Твоё, моё, наше.

Мой телефон оповещал о, казалось бы, сотом сообщении, но их всего 37, а 63 пропущенных меня вообще не интересуют, поэтому я выключаю телефон. Сейчас, сидя на лавочке во дворе, я смаргиваю слёзы, и пытаюсь улыбнуться, но выходит, честно говоря, паршиво. Прокручивая в голове все наши счастливые воспоминания, я задаюсь вопросом: — А были ли они и для тебя такими? Я никогда не думал, что в меня может влюбиться парень. Да, что там парень. Я сомневался, что хоть когда-нибудь мной заинтересуется девушка. Я, не выше среднего роста парнишка, всегда в мешковатой одежде, на носу квадратные очки, а в руках книга. Всегда. Нет, я не был ботаником, хотя отлично учился в школе, просто любил и люблю читать. И писать. Поступая на журналиста, я грезил мечтой написать свою книгу. Я помню, как ты подбадривал меня, хвалил и сказал, что купишь себе один экземпляр и попросишь автограф. Ты. Моя сказка, мой рай, мой Бог, мой идеал, моя любовь. Я могу говорить о тебе долго, вкладывая в рассказ всего себя. Свою душу. Я отдал тебе своё сердце, разум и тело. Я помню всё до мелочей. Я помню всё без исключения. Я стоял на крыльце университета и ругался на себя за то, что забыл зонт дома. А ведь девушка с экрана предупреждала:  — В Сеуле ожидаются кратковременные дожди, поэтому лучше взять с собой зонт. Я посмеялся себе под нос. Вот, если бы, у меня был бы, такой же заботливый человек рядом. Ха, ха и ещё раз ха, и ещё пару раз, и ещё… Мои размышления прервал приятный, хрипловатый голос:  — У меня есть зонт. Вздрогнув от неожиданности, я развернулся и посмотрел на тебя. Твои глаза, цвета тёмного шоколада, манили. Я влюбился в них сразу. Вот так просто и неожиданно для себя. С каждым днём я всё больше узнавал о тебе, а в замен рассказывал о себе. Мы могли всю ночь разговаривать по телефону обо всём на свете, а потом сонные сидели на парах, и получали выговоры от преподавателей. Я помню, как ты признавался мне в любви. Это было красиво. На заднем дворе твоего дома было море цветов. Они были разными: от роз до простых, но не менее любимых мною ромашек. Ты стоял по середине всего этого великолепия, ослепляя меня своей улыбкой. Я подходил медленно, боясь, что это сон, и вот, вот прозвенит будильник. Твой серьёзный взгляд и рука, крепко сжимающая мою, твоё:  — Ты мой самый любимый человек на этой планете. Я брошу мир к твоим ногам, только позволь мне прожить эту жизнь рядом с тобой? Моё удивление. Твоё волнение. Мои слёзы. Твоё недоумение. Моё тихое, но искреннее:  — Да… Твои надёжные и родные объятия. Ты — всё, что мне нужно в этом мире. Ты — Ким Чунмён. Пару недель назад мы отметили полгода. В наших отношениях было всё, кроме одного. Секса. Я боялся, что если это случится, ты уйдешь, исчезнешь из моей жизни. Боялся, что перестанут быть нужным, и… и много чего ещё, но… Ты сказал:  — Я буду ждать, малыш. Ты не должен себя принуждать. И я не торопился, готовился к этому шагу. Мне было стыдно за себя, за свои страхи и комплексы. И сейчас, думая обо всём этом, я понимаю, что сам виноват. Чёрт! Сам виноват! Ведь, ты держался ради меня. Ты воздерживаешься от секса всё время, что мы вместе. Какой же я дурак. Позвонив тебе вчера, я надеялся услышать твой голос и услышал, только…  — Да-а-а, детка. Ну же, возьми глубже, давай. Вот так… Хорошо… Твой голос. Моё непонимание. Твои стоны. Мои слёзы.  — А теперь снимай трусики и садись на меня. Ну же… Да-а, детка, двигайся… Твоя просьба. Моя истерика. Ты ворвался в мою жизнь, превратив её в сказку, которые я люблю читать даже сейчас. Я думал, что похож на Золушку. Но сейчас… Я — Русалочка и мне суждено стать морской пеной. Люди странно смотрят, и я ухожу домой. В моей однокомнатной квартирке никого нет, и теперь я могу кричать в голос, бить всё, что попадется под руку, и на время, закрыв глаза, отключиться от реальности. Открываю глаза. Вокруг пара разбитых тарелок и чашек, ложки и вилки разбросаны по всей кухне, стол, так же как и стулья, перевёрнут. Убираться совсем не хочется, и я ухожу в комнату. Раздевшись, ложусь на кровать, накрываясь одеялом. Мне нужен сон. Сон — лучшее лекарство. Я просыпаюсь от шума. В темноте нахожу джинсы и рубашку, и надев их, выхожу из комнаты. На кухне горит свет и я знаю, кто сейчас там, ведь только у одного человека есть ключи от моей квартиры. Стою и наблюдаю, как Чунмён убирает последние осколки и выбрасывает их в мусорное ведро. Он выдыхает, и поворачивается в мою сторону, замирая.  — Син-а… Шепчет он, а я натягиваю улыбку, и сажусь за стол. Он садится напротив и складывает руки в замок, кладя их перед собой. От его обращения всё разрывается внутри, ведь только он меня так называет. Я молчу и смотрю в стол, пытаясь подобрать хотя бы пару фраз, для начала разговора, но ничего не выходит, кроме «ты меня предал» и «убирайся».  — Послушай, — начинает он, — я понимаю, что я — последняя сволочь, что недостоин тебя и твоего прощения. Ты не должен был слышать… Я поднимаю на него взгляд и он понимает, какую глупость сейчас сказал.  — Нет, не так… Син, я напился. Впервые в жизни так напился. Я не знаю, что сказать, как оправдать себя… Замолкает и смотрит, как побитая собака на хозяина. Он позволял себе выпить только по праздникам, но не больше одного бокала шампанского. Напился? Я боюсь спросить, то что вертится на языке и не даёт покоя, но мне нужно знать.  — Ты ещё любишь меня? Ты был счастлив со мной? Ты… Замолкаю и встаю. Подхожу к окну и открываю его. Ветер ударяет по лицу, и от этого дышать чуточку легче. Сейчас мне внезапно захотелось затянуться. Вдохнуть едкий дым и наполнить им легкие. Под непонимающий взгляд Чунмёна, ухожу в комнату и возвращаюсь с пачкой и зажигалкой в руке. Пепельница ставится на подоконник, а я делаю первую затяжку, покашливая. Больше года не занимался этим делом, да и тогда только баловался.  — Выкинь. Голос злой, недовольный, но забота, которую я чувствую обжигает, а его взгляд прожигает насквозь. Ещё одна затяжка. Выпускаю дым и он растворяется в ночной темноте. Я тоже хотел бы сейчас раствориться. Меня трясет, толи от его взгляда, толи от ветра.  — Ты не ответил на вопросы. Спокойно говорю я и через плечо смотрю на него. Красивый. Усмехаюсь, тушу сигарету и беру новую. Я не успевают даже прикурить. Он вырывает её из моих пальцев и выкидывает в окно. Следом летит пачка и зажигалка. Меня обнимают сильные руки, прижимая к себе. Властно, собственнический, так, как может только он.  — Ты думал обо мне? Когда был с другим, думал? Язык мой — враг мой. И что я ожидают услышать? Глупый. Я ничтожный и такой глупый. Пытаюсь вырываться, но меня лишь крепче обнимают.  — Больше жизни люблю. Я счастлив, потому что в моей жизни есть ты. И да… Я думал о тебе. Я вздрагиваю, и внезапно меня охватывает злость. Мне становится так противно.  — Убери руки! Убери! Ненавижу! Пусти! Противно! Кричу и пытаюсь снова вырваться. Мне кажется, что он издевается надо мной. Сейчас издевается надо мной.  — Почему ты был с другим, когда мог быть со мной? Почему ты просто не сказал мне? Ты… Как ты мог? Я же рядом! Почему? Мне было страшно. А если тебе не понравится? А если ты охладеешь ко мне после? Больно, страшно и обидно! Слышишь? Слышишь?! Я, наверное, своими криками разбудил всех соседей, но сейчас меня это не волнует. Он поворачивает меня к себе лицом, а потом садится на колени. Я чувствую, как намокает моя рубашка, и не могу поверить. Моё удивление. Твои слёзы. Ты никогда не плакал. Я никогда не видел твоих слёз. А сейчас… Сейчас ты плачешь вместе со мной, и мне опять становится стыдно за себя. Ведь твои чувства… Я должен был выслушать. Мои колени касаются пола. Теперь ты смотришь удивленно.  — Расскажи почему… Тихо прошу я, а ты киваешь головой.  — Я думал, что не привлекают тебя в этом плане, что не устраиваю, что… Да много таких «что» и я тоже боялся. Боялся причинить боль, боялся разочаровать… И я никогда не настаивал, потому что понимал, что ты не готов. Вчера… Господи, я не знаю, что на меня нашло… Я правда представлял тебя, и… Прости, родной, мне самому сейчас противно от этого. И я пойму, если ты захочешь закончить всё. Пойму. Он пытается улыбнуться, но глаза выдают его грусть, его печаль. Я замирают и нечего не понимаю. Какой же я дурак! Ведь ему тоже было трудно, а я…  — Прости меня. Я и подумать не мог, что тебе страшно. Мёни, я… Слова заканчиваются, а твоя рука гладит по щеке. Я улыбаюсь, и обнимают, притягивая за шею.  — Ты дашь мне ещё один шанс, Син? Твоя надежда. Мои сомнения. Твоя тревожность. Мои размышления. Твоя безысходность. Моя улыбка.  — Да. Твой поцелуй. Моё счастье. Твои губы. Мои губы. Твой вдох. Мой вдох. Твоя любовь. Моя любовь. Твоё, моё, наше. Наша любовь.