Timestamp

9 сентября 2010 года Фрэнк знает, что он не в себе. Однако это знание не останавливает его, когда он повышает голос на несчастного помощника режиссера, сожалея о сказанном в момент, когда слова уже вырвались наружу. Он бросает короткое извинение за то, что вовсе не имел в виду, и замолкает, нуждаясь в том, чтобы убраться подальше ото всех людей и суеты съемочной площадки прежде, чем он взорвется окончательно. Он сидит на песке, укрываясь в скудной тени, отбрасываемой закусочной. Вытянув ноги перед собой и расшнуровав ботинки, он опирается спиной на теплый кирпич стены. Он крутит в руках реквизитный пистолет, когда замечает надпись «horror», сделанную шрифтом в виде капающих букв, и желает развидеть ее. Как и все остальное, это было совершенно неправильным. Например, локация, в которой они вели перестрелку – солнечная и песчаная, но не пыльная. Закусочная – старая и соответствующая стилю, но слишком хорошо сохранившаяся – блять, они, что, снимают здесь клип Бейонсе? Он вновь недовольно уставляется на пистолет. Ему не нужно поднимать голову, чтобы понять, что шаги, которые он слышит, принадлежат Джерарду. Однако он все же делает это, внезапно найдя внешний вид мужчины слишком резким: его ярко-красные волосы светились на солнце, подобно пламени. На нем все еще были те ужасные короткие шорты, служащие причиной ночных кошмаров Торо. — Прости, — вздохнув, Фрэнк произносит это первым, потому что будет проще, если он признает свою вину прежде, чем Джерард прочтет ему нотацию. Джерард немного расслабляет нахмуренный лоб, на его лице появляется выражение заботы. Он садится на землю рядом с Фрэнком. — Что случилось? — его вопрос звучит слишком серьезно. Фрэнк снова вздыхает, чувствуя себя самым большим мудаком на свете. — Они недостаточно тяжелые, — он обхватывает пистолет рукой, направляя его на деталь логотипа, нарисованного на одном из рабочих грузовиков. Если бы это было настоящее оружие, Фрэнк мог бы поражать из него цели с закрытыми глазами. Вместо этого, он быстрым движением руки переворачивает его, и, держась за ствол, предлагает Джерарду рукоятку. — Это просто не ощущается так, как нужно. Я знаю, это глупо. Джерард берет у него искусственный пистолет и прицеливается. Он держит руку прямо, но свободно, его глаза открыты, прямо как Фрэнк показывал ему несколькими годами ранее, когда их тела были прижаты друг к другу в тесной палатке тира. Беруши и неуклюжие наушники перекрывали доступ звуку, говорить вслух было бесполезно, так что Фрэнк просто направлял Джерарда точно так же, как руки Джерарда когда-то направляли его. Он менял положение локтя мужчины, пока тот не расслабил руку как нужно, и поправлял положение его бедер своими ладонями. Это отняло у Джерарда некоторое время, и весь следующий день он жаловался на боль в руке, но через неделю они снова вернулись на то же место и продолжили попытки. Теперь они все умеют стрелять. Рэй делает это точнее всех, но Фрэнк самый быстрый. — Это не глупо, — отвечает Джерард. Его рука падает на колено, все еще держа пистолет. Он буравит Фрэнка серьезным взглядом, — но это также незначительно. — Я знаю, что это так, — голос Фрэнка звучит более раздраженно, чем он того желает. — Это не должно быть реалистичным. Потому что это не реальность. Этого никогда не произойдет, — Джерард возвращает слишком легкий и слишком пластиковый пистолет в руку Фрэнка, оборачивая его пальцы вокруг рукоятки. — Мы создаем новое будущее, где не будет срабатывать никакое оружие за исключением пост-продакшена. Фрэнк снова смотрит на предмет в своей руке. Он не может назвать его «оружием» в своей голове, потому что это не более, чем просто кусок пластика. Когда он возвращает взгляд обратно к Джерарду, он чувствует, как перехватило дыхание в его груди. С этими волосами, этим загаром и тем, как светлые линии вокруг его глаз темнеют, когда он щурится от солнца, он как никогда сильнее похож на Джерарда из 2019. На Киллджоя, который учил Фрэнка всем этим вещам вроде стрельбы. Это заставляет Фрэнка захотеть поверить ему, но он напоминает себе, что Джерард не знает о своем будущем так много, как Фрэнк, поэтому это всего лишь слепая и безосновательная вера. — Мы не можем знать наверняка. — Прошел уже целый год с того момента, как первая чертова бомба должна была упасть, Фрэнк. Мы, блять, сделали это, — Джерард повторяет слова, которые произносил уже много раз. Фрэнк сгибает ноги в коленях, поднимая небольшое облако пыли, напоминающее ему о калифорнийских Зонах, которые они хотят держать в страхе. Идея снимать музыкальный клип здесь была крайне глупой, они должны были отправиться за этим в Мексику. — Это все еще может произойти, Джи. Они могли просто… отложить это. Джерард не может спорить с ним, и Фрэнк это знает. Он проводит рукой по волосам, а затем смотрит на кончики пальцев, которые порозовели от краски. — Что ж, именно поэтому у нас хранилища в Нью-Мексико, один в Джерси, один в Санта-Монике и… — Джерард взмахивает рукой в воздухе — в остальных местах. В преддверии Судного дня, которого не произошло, знание того, что они имеют те хранилища, защищенные кодовыми замками, полные оружия и продовольственных продуктов, было единственным успокоением для Фрэнка в его попытках заснуть по ночам. Хотя, свернувшийся рядом Джерард, чье теплое дыхание в ухо Фрэнка создавало атмосферу защищенности, помогал не меньше. — Что может заставить тебя поверить? — спросил Джерард. Он снова толкает свои обнадеживающие речи, но Фрэнк уже не так восприимчив к ним, как раньше. Он щурится, глядя на небо и телефонные столбы, тянущиеся до линии горизонта и расплывающиеся в мареве. Он слышит отдаленные голоса Рэя и Майки, смеющихся над чем-то, и голос Джона, который что-то взволнованно говорит. — Я не знаю, Джи, — не то чтобы он не хочет в это верить, нет. Он просто не может осознать, что все то дерьмо, которое они сделали всего лишь вчетвером, действительно могло что-то изменить. Возможно, потому, что он – единственный, кто фактически видел, что случится с миром. Или же он просто не обладает достаточной верой в них – в свою группу, своих братьев. Он уставился на развязанный шнурок ботинка. — Может быть, я никогда не поверю в это. На самом деле, это не так уж и плохо. По крайней мере, один из них будет начеку, когда все начнет рушиться. Джерард лишь молча кладет свою теплую ладонь на колено Фрэнка, просовывая пальцы в дырку на джинсах и обнадеживающе сжимая. Этого было достаточно. 22 ноября 2010 года Сегодня ночью слышны крики подростков. Эхом отражаясь от стен, они накладываются друг на друга, соединяясь в прекрасную какофонию. Вибрацией они проходят через пол и металлическую лестницу под ногами Фрэнка. Он стоит на ступени, закрыв глаза и слушая, как они образовываются и растут, позволяя им заполнять его до тех пор, пока его грудная клетка не разорвется. Они настолько поглотили его, что он не сразу замечает, как Джерард прижимается теплом своего тела к его спине. Он обнимает Фрэнка, сцепляя руки на его груди и притягивая к себе, наклоняясь так, что Фрэнк может чувствовать его влажные губы рядом со своим ухом. Следующее, что он ощущает – взволнованную дрожь, проходящую через тело Джерарда. Они уже играли эти песни раньше, на небольших концертах в разных частях Европы, но это было главное шоу, настоящий релиз нового альбома. В Лос-Анджелесе, который все еще был жив в 2010. Он берет Джерарда за руку и сжимает ее, переплетая их пальцы между собой. Подавшись назад к губам мужчины, он прижимается лицом к его шее, оставляя на ней быстрые и мокрые поцелуи, слишком возбужденный, чтобы осторожничать. Отодвинув руки от своей груди, Фрэнк смотрит на их сцепленные пальцы. Ногти Джерарда покусаны и неряшливы, его руки выглядят слишком бледными рядом с татуированными костяшками Фрэнка. Он переворачивает ладонь. В тусклом свете он не может разобрать цифры, но он знает их наизусть. Одна дата принадлежит 2019 году, другая – 2005. Он тянет руку Джерарда к себе, чтобы оставить поцелуй на костяшках его пальцев, а затем поднимает голову, грубо и горячо впиваясь в его губы. Джерард отвечает на поцелуй нетерпеливо и страстно, и это единственное, что способно заглушить шум в ушах Фрэнка. Свист Майки практически тонет в реве толпы, которая скандирует «MCR! MCR!» все громче и быстрее, не намереваясь останавливаться. Он с разбегу врезается в парочку, отталкивая мужчин друг от друга, прежде чем заключить их обоих в объятия. Затем Рэй присоединяется к ним, и Фрэнк чувствует, что обнимает своих братьев под крики своих детей, раздававшиеся отовсюду. Джерард что-то быстро и взволнованно говорит. Фрэнк не может расслышать слова, но до него доходит смысл сказанного. Эйфория предстоящего шоу все еще витает в воздухе множеством маленьких пузырьков, пока они сжимают руки друг друга в предвкушении. Когда Фрэнк выходит на сцену под рев толпы, отдающийся в его ушах, и чувствует утешительный вес гитары на своих плечах, в его голове будто щелкает большой переключатель, и он понимает, что достиг цели. Во вспышках света он мельком видит кричащие лица, затем слышит интро и голос Стива, который не просто произносит слова, а буквально диктует их. Эти слова и крики наполняют его, когда его пальцы нащупывают струны. И, неожиданно, он верит.