Лучший игрок или Девушка в мужской команде

- Демидова, чего застыла? А ну быстро на лед! – голос Марины Викторовны – моего тренера, прокатился раскатом грома по ледовой арене. Соболева и Смирнова – простые девушки, которые считают лучше меня, с призрением покосились на меня и с ехидными улыбочками начали что-то обсуждать. - Демидова Анастасия, чего застряла-то? – снова Марина Викторовна – Забыла, как зашнуровывать коньки? Я напряженно выдохнула, бросив взгляд на Соболеву и Смирнову, и выехала на лед. Светло-серые глаза Марины Викторовны Таранковой, которую все называют просто Таран, что полностью соответствует ее характеру, внимательно следили за каждым моим движением, чтобы я – не дай Бог! – не сделала что-нибудь не так. - Давай быструю разминку, и перейдем к номеру, - на губах тренера заиграла легкая улыбка. В общем и целом, если отбросить все ее « Таранские » качества, то Марина Викторовна хороший человек. Именно она увидела во мне задатки фигуристки, когда я просто каталась на городском катке. Мама тогда была жутко горда, что меня взяли к лучшему в нашем городе, да и вообще в области, тренеру. Она до сих пор гордиться, что ее дочери в будущем будет весьма удачная спортивная карьера фигуристки. Я никогда не хотела заниматься фигурным катанием. Но моя мама решила иначе. Ну, знаете, как это часто бывает, дети осуществляют несбывшиеся мечты родителей. Так вот знаете, я – именно такой случай. У матери с фигурным катание ничего не вышло – слишком слабые ноги, зато я « генетически улучшена». Ага, отцом. Помимо двадцати трех пар хромосом, я унаследовала от него сноровистый характер и …любовь к хоккею. Только отца я уже лет двенадцать не видела. Как выразилась мама, он у нас « капитан дальнего плавания». Поэтому, а еще потому что женского хоккейного клуба у нас в городе нет, и в мужскую меня никто не принимает, я и стала фигуристкой. Каждый день я слышу одно и тоже: « Настя, усерднее занимайся, я хочу увидеть тебя на олимпийских играх!» или что-то в таком же духе. Я действительно безумно люблю лед. Я чувствую себя на коньках, возможно, даже уверенней, чем без них. Но фигурное катание не заставляет мое сердце биться быстрее. Не то, чтобы я совсем не хотела им заниматься, нет, скорее это просто не мое. Меня больше привлекает хоккей. Всегда мечтала играть в хоккей. - Демидова. Ты что, не выспалась? – спросила Таран, когда я в очередной раз чуть не врезалась в борт катка. – Опять в интернете зависала? Я лишь отвернулась от нее и начала делать «шаги». Не говорить же ей, что я в миллионный раз читала под светом фонарика всю ночь напролет? - Давай быстрее разогревайся, нам надо отрепетировать твой одиночный Аксель. Я еще хочу изменить твою программу – вставим пару новых вращений и прыжков. - Но Марина Викторовна, до соревнований две недели, я не успею отточить их, - воспротивилась я. Я ничего не имею против дополнительных вращений и прыжков, но менять элементный состав, когда до соревнований остается каких –то две недели, это проблематично! Я привыкла к этой программе, отточила ее, а с новыми движениями нужно будет переделывать и все остальное. Так что держись, Демидова, ты еще никогда не выучивала и оттачивала номер за две недели. - Ты успеешь, - усмехнулась Таран. Я бросила на нее полный негодования взгляд, но спорить с Мариной Викторовной то же самое, что махать красной тряпкой перед быком – ничего путного не выйдет . - Раз – два –три, поехали! – скомандовала Таран, махнув рукой Петровичу – звукооператору, который сидит в верхней будке над катком. Сначала тихо, потом все громче «запела» скрипка, и я начала свое выступление. Я четко знала все изъяны нашего льда – например, у правого борта есть неровность, которая не заливается никаким льдом, а почти по середине – чуть левее, есть пару выемок, которые, как мне кажется, с каждым годом становятся все больше. Поэтому, начав катать программу, я была четко уверена в том, что одиночный Аксель я должна прокрутить чуть левее от выемки, а когда буду делать шаги – смещусь вправо. – Настя, постой, - остановила меня Марина Викторовна. – Давай вот здесь ты сделаешь не один Аксель, а каскад Аксель, риттбергер и снова Аксель. И тут я поняла, что конкретно попала. Мне придется делать сразу два ненавистных Акселя за место одного. Риттбергер – легко, а вот Аксель мне дается сложнее. Все дело в том, что я просто – на просто боюсь его крутить. Нет, серьезно. В детстве я как-то баловалась и пыталась выкрутить Аксель, но настолько неудачно его выполнила, что распласталась на льду, как морская звезда. Меня даже забирали в больницу – было подозрение на сотрясение мозга, но, славу Богу, все обошлось сильным ушибом. Именно поэтому я теперь боюсь его выполнять. Каждый раз, когда Марина Викторовна вставляет его в программу, я с опаской кручу Аксель и поэтому часто не докручиваю второй оборот. - Но, Марина Викторовна, я не уверена, что смогу сделать сразу два Акселя. Вы же знаете, что я. . .- меня перебила Таран. - Что ты его не докручиваешь. Да-да, знаю, - сказала она, качая головой. – Будем пробовать докрутить! Давай-давай, пробуй. Первый круг по катку я просто проехала, собираясь с мыслями. Заходя на второй, я собралась с мыслями и проскользила на правой ноге назад, меняя ее затем на левую, немного просела на ней и. . . прыгнула. Я докрутила его! - Ну вот, а ты говорила, что не можешь, - улыбнулась Марина Викторовна. – Давай теперь объединим. Последующие Аксели удавались мне не так удачно, как первый, но были вполне приемлемыми. - Так, давай еще раз прогоним программу, и я на сегодня тебя отпущу, - сказала Таран, махая Петровичу.

***

Я зашла в раздевалку в самом спокойном состоянии, мурлыча под нос мотив из рекламы "Кока-колы", и намеревалась забрать свои вещи и уйти домой, но на входе меня выловили Соболева и Смирнова. - Что, выдохлась, Демидова? – сочувствующим голосом спросила Соболева. – Что-то ты сегодня совсем слабенькая. Может тебя покормить? - Я благодарна за твою любезность, Катя , но я, пожалуй, откажусь, - как можно спокойнее ответила я, обходя ее. - Ну, как хочешь, мы же тебе добра желаем! – выкрикнула девушка и что-то уже гораздо тише сказала Таня. Добра желают они, как же. Как на желают чего-нибудь, так хоть стой, хоть падай. - Демидова! – окликнула меня Смирнова. Я резко остановилась и медленно повернулась лицом к «королевам », сжимая кулаки. – Если ты не попадешь на соревнования, не расстраивайся! Вместо тебя буду выступать я. - Тогда наш комплекс точно будет на последнем месте, - ответила я. – Ты же катаешься как корова на льду. - Что? – взвизгнула она. – Я катаюсь как корова? Ты себя в зеркале видела? - Видела, Таня, видела, - ответила я, осознавая, что от стычки не убежать. Ну что ж, сама заварила, сама и расхлебывай! – Ты даже риттбергер делаешь как-то странно, не говоря уже о тулупе и – не дай Бог! – Акселе. - Да как ты смеешь! – вскрикнула Смирнова, уверенной походкой направляясь ко мне. – Повтори! - Что повторить? – я сделала вид, что не поняла ее вопроса. Таня выглядела так, будто вот-вот взорвется и заполонит собой весь коридор. А было бы прикольно посмотреть на её ошметки на стенах и полу. - То, что ты сказала. - Я сказала четко и ясно, по-моему, - ответила я, ища глазами хоть кого-то, кто мог остановить эту «фурию». – Я не виновата, что ты глухая. - Ах ты. . .ты. . да ты коза дранная, - прошипела она, резко бросаясь на меня и пытаясь схватить за волосы, стянутые в конский хвост. Я выкрутилась, но острые когти Смирновой все же исполосовали мою спину и порвали в двух местах купальник. В отместку я выдрала ей большой клок волос. - Что тут происходит? – взревел голос Тарана. Ну все, нам пришла крышка. Такая большая крышка с Таранским послевкусием. - Смирнова, господи! Демидова , опять?! – вскрикнула Марина Викторовна. – Что вы тут устроили? - Это она начала, - тяжело дыша, ответила Таня. – Это она во всем виновата! - Да, это все Демидова, - подтвердила ее слова Катя. Защитница нашлась. – Она ей хамила! - Если бы вы не начали хамить мне первыми, ничего бы не было, - спокойным голосом ответила я, искоса смотря на Тарана. По ее виду можно было понять одно: она крайне нами недовольна. А если она недовольна, то это всегда очень и очень плохо. - Первое: успокоились обе. Мне не нужны фурии в коллективе. Второе: хотите вы этого или нет, я звоню вашим родителям, - выдохнула Марина Викторовна. – А теперь марш отсюда. Глаза бы мои вас не видели! У меня в миг упало сердце. Если Марина Викторовна позвонит моей маме, то проблем не огребешься. Я уже чую запах знатных люлей, которые надает мне мама. Я поплелась в раздевалку, как и было намечено ранее, а наши «королевы» тряхнули волосами и раздраженно фыркнули, но направились в противоположную сторону от меня – к выходу из комплекса. Комплекс «Восход» был построен двенадцать лет назад, но в прошлом году здесь сделали капитальный ремонт: застеклили фасад здания, полностью переделали каток – какое-то время нам приходилось заниматься на другом катке, находящимся на другом конце города, и – наконец! – отремонтировали раздевалки. А про холл я вообще молчу. Красотища неописуемая – стены покрасили в цвет слоновой кости, потолок оборудовали по последнему слову техники – вся поверхность усыпана маленькими лампочками, и когда ты выходишь вечером, кажется, что это звездное небо. Через пять минут я вышла из комплекса, по пути попрощавшись с нашей уборщицей – Зоей Михайловной. Прекрасная женщина лет шестидесяти с прекрасным чувством юмора и не сходящей с лица улыбкой. - Опять поругалась с Таней? – спросила она, видимо, заметя мой немного растрепанный вид. – Тут такие вопли разносились, будто прилетела стая гарпий. - Да она первая начала, - ответила я. – Ничего бы не было, если бы она не выступала. - Ну а ты, как всегда, ей отвечала? - Ну а что мне оставалось делать? Стоять и смотреть, как меня обливают грязью, причем незаслуженно? – сказала я, тяжело вздохнув. - Как говорила моя мама, лучше недобздеть, чем перебздеть. - Спасибо за совет, - ответила я с тенью улыбки. – Теть Зой, мне домой пора. - Ну иди-иди, Настенька, не буду задерживать, - улыбнулась она в ответ. – Передавай привет маме. - Обязательно передам, - пообещала я и направилась к выходу. Автобусная остановка расположена рядом с комплексом – стоит только выйти за его территорию и перейти на другую сторону улицы и вуаля - ты на остановке, поэтому хотя бы до нее долго идти не надо. А вот от моей автобусной остановки до дома, черт возьми, идти как до Вавилонской башни – минут двадцать. А после хорошей тренировки с Тараном ноги и так болят, а тут надо идти хер знает куда. И почему нельзя было немного продлить маршрут? Был же такой законопроект, но его отвергли, сославшись на нехватку ресурсов. Ой, и как же это у вас ресурсов не хватает? Может, мозгов? Сейчас всего час дня – сегодня у меня была утренняя тренировка. Единственное, что меня сейчас радует – не темно. Вечером по моему району бродят разные «отпетые» личности, поэтому ходить там, так сказать, крайне неприятно. Сев на скамейку и вытащив из рюкзака плеер, я, кинула сумку с коньками рядом с собой и стала ждать пресловутый автобус. Беда в том, что в мой район автобусы ходят раз в пятилетку, поэтому чтобы дождаться хоть один, хоть один автобус, мне приходится вот так сидеть как минимум пятнадцать минут. Через десять минут из-за угла выехал желтенький автобус, забавно виляя из стороны в сторону. И надо же, он был полностью забитый. Как неожиданно! Но мы, герои, не сдаемся. И не в такие влезали. - Девушка, уберите свою сумку! – начала возмущаться стоящая рядом женщина, буравя меня взглядом своих поросячьих глазок. – Вы мне уже всю руку отбили! Что у вас там, кирпичи? - Хуже. Коньки, - отозвалась я с ухмылкой и тут же получила негодующий взгляд от женщины. - Давайте я подержу вашу сумку, - засуетилась другая женщина, зажатая на сидении двумя бугаями-школьниками. Н-да, джентльменов, уступающих место дамам, я видела раза два за свои восемнадцать лет. – Чтобы никому не мешала. - Спасибо большое, - сказала я, сгружая ей на колени сумку. Бывают же люди как люди, и помочь совершенно незнакомому человеку могут, и слова не скажут, а бывают такие как, например, вот эта женщина рядом со мной: нагло что-то вякнут, так ты еще потом и виноват. Спустя семь песен мой «Ад» в лице, извините, лобовом стекле, забитого битком автобуса подошел к своему логическому завершению – мы подъехали к моей остановке. Я поблагодарила женщину и, протиснувшись между людьми, от которых веяло главным автобусным запахом – потом, вышла вон. Наконец я могу вздохнуть полной грудью и не бояться прикоснуться к кому-нибудь! Повернув направо к лесополосе, я стремительно приближалась к трендюлям, которые мне надает мама. Чую, чую запах люлей! В свой двор я заходила крайне медленно. Конечно, перед смертью не надышишься, но все же время свободы мне потянуть хотелось. Заходя в подъезд, я специально наступала на каждую ступеньку обеими ногами, чтобы подольше побыть в тишине и покое. Но вот настал момент истины – передо мной моя дверь. Я тянусь к звонку и нажимаю на кнопку. - Демидова Анастасия ! – рявкнула мама прямо с порога. И тут я поняла, что мне конец.