Двойная Вендетта

В первый раз я проснулся от звуков взрыва и музыки, доносившейся откуда-то с улицы. Я плохо разбирался в исполнителях, то ли это был Бетховен, то ли Чайковский. Взрывов было несколько и все в одном месте. Я также слышал звуки фейерверков. Несмотря на то, что их громкость и гармония звучания впечатляли, я был слишком слаб, чтобы подняться. Я даже не мог определить где я, в больнице, в чьем-то старом подвале или в гробу. Всё тело ужасно болело а мозг отказывался воспринимать цвета окружения вокруг меня. Перед глазами были просто серые пятна. Я попытался встать, но тщетно, поэтому я снова упал на то, на чём лежал. Во второй раз я проснулся от звуков телевизора, который видимо стоял рядом. Я вскочил как после кошмара. В теле была ещё сонливость и небольшая слабость, но я по-крайней мере всё отчётливо видел и слышал. —...и не очень серьёзные новости. Похоже, что ответственность за снос здания уголовного суда Олд Бэйли постановили проводить старикана в последний путь с почестями. — И хотя снос планировался довольно давно... Господи, врут даже хуже наших СМИ и при этом граждане это кушают, давятся и просят добавки. Телевизор внезапно выключился и я осмотрелся. Я находился в весьма неплохой палате, тянущей на вип. Скажу честно, это лучшая спальня из всех, что была у меня за последние годы. Телевизор висел справа на стене, прямо под ним стеклянный столик и диван. Спереди длинное окно, ведущее в основное помещение больницы. Слева в кресле сидел человек с тяжёлым лицом. — Рад, что вы проснулись. Я провёл рукой по лысине и по лицу, словно пытаясь смыть остатки сна. — Кто ты такой? — Детектив Эрик Финч. — А я Георг Пятый... Я попытался встать с кровати, но по телу опять прокатилась волна боли. — Это временное явление. — сказал откуда-то ещё один голос, принадлежавший весьма пожилой женщине-врачу. — А вы... — я увидел у неё на халате бейджик с надписью «Делия Сарридж». — Ваш лечащий врач. — Вы больше тянете на главврача. — К таким пациентам как вы нужен особый уход. Я осмотрел себя. Такое чувство, будто я попал в фильм «Матрица». Я весь был в прозрачных трубках, они торчали буквально из каждого сустава. — Можете вынимать их, Мистер Пэйн. – сказала Сарридж. – Они больше не нужны. — Рад слышать. Я сбросил с себя эти трубки так быстро, будто это были щупальца осьминога или пауки. Мои "посетители" отреагировали на это весьма спокойно. — Они значит не нужны теперь. — Я посмотрел на Сарридж — А были ли? — Мы поддерживали вас в состоянии "живой заморозки". Все функции вашего организма были практически полностью остановлены, ваше сердце билось со скоростью меньше одного удара в минуту. Экспериментальная технология, используется для лечения ран несовместимых с жизнью. — Значит, ваше правительство позволяет вам тестировать новые технологии на приезжих? Я усмехнулся почти искренне. — Всё равно я не янки. Мной можно пожертвовать. — За такие слова здесь вас запросто могут лишить свободы как минимум на пятьдесят лет. И мы использовали эту технологию лишь потому, что это был единственный шанс спасти вас. Я был удивлён. Неужели кто-то использует ТАКУЮ медицину лишь из отчаянного желания спасти туриста, которых даже не платит налоги? — Но зачем так стараться? В разговор вмешался Финч. — Вы единственный, кто может нам помочь. Он взял папку, которая лежала рядом с ним на диване. — У вас бурная биография, Мистер Пэйн. Начиная от перестрелки на станции Роско-Стрит, заканчивая взрывом частного самолёта уважаемого политика в Сан-Паулу. У них ещё есть моё досье. Блеск. То-то я понял, что я для них не просто турист. — Вы из МИ-6? — Полиция Лондона, не более. Я немного поднялся вверх на подушке. — Помочь вам, значит. Помочь в чём? — Вы должно быть слышали про снос Олд Бэйли? — А... "Снос"... — Я показал пальцами кавычки. — Допустим. — Вы должно быть поняли, что никакой это не снос. — Никаким сносом тут и не пахло. Если вы действительно хотели избавиться от пережитков прошлого и окончательно стать либералами... Я откинулся на подушку. —...могли бы просто повесить на нем табличку с надписью: «Если тобой нельзя управлять, брось в это здание что-нибудь потяжелее». Результат вас бы точно порадовал не меньше, чем концерт. Финч вытащил из кармана своего пиджака фотографию. — Мы подозреваем, что это сделал вот этот человек. Я повернулся в сторону фотографии и впервые увидел ЕГО. Человека в чёрном плаще, шляпе и белой маске с усиками. Маска изображала некую почти издевательскую ухмылку. Знакомое лицо. Где-то в учебнике истории, кажется, классе в седьмом проходили эту тему. «Пороховой Заговор» тысяча шестьсот пятого года был придуман и почти осуществлен революционерами во главе с Гаем Фоксом с целью свержения нового английского короля Якова Первого за притеснения католиков. Дальше я помню только то, что ничего в конечном итоге не получилось и Гай Фокс сам спрыгнул с эшафота. — И что? Вы хотите, чтобы я поймал его для вас? — Можете поступить с ним так, как хотите, но он не должен больше беспокоить наших граждан. — Да? А с чего это вдруг я должен вам помогать? Я всего лишь бывший коп-неудачник в отставке... — И тем не менее вы в одиночку уничтожили целую подпольную лабораторию по производству Валькирина, вы пробились через бесчисленные ряды агентов Николь Хорн в Эйзер Кемикалс... Обычно люди испытывают гордость когда им перечисляют все их достижения. Я же чувствовал одно – непонимание. Как я смог свершить всё это один лишь с одной целью – месть. И эта месть не принесла мне ничего, кроме желания продолжать. Пока Финч зачитывал мне все мои "достижения", я лишь прокручивал их в памяти и испытывал среднее чувство между стыдом и неясностью. —...вы прикрыли подпольную торговлю наемников «Крача Претто» органами... — Хватит, я понял. Мистер Финч, при всем уважении к англичанам как к нашим предкам я не могу вам помочь. Если бы Финч начал перечислять все мои провалы, то он бы точно заткнулся где-то на середине, поняв, о чем говорит и вышел бы из палаты с таким выражением лица, которое бывает когда в твоём лотерейном билете всего одна цифра не соответствует нужной последовательности. — Я ждал этих слов... Он вытащил ещё несколько фотографий. Я взял их в руки и похолодел. Этот Аноним стоял где-то в тёмном помещении при свете фонаря и судя по жестам рук о чем-то дискуссировал со своим собеседником. Им был Энтони ДеМарко. Я сразу же вспомнил про Пассоса. — Рауль Пассос в коме. Его состояние стабильно. — ответила Сарридж словно читая мои мысли. — Если хотите, я могу провести вас к нему. — Попозже, спасибо. Я ещё немного посидел на кровати, осмысляя ситуацию. — Уговор будет таков: я помогаю вам поймать этого придурка, вы лечите Пассоса и выпускаете нас из страны. Идёт? — Идёт. Мы с Финчем пожали друг другу руки. Я понимал, что это почти единственный вариант выбраться из страны с нынешней политической ситуацией. Или так, или самому строить самолёт. — Так что, каков план? — С террористом в ту ночь была сообщница. Когда компьютер проведёт опознание, мы поедем задерживать её. Вы с нами. — Хорошо. Сарридж указала на шкафчик в дальнем конце палаты. — Ваша одежда там. Прежде чем покинуть палату, она ещё раз повернулась ко мне. — Если бы в Англии было больше таких полицейских как вы, Мистер Пэйн, мы бы точно спали спокойно. — Это естественно. Мёртвые вроде как не просыпаются. Но эту фразу Сарридж не услышала, так как уже вышла. Я встал с кровати. Лёгкое головокружение, ноги не слушаются, эйфория как после наркоза. Несмотря на это я все же подошёл к шкафчику. Вдруг за спиной я услышал голос Финча. — Да, алло. Опознали? Хорошо. Подъезжай к госпиталю через десять минут. Хорошо. Пэйн, переодевайтесь, жду вас у выхода. Хлопок двери и я остался один на один с новой формой. Забавно. Я всей душой когда-то надеялся, что мы с Мишель будем рядом, пока смерть не разлучит нас, но стоило мне засомневаться на миг, и её уже нет. Обрушив на вертолёт Хорн антенну на здании Эйзер Кемикалс я надеялся всей душой, что это конец, но стоило мне засомневаться на миг, и опять все сначала. Попивая кофе в самолёте рейса Нью-Йорк – Сан-Паулу я надеялся всей душой, что никогда и ни за что не вернусь к жизни копа, но стоило этому янки появиться в моей палате... Через пять минут я сидел в машине в чёрном пальто из парусины, чёрных брюках, строгих чёрных туфлях, белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей и сером галстуке. Голова всё ещё гудела, от мелькающих пейзажей улиц рябило в глазах, но я точно знал, что пока со мной в обеих моих кобурах находятся мои PT92, я точно не пропаду. Странно. Вроде уже три года в завязке, и вдруг сегодня будто с жёсткого бодуна. Я закинулся парой таблеток, которые мне выдали на выходе из моих вещей. Снова этот чистый кайф. — Какой сейчас год, кстати? — Скажу вам одно, Мистер Пэйн: вы спали долго. Это было уже не важно. Я почти не думал о своём домике на Байе и о том, что вероятно мои вещи решат продать с аукциона, так как я по невыясненным обстоятельствам внезапно рехнулся на старости лет и отправился покорять Эверест. Это лишь гипотеза, в реальности всё может быть намного хуже. Я впал в некий транс, утопая в мыслях и на автомате пропуская всё, что мне говорили Финч и его напарник, чьё имя вылетело у меня из головы через десять минут после того, как я узнал его. Очнулся я когда мы уже вломились в её дом. Видимо, холод пистолета в моей руке как-то оживил меня. Окончательно я проснулся через пару когда минут мы были в её комнате. Типичная комната одинокой девушки, что не торопится замуж, как таким обычно говорят подобное матери, желающие покачать внуков и пошатать зятю нервы. Кровать, мягкая игрушка, окно с одной стороны, туалетный столик и телевизор с ещё одним окном справа. Финч подошёл к столику, на зеркале которого был какой-то синий кусочек картона. Затем он назвал имя. — Иви Хаммонд. Через минуту мы ехали к её предполагаемому месту работы и опять я впал в транс, стоило мне отпустить рукоятку пистолета. Финч и напарник что-то говорили на переднем сиденье, видимо это было важно, но не для меня. Я всё думал о другом. Где сейчас Джованна и её дочь? Сколько ей сейчас лет? Выжил ли ДеМарко после взрыва? Если да, то будет ли он их преследовать? Я пытался задать им хотя бы один из вопросов, но стоило мне открыть рот, как тут-же этот вопрос становился каким-то незначительным. Меня разбудил звук сирен из соседних машин и тормоз нашей. Выбежав из машины, я отправился с остальными полицейскими внутрь к лифту, но стоило нам подойти к нему, как тут же мы услышали звук пожарной тревоги. Посмотрев на лифт, Финч повернулся к нам. — Вы двое стойте здесь. Пэйн, прикрывай их. Остальные за мной. Будь я немного более здравомыслящим и не под лёгким кайфом от сильных болеутоляющих в сочетании с "живой заморозкой", я бы не ушёл от этих копов. Мне почему-то было тошно находиться рядом с ними. Я сказал им, что это часть плана, что я вернусь к ним. Не помню, как я попал наверх, но помню телевизор, показывавший какое-то второсортное телешоу, внезапно заглохший на некоторое время, но после я увидел ЕГО. Сначала фото, теперь видео, дальше по логике вещей мне предстоит вживую пожать ему руку и попросить автограф. — Добрый вечер, Лондон. Во-первых, простите за вторжение... Было ясно, что дальше пойдёт пропаганда. Пропаганда, направленная на граждан с целью разбудить революцию. В эпоху информационных технологий, когда не надо ждать ответа год это было обычным делом. Чисто на рефлексе я достал пистолет и выстрелил в экран. Зачем? Это, наверное, самый неуместный вопрос в данной ситуации. Я сам уже не помню зачем. Может зачесались мозоли на пальцах, может мне не понравилось его смазливое личико, может решил пристреляться, может очередная галюцинация, ведь я съел ещё таблеток по пути сюда для успокоения души. Однако звук это не остановило. Пока террорист говорил, то, что и без того знали все, кроме овец английских налогооплачивающих, я прислушивался к звукам извне. Спецназ уже здесь. Что-то мне подсказывало, что им нельзя попадаться на глаза. Я решил почувствовать то, чего не ощущал уже давно. Я взял пистолет и спрятался за стойкой охраны. Мимо прошёл спецназ, дальше я слышал стрельбу, крики, звук плоти, которую разрезал нож и вот наконец снова шаги. Один человек. Приближается ко мне. Я понял, что пристрелка оружия окончена. Я крепче сжал рукоятку до того, что мои пальцы побелели. Всего пара метров... Вот и он. Мне не хватит слов, чтобы передать, что я чувствовал в тот миг... Хотя эту часть истории вы уже знаете.