подробное описание миссии, а в журнале бюро убийцы сами отмечались, сами вносили краткие данные о времени, затраченном на миссию, численность жертв с обеих сторон, уровень известности и прочее. Малик тихо стонал, когда исправлял безграмотные каракули бессовестных братьев. Больше всего добила запись из одних существительных. Глаголы заменялись стрелочками. Стиль сдержанный, лаконичный, немногословный. А это закорючистая «Я» выдала одного дилетанта с головой. Именно он учил Альтаира чистописанию. Оставив все, как есть, Малик принялся за заказ. Однако вдохновение так и не шло к юному дарованию. Пожевав кончик пера, информатор захлопнул книгу и уселся на пол, увлеченно разглядывая потолок, пытаясь припомнить все свои разы. Взяв кусок пергамента и сделав набросок, Малик поморщился. Текст получился состоящим из одних существительных и стрелочек между ними. Что-то информатору подсказывало, что за такую работу он получит только пыль. С дороги. Брошенную ему прямо в глаза. Положив подбородок на стол, мужчина вздохнул. Тоскливо он осматривал окровавленные перья, где-то послышался орлиный крик. Значит скоро кто-то придет. И в самом деле, буквально через несколько минут в бюро ввалился один из начинающих ассасинов. Мальчишка тяжело дышал, видимо нарвался на неприятности в лице стражи уже у городских ворот. Выслушав сбивчивую речь юного убийцы, Малик вдруг приподнял руку, призывая к тишине. В голову информатора прокралась интересная мысль. - Скажи мне, брат мой, - вцепившись ястребиным взором в побледневшее лицо соратника, промолвил Малик. – А как прошло твое знакомство с самым близким для тебя братом? *** В бюро информаторов прошли радикальные перемены. Отныне там было только самообслуживание. В корзинке у входа лежали перья, на краю стола лежала книга в темном переплете, куда записывались данные о миссии, и пергамент, где убийцы писали подробный отчет. По ходу заполнения нужных граф, информаторы расспрашивали смущенных соратников об их личной жизни. Правда, личной она быть перестала с тех пор, как информаторы уж слишком внимательно вслушивались в рассказы братьев и делали какие-то пометки в другой книге. Малик уже не страдал отсутствием внимания к своей скромной персоне, отдавая себя вдохновению. Было так прекрасно наслушаться невероятно возбуждающих рассказов, а потом, слегка приукрасив их, отдаться полету блаженной фантазии. Каждый вечер он вылезал со своим талмудом на крышу бюро, разжигал тот самый табак в кальяне, делал затяжку, выдыхал пряные клубы дыма, щурился как самый довольный кот, лениво разглядывая голубей, и, облизав губы, скрипел пером по страницам книги. Позже он возвращался в Масиаф и продавал пару законченных рассказов неугомонным женщинам и получал за них целую горстку мелочи, которую после разменивал у купцов, у которых вечно нет сдачи, на золотые. А пока Малик наслаждался сумерками и прекрасным табаком. «Это было тихое место. Днем в бюро убийцы не заглядывали, выслеживая жертв. Информатор наслаждался тишиной и спокойствием, царившими в кабинете, делая пометки на картах измерительным циркулем. Он готовил карту для одного ассасина, который должен был прибыть на днях из Дамаска. Информация, прилагающаяся к письму, кропотливо переносилась на карту. Отмечались все безопасные зоны, места дежурства стражи и время их смены караула. Запретные зоны, обводились чернилами из красного фосфора. - Все рисуешь? – раздалось у уха информатора. Перо сломалось в руках, сам Малик застыл от неожиданности. Чертов дилетант. Даже орел не кричит, когда несносный брат посещает бюро. - Альтаир, у меня много работы, - совладав с собой, произнес информатор. - Иди куда шел и не мешай мне. Ассасин прижался теснее к спине Малика, через его плечо разглядывая карту. Положив руки на стол по обе стороны от соратника, тихо мурлыкнул, проводя носом по шее: - Я пришел именно туда, куда следует. - Альтаир, - голос от волнения сел. Вздохнув поглубже, Малик выпрямился и повернулся, сталкиваясь нос к носу с братом. Острый взгляд информатора скользнул по лицу убийцы, губы исказила недобрая усмешка. – Ты невежественный подлец. В тебя шайтан вселился? Убирайся с моих глаз, жалкий дилетант. «Жалкий дилетант» нахмурил брови, скрещивая руки на груди. Янтарные глаза недовольно сверкнули. - Я мчался из Дамаска как дурак, чтобы увидеть тебя и это все, что я получаю от драгоценного Малика? Ноль внимания, фунт презрения? - Тебе нужно отдохнуть, - разворачиваясь к карте, произнес Малик. – Путь из Дамаска нелегкий. Закончить информатору не дали, тотчас на пол со стола полетели книги, записи, перья. За руку повернув Малика к себе и придавив его к столу, Альтаир прошипел в недоуменное лицо информатора. - О да, мне нужен отдых, брат мой, - и с этими словами убийца подхватил соратника, потащил его на террасу и там бросил на подушки. Опустившись рядом, грубовато раздвинул колени и устроился между ними. Малик, упершись единственной рукой в грудь друга, пытался отстранить его от себя, однако руку тут же перехватили и поднесли к губам. - Прекрати, это уже не смешно. - Я абсолютно серьезен, - пробормотал Альтаир, прижав ладонь Малика к своей щеке. Малик фыркнул, пытаясь ногами спихнуть с себя зарвавшегося дилетанта – может, у него нет руки, однако ногами работать он еще не разучился. Альтаир лишь усмехнулся, полностью укладываясь на Малика, придавливая своим телом к подушкам. – Какой же ты все-таки упрямый. Малик забился сильнее, когда губы Альтаира коснулись его собственных. Мужчина короткими легкими поцелуями касался губ информатора, скользя руками по телу, медленно стягивая с него темный халат. Затем осторожно и быстро лизнул языком обласканные губы и с тихим стоном проник в рот Малика. - Ты даже представить себе не можешь, как долго я мечтал об этом, - сквозь поцелуй, тихо шептал Альтаир, зарываясь руками под полы рясы. Информатор сдался. Сдался наглым рукам, которые уже стянули пояс, сдался сладким поцелуям, которые слаще меда, горячим словам, что жарче полуденного солнца Иерусалима. Сдался своему убийце, покорно отзываясь на ласки, падая в омут наслаждения. Что он мог сделать против ассасина, который выбрал его своей целью? Никогда бы Малик не подумал, что быть жертвой так приятно. Дрогнувшей рукой, Малик стащил с головы Альтаира капюшон, сжимая в кулаке волосы и прижимая его ближе к себе, неистово отвечая на поцелуй. Языки сплелись в обоюдной борьбе, и Альтаир довольно заурчал, расстегивая все свои ремни и сбрасывая обмундирование в сторону. Обхватив соратника за талию ногами, Малик помогал тому справиться со сложным узлом пояса. Альтаир, напоследок лизнув губы Малика, короткими поцелуями провел дорожку по подбородку до шеи. Информатор судорожно выдохнул и откинул голову назад, подставляя нетерпеливым и жадным губам больше места для раздолья. Альтаир провел языком от основания шеи до подбородка и обратно, вырывая тяжелое дыхание у своей жертвы. Руки уже выпутали Малика из рясы, лаская, казалось бы, все сразу, перемещаясь незаметно: то поглаживали бедра, то пощипывали и массировали соски, то касались кончиками пальцев ягодицы, то нежно порхали по животу, спускаясь все ниже и ниже. Вот губы переместились на ключицу, нос коснулся ямочки между ними. А потом поставить яркий засос. Альтаир медленно спускался все ниже, руками удерживая бедра, не давая Малику возможности хоть как-то снять свое напряжение. Ассасин был сильно возбужден, стояло так, что с рыком хотелось ворваться в податливое сейчас тело, но мысль о том, что это тело сделает с ним потом, благоразумно останавливала от рискованных мероприятий. К тому же вид информатора, распластавшегося сейчас под ним, такого настоящего, без вечной ухмылки на лице, такого родного и доверяющего, сводил с ума. Опьяненный желанием, Альтаир продолжал свою пытку, целовал живот Малика, пуская в ход язык, медленно приближаясь твердости, упирающейся ему в грудь…» Мысль прервало хлопанье крыльев. Раздраженный Малик посмотрел на нарушителя своего покоя. - Дети Шайтана, - прошипел информатор, глядя, как почтовый голубь приземляется в бюро у кормушки. Вздохнув, расстроенный и потерявший вдохновение, Малик направился вниз, собрав по пути давно выкуренный кальян и недописанный шедевр. Благо не забыл положить закладку. Положив книгу на стол, Малик отнес кальян в свою комнату. Вернувшись в кабинет, распечатал послание со срочным явлением в крепость от Повелителя. Чертыхнувшись, Малик покосился на незаконченную рукопись. Однако решив убить двух тамплиеров одним клинком, он, порывшись в книге, скрепил листки законченного еще вчера фанфика. Без шапки, но нормально. Еще раз осмотрев бюро, мужчина кивнул сам себе и помчался к городским воротам, чтобы схватить первую попавшуюся кобылу и поехать уже в нужном направлении в Масиаф, только раза два нарвавшись на тамплиеров. Пообещав продать им свои работы со скидкой, Малик пересекал границу королевства и Масиафа. *** Альтаир ибн Ла’Ахад просто не понимал, что происходит. Комнаты бюро то и дело встречали его отсутствием информаторов и раскрытой книгой для записей. А на улицах нищие женщины с поражающим упорством накидывались на него и требовали денег. Местные горожанки буквально раздевали его глазами, а родные братья стали уделять ему слишком много внимания, прося о совместных тренировках, миссиях и почему-то прогулках. Вот и сейчас сбежав от назойливых братьев, он позорно крался по крышам подальше от обезумевших женщин, проник в бюро - и тут снова никого. Только пряный запах табака легким шлейфом коснулся его носа. Альтаир, вздохнув, открыл книгу, чтобы написать отчет. Странно, но привычной разметки в книге не было. Пробежав глазами по строкам, ассасин захлопнул книгу и отпрыгнул от нее, словно узрев лик шайтана. Книга набрасываться не собиралась, а вот любопытство накинулось тут же. Оглядевшись и убедившись, что больше никого здесь нет, Альтаир осторожно открыл книгу. Пролистав, нашел начало и приступил к чтению. Благо за тенью капюшона не видны покрасневшие щеки, а свободная ряса скрывает читательское одобрение к неизвестному автору. *** Это было так странно, вернуться в родное бюро и тут же окунуться в дурманящий запах хорошего табака. Глубоко вдохнув, Малик пропустил сквозь легкие пряный дым и уставился на Альтаира, развалившегося на подушках, словно Багдадский халиф. Лениво затягиваясь, он выпускал клубы дыма, откидывая голову назад, и, загадочно ухмыляясь, следил, как рассеиваются сюрреалистические фигуры. Затем снова опускал янтарные глаза и принимался за чтение до боли знакомой Малику книги. - Альтаир, ты что тут?.. – опьяненный дурманом, Альтаир посмотрел на замершего Малика. Медленно отложив книгу в сторону, призывно похлопал по подушкам, рядом с собой. Малик, как завороженный, опустился рядом. Сделав еще одну затяжку, ассасин протянул соратнику мундштук. Наблюдая, как Малик затягивается, Альтаир наклонился к самому уху информатора и, выпуская сладкий дым, прошептал: - Ты там не закончил. Предлагаю продолжить вместе, - поцеловав Малика в кончик покрасневшего уха, повалил того на подушки. *** Уже в предрассветных сумерках, кутаясь в рясы, соратники удовлетворенно улыбались и периодически проваливались в дрему. Альтаир лениво осмотрел бюро, на глаза попалась злосчастная книга. - Ты хоть бы имена сменил, - зарывшись носом в черные волосы, пробормотал ассасин. Малик лениво потянулся. - Не-не, так они лучше расходятся.